– Но… но… но вы же инквизитор! Вы же принимали обет безбрачия?!
Я смотрел на девушку, растерянно прижимающую к губам ладонь после моего, такого неожиданного даже для меня самого поцелуя, и чувствовал, как изнутри волнами начинает накатывать легкая паника.
Какой еще обет безбрачия?!
Все началось с того, что буквально на следующий после памятного препровождения магистров в тюрьму инквизиции день на меня прямо во время прогулки по пустому парку академии разъяренной фурией накинулась неожиданно возникшая будто из ниоткуда Ниике-хатун.
Несмотря на ясно читаемые в выражении лица не самые добрые намерения, я все-таки залюбовался на секунду летящей походкой девушки, на всех парах несущейся ко мне. Причем «летящей» – отнюдь не красивый эпитет, поскольку каждый грациозный шаг приближал ее ко мне метров на пять сразу.
– Ты… ты напал на моего дядю! Хотел его убить! Как ты мог?! Там же были женщины!
Она налетела на меня, останавливаясь буквально вплотную, а следующая за ней волна спрессованного воздуха чуть было не сбила с ног, благо я успел чуть присесть на напружиненных ногах, рефлекторно наклонившись вперед. Отшагнул, но девушка грозно двинулась следом, подкрепляя свои слова все больше усиливающимся давлением ветра и заставляя меня отступать назад.
Шаг за шагом я пятился спиной, а она все так же шла на меня, худенькая, на целую голову ниже, взъерошенная словно рассерженный воробей, и даже не думала останавливаться.
Очередным порывом ветра газовую ткань сорвало с гневного лица, открыв румяные щеки и пухлые, сочные ярко-алые губы, которые словно магнитом притянули мой взгляд. В них-то я и чмокнул девушку, когда та в очередной раз вплотную ко мне приблизилась, чтобы выкрикнуть в лицо обвинения.
Сам не знаю, как так получилось. И корить себя за необдуманный поступок было уже поздно. Впрочем, эффект какой-никакой был. Ниике буквально потеряла дар речи, замерев соляным столбом и огромными глазами глядя на меня.
Тут я с опозданием подумал, что подобная фривольность с гражданкой сопредельного государства может выйти боком. Один международный скандальчик с ковром-самолетом уже был, теперь, похоже, назревает второй. И опять со мной. Ну что за невезение…
– К-как?! – прошептала она, и ветер окончательно стих.
Дрожащими пальцами девушка коснулась припухших губ, а я в который раз мысленно проклял свою исконно русскую привычку сначала делать, а потом думать. Судя по лицу то бледнеющей, то краснеющей девицы, мои действия приравнивались как минимум к попытке изнасилования.
Я судорожно улыбнулся, пытаясь найти подходящие слова, и после секундной паузы выдавил:
– Ну, ты девушка, я парень. Все естественно.
И вот тут-то она и выдала про этот самый обед. Тьфу, обет.
Звезда в шоке. Так, пожалуй, вспоминая позорящего славные ВДВ незабвенного Сережу Зверева, можно было охарактеризовать мое состояние. Только-только я решил, что в этом инквизиторстве больше плюсов, чем минусов, как на тебе. Такой минус прилетел, что никакая гора плюсов уже не перечеркнет.
– То есть мне вот вообще ни-ни? – глупо переспросил я Ниике.
А та только замотала головой, подтверждая страшную новость. И я почувствовал, как у меня всё упало. Вот всё. Абсолютно.
– А если… – попытался я выяснить, что грозит за нарушение.
– Тогда ваша сила исчезнет, кольцо рассыплется в прах, и вы более не будете инквизитором, а будете прокляты и всеми гонимы, – убежденно и с некоторым страхом в голосе произнесла Ниике.
Перспектива, однако, далеко не радужная, что ни говори.
«И ведь какой гад, – невольно вспомнил я Амниса, – ни слова ведь не сказал!»
– И поцелуи туда тоже входят? – кое-как переварив сказанное, уточнил я.
– Не знаю… – растерянно ответила девушка. – Нам не рассказывали так… подробно.
Она снова покраснела.
– Ну, раз мое кольцо еще при мне, – я взглянул на свою руку, – то, наверное, не входят.
Затем, прищурившись, снова посмотрел на Ниике.
Не знаю, что уж она подумала в тот момент, но с криком:
– Ай-й! – она тут же унеслась прочь, подхваченная чуть ли не ураганом. Может, решила, что я стану экспериментировать дальше?
Нет уж, дудки. Пока все точно не выясню, никаких больше поцелуев.
Заторопившись к выходу из академии, я, в который раз забывшись, попытался сорваться на бег, но проклятая сутана снова запуталась в ногах, и, неловко всплеснув руками, я мешком рухнул на брусчатку, пребольно ударившись о камень правой стороной лица. Аж до искры из глаз. Просто не смог подставить нормально руки, чтобы погасить удар. Хорошо еще, что успел довернуть лицо и не расквасил нос.
Осторожно встав, морщась от простреливающей боли, ощупал стремительно распухающие мягкие ткани и теперь уже медленно, матеря на чем свет стоит и академию, и инквизицию, вместе взятых, побрел в резиденцию на площади. Пришла пора наконец расставить все точки над «ё» и что-нибудь сделать с неудобными одеждами, пока я в них не убился окончательно.
– Обет безбрачия?! – почти не сдерживаясь, заорал я, ввалившись в кабинет наставника. – И вот об этом вы умолчали?! Ведь даже не заикнулись о том, что стоило бы мне трахнуть кого-нибудь – и все, я уже изгой без магии, без кольца, без статуса!
– Кого-нибудь? – приподнял бровь Амнис, ничуть не впечатленный экспрессией, с которой я вылил на него свое недовольство.
– Да какая разница, – махнул я рукой, – важен сам факт!
– Хм… Ну, допустим, – не стал больше уточнять замначальника. – Что по первому вопросу, то тут небольшая неточность. Как такового обета безбрачия у нас нет.
– Как нет? – севшим голосом переспросил я, сразу сдуваясь как воздушный шарик.
– А вот так. Я даже не буду указывать на то, что в основе любого обета в первую очередь лежит ясно и четко данное согласие на его принятие. Вот вы, Ширяев, давали ясное и четкое согласие на принятие обета безбрачия?
– Нет, – помотал я головой.
– Ну вот. Значит, с этим решили.
– Решили, – кивнул я, успокоенный.
– А теперь решим и со вторым вопросом.
– Каким?
– А с тем, как стоит входить в кабинет и разговаривать с непосредственным начальником! – громыхнул Амнис, и я, вспомнив, как нагло вломился в помещение, сразу стушевался. Вышло и в самом деле несколько чересчур.
– Напоминаю, Ширяев, в инквизиции только три вида дисциплинарного взыскания: предупреждение, выговор и строгий выговор. Дальше только лишение кольца внутренним кругом инквизиции. И предупреждение вы только что заработали. За следующее такое появление получите выговор. Тенденция ясна?
– Так точно, – пискнул я неожиданно тонким голосом, после чего прокашлялся и повторил уже нормально: – Так точно.
– Ну не такой уж я и страшный, – иронично прокомментировал Амнис, успокаиваясь, а затем поинтересовался: – А с чего вообще вы взяли про обет безбрачия?
– Да-да, мне тоже интересно.
Я вздрогнул и, резко обернувшись, обнаружил бесшумно возникшего в дверях главу городского управления, имя которого я, несмотря на мое достаточно долгое уже пребывание в рядах инквизиции, узнал буквально вчера. Гоул Диконтра – так его звали.
– Командор? – чуть приподняв бровь, Амнис вопросительно взглянул на начальника.
– Да доложили мне, – обходя меня и усаживаясь в одно из кресел, буркнул Диконтра, – что к моему заму с криками вломился один из наших. Знаешь, я уже ничему не удивляюсь. После вчерашнего с него станется и ко мне дверь с ноги открыть.
Под прищуренным взглядом матерого инквизитора я немедленно уткнулся взглядом в пол и постарался стать незаметнее.
– Как там, кстати, архимаг? – между тем спросил Амнис.
– Сидит, – лаконично бросил Гоул, – что ему еще остается. А вот посланцы от императора и из главного управления уже с утра мне плешь проели. И скоро, печенкой чую, нагрянут делегации от магических родов.
Я попытался еще сильней прикинуться мебелью, но развивать тему главный инквизитор города не стал, ограничившись еще одним тяжелым взглядом.
– Так что насчет безбрачия? – тут же вспомнил про меня наставник.
– Так это, рассказали мне, – признался я.
– Кто?
– Ниике.
– М-да, – забарабанил пальцами по резному подлокотнику Диконтра, – этак мы тут долго сидеть будем. Хм… Инквизитор Ширяев! – рявкнул он неожиданно, заставив меня подпрыгнуть. – Немедленно доложить о лице, сообщившем вам эти сведения, и обстоятельствах, приведших к этому разговору!
– Есть! – вытянулся я в струнку. – Разговор проходил с Ниике-хатун, студенткой из Кайратского султаната. Она налетела на меня с обвинениями в покушении на ее дядю и других пассажиров ковра-самолета. После поцелуя она и рассказала про обет безбрачия у инквизиторов.
– После какого поцелуя? – медленно произнес Амнис, с чьего лица стала стремительно пропадать легкая полуулыбка, уступая место озабоченности.
– После нашего, – тут же ответил я, зажмурившись.
– И кто кого? – поинтересовался уже Гоул.
– Никто, командор, – приоткрыл я один глаз, – до этого не дошло.
– Ширяев, ты меня в монастырь сведешь своими ответами, – вздохнул начальник. – Я спрашиваю, кто кого поцеловал, ты ее или она тебя?
– Я ее.
– Хм… – задумался Диконтра. – Значит, попытка вербовки отпадает.
– Не факт, – отмер мой наставник. – Она вполне могла воздействовать на Павла, чтобы тот первым проявил инициативу.
– Если только через алхимические составы – от прямого магического воздействия он надежно защищен… – протянул Диконтра.
– К-какой еще вербовки? – севшим голосом спросил я.
– Самой обыкновенной, – отстраненно ответил Амнис, о чем-то крепко задумавшись.
– Не то чтобы это доказанный факт, – дополнил слова своего зама Гоул, – но вероятность подобного есть. Заполучить в свои руки инквизитора с кольцом для изучения – мечта многих нелюдей.
– Но она же человек.
– Вот только султанат ее – марионетка гномов, своего рода буфер, прослойка для защиты. Не более того.
– И что делать?
– Ну… – задумался Диконтра.
Мы молчали, напряженно ожидая, чего такого выдаст начальник. Причем мой наставник смотрел с не меньшим вниманием, чем я.
Глядя на главу городской инквизиции, мне невольно вновь вспомнились «Шпионские игры» с молодым Брэдом Питтом. Вербовка, агенты, борьба разведок… Я незаметно поежился. Подобные игры бывают очень опасны, иногда – фатально. Влезать еще и в это? Не очень-то и хотелось. Но мое мнение тут никого не волновало. Вот и Диконтра, отмерев, мазнул по мне прищуренным взглядом и сказал:
– Попробуем сыграть на их поле. Она будет пробовать вербовать тебя, а ты завербуешь ее.
– Как?
– Как-как, через постель.
Я ошарашенно уставился на произнесшего это Амниса.
– То есть вы мне предлагаете совратить эту девицу?!
– Ну, во-первых, девица она или уже нет – мы не знаем. Вот как раз и проверишь. А во-вторых, внешность еще ни о чем не говорит. Магистры магии жизни могут выглядеть хоть на десять лет, и это безо всякого оборотничества или иллюзий, просто преобразовав собственное тело, – спокойно ответил мне Гоул.
– Но она же считает, что у меня обет безбрачия, и если я его нарушу, то перестану представлять для нее интерес!
– А вот для этого ты ей расскажешь, что есть одно исключение.
– Какое?
– Настоящая любовь.
Посмотрев на мое лицо, оба инквизитора дружно расхохотались.
– Да просто скажешь, что оформленный по всем правилам перед богами брак позволит обойти обет, – пояснил глава, отсмеявшись.
– Эй! – произнес я от неожиданности. – Я о женитьбе вообще пока не думал!
– Естественно, что не думал, – фыркнул начальник, – первые пять лет инквизитору жениться запрещено.
– Так все-таки есть обет… – протянул я, осмыслив услышанное.
– Не обет, – буркнул Амнис. – Ты «Наставления инквизитору» внимательно читал? Там все прекрасно расписано. После пяти лет при переводе на конечное место службы разрешено вступать в брак.
– А до этого?
– А до этого придется потерпеть, – назидательно произнес мой наставник.
– А как же совращение этой Ниике? – упавшим голосом вопросил я.
– В оперативных целях по постановлению, подписанному начальником управления, можно.
– Постановление на разврат?
В ответ на мою кривую ухмылку Амнис буркнул:
– Вот поработаешь с годик да поймешь, что здесь и как, и, уверяю тебя, позабудешь, как улыбаться.
– Ладно. Допустим, я согласен, – я проигнорировал иронично вздернувшуюся бровь наставника. – А что дальше делать-то? Меня этой вашей вербовке не учили.
– Что ж, это как раз дело поправимое, – ответил Диконтра. – Сейчас быстренько план по оперработе накидаем и подумаем, как тебя к этой Ниике подвести, чтоб та подвоха не почуяла.
Я слегка успокоился. Все-таки если меня будут направлять такие опытные товарищи, то сильно налажать я не должен.
– Да, кстати, а что у тебя с лицом? – словно только что меня увидев, поинтересовался Амнис, останавливаясь взглядом на опухшей половине моего многострадального фэйса, и я вспомнил, какой еще вопрос хотел решить.
– Да одеяния эти ваши, – я двумя пальцами подхватил и приподнял полу робы для демонстрации, – все из-за них. Они же совершенно неудобные, в них ни побегать, ни нормально подвигаться, зато вот убиться – запросто. Можно мне что-то более свободное?
– Нельзя, – мгновенно дал ответ мой наставник, но Диконтра, приподняв ладонь, удержал его от дальнейших слов.
– Что, так сильно мешает?
– Вы даже не представляете как, – ответил я, с надеждой глядя на главу.
– Ладно, есть один вариант. Используется инквизиторами в зоне боевых действий и в рейдах. Практичный, удобный, с хорошей защитой.
– А не чересчур будет, командор? – вклинился Амнис, с сомнением поджав губы.
– Не чересчур, – спокойно сказал Диконтра. – У него там скоро такая обстановочка будет, что ему граница курортом покажется. Так что сходите-ка на склад, пусть ему выдадут комплект ПСИ-защиты.
– ПСИ? – переспросил я.
– Полевое снаряжение инквизитора, – расшифровал поднимающийся из кресла наставник. – Пошли, подберем на тебя.
Однако местный каптер на складе уперся рогом, не желая выдавать мне означенное обмундирование.
– У меня всего два комплекта новых – на вас да на главу, – ездил он по ушам Амнису. – Мы же городское управление, да еще с магической академией под боком. Не граница и не территориальный отдел. Ну не положено нам. Я сколько письма в канцелярию писал, всегда один ответ: только на руководство и ни комплектом больше.
– Не зуди, Ставрыч, – вздохнул замначальника, – понял я тебя. Но это новые, а если бэу поискать?
– Без ножа режешь, – вторил ему тяжелым вздохом собеседник. – Я же для парней держу, вдруг им гнездо вампирское брать или логово еще какой нечисти, не в тряпках же идти. А этот, – каптер чуть презрительно кивнул в мою сторону, – знаменитость наша местная, в академии безвылазно сидит, ему-то зачем?
– Надо, Ставрыч, надо, – ответил Амнис, но по голосу чувствовалось, что высказанное мнение он отчасти разделяет. Стало даже немного обидно. Вот уж где-где всякая жесть творится, так это в академии. Что ни день, то происшествие.
Мысль о том, что причиной большей части этих происшествий был я сам, я старательно от себя отогнал.
– Ладно, – махнул каптер рукой, – выдам, так и быть. Есть у меня тут один запасной.
Он долго рылся где-то в потемках длиннющего, теряющегося в темноте склада, а затем, кряхтя, припер объемистый тюк, завернутый в какую-то дерюгу, и с облегчением скинул на стойку.
– Вот, держи, пользуйся. Уникальный комплект, в единственном экземпляре, от души, можно сказать, отрываю, – с широкой улыбкой всучил мне принесенное кладовщик.
Под его добрым взглядом я осторожно развернул тюк из трещащей и расползающейся под пальцами ткани, и оттуда на свет показался матово блеснувший металлом нагрудник с каким-то иероглифом на груди.
Увидев его, Амнис присвистнул, а затем, посмотрев на каптера, произнес:
– Ну ты дал, Ставрыч. Ему же лет с тыщу, он еще битвы с эльфами помнит.
– Ничего не знаю, просили ПСИ-защиту – я дал. Другой нет.
– Ну ты и жук… Ладно, забирай, – махнул мне рукой наставник.
Я, послушавшись, взял весомо легшую мне на руки броню. Не совсем, правда, уловив, в чем же тут подвох.
Понимание пришло чуть позже, когда мы вернулись обратно в кабинет Амниса. Едва взглянув на комплект в моих руках, Диконтра с изумлением уставился на своего зама и спросил:
– И где вы этот антиквариат добыли?
– Ставрыч у себя держал, видать, запасы старые раскопал где-то, – сообщил хозяин помещения.
– М-да, годы идут, а он все не меняется, – хмыкнул командор. – Так и норовит спихнуть неликвид…
– А что не так? – поинтересовался я, не понимая, чего все так реагируют на броню в моих руках.
– Да вообще-то все так, – ответил Амнис. – Просто это броня из того периода, когда инквизиция только-только возникла, как раз после раскола империи Ларт на множество независимых государств. Часть этих государств впоследствии удалось вновь объединить уже в империю Карн, не в последнюю очередь благодаря инквизиции, но она, к сожалению, занимает лишь малую долю былой территории.
– А с остальными что произошло? – продолжил расспрашивать я.
– Частично были уничтожены нелюдью, частично – порабощены. Кто-то, как Кайратский султанат, сохраняет видимость независимости, но, в общем, ничего хорошего.
– А почему империя развалилась?
– Потому что пришедшей в наш мир нелюди нужны были ресурсы и территории, – печально улыбнулся Диконтра, закончив за Амниса.
– В этой броне первые инквизиторы огнем, мечом и железной рукой восстанавливали мир и карали стервятников, пирующих на костях империи, в первых рядах отбивали наскоки эльфов, вампиров и прочих жадных до наживы врагов, не щадя ни своих, ни чужих, – после недолгой паузы вернулся к теме мой наставник. – Сейчас уже мало кто помнит, как она выглядит, да и вообще тот период истории не принято вспоминать, но когда-то она внушала страх и трепет одним своим видом. Материал нагрудника остался секретом империи Ларт, поэтому других таких больше не делали. Впрочем, инквизиция давно уже использует современные материалы, которые ничуть не хуже и даже более легкие в сравнении с этим, но и данная броня вполне себе надежна.
– А что за иероглиф? – спросил я, еще раз внимательно изучив выпуклый металл, отмечая ранее не замеченные мной царапины и выправленные вмятины.
– Это знак инквизитора, а до того он был знаком армейского комиссара армии Ларта.
– Что-то напоминает… – нахмурился я.
– На кольцо свое взгляни, – буркнул Амнис, и я действительно, подняв печатку к глазам, обнаружил там похожий, хоть и немного отличающийся иероглиф.
– А этот что означает?
– Инквизитор, он же комиссар третьего ранга.
– И у вас?
– И у меня, – наставник показал свое кольцо. – Только в моем случае – комиссар первого ранга.
– То есть, – я пристально взглянул на старших товарищей, – инквизиторы – это, по сути, комиссары ушедшей империи?
– Так и есть, – кивнул Диконтра. – После развала империи комиссары остались единственной почти не поддавшейся тлетворному влиянию этого «парада суверенитетов», – глава почти выплюнул последние слова, – структурой, что в новых реалиях и была преобразована в инквизицию, которую ты видишь теперь.
Я лишь помотал головой, с очумением воспринимая новую для себя информацию. Да уж, чем больше я узнавал об этом мире, тем серьезней к нему относился.
Армейские комиссары, это ж надо!