6. Москва. Институт истории
Доклад Тихона Заколова в Институте истории был запланирован на заключительный день конференции. За три предыдущих дня выступили все корифеи исторической науки, делегаты обсудили самые значимые доклады, и перешли к неформальному общению в кулуарах. Четвертый день отвели молодым сотрудникам и делегатам из смежных областей знаний.
Конференц-зал изрядно опустел. Заколов выступал с непрофильной темой о роли математики в изучении истории. Чтобы хоть как-то всколыхнуть полусонную аудиторию, он начал с провокационной фразы:
– Наша конференция называется научной. Но так ли это? За последние дни мы были свидетелями разных толкований одних и тех же исторических событий. Ученые спорили и – говорили, говорили, говорили. А между тем, язык любой науки – математика! Если история считает себя наукой, то она обязана оперировать не только цифрами дат, но и численными закономерностями.
Тихон заметил, что ему удалось привлечь внимание части слушателей. Особенно его радовало, что профессор Иван Степанович Мартынов, с которым он вступил в спор в первый день конференции, не покинул зал, подобно уважаемым коллегам, а сцепив на груди руки с прищуром наблюдал поверх очков за выскочкой-математиком.
Вдохновленный Заколов продолжил:
– Давайте проверим, насколько внимательно историки относятся к цифрам? Я задам простой вопрос: сколько месяцев в году содержат по 30 дней?
В зале неодобрительно зашушукались. Кто-то уверенно выкрикнул:
– Четыре!
– Неправильно, – пресек ироничный шум представитель точных наук. – Все месяцы, кроме февраля, содержат по 30 дней, даже те, в которых 31.
Зал затих, осмысливая услышанное. Теперь каждый внимательно слушал докладчика.
– Цифры раскрывают тайны эпохи точнее, чем летописи. Что такое римские цифры? Это пятиричная система счисления, основанная на символах, которые можно показать пальцами рук. Первый слайд, пожалуйста, – попросил Заколов.
Ассистентка включила проекционный аппарат. Заколов продолжил:
– Уважаемая публика, наверняка, в курсе, что в древнем Вавилоне использовалась система счисления, основанная на числе 60. А почему? Шестьдесят очень удобно для торговли, потому что делится без остатка на 2,3,4,5,6,10,12,15,20 и 30. В наши дни эта система отсчета сохранилась только в часах.
Очередной слайд продемонстрировал сказанное.
– Вы знаете, что символ «ноль» появился только в девятом веке в Индии? А круглый знак, которым мы сейчас изображаем «ноль» ввел Леонардо Фибоначи лишь в 1202 году. Законы арифметики и геометрии нашли свое непосредственное отражение в кладке крепостных стен, в узорах мозаичных полов, в конструкции арок, мостов и храмов. Древнее оружие, предметы утвари также несут на себе печать достижений математики. Поэтому, мне достаточно знать законы математики, чтобы определить не только эпоху, но культурные связи между народами. Сейчас я это продемонстрирую на конкретных примерах.
Тихон показывал на экране удивительную связь между абстрактными цифрами и известными историческими постройками.
После доклада ему задали несколько скептических вопросов. Чувствовалось, что аудитория не вполне доверяет пришлому специалисту. Последним руку поднял профессор Мартынов. Не смотря на возраст, ему было за шестьдесят, Иван Степанович держался бодро и напористо. Он был невысок, лысоват, очки использовал исключительно для чтения, поэтому оправа опасно балансировала на кончике толстого носа.
– В первый день конференции вы, молодой человек, имели смелость заявить, что многие исторические загадки до сих пор не решены потому, что к ним не додумались применить современные математические методы. Кажется, вы так выразились?
Профессор явно имел в виду свой центральный доклад и тот полемический задор, с которым Заколов накинулся на Мартынова во время дискуссии. В профессорском голосе ощущалась коварная смесь обиды руководителя и любопытства ученого.
– Совершенно верно, – вынужден был согласиться Тихон.
Мартынов продолжил:
– Теория красивая, но как быть с практикой? Предлагаю вернуться к нашим баранам. Вы понимаете, о чем я?
В первый день словесная полемика после доклада закончилась тем, что профессор предложил Заколову испытание. Молодой ученый принял вызов. Во время перерыва они прошли в архив, и Мартынов показал Заколову «один любопытный артефакт».
– Что такое артефакт? – вынужден был тогда спросить Заколов.
Профессор иронично улыбнулся:
– Чтобы изучать историю помимо математики следует знать латынь – это истинный язык ученых, ораторов и поэтов древности. Artefactum происходит от двух слов: arte – искусственно, factus – сделанный. Искусственно созданный носитель культурной, исторической или символической информации.
– На нем как раз изображены символы, – заметил Тихон.
– Латинские буквы и римские цифры.
– Без цифр никуда, – парировал предыдущий укол Тихон.
Он взял в руки артефакт. Это оказался тяжелый цилиндр из темного и светлого металла. Две разноцветные половинки скреплялись в центре с помощью трех колец, на которых были изображены латинские буквы, римские цифры и висячий замок. Очевидно, внутри артефакта что-то хранилось, но чтобы ее раскрыть требовалось подобрать некий код на кольцах. На торцах цилиндра угадывалось изображение шкуры барана на подвязке. Профессор пояснил, что так выглядит орден Золотого Руна.
Тогда же профессор Мартынов предложил Заколову разгадать код. Тихон заинтересовался и пообещал подумать. Его действительно увлекла нетривиальная историческая загадка, однако судьба распорядилась иначе. В тот вечер в метро он увидел статью о фильме «Коварная дуэнья», помчался в кинотеатр, встретил Ларису Трушину, и голова молодого человека пошла кругом.
«Как же я забыл! Вот олух!»
Тихон мельком взглянул на свою сумку, оставленную на первом ряду в откидном кресле, и ему стало стыдно вдвойне. После встречи с Ларисой, всколыхнувшей прежние чувства, он думал только о девушке. Он мечтал, чтобы она позвонила, предложила встретиться. Вечерами он с надеждой смотрел на телефонный аппарат, не в силах думать ни о чем ином.
– Вы понимаете, о каких баранах я говорю? – переспросил Мартынов.
– Орден Золотого Руна, – промямлил Тихон, вспоминая о загадочном артефакте.
Его слов никто не понял кроме профессора и еще одного господина. Лысый иностранец, сидевший за Мартыновым явно заинтересовался услышанным и впился колючим взглядом в Заколова.
Секретарь конференции напомнил, что время доклада истекло. Тихон поблагодарил слушателей, подошел к Мартынову и заверил:
– Иван Степанович, я к вам обязательно зайду на следующей неделе.
– А зачем откладывать? – Оживленное эмоциональное лицо и хитрый взгляд контрастировали с солидным возрастом профессора, а его голос был наполнен лукавством: – Научные прорывы – детище молодых умов. Так продемонстрируйте ваши способности старику. Идемте в мой кабинет.
Тихону ничего не осталось, как пойти вслед за профессором. За ними чуть в отдалении увязался и лысый иностранец.
Заколов понятия не имел, как ему оправдаться перед Мартыновым, и старался тянуть время.
– Иван Степанович, сколько лет вашему артефакту? – спросил он.
Профессор, читавший лекции в университете, привык отвечать обстоятельно, и когда говорил невольно замедлял шаг, видимо, ощущая себя в учебной аудитории перед неразумными студентами.
– Я думаю, артефакт представляет собой специальный футляр, в котором хранится нечто ценное. Не золото-бриллианты, разумеется, а ценное с исторической точки зрения. Например, некие документы, имеющие отношение к Ордену Золотого Руна. Хочу напомнить, что это одна из самых влиятельных тайных организаций мира. Причем не только в древности, но и сейчас. Я думаю, даже самая влиятельная, потому что в Орден Золотого Руна могли вступать только сильные мира сего. А возраст футляра… Судя по рисунку на торцах, это самое первое изображение знака Ордена, принятое во времена Филипа Доброго, герцога Бургундского. Значит, футляру около шестисот лет.
– Шесть веков!
– Не так много по историческим меркам. Но внутри футляра может оказаться еще более древняя ценность. У вас появились мысли, как его открыть?
– А почему эта проблема возникла только сейчас? – вопросом на вопрос ответил Тихон. – Столько лет футляр хранился в архиве, и вдруг…
– Видите ли, молодой человек, загадочный предмет я обнаружил недавно. История его такова. В 1945 году из Вены к нам вывезли обширный исторический архив. По праву победителя, так сказать. Не до всего у нас дошли руки, многое долго пылилось на полках. И вот, в качестве дружественного жеста, наше правительство решило вернуть часть архива в Австрию. Я возглавил комиссию по возврату. Мы отправили в Вену около двух тысяч различных предметов и документов. Среди них есть действительно бесценные для истории Австрии. Тогда я и обнаружил этот футляр, и решил его оставить.
– Почему?
– Когда-то, в ваши годы я очень интересовался историй Ордена Золотого Руна. С ним связано много загадок.
– Например?
– Начну с самой последней. Представьте себе, недавно получаю официальное письмо из Вены. Австрийцы рассыпаются в благодарностях, приглашают меня в гости, однако просят захватить с собой еще один предмет. Всего один!
– Этот загадочный футляр?
– Совершенно верно.
– И вы вернете?
– Ну что вы! Безвозмездная передача состоялась, вопрос закрыт. Австрийские партнеры и так получили очень многое. Я расставался с архивом скрепя сердце. – Профессор остановился напротив своего кабинета, вздернул брови и поднял указательный палец вверх. – Знаете, что, молодой человек, мы сейчас пойдем прямо в архив. И на примере артефакта вы докажете мне, что математика способна решать исторические загадки.
Тихону прикусил губу. Ему совершенно не хотелось спускаться в архив. Как только профессор вскроет коробку, сразу выяснится, что артефакта там нет! Придется признаться, что он выкрал его в прошлый раз. Профессор продемонстрировал ему футляр, дал рассмотреть, но в качестве предмета для размышления передал фотографии артефакта. Тихон не хотел проиграть спор. Он подумал, что сможет вручную подобрать код, вернуть открытый футляр и извиниться. Победителей, как говорится, не судят.
Но, беда в том, что футляр исчез. Он помнит, как сунул цилиндр в свою наплечную сумку и позабыл там. А теперь сумка пуста! Как ему оправдаться?
– Может, в следующий раз? Честно говоря, мне надо еще подумать, – неуверенно предложил Заколов.
– А-а, сдаетесь! Но я вас так просто не отпущу. Вы же размышляли, и какие-то идеи у вас, наверняка, появились. У меня тоже есть соображения. Вот вместе и подумаем. Одна голова хорошо, а две – лучше! Особенно, когда они мыслят по-разному. Идемте-идемте.
Ободренный профессор потащил помрачневшего Заколова за собой.
Лысый иностранец, державшийся в отдалении, явно заинтересовался их разговором, приободрился, его плечи расправились, и маленький аккуратный животик стал казаться чем-то лишним в его фигуре. Он бросил опасливый взгляд по сторонам и мягким неслышным шагом направился вслед за ушедшими.
Исторический архив представлял собой просторное помещение без окон с длинными высокими рядами стеллажей, утыканных папками и коробками разных форм и размеров.
Профессор включил свет, уверенно прошел внутрь архивного помещения, нашел нужный ряд и показал на полку:
– Вот она. – Вверху стояла коробка, на которой помимо инвентарного номера была приклеена фотография артефакта. – Тихон, будьте любезны, принесите стремянку. Сейчас достанем и попробуем вместе разрешить загадку.
Заколов выполнял просьбу медленно, надеясь, что произойдет чудо, и Мартынова срочно куда-нибудь вызовут.
– Да что вы плететесь нога за ногу! – высказал недовольство профессор. – Дайте-ка я сам.
Мартынов легко залез на стремянку. Видимо, близость исторических реликвий, да еще в таких количествах, служили для него особым допингом. Профессор ухватился за коробку.
«Хоть бы свет погас, что ли», – уныло подумал Тихон. Ему было безумно стыдно за свой неправильный поступок. Кража есть кража, какие оправдания не придумывай. Еще мгновение, и придется признаться в неблаговидном поступке. Позора не избежать.
В следующий миг свет погас. Темнота обрушилась, как непроницаемое покрывало. Профессор чертыхнулся, Тихон схватился за стеллаж, чтобы не потерять ориентацию в пространстве. Его сердце колотилось то ли от неожиданного спасения, то ли от неясной тревоги.
За стеллажами мелькнул тонкий луч. Кто-то быстро шел к ним с фонариком. Вот свет прорезал пространство вдоль их ряда. Яркий луч ощупал их лица, ослепив обоих, и остановился на коробке, за которую продолжал держаться профессор.
– Спасибо, голубушка, – поблагодарил Мартынов, полагая, что перед ним сотрудница архива. – Помогите мне, Тихон.
Профессор снял коробку со стеллажа и протянул ее вниз. Не успел Заколов принять коробку, как ее резко дернул на себя человек с фонариком. В следующее мгновение Тихон увидел, как нога незнакомца бьет по стремянке. Это была отнюдь не женская нога, а мужская, в красивых импортных ботинках, которые днем с огнем не найдешь в московских магазинах.
Раздался грохот. Стремянка повалилась, увлекая за собой кричащего профессора.
«Вот так помощница. Это уже ни в какие ворота…» – успел подумать Тихон, как увидел взметнувшийся к потолку луч фонарика. Луч прочертил быструю дугу вверх и понесся обратно вниз. Вмиг похолодевший затылок Заколова подсказал, что неизвестный противник стремится нанести ему удар фонариком по голове.
Тихон отпрянул. Сильный удар пришелся по левому плечу. Фонарик отлетел, брякнулся на пол и погас. В последнем проблеске света Тихон успел разглядеть фигуру лысого иностранца, сидевшего во время доклада за спиной Мартынова. Гость явно пытался убежать, прихватив коробку.
Заколов бросился за ним в темноту. Ему удалось сбить противника с ног. Завязалась борьба на полу в узком пространстве между стеллажами. Никто ничего не видел, приходилось полагаться на ощущения. В какой-то момент Тихон почувствовал, что схватил противника за голову, стиснул пальцы, но тот выскользнул, и в руке Заколова осталось что-то мерзкое, похожее на скальп. Он ужаснулся, потерял концентрацию и пропустил удар в пах. Тихона скрутило от резкой боли.
Противник сумел подняться и, судя по звуку, раскрыл коробку. Последовала непонятная ругань. Пустая коробка перекатилась через Заколова, видимо ее пнули. Тихон понял, из-за чего весь сыр-бор и не удержался от злорадного возгласа:
– Ты опоздал, урод. Артефакт у меня!
Невидимый противник хотел снова наброситься на него, но за стеллажами у входа в архив послышались женские голоса. Незнакомец еще раз выругался, и что-то мягкое, похожее на маленькую подушку, свалилось на Заколова.
Зажегся свет, Тихон на миг зажмурился. Когда он открыл глаза, лысый иностранец исчез. Какая-то женщина помогала прийти в себя профессору Мартынову, упавшему со стремянки.
В своих руках Тихон увидел мерзкий парик в виде лысины и мягкий накладной животик.