В кабинете Трезубова, когда туда вошел Булавин, сидели два пограничника: лейтенант Кирилл Иноземцев и капитан Николай Крутихин.
– Привет, – Булавин поздоровался с коллегами из смежной службы, – а вас-то за что сюда пристегнули?
– В полном недоумении, товарищ майор, – признался Крутихин. – Вы сами-то что предполагаете?
– Тоже без понятия. Я сначала подумал, для организации на Виктории нашей станции ПВО. У нас в восьмидесятые там была точка. Но зачем сейчас она там нужна? Если здесь целый полк, какой смысл?
Обсуждение причины, по которой их вызвали для встречи с большим начальством с Большой земли, прервало появление этого самого начальства. Дверь открылась, вошел полковник Трезубов и генерал в форме войск химической защиты. Это был крупный мужчина, лысый, с внимательным, тяжелым взглядом.
– Товарищи офицеры! – громко дал команду Булавин и встал.
Остальные последовали его примеру. Генерал остановился перед столом хозяина кабинета, быстро окинул взглядом стоявших перед ним офицеров.
– Здравствуйте, товарищи офицеры, садитесь, – дал команду генерал, тихо и слегка грассируя.
Офицеры сели только после того, как генерал уселся за стол Трезубова. Сам хозяин кабинета встал рядом с генералом, объявил:
– Товарищи офицеры, вас пригласили для выполнения особого задания государственной важности – локализация очага химической опасности на острове Виктория. Об этом задании вам сообщит сейчас начальник войск радиационной, химической и биологической защиты генерал-лейтенант Кириллов, – Трезубов сел за перпендикулярный стол рядом с Булавиным.
Генерал внимательно обвел взглядом присутствующих офицеров, надел очки, тихо произнес:
– Михаил Станиславович, кратко, но точно обозначил задачу, которую вам придется решать. Но, прежде, чем посвятить вас в суть вопроса, я все-таки обязан спросить: есть ли у вас какие-либо причины, которые помешают вам жить и работать без перерыва на острове Виктория в течение двух-трех недель. Болезнь, какие-то семейные проблемы?
Булавин, Иноземцев и Крутихин переглянулись между собой. Помолчали.
– Нет, товарищ генерал, – ответил за всех Булавин, – таких причин нет.
– Хорошо. Тогда я постараюсь кратко изложить суть задания, которое вам придется выполнять. И, хотя вы все по своему должностному положению допущены к сведениям, составляющим государственную и военную тайну, я обязан вас еще раз предупредить. То, что вы сейчас услышите, вы не имеете права никому говорить: ни вашим сослуживцам, ни друзьям, ни членам семьи. Сначала немного истории. С 1960 по 1992 годы на острове Виктория дислоцировался наш совершенно секретный объект № 8032. Он там находился под легендой полярной станции. На самом деле это был военный объект стратегического назначения. На острове под землей находились шахты с боевыми ракетами «Эльбрус». Ракеты эти находятся там и по сей день, но это уже практически груды металлолома и не представляют какой-либо материальной ценности или военной тайны.
А теперь самое главное, – генерал снял очки, сделал небольшую паузу. – В качестве боеголовок к этим ракетам служат снаряды заправленные зарином. Знаете, что это такое?
– Боевое отравляющее вещество нервнопаралитического действия, очень токсично, – сообщил майор Булавин.
– Совершенно верно. Пикантность ситуации заключается в том, что снаряды, заправленные зарином, до сих пор находятся на острове в подземных бункерах. Всего, судя по сохранившимся документам, там находятся 12 тонн этого отравляющего вещества. Как заверяют наши специалисты, зарин находится в законсервированном состоянии, в корпусах снарядов, при постоянной температуре около десяти градусов Цельсия, значит, он не потерял своих боевых свойств. В соответствии с международной Парижской конвенцией 1997 года, государства, подписавшие эту конвенцию, обязаны были давно уничтожить все запасы боевых отравляющих веществ. Мы подписали эту конвенцию и три года назад, в 2017 году доложили в ООН о полном уничтожении наших ОВ. Факт нахождения зарина на острове вскрылся буквально недавно. Об этом растрезвонил по Европе недавно сбежавший один наш предатель. Соответствующая комиссия ООН направила нам запрос с требованием дать разъяснение по поводу хранящихся отравляющих веществ на острове. Мы сейчас готовим ответ на этот запрос. Вполне вероятно, что от нас потребуют предоставить международной инспекции доступ на остров Виктория. Если мы в ближайшее время не уничтожим эти запасы ОВ, то этот безобразный факт вскроется, будет большой скандал и ощутимый удар по престижу страны.
– Игорь Анатольевич, а как так получилось, что такая масса страшного яда бесхозна, и лежит без надзора на острове больше двадцати лет? – удивился полковник Трезубов.
– Михаил Станиславович, – усмехнулся генерал, – вы же помните, что в девяностые творилось с нашей армией. Тогдашний начальник объекта, его нет уже в живых, доложил наверх, что ОВ ликвидировано. Кстати, деньги на дезактивацию ОВ выделялись большие. Кроме того, в последнее время зафиксированы факты нарушения наших территориальных вод со стороны норвежских рыбацких траулеров. Они объясняют это случайностью, якобы из-за погодных условий. Но на случайность это что-то не похоже. Норвежские рыбаки никогда не заплывали так далеко от своих берегов. В общем, зачищать концы, извините за сленг, будете вы. Создается группа из пяти человек: вы трое и еще два человека – один старший офицер из Москвы и еще один доктор. Они прибудут на следующий день после вас. Все необходимое оборудование, спецодежду для вас уже доставили. Какие основные способы ликвидации отравляющих веществ вы знаете?
– На практике есть два общепринятых способа, товарищ генерал, – вставил Булавин, – щелочной гидролиз и термический.
– Правильно, товарищ майор. Однако у вас кадры, Михаил Станиславович, – удивленно заметил генерал Кириллов, повернувшись к Трезубову.
– Плохих не держим, – улыбнулся Трезубов.
– Хорошо. Товарищи офицеры, а теперь задавайте вопросы. Чтобы все для вас было предельно ясно. Я от вас ничего скрывать не буду.
– Товарищ генерал, – начал Булавин, – а почему военная база с боевыми химическими отравляющими веществами расположена на самой границе России, пусть и морской? Насколько мне известно, все военные базы такого типа должны и всегда дислоцировались в центре страны.
– Хороший вопрос, майор. Постараюсь на него ответить. Как вы знаете, по ядерному оружию у нас с США в семидесятые годы был достигнут паритет. То есть нам было ясно, что американцы не применят против нас ядерное оружие. Ответ был бы тогда адекватным. Это был период холодной войны, который, вообще-то, продолжается и в настоящий период. Нашей разведкой было тогда установлено, что на территории Германии находятся оперативно тактические ракеты США с боеголовками, заправленными химическим оружием. Наши подобные ракеты находились в Удмуртии, Саратовской области, около Кургана, ну, и еще кое-где в центре страны. То есть получалось, что мы их не доставали, а они свободно «накрывали» всю европейскую часть нашей страны. Поэтому было принято решение максимально приблизить наши ракеты к границам Европы. Расположив эти заряды на Виктории, мы практически держали под прицелом всю Европу вплоть до Италии. Кстати, известный исторический факт. Гитлер в 1941 году планировал испытать свои ОВ на территории СССР. Мы его тогда предупредили: если ты применишь свое химическое оружие на нашей территории, то мы засыпаем всю территорию Германии нашим боевыми отравляющими веществами. Это Гитлера испугало, он отказался от идеи использовать против нас ОВ.
– Товарищ генерал, – обратился к гостю лейтенант Иноземцев, – а при чем тут Норвегия? У них-то отчего такой разведывательный зуд?
– А-а, – усмехнулся генерал Кириллов, – они из-за этого острова давно на нас зуб точат. Еще немного истории. Где-то с середины двадцатых годов прошлого века мы долго бодались с Норвегией из-за этого острова. Хотя на острове ничего ценного нет, но по морскому праву собственник этого острова получает огромные морские территории. В конце концов, спор по этому острову выиграли мы. В 1932 году ООН признала наше право на этот остров. А тут такой удобный случай для норвежцев, насолить нам. Если выяснится, что мы используем этот остров как военную базу, нацеленную на Европу, то они могут в ООН оспорить наше право на этот остров. Велика вероятность того, что ООН, увидев нарушение нами Конвенции, придаст Виктории особый статус, как Шпицбергену, где юридическое право собственности остается за нами, но оно будет ограничено: все прилегающие страны могут заниматься на нем хозяйственной и коммерческой деятельностью.
– Товарищ генерал, а как планируется проведение всей этой операции? – задал вопрос капитан Крутихин.
– Мы долго думали над этим вопросом, пришли к такому решению. Двенадцать тонн снарядов, не такой уж большой груз. Его можно спокойно вывезти на любом судне небольшого тоннажа. Но проблема заключается в том, что снаряды эти лет сорок пролежали в полусыром бункере, корпусы снарядов могли пострадать. Поэтому транспортировать их, предварительно не дезактивировав ОВ очень опасно. Исходя из сложившейся ситуации, дезактивацию зарина будете проводить вы, на месте. Сама по себе операция дезактивация несложная: открывается колпачок снаряда, в нем тринадцать килограмм зарина, вовнутрь заливается реактив, снаряд снова герметизируется. Через несколько дней происходит полная дезактивация, и снаряды можно безопасно транспортировать. Ориентировочно там находится от девятисот до тысячи снарядов. То есть на всю операцию вам понадобится около двух недель. Остальное время вы будете находиться на острове и сторожить бункер, изображая при этом пограничников.
– То есть мы там будем по легенде как пограничники погранзаставы?
– Совершенно верно.
– Товарищ генерал, – обратился Булавин, – а почему у объекта такой странный номер, 8032? Все наши особо режимные объекты обычно обозначались двузначными числами: Арзамас-16, Челябинск-47.
– В восьмидесятые, при Горбачеве, была другая система кодификации. А выбранный номер получился так: 80 – это географическая параллель, а 32 – год, когда к СССР отошел этот остров.
– Скажите, товарищ генерал, а какой ответ мы будем посылать в ООН? – тихо спросил полковник Трезубов.
– А как бы вы на месте нашего руководства ответили на такой провокационный запрос? – вопросом на вопрос ответил генерал, при этом долго и внимательно посмотрел на Трезубова.
– Понял, товарищ генерал.
– Во-от, поэтому-то мы в пожарном порядке и сформировали вашу группу. И еще, товарищи офицеры, – голос генерала Кириллова зазвучал строго и официально, – с учетом того, что Запад только и смотрит, где бы нам напакостить и обвинить нас во всех грехах, наших и не наших, задание очень ответственное – защита имиджа нашего государства. Находясь на острове, вы должны четко выполнять инструкции нашего специалиста. Со своей стороны обещаю, что все участники операции, если все пройдет благополучно, будут представлены к правительственным наградам. Есть еще вопросы?
– Когда мы должны прибыть на остров? – спросил Булавин.
– День на сборы, то есть послезавтра вы прибудете на остров.
– Понял, товарищ генерал.
– Если нет больше вопросов…, – генерал Кириллов встал, за ним встали все офицеры, – Желаю вам успехов, – генерал пожал руку офицерам-полярникам, вышел из кабинета, сопровождаемый полковником Трезубовым.