Этот бесконечно долгий, изнурительный день напоминал Галине Ворониной бег с препятствиями.
Нет, утро не сулило никаких неожиданностей: как всегда, Галина встала в половине седьмого, чтобы к восьми быть на работе, в физиотерапевтическом отделении крупной больницы. Ставя на плиту чайник, она прислушивалась: как там Варька, не проснулась ли? Никаких звуков из комнаты дочери не доносилось, и Галина постаралась передвигаться тише: пусть бедный ребенок подольше поспит. На носу вступительные экзамены, а кроме того, Варю подкосила история с отцом… Нет, ну это же надо, каков подлец! У девочки такой сложный возраст, а он не смог выбрать другого момента, чтобы проявить свой природный кобелизм… Галина училась обозначать нейтральным местоимением «он» того, кого в недавнем прошлом назвала бы Сергеем, Сережей. Распространенное имя, очень распространенное, и Галина вздрагивала, когда слышала его на улице, в транспорте или на работе. В первые дни от таких совпадений тянуло в слезы, но теперь Галина овладела собой. Хватит рыдать, хватит впадать в отчаяние. Мало ли на свете женщин, у которых были мужья, а теперь нет? Не она первая, не она последняя.
А может, он все-таки вернется? Нагуляется и вернется? Под крылышко к жене, к ее полезным домашним супам, к ее обвисшему и одрябшему, зато всегда покорному телу… Нет, это вряд ли. В течение последнего года Галина чувствовала, как нарастает между ними охлаждение. Не помогала ни импортная косметика, ни эротическое белье, которое она впервые в жизни надела, пытаясь вернуть мужу утраченный пыл.
«Что с тобой?» – спрашивала мужа Галина, устав от всех этих недомолвок и тщетных усилий. Как милосердного удара, добивающего смертельно раненное животное, она ждала, что Сережа скажет: «Галя, прости, мы прожили с тобой не худшие двадцать лет, но жизнь не стоит на месте, и я полюбил другую…» Скажи он так, Галина приняла бы предназначенную ей участь. Однако он уклонялся от жесткого, но откровенного разговора.