Ранним утром 22 октября 1947 года жителей кашмирского Музаффарабада разбудили звуки выстрелов и пулеметных очередей, доносившихся со стороны казарм, где располагался небольшой гарнизон города – батальон войск махараджи Джамму и Кашмира. Вскоре звуки перестрелки стихли, но теперь уже людям было не до сна.
Музаффарабад был одним из трех крупнейших городов княжества Джамму и Кашмира. Он расположен на левом, восточном берегу реки Кишенганги недалеко от ее впадения в широкий Джелам, известный древним как Гидасп, несущий свои воды на запад через вс. Кашмирскую долину. Более двух тысячелетий назад, в июле 326 года до нашей эры, на берегах Гидаспа – нынешнего Джелама, у самого входа в Кашмирскую долину, произошла битва между войсками Александра Македонского и индийского царя Пора, владения которого находились к востоку от Гидаспа. Битва закончилась победой македонян, раненый Пор попал в плен, но Александр великодушно назначил его наместником его же собственного царства. С тех времен от кашмирцев и даже некоторых англичан нередко можно слышать легенду, будто население кашмирской долины пошло от воинов Александра, оставшихся жить в этих благодатных местах. Скорее всего, это и есть не более чем легенда. Однако жители Кашмирской долины – с темно-каштановыми волосами и исключительно белой кожей – и сегодня сильно отличаются своей внешностью от населения более южных районов Индии или Пакистана.
Музаффарабад в те времена был западным форпостом на границе княжества. В 113 милях от него, ниже по течению Джелама, находился Сринагар – столица княжества и крупнейший город Кашмирской долины. Собственно, его еще называли «летней столицей княжества», так как зиму семья махараджи проводила на юге, в Джамму, и лишь на лето, спасаясь от жары, переезжала в Сринагар. Живописная Кашмирская долина, окруженная со всех сторон горами, склоны которых покрывали сосновые рощи, славилась красотой природы и прохладным горным климатом. Этот красивейший, тогда еще мирный край в XIX и в первой половине XX вв. привлекал к себе многих путешественников, в том числе и из России, таких как востоковед Иван Минаев, художник Василий Верещагин и другие.
До рокового утра 22 октября ничто особенно не нарушало спокойствия жителей Музаффарабада. Жизнь шла своим чередом. Правда, торговля в последнее время шла из рук вон плохо, с тех пор как власти соседнего Пакистана ввели экономическую блокаду княжества. Базар на Востоке исконно был средоточием всей жизни. Но теперь сюда приходили не столько купить или продать, сколько послушать последние новости и поделиться своими заботами. Всех волновали известия, то и дело доходившие из южных районов княжества – из Джамму и Пунча. У многих остались родственники на юге княжества. Там продолжались набеги на приграничные села и даже небольшие города. Помоги Аллах этим несчастным! Дакойты, на хинди – «бандиты», «хищники» – угоняли скот, похищали людей… Говорили, что некоторые села были полностью разграблены и сожжены дотла… К тому же, еще свежи были в памяти слухи о резне в южном Пенджабе летом 1947 года, когда мусульмане, индусы и сикхи резали друг друга, убивали целые семьи, да что там – вырезали целые кварталы. Число жертв резни в городах Пенджаба и Бенгалии достигло тогда полумиллиона человек, еще несколько миллионов людей стали беженцами. Но то – Британская Индия, а здесь – независимое княжество…
Утренняя стрельба в районе казарм посеяла панику среди жителей Музаффарабада. Неужели бандиты появились и в Кашмирской долине? Неужели процветающий и до сих пор благополучный Музаффарабад постигнет та же судьба? В это никто не хотел верить.
Тем не менее по городу сразу же пронесся слух, что солдаты местного гарнизона взбунтовались против махараджи. Тирана-махараджу действительно не никто не любил. Но через несколько часов поползли еще более тревожные слухи – о том, что со стороны пакистанской границы идут племена пуштунов (патанов, как их называли в Индии), и они уже осадили гарнизон пограничного городка Домел. А ведь Домел находится всего в нескольких милях от Музаффарабада, ниже по течению реки Кишенганги, у самого ее слияния с рекой Джелам, которая служила естественной границей между владениями кашмирского махараджи и Пакистаном. Некоторые начали покидать город. Но немногие успели сделать это вовремя…
К полудню отряды боевиков достигли Музаффарабада. Теперь беспорядочная стрельба доносилась с запада, где находилась кашмирско-пакистанская граница, пролегавшая всего в 7 милях от Музаффарабада.
Еще через какие-то полчаса, в город ворвались толпы вооруженных до зубов, вопящих патанов на грузовиках, которые палили в воздух изо всех видов оружия. Город захлестнула волна грабежей. Бородатые патаны свирепого вида врывались в дома, лавки и магазины и тащили все, что могли унести. Однако неорганизованная на первый взгляд толпа патанов имела свою организацию. За ними следовали грузовики с вооруженными штурмовиками так называемой «Национальной гвардии Мусульманской лиги Пакистана», прибывшими из Пенджаба. Некоторые были в особой зеленой униформе, с нарукавными знаками. Фанатичные, озлобленные – многие еще летом потеряли своих близких во время «пенджабской резни» – они сделали жертвой своей мести жителей пограничных городов и селений независимого княжества, кстати, таких же правоверных. Были и люди в военной форме, без знаков различия, или в штатском, но с военной выправкой. Под их руководством отряды патанов и пенджабских штурмовиков захватили все основные учреждения города – полицейские участки, мэрию, телеграф. Каждого, кто пытался им помешать, расстреливали, индусов и сикхов просто убивали на месте. Под лозунгами «джихада против неверных» они грабили мирных жителей, превращали их дома в кучи пепла, убивали стариков и детей, бесчестили женщин. Город почернел от дыма пожарищ, а улицы были залиты кровью невинных жертв. Очевидцы из числа тех, кто уцелел в эти дни, рассказывали, что к вечеру вереница грузовиков выехала из города на запад, в сторону Пакистана. Они увозили награбленное.
Что же это был за «джихад»? Его организаторы заявляли, что «доблестные воины Аллаха» ведут священную войну против индуса-махараджи и его клики, которые притесняют своих подданных – мусульман, составляющих большинство населения. Почему же тогда на своем пути к Сринагару – летней резиденции махараджи Хари Сингха – боевики не созвали под свои знамена население княжества, а вместо этого убили, ограбили и лишили крова тысячи мусульман? Почему они испепеляли деревни своих кашмирских единоверцев, не щадя не только индусские и христианские храмы, но даже мечети? Наконец, кто вооружил этих «воинов ислама» – пенджабских штурмовиков «Мусульманской лиги» и полуграмотных пуштунских горцев – самым современным оружием: пулеметами, минометами, радиопередатчиками?
Эти три вопроса – только три ступени в долгой череде других загадок, которыми была окутана война в Кашмире, вспыхнувшая между двумя странами, представлявшими до 15 августа 1947 года единое государство. Индия и Пакистан получили независимость ценой раздела бывшей Британской Индии по религиозному принципу, и среди серьезнейших проблем, возникших между ними, едва ли не самой трагической стал конфликт по поводу Кашмира. Этот конфликт не затухает и по сей день. С ним обе страны вступили в новый, XXI век.
Кашмир был и остается «яблоком раздора» между Индией и Пакистаном. История возникновения, развития и попыток решения этого конфликта представляет серьезный материал для сравнений, параллелей и сопоставлений с другими локальными конфликтами современности. Чтобы понять современность, неизбежно приходится обращаться к истории и выяснять причины тех или иных событий в прошлом. Для начала поставим вопрос: кто и зачем создал «яблоко раздора»?