Ещё несколько мгновений назад душный после майских праздников школьный коридор был тих и гармоничен, подобно глухой болотистой заводе. Возле дверей, у самого центрального входа, на своём аванпосту сидел крепкого телосложения и средних лет полусонный охранник Валера, облачённый в свой серый строгий камуфляж. Прищуриваясь, страж лениво разгадывал помятый кроссворд, изредка черкаясь в нём простым обкусанным карандашом, а также, время от времени, нехотя поглядывал в крупный монитор на своём пульте управления для внутреннего спокойствия. Мимо него, в свою потайную каморку служебного персонала украдкой проскользнула технический сан-работник Степанида, аккуратно и беззвучно прикрыв за собой дверцу.
Вскоре из-за угла со стороны спортивного зала в холл, умело помахивая массивной связкой ключей и печатей, вальяжно и одновременно уверенно вышел серьёзный и коренастый, но некрупногабаритный учитель физкультуры Арнольд Сильвестрович. Он бросил свой острый и даже слегка презрительный взгляд на немногочисленных и вялых старшеклассников, порядком опоздавших к началу учебного утра. Видимо, этих наглых харь не пропустила на уроки дежурный завуч. Ведь она пыталась ежедневно поддерживать хотя бы какую-то видимость адекватного порядка. Естественно, что для большинства из них данное слово «порядок» представлялось не более, чем древним мифов, утратившим свою власть над подавляющей серой массой. Но как такового порядка, дисциплины в поведении, грамотности и культуры в общении им и не было нужно. Даже и намёка на всё это: ведь таким, как они вполне хватало модного гаджета в ладонях и какого-нибудь занюханного дешёвого хита одного дня, сверлящего ушное отверстие, якобы пытающегося отразить всю суть жизни в примитивных куплетах и не менее тупых припевах. И всех подобное стечение обстоятельств более чем устраивало и казалось обыденной нормой.
Взрослого матёрого физкультурника подобная картина, повторяющаяся каждое утро из года в год, не особо вдохновляла. Поэтому он с присущей ему строгостью и цинизмом, хотел было сделать какое-нибудь едкое замечание в сторону опоздавших учеников, комфортно прохлаждавшихся на скамейках и мини-диванчиках вдоль стен, однако сдержался, решив всё-таки не вмешиваться в их устоявшийся быт. Учитель только сурово обвёл взглядом зелёных сосунков. Нахмурив брови, он посмотрел серьёзно на часы на своей левой руке, затем медленно перевел взгляд на высокую стену, на их больших собратьев типа «Электроника 7», мутно светящихся зелёным оттенком, с периодически потрескивающим индикатором на электронном циферблате, на чёрном табло. Спустя миг Арнольд риторически произнес:
– А не пора ли подать звонок?!
– И то верно! – Охранник в ту же секунду, быстро-быстро поморгав глазами, резко отбросил газету на широкий объёмный стол, поднялся со своего нагретого местечка и зашел в небольшую комнату, расположенную неподалёку от поста. Запнувшись об железное ведро, Валера слегка вскипел, но всё же удержался от крепкого выражения.
Через пару секунд мощный звонок с первого урока, словно дерзкий сигнал тревоги, пролетел по школьным коридорам ровно по расписанию, утверждающе ознаменовав начало бурной перемены. Внезапно пустые пространства этого скромного учебного заведения начали интенсивно заполняться густыми толпами учеников, рвущихся на обнадёживающую свободу.
Однако:
– Я вам не первый раз говорю, – звонок с урока для учителя! – Достаточно строго и громко, но не совсем уверенно заявила пожилая учитель Математики и Алгебры старшего звена, Зинаида Васильевна. Затем продолжила в условно повелительной форме. – Сели, открыли дневники, записали домашнее задание: для контрольной работы повторяем косинусы, синусы, логарифмы, тангенсы и котангенсы. До ЕГЭ остаётся уже очень мало времени, так что не филоним! Повторяем. Учим, если не выучили в своё время. Свободны. – Наконец, заключила она.
– Всё! Попёрли. – Резко выкрикнул кто-то из аудитории. После этой неформальной команды ученики наскоро собрали свои вещи, скомпоновались в небольшие кучки, затем покинули кабинет.
В школе утро всегда было довольно нудным, и вовсе не располагало учащихся к проявлению какой-либо бурной активности. А после майских праздников, особенно в духоте закрытого помещения, с лишь изредка открытыми окнами в классах и коридорах для проветривания, общая атмосфера была вообще схожа с каторжным трудом тощих рабов Древнего Египта, изнемогавших под обжигающим солнцем, воздвигающих монолиты для Великого Фараона.
По всему зданию школы редко и лениво бродили старшеклассники в апатичном состоянии, в томительном ожидании предстоящих выпускных экзаменов, приветливо им улыбающихся уже через какую-то пару недель. Большинство из молодых людей и не менее молодых барышень пытались не особо заботиться о том, что их ожидало в ближайшем будущем и не удручаться излишними проблемами, связанными с их рейтингом оценок. Поскольку, как обычно, ребята плющили свои физиономии на диванчиках, плотно уткнувшись в смартфоны, судорожно водя пальцами по экранам, в поисках самой распоследней информации в их виртуальных беседах в социальных сетях о каких-либо событиях, имевших место относительно недавно. А главным гвоздём программы любого учебного заведения было бойкое обсуждение друг друга и своих учителей, в том числе; как бы, подразделяя сообщество на плохих и хороших, и тех, кому посчастливилось оказаться посередине. Другие же товарищи просто весело и бодро прогуливались по коридорам, заткнув уши гарнитурой, пытаясь как-то отрешиться от живого окружения, послав подальше все учебные вопросы грядущего дня, сосредоточившись на саморазвлечении. Но всё же эту мутность старшего звена разбавляли личные разборки с гордыми выкриками, нацеленными на самоутверждение, в основном за счёт других, более слабых личностей; где-то бывали даже несерьёзные потасовки, которые постепенно переходили в дружное слушанье телефона всей компанией. Некоторые гнусавики выходили покурить, а вернувшись, щурили глаза и кашляли.
Конечно, к генетически коренным ботаникам всё это ни в коем случае не относилось. Последние же буквально тряслись за свои оценки ежеминутно, пытаясь повторять материал по любому попавшемуся под руку предмету. Для получения медалей годились любые средства, поэтому заучки не чурались также использовать свои гаджеты для дополнительных сведений вместо школьной библиотеки, которая зачастую пустовала. Хотя и в ней интернет всегда был доступен. Но подниматься на второй этаж было непосильным бременем для большинства, тем более, это было затруднительно для тех, кто находился в другой части здания, поэтому перетаскивать себя не имело никакого смысла. Намного проще было нажать кнопку на своём устройстве и мобильно законнектиться.
По-другому дело обстояло с младшими и средними классами. Те, в свою очередь, гиперактивно перемещались по школьным пространствам, издавая при этом дикие, одновременно нечеловечески истошные крики, смешивая их с весёлым гоготом и задорным воплем нормальных домашних животных, выпущенных впервые на волю. Подобный контингент вообще не заморачивался над чем-либо и существовал проще всех и просто так. Его главная потребность заключалась в том, чтобы за перемену успеть выпустить из себя всё то обильное великолепие разноцветных эмоций, что накопились за урок. Вполне стандартная и естественная для подобного возраста необходимость. Однако тот ужасный ухо раздирающий визг, извергающийся каждый раз из детских недр, многим (в особенности, – учителям) мешал прибрать все мысли в порядок, а самое главное – морально отдохнуть и переключиться на другую тему. Но большинство из учителей, конечно, за долгие годы своей интенсивной педагогической практики привыкли к сложившемуся укладу школьной жизни, не менее важную часть которой составляли мощные детские возгласы и крики.
Но как бы ни было тяжело и скучно, нудно и угнетающе на душе у того же самого большинства учащихся; как бы изнуряюще ни влияли майский зной и расслабленное состояние после ярких и продолжительных выходных, как бы ни давило приближение конца учебного года; и как бы угрожающе ни представлялись серьёзными экзамены – всё же некоторые ребята, в основном активисты, всё равно находили способы развеять это вялое и невыносимое состояние в окружающей атмосфере. К редкому числу таких неугасающих и живых людей относилась довольно прилежная ученица 11-го «А» класса, Мария Маленкова, главный и бодрый голос школы, а также школьный радиожурналист и, своего рода, «Ди-джей» внутренней мини-станции FM:
– Ещё раз всем-всем, Доброе утро! – Прозвучал милый бархатный голос Маши в своеобразно формальном тоне, пройдя по колонкам во всей школе из радиорубки, предварительно ознаменовавшись сигналом о включении громкой связи. – Уважаемые сотрудники и учащиеся школы №402, мы рады Вас приветствовать вновь после майских праздников, последний день которых завершил вчерашний военный парад, посвящённый Великой Победе! Наш общешкольный творческий коллектив «Дискавери» с гордостью представляет Вам результаты участия в данном мероприятии. Нашу совместную работу Вы можете оценить уже сегодня на сайте школы. В разделе «Дискавери-Новости» Вы найдёте свежие фотографии с эпицентра места событий; прочитаете комплексную статью-обзор наших активных пресс-корреспондентов (Льва Ермакова, Юлии Заславской, Павла Ельмеева и Софии Трубецкой), а также сможете проникнуться духом атмосферы главного события Победоносного месяца в нашем специальном видеорепортаже под названием: «Ясный Май: Патриоты и Герои» авторов (Ксении Мальцевой, Дмитрия Сухинина и Марии Маленковой). Также особое напоминание, по многочисленным просьбам наших дорогих учителей, завучей и Директора школы обращение ко Всем: «Ребята, соберите все свои силы, крепитесь и готовьтесь к Выпускным Экзаменам! Мы Вас поддержим! Мы всегда с Вами! Вы всё-всё сможете!» Огромное Спасибо Вам за внимание! С Вами была ваша Мария Маленкова. Ещё раз всем-всем удачного дня! Будьте в позитиве! – На последнем дыхании девушка закрыла своё информационное сообщение. Её бодрый голос звучал подобно мягкой мелодии, ласкающей слух, уверенно вселяя каплю вдохновения и одновременно надежды в слушателей. Во всяком случае, Маша всегда искренне пыталась настроить всю школу на добрую активную ноту во всеобщем го́моне негатива и кипящей суеты…
***
– Я так и не поняла! – Слегка возмущённо произнесла Ольга Фёдоровна, классный руководитель 11-го «А», сидя за своим учительским столом, и попутно обращаясь к старосте, когда последняя вошла в класс, чтобы сверить список отсутствующих и подать заявку в столовую. – Лена, а что, наша селебрити ещё до сих пор не нарисовалась?
– Всё ещё нет её. – Помотала головой Лена, широко открыв глаза. – Я вообще до неё не могла дозвониться все выходные.
– Не поняла юмора и мрамора. – Ольга Фёдоровна поправила свои наполовину затемнённые очки, нахмурив брови. – Ну, ты не одна такая счастливая, – у меня одно: «Абонент вне зоны» и так далее. Так-то знаешь, нервы у меня тоже не резиновые… Давай, продолжай звонить, Лена. Звони ещё раз. Дозванивайся, пожалуйста. Та-а-к! – Круто переменила она тон. – Что у нас по остальным?
– Значит, э-эм… – Елена подсмотрела в свою тетрадку, чтобы убедиться в правильности доклада. – Нет ещё Нестеровой и Романова. Нестерова болеет, Романов на обследовании в поликлинике. – Свернула она тетрадку, прямо посмотрев на свою Классную.
– Ладно, по ней всё понятно, по Романову тоже – предупредил. Моргунова «Н-ка» Итого, в общем, получаем 17 в наличии. Так. Всё, хорошо. – Ольга Фёдоровна нажала последнюю кнопку «Провести и закрыть» в программе 1С, тем самым создав заявку на питание своему классу.
– Ольга Фёдоровна… – Вопросила спустя секунду Лена. – А презентации по проектам у нас всё-таки 23-го или 24-го? Известно точно?
– Вот, смотри… – Женщина легко махнула левой рукой в сторону Лены, затем оторвала взгляд от монитора. – Что касается теории, это вообще 22-го, а практика 24-го. Но это конкретно у нас.
– Даже так уже?! – Изумлённо подняла брови Лена.
– Так видишь, в чём дело. – Посмотрела Ольга Фёдоровна девушке в глаза. – Вас много, поэтому будем всё-таки в несколько потоков смотреть проекты. Там и все девятые, десятые и наши одиннадцатые. Если, примерно, то на каждого выступающего по 10 минут. Плюс учесть, что обычно не все, ну очень не все укладываются в эти 10 минут. Поэтому и…
В эту секунду в класс резко ворвалась Диана. Её глаза были подозрительно красными, и затянуты мокрой пеленой. По щекам обильно сочились крупные сверкающие на свету капли слёз. Кожа её была неестественно бледной, что было весьма странно для смуглой девушки, особенно в этот майский период. По её шокированному взгляду можно было с лёгкостью определить, что случилось нечто страшное.
Ольгу Фёдоровну при таком поверженном виде своей не столь эмоциональной ученицы по обыкновению, резко бросило в жар, и каждая молекула тела женщины тревожно затряслась, сжимая вены и жилы в судорожном спазме…
***
Как правило, не все особо обращали пристальное внимание на то, что говорится по школьному радио. Тем более, в утреннее время на переменах. Наше конкретное утро не было каким-то выдающимся исключением для подавляющей массы наполнителей этого учебного базарчика, поэтому можно было сделать твёрдый вывод о том, что слушали радиосообщение «атомные» единицы. Не говоря уже о тех, до кого реально доходил ещё и смысл всего сказанного.
– А, я знаю, где нас мальчишки никогда не смогут найти и достать! – Гордо заявила маленькая кудрявая девочка своим подружкам, бросая затейливый и дразнящий взгляд в сторону упитанного поросёночка и его товарища, – тощего пацанёнка.
А те двое пятиклашек в это время пытались привлечь внимание небольшой группы своих одноклассниц и нудно пилили их своим взором, слегка пританцовывая и мотаясь по довольно безлюдному, но от этого не менее гулкому коридору в самой укромной части школы. По всей видимости, ребята играли в прятки, или, по крайней мере, во что-то на это похожее. Поскольку убежали от своего класса подальше.
– Где?! Где?! – Заинтересованно перекрикивали девчонки друг дружку. – Ну, Катя, где???
Катерина только спокойно шепнула близстоящей девочке на ухо, еле сдерживая свой детский смешок, рвущийся изнутри. Подружка, услышав, тоже слегка хихикнула, засверкав глазами от радости.
– Ну???!!! Ну???!!! – Требовали остальные.
– Побежали все в тубзик!!! – Весело выкрикнула Катя, мотнув головой, и ринулась в сторону женского туалета.
– Да-а-а-а!!! – Все бодро поддержали её предложение и метнулись вдогонку за Катей, вскоре скрывшись за углом.
– Не-е-е… – Лениво протянул упитанный мальчик с заплывшими глазёнками. – Ну, это не честно, я так не играю.
– А в смысле??? – Всхлипнув, возразил его тощий товарищ, начав эмоционально махать руками, извиваться и перекачиваться из стороны в сторону, подобно речной пиявочке-ребятёнку. – Ну, в смысле, ты не играешь???
– Ну, уж нет! – Деловито мотнул головой розовощёкий пухляк. – Я не подписывался на енто! Надо оно мне – по девчачьим тубзикам бегать ещё! Ну их!
– А я что ли один буду? – Удивился мини-человек-пиявка вновь писклявым высоким голоском.
– Ну, ты как хочешь. – Отмахнулся толстячок. – Хочешь нюхать по сранчам, нюхай. Я то чё? Только не забалдей от запашка, маньячок!
– Ты оф-фигел что ли?! – Возмутился тощенький паренёк, вновь пропев фразу на тонких нотах, затем слегка толкнул упитыша в плечо.
– Вот опять ты начинаешь первый! – Толстячок отпихнул друга в сторону.
– Я первый???!!! – Удивленно выкрикнул пиявочный человечек, показав на себя пальцем. Ушные перепонки пухлого товарища подверглись тончайшему испытанию. – Да, я вообще ничё, да ты чё вообще???!!! – Перепрыгивал он с ноги на ногу, из стороны в сторону, при этом продолжая всё время пластично извиваться всеми частями тела, давая прямые намёки на явное отсутствие позвоночника в его организме.
– Ладно, ладно. Всё-всё! – Попытался успокоить его товарищ.
– И чё теперь делать? – Вяло поинтересовался человечек.
Спустя несколько секунд из-за угла, со стороны туалета, в котором упрятались девчата, раздался их дикий душераздирающий визг и рёв. Прозвучал он настолько неожиданно и громко, что тощий паренёк-извилистый буквально одновременно передёрнулся и подпрыгнул от страха, чуть не вывихнув себе колени. Упитыш только быстро покраснел, а на его лице градом выступил пот. Оба мальчишки обернулись в сторону шума, скорчив удивлённые и напуганные гримасы. Внутри у них всё сжалось и задрожало. То, что они увидели, заставило в глубине их душ до самых кончиков пальцев врасти ступнями в пол и, не имея возможности сдвинуться с места, порабощённые испугом, пропитать своё нутро всепоражающим ужасом, вызванным неистовым воплем подруг.
Группа ревущих девочек резко выскочила из-за угла вперемешку всей гурьбой. Подружки, запинаясь в панике, друг о друга, и отталкивая руками самих себя, диким вихрем пронеслись вразброс прямо по коридору, миновав двух мальчуганов. Кто – куда. Неважно. Прочь-прочь! Главное было для них – выкарабкаться из жёсткой сцены этого обжигающего детскую психику кошмара. Это страшнее, чем первый поход на прививку, и более того, ужаснее, чем первый укус металлического комара с острым хоботком в безымянный палец левой руки, изнывающий от пульсирующей боли. Убежав с места происшествия, девочки оставили за собой на полу размазанные кровавые следы от запачканных в тошнотворно смердящей густой жиже туфель. Их жалобные вопли разлетелись эхом по всему коридору…
***
– Было классно… Серьёзно тебе говорю. – Утвердил широкоплечий молодой человек среднего роста (довольно стройного телосложения), с тёмными слегка кучерявыми, аккуратно подстриженными волосами. Он тихонько зашёл в радиорубку к Маше, прикрыв за собой пластиковую дверцу. – Вообще весь репортаж. Ну, там в целом.
– Да ладно тебе подмазываться уже. – Его сразу осадила девушка, даже не обернувшись, продолжая перебирать на своём рабочем столе различные мелкие стопки периодики в ассортименте с дисками, флешками, папками с торчащими из них разноцветными стикерами и прочими попутно вываливающимися бумажонками, пытаясь как-то всё рассортировать и привести во всеобщий порядок. – Чего пришёл то? – Наспех отметила Мария.
– Ну, так, э-э… – Неуверенно пробормотал он в ответ, почесав за ухом, а затем сделал пару медленных шагов, приблизившись к своей девушке.
– Вот и пойми тебя! – Невольно, но беззлобно укорила его Маша. – Лёха, ну ты чего такой вялый с утра уже? Я тя щас холодной водой из ведра окачу, чтоб проснулся, блин! – Она усмехнулась.
Алексей подошёл к Маше вплотную и крепко обхватил девушку сзади за талию своими мощными жилистыми руками. Маша слегка вздрогнула от прикосновения, хотя это было странно. Через свою светлую лёгкую блузку она почувствовала тепло, если не жар его прижимающегося тела. Он всегда прикасался к ней нежно, страстно и уверенно; причём эту привычку завёл давно. Но каждое новое его прикосновение напоминало ей то самое первое, вызывающее неистовое и удивительное чувство удовольствия и спокойствия.
Затем он слегка поводил носом по её светло-русым волосам, склонившись к ней (она была ниже его на полголовы):
– На вот тебе – мой утренний слюнчик вязкой консистенции и умеренно сдержанной кондиции! – Лёха раздвинул прядь её длинных густых волос умелым движением руки, таким образом, оголив шею девушки, а после нежно поцеловал её прямо в центр.
Кожа Маши моментально покрылась рядом «гусиных пупырышек» от слабой прохлады полумокрого поцелуя. От шеи вниз по всей спине игриво пролетел приятный холодок, ловко проскользнув ей прямо в трусики, даже не задев резинки. В нижней части тела Маши весело и энергично запорхали весенние птички, разгоняя потоки тепла и свежести по всему её организму.
– А-ха-ха-ха… – Маша выдохнула свой милый смех, улыбнулась, немного съёжившись, но, тем не менее, ей было приятно от тонкого прикосновения твёрдых губ и сильных рук её молодого человека. Просто немного неудобно, – ведь дверь в радиорубку, во-первых, была не заперта, а во-вторых, жалюзи всегда были подняты кверху, поэтому кто угодно мог увидеть их, особенно кто-то из администрации, поскольку поблизости находились несколько кабинетов завучей, и тем более, кабинет Директора чуть дальше.
– Лёш! Ну, чё ты, в самом деле, а?! – Вновь продолжала посмеиваться Маша, слегка извиваясь в объятиях парня.
Алексей снова погладил её по волосам. Маша развернулась к нему лицом, обвела руками его шею и нежно посмотрела своими ярко-голубыми глазами в его зелёные.
– Ну, чегось мы уставились? М-м? Любопытно нам, да? – Мило вопросила Маша тонким голоском, немного поджав губки и выпучив широко глаза, при этом изумлённо помотав головой в стороны, заигрывая и передразнивая спокойный взгляд Алексея.
Затем парень вдруг провёл рукой по её чёлке, слегка взъерошив волосы:
– Опа! А у нас кто-то лохматый! – Весело улыбнулся он, затем снова поцеловал девушку в лоб.
– Да ладно уж. – Маша поправила себе причёску, улыбаясь, и на миг, потупив взгляд в сторону. После она снова посмотрела прямо в глаза Алексею, поправляя ему ворот тёмно-синей сорочки. – Сёдня пойдём вместе в тренажёрку, или у тебя опять до вечера проектная?
– Нук! – Риторически произнёс он. – Да, думаю, сёдня всё равно так и так придётся до пяти максимум проторчать, потом забегу домой, потом к тебе.
– Я тебе напишу, когда уже буду в зале, ОК?
– А, ну ладно, давай. – Без лишних эмоций на лице согласился Алекс. – Ну и вечерком тогда прогуляемся.
– Ага. – Моргнула Маша глазами в ответ. – План мероприятий на сегодня составлен, одобрен, подписан совместно и единогласно. Без вопросов и предложений, пожалуйста. – Слегка пафосно и ехидно проговорила Мария высоким едким баритоном, передразнивая Директрису.
– Ну и актёрка ты у меня. – Улыбнулся Лёха, сморщив нос.
– Ага! – По-ребячьи возмутилась девушка. – Не актёрка, а репортёрка, блин!
– Договорились, как скажешь. – Алексей вновь заключил Машу в лёгкие объятия, опустив голову, чтобы поцеловать девушку.
Маша одновременно немного привстала на цыпочки, чтобы дотянуться губами до любимого, ласково поглаживая его руку своей мягкой ладошкой. Они мило и увлечённо целовались, на время, позабыв обо всём на свете, полизывая друг другу кончики тёплых языков. Постояли они в таком кинематографичном положении ещё пару секунд вполоборота, как раз напротив стеклянно-пластиковой двери, как Маша неким внутренним чувством заподозрила нечто странное. Случайно приоткрыв глаза, она мельком уловила чей-то высокий мужской силуэт, спешно пролетевший мимо них, оставивший в памяти её сетчатки мутный образ тёмно-зелёного спектра, в миг исчезнувший следом за прошедшим человеком…
Внезапно на одном из мониторов, висевших на охранном посту, проявилась тусклая стройная фигура. Её изображение было довольно неразборчивым, поскольку она медленно приближалась к центральному входу школы с улицы, небрежно передвигаясь, и временами покачиваясь из стороны в сторону. Нельзя было сказать, что в это время года круглосуточно жарило солнце, словно утренняя яичница азартно потрескивала на раскалённой конфорке, но в эту пору светало всё же на удивление не быстро. От чего было также непонятно, насколько адекватно чувствовала себя обладательница этой подозрительной фигуры. Следовательно, возникал интересный вопрос, – трезва ли эта таинственная особа вообще, и не упадёт ли она в обморок сию же секунду?
В руке эта престранная потерянная девушка волочила свою красную сумку, по всей видимости, для учебников. Хотя, на самом деле, содержимое вышеупомянутого кожгалантерейного товара тонко вызывало следственное любопытство. Какие стимулирующие вещества могла принять и носить с собой молодая барышня, не трудно было догадаться по её внешнему виду. Во всяком случае, на данный момент. На её молодом и «утраченном», однако, некогда красивом лице ясно прослеживался траурный отпечаток мертвенно бледной апатии. Будто живая субстанция полностью покинула её ранее привлекательное тело, а всё внутреннее обаяние яркой личности было разорено грозным вихрем катастрофических перемен.
В тот самый момент, когда рыжеволосая девушка, наконец, вошла в школу в пафосно трагичном образе, на посту охраны ни кого ещё не было. Видимо, Валера решил воспользоваться моментом, как он это делал обычно, и проторчать какое-то время до основного потока прибывающих на занятия в своей служебной комнатке, попивая кофеёк, или чего покрепче. А, возможно, он просто валялся на своей кушетке.
Проход через турникеты был закрыт, поэтому девица, изловчившись, как-то пролезла через ограждения. Пока ещё и свет не спешил озарить полутёмный коридор.
Поскольку было ещё довольно рано, несколько неизвестных учеников сладко дремали на разных мини-диванчиках, стоявших поодаль друг от друга. Ещё кто-то склонил голову, уткнувшись в свой рюкзак, сидя на банкетке. Очевидно, что на часах не было ещё и половины седьмого. Зелёные пиксели не спешили менять свои цифры на табло. Скорее «электронные великаны» также изнывали от утренней хандры, или недосыпа…
В такое раннее время обычно приходят либо те, кто живёт относительно далеко от места учёбы или работы, чтобы успеть, либо не приходит никто. Частично это условие можно было соотнести с данным утром.
Тем не менее, девушка легко проскользнула мимо малочисленных свидетелей, которые даже ухом не повели, чтобы прийти в себя и возвратиться из царства сновидений, а просто проигнорировали сей факт, что кто-либо вообще находился поблизости. Собственно, по обыденности здесь никому никогда не было дела до того, как кто-то куда-то и каким образом шёл.
А по сему, зомбированная своими мрачными фантазиями и образами в голове незнакомка плавно удалилась неравновесной походкой со всеобщего обозрения, скрывшись за углом просторного коридора, закрыв себя от надвигающейся утренней живости и бодрости, которая, во всяком случае, кем-нибудь да поддерживалась. Спустя миг за нею медленно и самостоятельно затворилась с помощью встроенного в верхний угол механизма тёмно-коричневая пластиковая дверь. Последнее её действие зафиксировала одна из видеокамер внутреннего наблюдения, подвешенных под потолком, охраняющая длинный коридор.
***
Перемена кипела в полном разгаре, не обращая внимания на духоту и выделяющие пот запашки, а также на уличный жар, доносившийся с открытых окон. Безумная толпа активных детишек выскочила прямиком в центральный коридор на первом этаже, чуть не вынеся собою бедную пластиковую дверь, которая после столь безжалостного натиска малолетних варваров обиженно и вяло прикрылась. Собственно на подобного рода ежедневное обращение она и была рассчитана своими предусмотрительными инженерами и производителями. Надо было отдать им должное в приличном качестве исходного товара, поскольку дверь выдерживала многое. Дети быстро промчались вдоль по вытянутой территории первого этажа в сторону столовой, не оставив за собой ни дуновения ветра.
И вот, спустя совсем некоторое время, из-за того же угла, через ту же самую дверь вышел взрослый и спокойный человек чуть более среднего роста, с серьёзным выражением лица, успев поправить свои очки. Сквозь дверной проём он порхнул весьма ловко, словно галантный и выдающийся солист балета, выходя из-за кулис на манеж сцены. Благодарная дверца любезно пропустила этого опрятного человека. Судя по уверенной походке и ровной осанке, это был учитель. Передвигался он по коридору прямо и быстро, также по направлению к столовой.
Конечно, будешь идти прямо и быстро, если срочно необходимо было подкрепиться с утра после своего первого урока и перед началом следующего, особенно, если не позавтракать дома и выбежать второпях, чтобы успеть на работу. Так как школа требовала точного, а часто, преждевременного прибытия в свои непорочные стены, освещённые целомудрием Всевышнего, подобно культовому пристанищу, – всегда приходилось спешить. Ведь пропустить школьный гимн «Наша любимая добрая честная… школа №402…» было непростительным оскорблением в адрес вышестоящего идола, остроглазого руководства. А по сему, потенциально могло быть наказуемо в виде урезания баллов и процентов из учительской премии. А, поскольку подобная перспектива не очень интересовала серьёзного человека, он всегда старался приходить как можно раньше в свой кабинет. Однако это не означало, что желудок этого человека тоже всегда был солидарен с ним в своих отношениях. Именно поэтому учитель пытался всякий раз как можно быстрее выпроводить всех учеников на перемену за дверь своего священного алтаря, дабы успеть и в желанное место, напитать сущим своё тело и разум, а, тем более, чтобы не только хлебом единым. Необходимо было действовать предельно быстро, ведь ученики в последнее время попадались крайне прожорливые и ненасытные. Да, ситуация была та ещё, примерно схожей с той, что «кто первый встал, у того и тапки».
– Вот он! Смотрите! Идёт весь такой с иголочки одетый! Ха! – Злобно усмехнулся кто-то из толпы учеников. В этот момент серьёзный учитель наскоро пролетел мимо нахальных оболтусов, расположившихся на скамеечках вдоль стен коридора, стараясь не обращать внимания на подобный низкий сорт людишек, замешанных на пиве, дрожжах и цинизме.
Человек был действительно одет весь, как говорится, с иголочки, и по учительскому сезону, полностью соответствовав принятому дресс-коду. Его короткие тёмные волосы слегка поблёскивали на свету еле заметным оттенком скромной седины на кончиках аккуратной подстрижки, на широкий лоб был счесан небольшой огрызок подобия редкой чёлки, состоящий из пары густых коротких волосинок. В его тёмно-зелёных немного прищуренных глазах явно отражалась усталость от повседневной суматохи. Хотя бывали непродолжительные периоды, когда зрачки расширялись от редкого вдохновения, или же настороженности, особенно в процессе обучения буйных учеников из непростых классов, требующих чуткого внимания. Нос учителя был достаточно прямой, временами острый, а переносица его была обычно гордо украшена солидными очками. Его чёткое, умеренно скуластое лицо со строгими чертами регулярно было гладко выбрито в несколько армейском стиле. Примечательно, что не каждый учитель в этой школе мог смело похвастаться завидной привычкой выглядеть свежо и интеллигентно.
Не совсем строгий, немного выцветший костюм (тёмно-зелёный вельветовый пиджак в мелкую клеточку, синяя рубашка, бардовый галстук, приколотый широким золотистым зажимом и тёмные брюки, чётко отглаженные по стрелочкам) выдавал свою потрёпанность временем и химчисткой, однако при этом, сохранял цивилизованный вид. Хотя такой мелочной детали никто, как правило, не замечал. Во всяком случае, среди мужской части. Ведь женскому, а часто и девичьему взору всегда было приятно, и тем более, небезразлично понаблюдать за стройной, чуть жилистой, и не менее атлетической мужественной фигурой. Но чем мог особенно гордиться этот аккуратист, так это своими чёрными, всегда начищенными до блеска ботиночками облегчённого летнего варианта. Необходимо было всё-таки соответствовать высокому стандарту современного учителя Информатики…
***
Маша всё ещё торчала в своей родной радиоточке перед началом следующего урока. Своего Алексея она отпустила на пару минут перемены относительно недавно. Рядом, под боком Паша Ельмеев и Юля Заславская что-то тихонько обсуждали, склонившись над столом, теребя шариковые ручки в ожидании вдохновения.
– Так, всё! Ладно. – Обратилась Маша к своим коллегам по творческому цеху «Дискавери», поглядывая на часики. – Короче, доделаем на большой перемене. Я щас закрываю.
– Лады… – Солидарно отозвались ребята, поспешив удалиться из рубки, прихватив свои сумки.
– Слушай, а как бы мне вот здесь написать, ну так, чтобы вот смачно и грамотно, и чтобы зацепляло? – Посоветовался Павел, выходя вместе с Юлей.
– Ну, я бы попробовала в этом моменте надавить на живое. – Юля продолжала теребить ручку. – Ну, скажем, про бедных дедушек и бабушек упомянула бы, да как им тяжело живётся сейчас в современном мире смартфонов и айфонов, да про то, что там их идеология была грубо разрушена, и так далее, в том же стиле, ну примерно.
– Ага…
Углублённые в своём диалоге, ребята скрылись в коридоре, оставив дверь приоткрытой.
Ещё несколько мгновений Мария шарилась по комнатке в поисках учебника по Истории, который она выложила, как пришла на место. Вот она, наконец, наткнулась на этого умелого партизана, скрывшегося под мятой школьной газетой за март. Она схватила книгу и сунула её в сумку. Только девушка достала ключи, чтобы выйти и запереть дверь, как внезапно в руке продребезжал телефон.
Маша мысленно прокляла вибро-режим. Приблизив смартфон к лицу, она уставилась в экран. Содержимое нового sms-сообщения вмиг повергло её чувственную сущность в состояние иступлённого шока вперемешку с редким, но препоганым страхом.
«Уже знаешь? Или как?» – Пришла смска от Лены, старосты их класса. – «Короче, пипец полный… Дуй сюда в класс быстро»
«Не поняла!» – Скользнула риторическая мысль в голове Марии. – «В смысле?» – наскоро набрала она текст. Через пару секунд телефон вновь отреагировал:
«Дуй сюда, всё на месте». – Заключила Елена, оставив Машу в заинтригованном состоянии.
Мария, быстро захлопнув дверь, рванула вниз с диким биением сердца, раздававшимся эхом по всему телу. Спустя пару минут прозвенел звонок на следующий урок.
***
– Ёпаньки! – Прошёлся слабый шёпот по небольшой толпе восьмиклассников, тянущихся вдоль коридора на втором этаже. – У нас щас чё, типа «География» или «Информатор»?
«Информатор», именно так ученики неофициально окрестили своего педагога (и его предмет непосредственно) с самого первого дня, как он начал работать здесь. И, естественно, как это частенько бывало, прозвище стало легендарным для всей школы, и даже обиходным в словарном запасе некоторых учителей хабалистой породы, которые всё-таки старались пользоваться этим «смысловым кодом» только за спиной у Непосвящённого. Какой низкий сорт человеческого бытия! Должно быть, это было самое бессовестное, что могли только выдумать мерзкие безалаберные личинки для безобидного учителя Информатики. С течением времени даже появились различные другие вариации на тему «Информатора», например, такие как «Информусик», «Инфыч», ну и более сокращенный вариант «Инф». Самое грубое обращение, что-то вроде: «Эй, Инф! Подь сюды!», или «Эй, смотрите! Вон, – Инф идёт! Атас!».
В некоторой степени, всевозможные версии сводились в одну образную ассоциацию, характерную с «клоуном», или «сурьёзным чудиком». Хотя никоим образом нельзя было отметить, что обычный взрослый человек, ну, слегка выразительно серьёзного покроя, был в каком-то месте похож на клоуна. Ни в коем случае! Клоун, или какой другой шизофреноид даже близко не стояли наравне с его простой адекватной персоной. Все подобные образы и проекции, которые ежедневно накладывали учащиеся на этого человека, были ничем иным, как вольной выдумкой самопроизвола и циничной фамильярности, утопшей в собственной пучине деградации и невежества.
Вот именно, что невежество и грубый тон были вложены в эти пафосные клички с целью издевательской насмешки над личностью человека. И тогда назрел бы бытовой вопрос, насколько хватило бы выдержки у порядочного педагога, чтобы терпеть столь цепкие словечки? (А насколько хватило бы Вас самих в подобной ситуации?)
– Не, Герография последним вродь. – Послышалось из толпы.
– А, точняк, щас ведь «Информаныч»! – Через секунду кое-то оторвал серьёзный взгляд от своего белого айфона, якобы сверив свои соображения с электронным вариантом расписания в своём приложении. – Чё, кто лекцию учил? Слышь чё, народ, тяни время, если чё.
– Он там, нет? – Вопросило чьё-то любопытное лицо.
– Ща… – Безучастно произнёс другой товарищ из группы, деловито подойдя к тёмной металлической двери, дёрнув ручку. Когнитивный тупик заставил сделать несложные выводы: – Неа.
– ЗБС… – протянуло вялое тело в ответ.
– Давай, пока ща, время есть. – Спохватилась девица в короткой юбке, обратившись к подружке. – Один фиг, ещё его нету. Слышь, я забыла тетрадь блин! – Вновь возмутилась нафуфыренная особа.
– Ща, погоди! – Подруга достала свою рабочую тетрадь по Информатике, и вместе они, обе красавицы, уткнулись в заданную на дом тему, пытаясь повторить что-то с предыдущего урока, потаптывая пол уже возле самого кабинета №207. Чертовски ответственные яng лэдies.
Во мгновение протяжно раздался резкий звонок дребезжащим по всей территории этажа сверлом. Какое-то время ученики ещё неопределённо помялись, глянув по сторонам, затем вновь уставились в свои телефоны, развернув окна бесед. «Что же интересного и новенького такого произошло за те доли секунды, что мы оторвали свои глаза от экранов? Беспредельно много и безгранично необъятно! Непорядок! Надо наверстать!» – Приблизительно, таким всеобщим ходом мыслей двинулись извилины ребятишек, ожидавших прихода своего учителя возле кабинета Информатики.
– Ну (г) де он уже? – Развернулся звуковой процесс среди толпы.
– Жду секунду и, – ПО-СЪБМ! – Гордо поставил своё условие один мелкий опарыш.
– Да, ладно, чё ты, Тёмыч?! Ну, зашёл мужик в толчок, ну застрял, – тоже ведь челомэн, – гнусаво проскрипел его кореш рядом, теребя в руках электронную сигаретку, даже не особо пытаясь её чем-либо скрыть от всеобщего обозрения.
Как по закону притяжения, именно после этих смелых заявлений из-за угла со стороны лестницы резко вылетел виновник ожидания и, возможно, даже торжества события на предстоящую пару уроков.
– Пи-пец! – Пропищал карликовый опарыш, съёжившись от неудобства. А всё бесстрашие его собеседника вдруг внезапно куда-то улетучилось, слегка подпортив воздух. Вот и хвастливая сигаретка в растерянности ловко упряталась в кармане брюк.
– Здра-а-асьте! – Послышалось из толпы учеников в адрес учителя. Девушки пытались быть более приветливыми и вежливыми по сравнению с мужской половиной их группы.
– Здравствуйте. – Спокойно откликнулся человек, бросив быстрый взгляд на них, тем временем, отпирая мощную дверь своего кабинета. – Заходите. – Как всегда дверь приветливо скрипнула тяжёлым металлическим резонансом.
Учитель проскользнул внутрь, оставив открытым проход для учеников.
***
Теперь он был первым подозреваемым в этом деле…
Их отношения в последнее время не совсем ладились. Было очень заметно, что между ними нарастало нервное напряжение, и с каждым днём становилось всё интенсивнее и сложнее. На уровне эмоций это было тонко ощутимо, словно в воздухе сгустилось плотное невидимое облако, давящее своей массивностью на атмосферу.
На всеобщее обозрение их интимная картина личных взаимоотношений выходила явными вспышками откровения. Со стороны можно было смело заявить, что плотность их тканей разрывалась постепенно, но гарантировано, а пуговицы на их общем красивом наряде отлетали в разные стороны. Да и потом, чего уж таить, ссоры между ними участились. Начало их отношений было таким прекрасным. А конец почему-то настал непредсказуемо фатальным.
– Я ничего не знаю… – Потерянно ответил Максим в кабинете Директора, на время ставшим его «допросной». – Ещё раз говорю, не знаю.
– Знаешь, что, мой хороший! – Строго рявкнула на него Директриса немного в саркастичной манере. – Меня такой ответ не устраивает! Лучше рассказывай всё, что между вами случилось за последние дни! Что делали? О чём говорили? Где были? С кем? Когда? Всё выкладывай, засранец! – Весьма грозно закинула она поток вопросов в тупик.
Максим ничего не мог ответить ей. Неопределённые, но буйные чувства переполняли его сознание, и тем более, разрывали душу на части. По его щекам трагично скатилась пара слезинок. Руки безостановочно дрожали. Он обиженно уставился в пол, сфокусировав свой взгляд на одной точке, не желая отрываться от неё. Минутная пауза заполнила всё пространство кабинета гнетущим безмолвием.
– Слушай… – Вновь нарушила тишину Директор. – Будешь молчать, – я тебе в прокуратуре и, тем более, в суде уже ничем не смогу помочь. Так, Максим, давай. Все события до праздников. Что было, – всё по порядку.
– Ну… – Он начал хоть как-то реагировать, мигнув глазами. – На той неделе мы, вроде как, собирались вместе на парад… А! Вот! Ещё хотели съездить на шашлыки за город.
– Куда именно «за город»? – Категорически вопросила она.
– Да не то, чтобы вообще далеко, ну так, на дачу… к родителям. – Пояснил паренёк.
– Вместе с родителями или без?! – Насторожилась женщина, сверкнув строгими глазами.
Тут Максим на момент замялся и нехотя выдал:
– Без…
– Так… – Протянула она. – А они были в курсе того, что вы хотели устроить без них?
– Ну… я, как бы, собирался. – Он вновь растерялся.
– Что?
– Ну, сказать им об этом. – Как бы, оправдываясь, выдавил он из себя.
– Прекрасно. Только собирался. – Покачала она головой, изображая удивлённо поражённое состояние. – Да ни черта ты не собирался, так ведь, товарищ?! Да зачем родителей вообще в известность ставить?! Можно же свалить, ничего не сказать, и развлекаться с девицей, хоть сколько хошь, и как хошь! Всяко по-разному, по-безобразному, да?! Изнасиловать её, нашпиговать всякой дурью до жёсткой усрачки?! Пока она с ума не сойдёт, да не припрётся в школу и не перережет себе вены в сортире, так ведь?! В младшем блоке. Вообще нормально… оригинальная сучка. Чтоб её!
– Перестаньте! – Выкрикнул обиженно Максим.
– А что, правда колючая, да?! – Язвительно нажала она, пытаясь зацепить за слабость организма после шока. – Больно шпарит, когда всё наружу прёт?!
– Я невиноват! Я ничего не сделал с ней!!! – Уже истерично проревел он в ответ.
– То есть «невиноват»? – Удивилась суровая женщина.
– Да, я вообще с ней не был ни на даче, ни на параде! Вообще мы с ней даже не виделись после школы в пятницу! Она мне ни на звонки, ни на сообщения не отвечала, ни через «Контакт»! Я вообще никак с ней не мог связаться всё это время! – Развёл руками парень, подёргиваясь в приступе нарастающей истерики. Затем, дрожа, протянул свой телефон. – Вот! Проверьте «журнал вызовов»; да хоть весь мой аккаунт, списки бесед, все сообщения, и так далее. – Молодой человек вновь нервно напрягся.
– Ты мне сначала, мой хороший, какие-то реальные, вещественные доказательства с твоей стороны предъяви. – Уставилась она не него в упор, сверкая очками. – Хоть что-нибудь пообъективнее. А не эти ваши социальные экскременты!
– Что ещё-то надо, а?! – Растерянно и, уже изнемогая, выдавил он. – Какие доказательства то?!
– Какие?! – Дёрнулась Директриса, затем нервно выпалила. – Да любые давай! Свидетелей, видео-аудиозаписи, всё что угодно, если сесть не хочешь. Чё мне твоя переписка?!
– Почему я должен это делать? – Огрызнулся Максим.
– Да потому что именно тебя видели с нею в последний раз. Потому что девчонки ваши с класса её с тобой видели, когда она садилась в твою машину в ту пятницу! А потом девица-самоубийца куда-то исчезла. Не странно ли, Максим?!
– Я её, как обычно, отвёз домой. – Максим шмыгнул носом и потёр руку. – Потом мы договорились вместе встретиться уже позже вечером. Она была немного на взводе, но всё равно, я знаю, что она согласилась, и она хотела встретиться. И я знаю, что она собиралась пойти. – Молодой человек замолк на миг, затем он тяжело вздохнул и продолжил. – А позже, я начал ей звонить, примерно, с 19.00 в пятницу. И вот так до сих пор не смог дозвониться. Она просто была «не в зоне».
– А разве вы не сидите в телефоне каждую секунду без отрыва? – Удивилась она. – Что? Вот совсем, как она вышла из твоей машины, вы так и не переписывались?
– Я написал ей пару смсок минут через пять, наверное. Но она уже была не#в#сети. – Пояснил он.
– Всё это мне понятно, Максим. – Утвердила женщина. – Но мне, как и следствию, нужны будут реальные подтверждения со стороны, что так оно всё и было. Ещё раз говорю, свидетели, записи и прочее. Всё, что поможет теперь спасти хотя бы тебя.
– Ну, родители у меня сейчас в командировке, – начал Максим. – Блин, кто? Кто, ещё то? Да, не знаю я… – Слегка вспылил он. – Кто? А! Ну разве что Мишка Новиков?! Мы с ним где-то в половину девятого вечера уже пересеклись на улице. Ну, он просто меня заметил, я ему так тоже чутка махнул рукой. Он с девчонкой был со своей, я не стал к ним подходить. Не хотел отвлекать.
– Но он и его зазноба смогут подтвердить точно, что видели тебя в то время на улице, так? – Заинтересованно спросила женщина.
– Ну, я думаю, что да. – Неуверенно ответил парень. – Надеюсь, они не забыли.
– И что, больше никто тебя не видел после этого?
– Ну, получается, что так. – Максим очень расстроился. – Чёрт! Лучше б мы расстались с ней ещё раньше.
– А чего так сразу? Штаны запачкал, когда серьёзные дела сделались? – Едко зацепила она. – Попользовался, а тёлушку за борт, да?! Ну, вы и джентльмен, замечу тебе.
Максим ничего не ответил. Он только сжал руки в кулаки и, обиженно скривив рот дугой, отвернул свой взгляд от директрисы, пытаясь еле сдержаться, чтобы не назвать её «мразью». Все ощущения внутри организма вновь передёрнулись, нервы дрогнули, и на виски начал давить неосязаемый атмосферный пресс. В ушах включился ультразвуковой сигнал, какой бывает у человека при высоком давлении, перенапряжении или повышенной температуре во время первых дней болезни.
– Ладно! – Вновь нарушила она тишину. – Значит, приглашаем твоего Новикова с этой барышней, пусть чего поведают интересного.
– Я любил её… Честно. – Сквозь боль вымолвил паренёк. – Я не хотел, чтоб всё так кончилось. Я её любил.
– Понимаю, – еле заметно кивнула женщина. – Но теперь её больше нет. И почему всё так случилось, нам надо будет разобраться…
Максим печально склонил голову вниз, прокручивая про себя вновь и вновь смысл слов директрисы, одновременно ненавидя себя, её, и свою мёртвую любимую, а заодно и весь мир за то, что произошло. Он не знал, что случилось на самом деле с его девушкой за эти выходные, и почему она решила покончить свою жизнь самоубийством, тем более, в школе, именно после праздников, не дойдя до финала – экзаменов, выпускного и поступления. Не увидев всей широты мира. В конце концов, не пройдя путь длиною в жизнь. Что же натолкнуло милую, стройную, некогда активную и жизнилюбящую, энергичную и молодую красавицу на подобное отчаянное самодеяние? Этот горький вопрос никогда не даст молодому человеку покоя в этой жизни. До скончания времён его бытия, данное обстоятельство останется мистической трагедией в его памяти, вызывая обгладывающую боль при каждом порыве воспоминаний.
– Слышь, чё?! Я его закровавил… – На весь класс прозвенел тонкий режущий голосок вольного паренька, сидящего в наушниках, и уставившегося в монитор, продолжая играть в какую-то старую стрелялку, не обратив внимания на замечание со стороны учительского стола. – Но! Да ничё! Всё нормально!
– Я ТЕБЕ СЕЙЧАС БАШКУ ОТОРВУ!!! НОРМАЛЬНЫЙ ПАРЕНЬ!!! – Грозно проревел в ответ дикий рокот, раздавшийся мощным резонансом по всему помещению. Вибрации от крика на секунду обезумевшего учителя долетели до стен кабинета, пронизав всё пространство нервными лучами раздражительности.
Бедный восьмиклассник, съёжившись, замялся в потрясении. Никогда ещё прежде ни один учитель не обращался с ним так. Всё его нутро беспомощно дребезжало от кипящего шока. Ни одной толковой мысли не пролетело в его извилинах. В тот миг дерзкий пацанёнок почувствовал, будто злой фашист припёр его к стенке на расстрел. В глубине заднепроходного отверстия крутой и вольный халёныш ощутил, как чья-то грубая лапа бесцеремонно сжала клапан, словно там шарился любопытный проктолог с медкомиссии, в военкомате. И вот, некая добротная масса подступила к напряжённому выходу, готовая в любую секунду пульнуть жижей прямо в подгузник. Паренёк быстренько превратился в жалобного пушистого кролика; а на его детских глазках выступили слёзки. Одногруппники это как назло заметили. Мальчугану стало ещё более мерзко на душине, когда он словил на себе насмешливые взгляды девчонок.
Все остальные ученики напугано вжались в свои туловища, пожелав просто не существовать именно в этот момент.
На какое-то время кабинет Информатики застыл в безмолвии ситуации. Никто не посмел больше издать ни единого звука, поскольку было страшно даже пошевелиться на изредка поскрипывающих стульях. В этом фрагменте школьной жизни группа воспользовалась общим девизом: «Пока сидим на своём сфинктере смирно». И в какой-то степени этот лозунг их спас также и на сей раз, потому что нервные струны учителя были до неприличия туго-натуго и остро-наостро натянуты, что по неосторожности можно было сильно порезаться при касании. Не дай Боже одной из них лопнуть! В противном случае, щепки этой образной гитары безудержно разлетелись бы в разные уголки учебного класса.
Все окна на мониторах, где ещё несколько кадров назад живо кипела трёхмерная баталия «наших» против «врагов» с прыгающими пикселями крови, незаметно свернулись. Наушники каким-то мистическим способом уже оказались на столе. А затем тихонько среди учеников возобновилась запланированная Практическая работа. Урок вновь двинулся своим ходом.
Прошло около десяти минут. Однако пока ещё никто не осмеливался заговорить с учителем. К тому времени, как его огненный запал холерического взрыва уже остыл, у нескольких учащихся всё же назрел внутренний порыв задать пару вопросов относительно самого практического задания. Только один из них, более смелый, всё-таки решился нарушить тишину и вставить своё слово в пустоту, как ему сразу же пришлось заглотнуть приготовленную фразу потоком воздуха и слюней, – поскольку в кабинет внезапно ворвалась учительница:
– Иван Иванович, – вежливо обратилась она к человеку, сидящему за своим рабочим столом в самом начале кабинета возле окна. – Я к вам вот по какому делу.
– Внимательно?! – Резко бросил он и оторвался от своего громадного, но уже порядком древнего и неуклюжего ЭЛТ-монитора (LG Flatron, серии 795FT; да, да, – того самого, образца ещё 2000-ных годов), повернув голову в сторону женщины.
– Вот, срочно мне распечатайте вот это. – Она протянула ему пару листов, затем добавила. – Пожалуйста.
«Вы свою банку огурцов распечатайте к новому году…» – В его мыслях завоняло сарказмом и засоленными огурцами. – В смысле, вам отксерокопировать всё это?
– Ну, да. Я ж так и сказала. – Она слегка кивнула головой и дальше продолжала полистывать свой учительский блокнот.