Тёмный, мрачный лабиринт тянулся, казалось, бесконечно. Серые шершавые камни на стенах и под ногами отдавали холодом. Редкие факелы, освещавшие это место, делали его ещё более таинственным и непредсказуемым. Узкие коридоры, неожиданные повороты и углубления пугали, поэтому я всё крепче сжимала руку матери. Она несла небольшую сумку, ободряюще мне улыбаясь. Спёртый воздух, ощущение опасности безжалостно давили на мою детскую психику. Но я, будучи семилетним ребёнком, зависела от взрослого человека.
Сначала мы шли обычным шагом, словно это была всего лишь прогулка. И вдруг всё изменилось буквально в одно мгновение. Мать, резко остановившись, прислушалась. Её взволнованный вид и напряжённая поза не прибавили мне уверенности. Наоборот, я почувствовала, как страх вселяется прямо в моё сердце. Вскоре я и сама услышала посторонние звуки, напоминавшие чьи-то отдалённые шаги. Они приближались, становясь всё отчётливее. Мать бросила сумку и, схватив меня на руки, кинулась бежать. Обняв её за шею, я зажмурилась, чтобы не видеть ужаса на родном и любимом лице. Оказавшись в новом туннеле, она опустила меня на землю и лихорадочно стала шарить ладонями по стенам, пытаясь что-то найти. Ей это не удавалось, а быстрые шаги преследователей звучали уже совсем рядом. Вдруг мой взгляд упёрся в необычные вытянутые фигуры с неестественно длинными конечностями. При свете факелов они выглядели весьма странно. Их плоские серые силуэты приблизились, но в тот же момент каменная кладка за моей спиной словно растворилась в пространстве. Мать, облегчённо вздохнув, с силой толкнула меня в открывшийся проход. Упав на пол, я заметила, как стена начала медленно закрываться, отрезая меня от мрачного лабиринта, но и от матери. Последним, что мне довелось увидеть, было её перекошенное страхом лицо и группа преследователей, навалившихся на неё.
Оглядевшись по сторонам, я вдруг поняла, что нахожусь в нашей квартире, расположенной на окраине Генуи. Встав на ноги и трясясь всем телом, тихо подошла к стене и прислонилась к ней. Я не услышала ни криков, ни шорохов, вокруг – сплошная мёртвая тишина и больше ничего. Слёзы сами собой потекли по моим щекам. Маленькая, беззащитная, я стояла посреди комнаты, не понимая, что произошло и как быть дальше. Всё ещё продолжая плакать, я залезла на диван и улеглась с головой под плед. Жуткие физиономии долго стояли перед моими глазами, но постепенно они начали меркнуть, а потом исчезли совсем.
Скорее всего, мне удалось заснуть. Когда же я проснулась, рядом сидел отец. Тут же бросившись ему на шею, я разревелась. Он встревоженно смотрел на меня и гладил по волосам, желая успокоить.
– Что случилось, Лия? – спросил он. – И где мама?
– Её забрали серые люди.
– О чём ты говоришь, дорогая?
Я рассказала о случившемся, но отец воспринял подобные объяснения как детскую выдумку.
– Мне кажется, тебе приснился кошмар, – промолвил он. – Всё образуется, поверь мне. И мама наверняка скоро придёт.
Но она так больше и не вернулась. Я помню, как меня расспрашивали разные люди. Что-то записывали, делали умные лица. Что касается отца, он весь сник и выглядел грустным и уставшим. Психолог, который впоследствии работал со мной, убедил меня, что я видела страшный сон. Со временем я и сама в это поверила.
Прошло несколько лет, и события, случившиеся в лабиринте, почти стёрлись из моей памяти. Но к пятнадцати годам я вдруг отчётливо осознала: наваждение, испытанное мною в далёком детстве, вовсе не вымысел.
Я довольно часто оставалась дома одна, так как отец, будучи врачом городской больницы, много времени посвящал своей работе. После исчезновения матери он отдалился от меня и словно ушёл в себя.
Сегодняшнее утро ничем не отличалось от других. Отец был на дежурстве, а я по обыкновению собиралась в школу. Подойдя к большому зеркалу, висевшему на стене, я задержалась возле него дольше обычного. Моё отражение показалось мне слишком мутным. Будто гладкую поверхность покрыли лёгкой туманной дымкой. Я коснулась её рукой и не поверила глазам. Пальцы неожиданно скользнули в эластичную субстанцию. Тёплая и мягкая на ощупь, она расширилась до размеров моей ладони. Испугавшись, я отдёрнула руку. Случившееся произвело на меня неизгладимое впечатление. То, что я ощутила, выходило за пределы реальности. Я испытала страх, но вместе с тем и невероятное любопытство. О сборах в школу больше не вспоминала. Вновь подойдя к зеркалу, я осторожно дотронулась до него, и пальцы тут же провалились куда-то вглубь. Вытаскивать их назад я не спешила. Более того, просунув рядом вторую руку, я раздвинула поверхность в разные стороны и заглянула внутрь. По идее, с противоположной стороны стены находилась квартира соседа. Но, к моему великому удивлению, я не обнаружила её там. Вместо гостиной синьора Кавалли мой взгляд упёрся в серую кирпичную кладку. Повеяло спёртым влажным воздухом подземелья. Всё, что происходило в данную секунду, требовало объяснений. Но как я ни старалась найти их, у меня ничего не выходило. Мозг отказывался верить в то, что он видел. А потому я решила довериться интуиции. Она же говорила: надо как следует всё проверить. Поэтому, аккуратно войдя в зеркало всем телом, я очутилась по другую его сторону. Оглядевшись, обнаружила узкие тёмные коридоры, которые тянулись в разных направлениях и освещались редкими факелами, прикреплёнными к стенам. Знакомая картина из детства, так старательно подавляемая моим сознанием, материализовалась. Я стояла в том самом лабиринте, в котором пропала мама. Всё выглядело настолько невероятным, что я не знала, как мне на это реагировать. Мысль о возвращении домой вдруг обожгла меня. Ведь зеркало, благодаря которому я очутилась в туннеле, осталось в квартире. Я и понятия не имела, каким образом попасть обратно. Страх сковал меня по рукам и ногам. А воспоминание о серых людях с длинными конечностями окончательно добило. Но я вдруг вспомнила, как мать шарила руками по стене в надежде найти выход, и принялась делать то же самое. Нервозно нажимая на кирпичи, я неожиданно ощутила вибрацию под своими руками. Стена, находящаяся как раз напротив моей квартиры, словно исчезла. Я отчётливо увидела гостиную и шагнула прямо в неё. Обернувшись назад, удостоверилась, что лабиринт за мной закрылся. Плюхнувшись на диван, я пыталась осознать случившееся. Но все разумные доводы разбивались вдребезги. Выход один – просто смириться с данностью фактов. Немного успокоившись, я встала и снова подошла к зеркалу. Заглянула в него, увидев своё отражение и часть комнаты. Никакой мутной дымки на гладкой поверхности больше не было. Я касалась зеркала руками. Снимала со стены и трясла как ненормальная, но ничего не менялось. В конце концов пришлось повесить его на место, так и не добившись того, чего я хотела.
Отцу о своих приключениях я рассказывать не стала, ведь доказать что-либо не представлялось возможным.
Прошло несколько дней, однако все мои мысли по-прежнему крутились вокруг случая с зеркалом. Мне безумно хотелось вновь попасть в лабиринт. Возможно, тогда я смогла бы хоть что-то разузнать о судьбе матери. Но контролировать процесс я была не в силах.
Через пару недель, так же собираясь в школу, я обнаружила, что зеркальная поверхность опять стала мутной. Недолго думая машинально вытряхнула учебники из рюкзака. На их место положила бутылку с водой и немного съестных припасов. Взяла со стола чёрный маркер, а потом без труда пролезла сквозь зеркало. Начертив на кирпичной кладке крест, обозначающий вход, я медленно двинулась в путь. Разумеется, не знала, где заканчивается лабиринт и куда он меня приведёт. А потому выбор направления пока роли не играл. Пройдя несколько шагов, я свернула влево и нарисовала стрелку на стене. Горевшие факелы освещали дорогу и одновременно с этой полезной в общем-то функцией вызывали во мне тревогу. Ведь не сами же они зажигались. А значит, время от времени в туннеле кто-то появлялся. Начертив маркером очередную стрелку, я двинулась вперёд ещё тише прежнего. Слух не улавливал посторонних звуков, и это придавало мне уверенности. Блуждая по мрачным коридорам, я не обнаружила ничего, что заслуживало бы внимания. Кругом одни кирпичи, вот и весь интерьер. Интересно, с какой целью в этом жутковатом месте оказалась мама? И зачем она брала сюда меня? И кто те серые существа, что внушили нам такой ужас?
Мне захотелось пить, и я сняла со спины рюкзак, но вдруг резко замерла на месте. Отчётливо послышались чьи-то голоса. Я вжалась в стену, практически с ней сроднившись. В нескольких метрах от меня прошли двое. Я стояла в темноте, и они меня не заметили. Но на фигуры самих путников отбросил свет факел, что дало прекрасную возможность получше рассмотреть их. Облачённые в серые одежды, словно второй кожей обтягивавшие их тела, они выглядели более чем странно. Непомерно худые и довольно высокие. С неестественно длинными и тонкими конечностями, они тем не менее являлись людьми. Их лица, вытянутые книзу, имели глаза, нос и рот.
Конечно, времени разглядеть всё в мельчайших деталях у меня не было. Но и то, что довелось увидеть, казалось вполне удовлетворительным результатом. Вновь нацепив рюкзак на спину я заторопилась прочь, решив соблюдать крайнюю осторожность.
Почти на цыпочках, но всё-таки довольно быстро я продвигалась вперёд. Неожиданно лабиринт вывел меня к просторной пещере, освещённой естественным светом. Он струился через отверстия наверху. Более того, здесь отсутствовала кирпичная кладка. Пройдя несколько метров, я почувствовала, как изменился воздух. К влажности и спёртости примешался запах гнили и разложения. Я зажала нос и вскоре узрела причину подобных перемен. Передо мной раскинулась ужасающая картина смерти. На земле лежали черепа и кости людей, сваленные в кучу. Некоторые скелеты покрывали серые лохмотья. Одежда других давно истлела. Бросив взгляд в сторону, я обнаружила совсем свежий труп человека. Крупный мужчина в старомодном наряде, напоминавшем тогу древнего римлянина. Его босые ноги, обутые в кожаные сандалии, казались неестественно вывернутыми. На белом полотне одеяния отчётливо виднелись бурые капли засохшей крови. Я ощутила рвотные спазмы и не стала с ними бороться. Очистив желудок, в изнеможении опустилась рядом с несчастными. Возможно, мою мать постигла та же участь. Но так не хотелось верить в это. Мне выпал шанс узнать, что с ней случилось на самом деле. И упускать его я не собиралась.
Встав на ноги, я заметила небольшой подъём у дальней стены пещеры. Он упирался в круглый проход, который, по всей видимости, был выходом на поверхность. Выбравшись из пещеры, я оказалась в лесистой местности. Всё бы ничего, вот только кустарники, деревья и травы здесь имели исключительно серые оттенки. Никакой тебе зелени, ярких цветов. Даже небо казалось блёклым, как в дождливую погоду. Я озадаченно оглядывалась кругом и никак не могла сообразить, где же всё-таки нахожусь. Единственным красочным пятном в этой серости являлась я сама. Стараясь не думать о странностях окружающего пейзажа, я пошла по еле заметной тропинке. Мне попадались цветы и ягоды свинцовой окраски, серебристо-дымчатые растения. Создавалось впечатление, что я попала в искусственный мир, который забыли раскрасить. Тускло-пепельная природа могла вогнать в депрессию кого угодно.
Выйдя из леса, я не увидела каких бы то ни было изменений, кроме ландшафта. По левую руку от меня потянулись мрачные колючие кусты, а по правую струилась узкая речушка. Я прибавила шагу и, уже метров через сто увидев жилые строения, направилась прямо туда в надежде узнать что-то полезное для себя. Но меня заметили ещё раньше. Из домов выбежало несколько человек и бросилось в мою сторону. Длинные, нескладные, в серых обтягивающих одеждах, они выкрикивали непонятные мне фразы, агрессивно жестикулировали и с каждой секундой приближались. Меня с головы до ног словно окатило страхом. Осознав, что попала в беду, я развернулась и что есть сил бросилась назад к пещере. Я неслась, будто лань, между тем преследователи бегали ничем не хуже меня. За считаные секунды преодолев открытое пространство, я вновь очутилась в подземелье. Споткнувшись о черепа и кости, упала, но тут же поднялась и помчалась дальше. Стены лабиринта неслись мне навстречу. Я видела стрелки, отмеченные чёрным маркером, и выбирала верное направление. К моему великому сожалению, я так и не смогла добраться до нужного поворота – наперерез выскочили ещё два субъекта и с лёгкостью скрутили меня на месте. Сама того не желая, я повторяла судьбу собственной матери.
Похитители потащили меня назад, к толпе таких же серокожих, как они сами. Я упиралась ногами и пыталась вырваться. Чтобы не возиться со столь неудобной пленницей, кто-то сзади огрел меня по голове чем-то тяжёлым. Резкая боль тут же сменилась пустотой, и больше я ничего не ощущала.
Запах дыма привёл меня в чувство, и я сделала попытку сесть. Это оказалось непросто. Голова раскалывалась на части, и всё тело ныло от неудобной позы, в которой я пребывала, скорее всего, долгое время. Вероятно, я провела в отключке несколько часов.
В окна заглядывали сумерки, а в комнате, где я находилась, горел факел. Видимо, его копоть и ударила мне в нос. Странно, однако стены помещения напоминали лабиринт, из которого меня похитили. Неокрашенные кирпичи словно сдавливали пространство, делая его мрачным и узким. Я сидела на подстилке, напоминавшей старое одеяло. Остальное убранство комнаты состояло из грубо сколоченного стола и двух длинных скамеек. На них расположились серые люди, в упор разглядывавшие меня. Подобных созданий я никогда раньше не встречала. Они были излишне худые, с несуразно длинными руками и ногами. Их лица отяжеляли квадратные подбородки, отчего физиономии казались чересчур вытянутыми и непропорциональными. Но больше всего меня поразили глаза незнакомцев. Водянистые, круглые, без зрачков, как будто застывшие и не выражавшие ни чувств, ни эмоций. Один из субъектов поднялся с лавки и подошёл ко мне. Усевшись на корточки, он произнёс несколько слов на неизвестном языке. Разумеется, ему хотелось знать, кто я, откуда и что делала в лабиринте. В принципе в данном случае и перевод не требовался, чтобы понять это. Только вот как объясниться с ним, я не знала. Единственное, что было возможным, – просто назвать собственное имя. Это я и сделала. Указав на себя пальцем, я произнесла:
– Лия.
Подобное знакомство вполне удовлетворило того, кто спрашивал. Он встал на ноги и, отойдя в сторону, полностью потерял ко мне интерес.
Время шло, но больше ничего не происходило. Сумерки сгущались, и наконец за окном наступила ночь. Я хотела есть и пить, между тем обо мне никто не собирался заботиться. К тому же у меня болела рана на голове. Приложив руку к затылку, я почувствовала, что волосы слиплись от крови. Серые люди явно не церемонились с пленниками. Я понятия не имела, что ждало меня дальше, однако первое знакомство ничего хорошего не предвещало.
Я вспомнила об отце, и слёзы тут же навернулись мне на глаза. Он наверняка уже дома, звонит моим друзьям. Возможно, в полицию. Но ему никто не поможет найти меня, так же, как и маму. Быть может, мне удастся встретить её в этом странном месте, а может, и нет.
Я взглянула на незнакомцев, которые по-прежнему сидели на скамейках и о чём-то переговаривались. Скорее всего, они чего-то ждали, так как периодически выглядывали в окно.
Вскоре в тишине послышались звуки, напоминающие топот копыт. Мои стражники тут же вскочили с лавок и заметно оживились. Дверь распахнулась. На пороге в сопровождении пяти мужчин стояла женщина. Войдя в комнату, они перекинулись парой слов с похитителями. Затем подошли ко мне, начали разглядывать с нескрываемым интересом. Я непроизвольно вжалась в стену, но спрятаться от взглядов, конечно, не удалось. Женщина протянула мне руку и помогла встать на ноги. Показывая на дверь, подтолкнула меня к выходу. Я оглянулась на похитителей, в данный момент те занимались более важными делами. А именно – получали из рук пришедших людей небольшие бумажки, очень похожие на деньги. По всей видимости, заключали сделку о купле-продаже. Товаром, очевидно, служила я. Само собой, я могла и ошибаться. В мои пятнадцать лет у меня не было достаточного жизненного опыта. Женщина более настойчиво пихнула меня в спину. И, открыв входную дверь, я очутилась на улице. Передо мной стояла деревянная повозка, запряжённая четвёркой лошадей. Животные, как и люди, были серыми. Их кожа и гривы словно сливались и медленно переходили в такой же пепельный цвет телеги. Но поразило меня совсем другое. Ночь не казалась такой уж тёмной, а всё потому, что на небе красовалась ярко-голубая планета, освещавшая всё кругом. Она имела поистине гигантские размеры. Её окружали абсолютно ровные плоские кольца белого цвета. Я залюбовалась удивительным явлением, которого в принципе не могло быть на Земле. Ужас и восторг переплелись в моём сердце. А в голове так и мелькали вопросы, но ответы на них я не находила. Всё смешалось – и мысли, и чувства.
Однако мои спутники не горели желанием задерживаться здесь. А потому, подталкиваемая со всех сторон тычками и окриками, я довольно быстро очутилась в повозке.
Кони понеслись вперёд, а я всё смотрела на небо, не переставая изумляться увиденному. Наконец, перевела взгляд на попутчиков и постаралась разглядеть их как можно лучше. Одежда женщины, в отличие от мужской, имела свободный покрой. Платье спускалось на ноги. Широкие рукава закрывали половину ладони. Волосы людей отливали стальным оттенком и прямыми прядями спадали им на плечи. Правда, причёску женщины дополняла мрачная лента, повязанная на лбу.
Эти неразговорчивые создания внушали мне страх. Я не знала, куда мы направляемся и что приключится дальше. Но, по всей видимости, перспективы меня ждали не самые радужные.
Прошёл приблизительно час, и лесистая местность закончилась. Мы въехали в город, который тут же поглотил всё моё внимание. Узкие длинные улицы, вымощенные всё тем же серым кирпичом, плавно перетекали в высокие здания. Своей формой они походили на тесные вытянутые коробки, отделанные камнем. Все строения казались идентичными и внешне напоминали людей этого странного бесцветного мира.
Лошади бежали мимо сонных домов с тёмными окнами и не думали останавливаться.
Прошло ещё минут сорок, и мы выехали на небольшую круглую площадь. В самом её центре стояла башня, смахивающая на трубу. Высотой примерно метров двадцать, она угрожающе нависала над земной поверхностью. Полностью выложенная кирпичом, выглядела как неприступная крепость. Редкие арочные проёмы вряд ли пропускали достаточно света внутрь здания. Я и представить себе не могла, что кому-то захочется там жить. Скорее всего, башня предназначалась для чего-то другого.
Лошади затормозили, и мне было велено выйти из телеги. Женщина бесцеремонно толкнула меня в сторону странного монумента, поэтому я пошла по направлению к нему. Мои спутники двинулись следом. Обогнув строение, мы очутились возле внушительного, в виде арки, углубления в стене. Его защищала массивная железная решётка, напоминавшая ворота. По обеим её сторонам стояли два стражника, вооружённые короткими широкими мечами. Облачённые в облегающую серую одежду, они внимательно оглядели нас с ног до головы. Перекинувшись парой слов с моими спутниками, загремели ключами и, открыв решётку, пропустили нас внутрь.
Со всех сторон на меня сразу же навалилась темнота. Однако женщина, идущая впереди, по всей видимости, прекрасно здесь ориентировалась. Я, держась руками за стены, то и дело спотыкалась. И каждый раз позади меня слышались резкие окрики.
Но наконец пространство осветил факел, закреплённый в специальной нише, приспособленной для него. Оглядевшись, я увидела ничем не примечательное узкое помещение, выложенное кирпичами. Пол, стены и даже потолок выглядели серо и гнетуще.
Женщина, взглянув на меня, сделала приглашающий жест рукой. Я вновь отправилась за ней, но на этот раз мы вышли в огромный зал круглой формы. Он оказал на меня неизгладимое впечатление. Задрав голову, я увидела высоченный потолок со звёздчатым сводом. Каждая его грань опускалась на колонны, выполненные в виде скульптур людей. Их лица выражали целую гамму чувств. Пронзительные в своих эмоциях, они затронули струны моей души. Некоторые из этих изваяний были сделаны в полный рост. Другие представляли собой лишь бюсты с вытянутыми вперёд руками. Все эти статуи изображали серых людей с неестественно длинными челюстями и конечностями. Они казались живыми и такими же неприятными, как и те, что меня сопровождали.
В самом центре находилось каменное возвышение в форме цилиндра. Покрытое сверху небольшой тканью металлического цвета, оно, скорее всего, играло важную роль для этого места. На нём стояла серебряная чаша, изящная статуэтка женщины, а ещё лежал нож. Освещение зала лилось со всех сторон.
Присмотревшись, я поняла, что свет исходит от масляных ламп, подвешенных под потолком. Сзади возвышения виднелись тёмные арки. Тени, опустившиеся на круглые проёмы, скрывали двери в них.
Женщина взяла меня за руку и повела к одной. Мужчины за нами не пошли, застыв на месте. Очутившись в мрачном коридоре, мы направились к винтовой лестнице. Она тянулась вверх, и мы начали восхождение по её треугольным ступеням. Я держалась за тонкие поручни, стараясь не отставать от своей провожатой. В конце концов подъём закончился, и мы вышли на ровную площадку. Здесь стояло несколько деревянных столов и скамеек, а также виднелась прямоугольная печь. Рядом с ней аккуратной горкой лежали поленья и стояла плетёная корзина, доверху наполненная щепками. Массивный шкаф позади был наполнен глиняной посудой и съестными припасами.
Вероятно, меня привели в кухню, совмещённую со столовой. Я вспомнила, что не ела много часов, и чувство голода лишь усилилось.
Женщина жестом велела мне сесть за стол. Сама же подошла к шкафу и взяла с полки прямоугольный предмет. Она встряхнула его пару раз, после чего в помещении послышался протяжный металлический звон. Похоже, это устройство являлось обычным колокольчиком, только непривычной для меня формы.
Вскоре в кухне появилась девушка приблизительно одного со мной возраста. К моему явному удивлению, она не была серокожей. Её привычная для меня внешность выглядела странной в этом необычном месте. Голубоглазая и светловолосая, она смиренно подошла к женщине и, опустив голову, выслушала всё, что та ей сказала. Одежда девушки отличалась минимализмом. Короткая серая юбка, соединявшаяся тонкими бретельками с бюстгальтером, лёгкие балетки на ногах – вот в общем-то и всё. Она украдкой взглянула в мою сторону и принялась хлопотать возле печи.
Немного погодя на столе передо мной появилась тарелка с едой и чашка воды. Я испытывала острое чувство голода, но пища отбивала аппетит. Бледно-серый кусок неизвестного кушанья и такого же цвета размазня вызывали во мне лишь вопросы. Наклонившись к тарелке, я принюхалась. Запах оказался вполне приемлемым, поэтому, не заостряя внимания на внешнем виде, я отправила первый кусок в рот. На вкус это напоминало овощное рагу и мясо. Возможно, именно их я и ела. Покончив с трапезой, в ожидании дальнейших распоряжений я посмотрела на женщину. Она вновь обратилась к девушке, и та пропала в одной из комнат, тянувшихся вдоль стены. Вскоре снова появилась, неся в руках какие-то тряпки и небольшой керамический кувшин. Не говоря ни слова, начала обрабатывать мою рану на голове. Когда с этим было покончено, она жестами позвала меня за собой. Открыв одну из дверей, пригласила войти. Внутри помещения не было ничего, кроме нескольких матрасов. Они лежали на кирпичном полу, вовсе не создавая уюта.
Подтолкнув меня к одному из них, девушка вышла и закрыла за собой дверь. Я осталась в одиночестве. Не понимая, где нахожусь и что ждёт меня дальше, я ощутила горечь в душе. Лабиринт, странные серые существа, похищение, а теперь вот ещё и заточение в башне. Да, приятного точно мало. Подняв лицо вверх, я обнаружила маленькое арочное отверстие, расположенное под самым потолком. В него проникали белые лучи огромной планеты, расположенной в чужом небе. Усевшись на матрас, я подтянула ноги к груди и обхватила их руками. Бессильные слёзы потекли по щекам, но они не приносили мне облегчения. Страх и отчаяние становились всё сильнее, а будущее виделось мрачным и суровым. Наконец, устав бояться и жалеть себя, я улеглась и заснула.
Утро наступило быстро. Дверь открылась, и на пороге возникла всё та же девушка, которая помогала мне вчера. Она принесла одежду и обувь, точь-в-точь как у неё самой. Не могу сказать, что мне очень хотелось переодеваться, но возражать я не стала. Облачившись в другие вещи, я улыбнулась новой знакомой и назвала своё имя.
– Айли, – представилась она и позвала меня за собой.
Мы вновь очутились в кухне, однако сейчас тут находилось много разных людей. За столами сидели серокожие мужчины, девушки моего возраста и та самая женщина, которая привела меня сюда. Они молча завтракали, не нарушая тишины. Айли, указав мне на свободное место, уселась рядом. Передо мной стояла тарелка с пищевой массой, и, последовав общему примеру, я принялась за еду.
Я всё так же не понимала, где пребываю, а потому попыталась повнимательнее разглядеть своих сотрапезников. Особенно меня заинтересовали девушки, которых здесь было большинство. Как ни странно, они имели вполне обычную внешность. По крайней мере, ту, к которой я привыкла в собственном мире. Среди них попадались брюнетки и блондинки. Но были и серокожие. Те держались особняком, с не очень доброжелательным видом. Я надеялась встретить тут такую же итальянку, как и я сама. Это позволило бы разузнать, где я очутилась и зачем меня похитили.
Когда время, отведённое для завтрака, закончилось, мы поднялись из-за столов и направились в зал со статуями, поразивший меня в самом начале. Мужчины как-то сразу потерялись из поля зрения. Я даже не заметила, куда они испарились. Айли, видимо специально приставленная ко мне, подтолкнула меня в спину, указывая на одну из колонн. Я встала возле неё, не зная, что делать дальше. На меня никто не обращал внимания. Девушки выстроились группами, и вдруг заиграла музыка. Она напоминала звуки скрипки. Повернув голову туда, откуда они исходили, я увидела одиноко стоящую женщину, играющую на инструменте. Облачённая в серые одежды, та как будто сливалась с ними в единое целое. Музыка, лившаяся вначале плавно и размеренно, понеслась быстро и страстно. Глаза женщины были закрыты, но её лицо и тело словно жили своей особой жизнью. Прекрасная мелодия передавала им столько эмоций, что я не могла оторваться от этого необычного и чужого мне существа.
Наконец мой взгляд переместился на девушек, и я обнаружила, что они кружатся в танце. Изящные и гибкие, они изумительно передавали энергию музыки, превращая её в движения. А я следила за ними как завороженная, пребывая в каком-то непонятном мне самой состоянии оцепенения.
Вскоре рядом со мной очутилась хрупкая серокожая женщина. Она поманила меня за собой и, развернувшись, направилась в узкий проход, видневшийся в самом конце зала. Повиновавшись, я последовала за ней. И очень быстро поняла, что ко мне приставили учителя. Не говоря ни слова, пользуясь лишь жестами, она показывала мне простые элементы танца. Я повторяла движения за ней, пытаясь выполнить всё с точностью.
Эти уроки стали ежедневными. Более того, меня водили в маленькую комнату, где я обучалась местному языку. Я неплохо знала английский, но девушки, жившие в башне, не понимали его. Увы, я не нашла среди них ни одной итальянки. Имея европейскую внешность, они общались между собой лишь на языке серокожих. Это выдавало в них коренных жителей чужого мне мира, что само по себе казалось довольно странным.
Прошло примерно полгода. Больше я ни разу не видела дневного света. Такая жизнь угнетала меня, но убежать не представлялось возможным. Выход тщательно охранялся, и о том, чтобы очутиться вне стен башни, можно было даже не мечтать.
Однажды после обеда Дхама – наша главная надзирательница, которая привела меня сюда, вызвала к себе Айли. Она долго беседовала с девушкой, видимо давая ей важные указания. Та вернулась взволнованная и, собрав нас всех вместе, передала последние новости. Я уже неплохо говорила на местном наречии, а потому понимала смысл сказанного. По всему выходило, что в нашей башне, которую местные жители считали чем-то вроде храма, состоится значительное мероприятие. Двери откроют всем желающим. Будет много зрителей и городской стражи. В обязанности обитательниц этого мрачного места входили музыка и танцы.
С наступлением утра, сразу после завтрака, мы приступили к украшению главного зала. На стены и статуи развешивали гирлянды из цветов и вьющихся растений. Расставляли канделябры с ароматическими свечами и небольшие круглые столики со сладким угощением. Я не знала, по какому случаю готовился праздник. Но, уставшая от серых будней, радовалась хоть какому-то изменению в моей жизни.
Наконец, наступил долгожданный вечер. Запах свечей разнёсся по всем уголкам башни. Отсветы на стенах превратили наш храм в место загадочное и таинственное. В течение часа зал заполнился людьми. Серокожие мужчины и женщины в бесцветных одеждах молча заходили внутрь нашей обители. На их лицах было написано лишь нетерпение от ожидания.
Среди толпы я заметила стражников, зорко следящих за всем, что происходило. Вероятно, Дхама решила, что пора начинать, и подала жест музыкантам. Послышались первые аккорды мелодии. Они набирали силу и вскоре полились по залу.
Я и другие девушки заняли свои места. Дхама взмахнула рукой, и мы закружились в танце. Выполняя тщательно заученные па, я старалась разглядеть публику. Среди гостей не заметила ни детей, ни людей с европейской внешностью. Здесь были только серые существа с вытянутыми челюстями и конечностями. Прожив бок о бок с подобными созданиями полгода, я всё ещё не могла привыкнуть к абсолютно чужому для меня облику местных жителей.
Мы танцевали около часа. Менялся ритм музыки и наши движения. Цветы, развешанные кругом, несмотря на невзрачный вид, приятно благоухали. Однако чувство праздника в моей душе меркло с каждой минутой. Я не могла этого объяснить. Скорее всего, мои ощущения были связаны с мрачными физиономиями пришедших. Они казались злобными масками, не имеющими ничего общего с весельем.
Наше представление закончилось, и мы выстроились вдоль стен. Но, как оказалось, спектакль продолжался. Только сейчас на сцену вышли три высоких городских стражника. Одетые в короткие стальные доспехи и остроконечные шлемы, вооружённые пиками и широкими плоскими мечами, они вели впереди себя человека, скованного цепями. Облачённый в красное длинное одеяние, он явно выделялся на фоне остальных. Кареглазый, с тёмной бородой, мужчина хмуро оглядывался по сторонам.
Я даже не догадывалась, зачем его привели сюда и что собирались делать. Подведя пленника к возвышенности в центре зала, стражники остановились. Они стояли лицом к Дхаме, находящейся возле каменного цилиндра. Вскинув руку вперёд и указав на бородача, она принялась истошно выкрикивать резкие фразы. Я и не представляла себе, что Дхама способна так орать. Сначала из-за неожиданности я не поняла ни единого слова, но постепенно их смысл стал доходить до меня. Пленного не обвиняли ни в грехах, ни в преступлениях. Он всего лишь предназначался в жертву великой богине Сунан. В подтверждение этого Дхама взяла в руки изящную статуэтку, стоявшую перед ней, и начала трясти ею над головой.
Прожив в башне полгода, я изучала местный диалект и занималась танцами. Никто никогда не проводил со мной бесед относительно религии, как впрочем и с другими девушками. Хоть наше место жительство считалось храмом, однако мы были всего лишь танцовщицами, и только.
Крики Дхамы становились всё более иступлёнными. Создавалось впечатление, что она пребывает в трансе.
– Смерть во имя великой богини Сунан! – захлёбывалась истеричными воплями женщина.
– Смерть! Смерть! Смерть! – вторила ей толпа.
По всей видимости, пленник не понимал ни слова. В его глазах не было страха. В них читалось недоумение от происходящего и презрение к тем, кто его окружал.
Стражники подтолкнули мужчину к каменному возвышению, как можно ближе. Дхама отложила в сторону статуэтку и взяла в руки нож. Внутри меня всё похолодело. Сердце застучало с неимоверной скоростью. Неужели в мире, куда я попала, человеческое жертвоприношение – норма? Это не просто ужасало. Меня бросило в дрожь от омерзения к этим людям. Под служением богине они прятали жестокость и жажду крови. Я испытывала бурю чувств – страх и жалость к несчастному, отвращение и желание бежать отсюда куда глаза глядят. От собственного бессилия я кусала губы, не зная, как выдержать весь этот кошмар. Шум толпы нарастал. Поняв наконец-то, какая участь ему уготована, пленник развернулся в сторону выхода и бросился бежать. Невзирая на цепи, сковывающие движения, он двигался довольно быстро. Похоже, бородач обладал невероятной силой. Стражники нагнали его и потащили назад. Мужчина сопротивлялся, пытаясь вырваться, но не смог. Поверженный, он стоял на коленях, уже ни на что не надеясь.
Дхама в сопровождении двух охранников, держащих серебряную чашу, подошла к пленнику. Вскинув нож, она победным взглядом обвела присутствующих. Затем перерезала жертве горло. Его кровь лилась в приготовленный сосуд, а сам несчастный бился в последних конвульсиях, прощаясь с жизнью. Жуткое зрелище вызвало улыбки и ликование присутствующих. Серокожие по очереди опускали руки в серебряную чашу и с дикими криками прислоняли их к собственным лицам. Подобную процедуру прошли все желающие. Некоторые танцовщицы последовали всеобщему примеру. Но среди них не было девушек с европейской внешностью.
– Пойдём, нам запрещено, – с сожалением произнесла Айли.
– Почему? – спросила я, не отставая от неё.
– Мы другие. Второй сорт.
– Но ведь ты же здесь родилась?
– Не важно.
Мы поднялись по лестнице и прошли мимо кухни. Зайдя в общую спальню, уселись на кровати. Я всё ещё никак не могла прийти в себя. Меня била нервная дрожь, и тошнота подкатывала к горлу.
Что касается Айли, она казалась скорее разочарованной. Помолчав непродолжительное время, девушка со злобой ударила кулаком по подушке.
– Я ничем не хуже других, – произнесла она. – Но праздник только для тех, у кого серая кожа.
Меня передёрнуло от её слов, однако взяв себя в руки я спросила:
– Как давно ты находишься в башне?
– С двенадцати лет. Моя мать – рабыня. Хозяин продал меня Дхаме.
– Но разве здесь плохо? Ты не голодаешь, не работаешь, только танцуешь.
– Глупая, – покачала головой Айли. – В башне можно жить лишь до двадцати лет.
– А что потом?
– Серокожих выдадут замуж, а нас продадут кому-нибудь.
– А сбежать нельзя?
– Куда? Твоё лицо сразу же тебя выдаст. Если не будет хозяина, любой серокожий сможет забрать тебя. Так или иначе, ты всё равно попадёшь в рабство.
– Скажи, Айли, а жертву богине приносят только такими, как мы?
– Да. Но убивают в основном мужчин. Женщины не столь опасны.
Вскоре в спальню стали возвращаться остальные девушки, и наш разговор с Айли прекратился. Я легла в постель, накрывшись с головой одеялом. Праздник продолжался, и крики толпы хорошо слышались в нашей комнате. Я ещё долго ворочалась с боку на бок, не в состоянии уснуть. Негативные эмоции переполняли меня, а мысли о будущем просто ужасали. Я всё больше думала о побеге, но сперва предстояло выбраться из башни. Хотя именно это и являлось самой трудной задачей.
Как ни странно, фортуна решила мне улыбнуться. Буквально через три дня Дхама объявила, что мы отправляемся танцевать на главной площади города. Всем девушкам водрузили на головы венки из живых цветов, и в сопровождении стражников мы вышли из храма. Я помнила, что езда на повозке от лесистой местности заняла приблизительно часа полтора. Но лошади у меня не было, а потому времени на дорогу требовалось гораздо больше. Несмотря на значительный риск, я всё-таки решила воспользоваться случаем и удрать. Кто знает, как всё обернётся. А вдруг мне удастся добраться до лабиринта и попасть домой?
Дхама и охранники шли впереди. Они не оборачивались и не пересчитывали нас. Я плелась последней и, как только вся наша процессия свернула в нужный переулок, тут же бросилась бежать в обратном направлении. Мне навстречу неслись вытянутые вверх здания, напоминающие тесные коробки. Узкие улицы словно сдавливали меня с двух сторон, а местные жители, попадающиеся на пути, с интересом провожали взглядами. Что и не удивительно, ведь моя внешность не вписывалась в стандарты этого мира. Кареглазая, с тёмно-каштановыми волосами, я настолько отличалась от горожан, что даже серая одежда, в которую меня облачили, вряд ли помогла бы мне оставаться незамеченной.
Постоянные многочасовые уроки танцев сделали меня сильной и выносливой. Я бежала не останавливаясь и вскоре оказалась за чертой города. По мере моего продвижения вперёд бесцветная растительность становилась всё гуще. Я сделала остановку, пытаясь отдышаться. Сорвав с головы венок, почувствовала себя почти счастливой. Естественно, мне предстояло пройти несколько километров, но это не пугало. Хорошо помня дорогу, я отправилась в нужном направлении.
Я шла мимо кривых деревьев, и неожиданно от одного из них отделился человек. Такой же невзрачный, как окружающая природа, он казался частью пейзажа. Внутри меня всё похолодело от страха, ведь так удачно начавшийся побег грозил провалом. Мужчина пристально разглядывал меня, видимо соображая, как я сюда попала. Мне очень хотелось пуститься наутёк, но я понимала, что противник намного сильнее меня. Не зная, что предпринять, я медленно начала двигаться дальше, однако серокожему это не понравилось, и он резко схватил меня за руку.
– Кто твой хозяин, и куда ты идёшь? – спросил чужак с недоброй ухмылкой.
– Я живу в храме богини Сунан. Меня послали собрать цветов для праздника, – солгала я.
– Не похоже, что ты родилась в нашей стране. Говоришь с сильным акцентом.
– Пусть так, – согласилась я. – А ты-то сам кто такой?
– Меня зовут Антор. Я промышляю ловлей певчих птиц. Но заработать на тебе тоже не против.
– Постой, – промолвила я. – Ты можешь получить гораздо больше. Я покажу тебе место, из которого попала сюда. Мой мир прекрасен. Ты увидишь настоящие чудеса.
Сделка, предлагаемая мной, казалась слегка сумасшедшей. Но, с другой стороны, с таким провожатым, как Антор, у меня имелись шансы без проблем очутиться в лабиринте. Что я теряла, в конце-то концов? Ну подумаешь, кто-то из серокожих погостит в другом измерении. Когда его обнаружат, то примут за пришельца, что вполне соответствует действительности. А уж тогда бедного Антора закроют в одном из секретных правительственных учреждений до конца его дней.
Словно прочитав мои мысли, ловец птиц недобро усмехнулся и сказал:
– Не думай, что сможешь провести меня. Я хорошо наслышан о таких, как ты. Из твоего мира никто ещё назад не возвращался.
– Разве это не говорит в пользу его привлекательности?
– Но я не стану проверять твои лживые слова на себе.
Мужчина потащил меня в сторону фургона, стоявшего неподалёку. Я попыталась сопротивляться, однако Антор обладал большой силой. Поэтому все мои потуги вырваться ни к чему не привели. Ловец птиц связал меня по рукам и ногам, а заодно засунул в рот кляп. Закрыв меня в повозке, он прикрикнул на лошадь, и она побежала в неизвестном мне направлении.
Я лежала на дощатом полу, надо мной висело множество клеток. Они раскачивались в такт скрипу колёс, а сидевшие в них маленькие серые птички выглядели грустными и нахохлившимися. Такие же пленницы, как и я, они больше не пели. Я испытывала страх, отчаяние и бессилие. Слёзы текли по моему лицу, не принося успокоения. Снова лишившись свободы, я понятия не имела, чего ожидать дальше. Побег не удался, а будущее рисовалось жестоким и мрачным.