– Ника, – сказала мама. – Нам надо поговорить.
Папенька, с которым они вместе зашли в дом, важно кивнул.
Вообще после переезда в империю родители стали выглядеть как-то моложе. Энергичнее. Чистый имперский воздух, волшебные общеукрепляющие настойки великого Ирвина, отсутствие финансовых проблем – все это пошло им на пользу. И если мама и раньше была «спортсменка, комсомолка, просто красавица», то папа последнее время стал сдавать – давление, лишний вес. А тут, в империи, он был нужен, полезен, заинтересован в происходящем. Его ценили на службе, маму – в издательстве, и у них открылось второе дыхание. Горели глаза, как в молодости, и мне кажется, вся эта история их заново сблизила. Они столько пережили.
Из-за меня…
– Хорошо, – ответила я. – Пойдем в кабинет.
Видимо, день такой. Кабинетный.
– Доченька… Мы попали в этот мир, – начала мама, – и нам тут нравится. Теперь надо подумать, как мы будем устраивать свою жизнь дальше.
– Согласна, – вздохнула я.
– У нас с отцом есть к тебе вопрос… Только постарайся не злиться.
Ну вот что мне остается делать… Только рассмеяться.
– Слушаю. И стараюсь.
– Ника… Вот скажи, а что ты думаешь делать с Ричардом?
Я покачала головой. Действительно, хороший вопрос.
– Замуж я не собираюсь – если вы об этом.
– Но ты живешь с ним в одном доме.
– Спишь с ним в одной кровати, – вмешался папа.
– Ага, ем из одной чашки, – вспомнила я «Трех медведей». – И сижу на его стуле.
– Ника! – хором возмутились родители.
– Вот император Фредерик – умный. Он сам на эти животрепещущие темы со мной говорить не рискнул – вас отправил.
– Ты же историк, – нахмурилась мама. – И должна понимать, что так вызывающе противопоставлять себя обществу не стоит. Тем более такому своеобразному, как империя Тигвердов.
– Это не говоря уже о том, что у Фредерика и так проблемы с аристократией, – заметил отец.
– Вот и пусть их решает. С твоей помощью, – резко ответила я. – У тебя самого пиетет перед высокородными особями отсутствует как класс. Вот и будет чем заняться, вместо того чтобы лезть в мою личную жизнь!
– Ника, – укоризненно посмотрела на меня мама.
– Мне в столице выделили особняк, – спокойно проговорил отец. – Мы съездили, посмотрели. Он, конечно, поменьше, чем этот дом, но все же… Значительно больше всего того, к чему мы привыкли. Я предлагаю пока перебраться туда. Заодно ты и решишь, чего хочешь.
– А с Наташей что?
– Я ей предложила поселиться пока с нами, там все равно места очень много. Она согласилась.
– А Джулиане подобрали мастерскую в столице. Неподалеку от нас.
Родители посмотрели на меня удивленно.
– В смысле, неподалеку от городского дома Ричарда, – поправилась я.
– В любом случае, – заметила мама, – если мы хотим серьезно заниматься газетой, то надо перебираться в город.
– Когда вы будете переезжать?
– Завтра, – ответил отец. – Что тянуть?
– Я дождусь Ричарда. И поговорю с ним, – решила я. – Кроме всего прочего, есть вопросы безопасности.
– Есть, – кивнул отец и внимательно посмотрел на меня.
А мама гневно сказала:
– Прекращай уже со своим подростковым бунтом! Женщину в синем кто-то же убил!
– Мне сказали, что девушка синего отродясь не носила.
– Ее переодели, – подтвердил отец.
Мы с мамой вздрогнули.
– Рит, у нашей дочери хорошая серьезная охрана. Я разговаривал с командиром, он утверждает, что все предусмотрено. Только… Ника, не смей сбегать. Ты можешь передвигаться по городу, но порталами – только в сопровождении охранника. Или кого-нибудь из имперцев. И ставь в известность о своих передвижениях!
– Хорошо.
– И не выматывай нервы службе безопасности! Они тоже люди. Служат.
На этом мамином замечании я и удрала к себе в комнату. Переоделась после душа в джинсы и футболку – хватит с меня синих платьев! И уставилась на картину Джулианы.
Каждый раз, когда я смотрю на эту работу, становится легче дышать. Что-то рождается в районе солнечного сплетения и белой бабочкой летит туда, в окно, едва задевая прозрачным крылышком ярко-синие лепестки полевых цветов.
Свое присутствие в поместье Ричарда я воспринимала во многом как… возвращение домой, что ли… Как само собой разумеющееся. А ведь действительно. Я не экономка. Не хозяйка. И не невеста.
Мда… Безусловно, мама была права. И если нам пришлось остаться в этом мире, то какие-то правила поведения стоило бы соблюсти. Хотя бы внешне. На самом деле, наверное, поздно. После всех тех сплетен обо мне, что я – любовница бастарда его величества, открыто живущая в его доме. Дамы высшего света сегодня откровенно выразили свое отношение. И я не думаю, что оно как-то изменится.
Кстати, а что делать с балом в честь дня рождения наследника, на котором я по воле императора Фредерика должна была присутствовать? А теперь еще и отец служит при дворе. Следовательно, и на него будут коситься… Хотя папенька мой, после опыта выживания в структуре КГБ, а потом и ФСБ, да еще и в не лучшие для страны годы… В общем, я так думаю, он справится, конечно. Но осознавать, что я доставляю родителям неприятности, было горько…
Вздохнула. Прислушалась. Посмотрела на часы – дом, похоже, спал. Взяла пачку бумаг: статьи, которые мне оставили для согласования, – и пошла в гостиную. Заодно и Ричарда дождусь.
Уселась у камина на полу, разложила бумаги. Всего на секунду отвлеклась взять диванную подушечку, чтоб удобнее было, как две толстые лапы уже подобрались к моим материалам!
– Флоризель! Морда ушастая – фу!
Щенок посмотрел прямо в глаза. Да что там в глаза, прямо в душу заглянул – жалобно, грустно и с укоризной. Мол, надо же мне хоть чем-то играть! Хоть с кем-то. Хоть когда-то…
Всем я сегодня не угодила, все решили меня сегодня стыдить! И за моральным-то обликом наследника не уследила, и о своем не подумала, и с бедной собачкой не поиграла, да?
– А ну иди сюда… Иди сюда, говорю! Морда… – Я сгребла Флоризеля в охапку, прижала к себе. Теплый, милый… мой!
Песик рос не по дням, а по часам, и это немного расстраивало. Он был таким очаровательным щенком! А сейчас вытянулся, стал крупнее. И так как до поведения взрослой, умной, воспитанной собаки было еще ох как далеко, этот монстр крушил все, что было в поле зрения. Пришлось принести еще бумаги, скрутить несколько «шуршалок» и разбирать статьи, отвлекаясь на мохнатого ребенка.
Так… Что тут у нас? Это – от Луизы. Колонка по рукоделию – вышивка крестиком. Красиво. Ничего в этом не понимаю… Но написано увлекательно. С энтузиазмом. Прямо захотелось взять в руки иголку, нитки и заняться. Замечательно. И картинки красивые. Интересно, она сама их рисовала?
Вообще, чем дольше длилось наше общение с баронессой Кромер, тем большее восхищение она у меня вызывала. Делала она все с удовольствием, хорошо и в срок. Единственная из всех, между прочим. А ведь у нее была еще и подготовка к свадьбе…
Я написала в блокнотике, что третий или четвертый номер журнала надо посвятить свадьбам. И красиво, и всем нравится, и… материалы со свадьбы Луизы можно использовать. Интересно, при таком раскладе от меня скоро все скрываться начнут по подвалам?
Отодвинув любопытный собачий нос, взяла следующую папку. Вот эта статья – неизвестно от кого. Наверное, от каких-то новых журналистов, которых, видимо, отобрала мама. Так. Обзор ресторанчиков. Где лучше провести свидание. Интересно, а что у нас с заказными статьями? В смысле, с рекламой? Кто за это деньги брать будет? Скорее всего, работник пера не просто так хвалил одни места, где можно свидание проводить, и ругал другие. Надо поговорить с Джулианой. И без фотографий, на мой взгляд, материал казался мало интересным.
Так… Это опус Наташи. Они с мамой корректировали текст под имперские реалии. Что тут у нас?
– Ты не спишь? – подошел ко мне Ричард.
Я и не услышала, как он вернулся.
– Тебя жду, – улыбнулась я ему. – Ты голодный?
– Нет, военные после того, как ты высказала свое недовольство, следят, чтобы я хорошо питался.
– Когда я высказывала свое недовольство?
– На том самом совещании, которое ты разогнала.
– Не помню.
– Ну, пока офицеры отступали из кабинета, ты не только целовала меня, ты еще и гневалась. И фразу о том, что кто-то же должен следить, чтобы командующий был сытый, услышали.
Он опустился рядом со мной на ковер, не обращая внимания на бумаги. Я поспешно убрала бумаги. Сначала спасла чужой труд, а потом уже стала целоваться…
– Ты зачем джинсы надела? – проворчал имперец.
– В них на полу валяться удобнее.
– Мне они не нравятся!
– Под платье залезать удобнее?
– Именно.
– Полный дом народу, – проворчала я, когда он потянулся, чтобы расправиться с очередным моим комплектом одежды. Решила для себя, что любимые джинсы на растерзание этому варвару я точно не отдам!
– И что же нам делать? – промурлыкал он.
– Хотя бы отправиться в спальню.
Он рассмеялся, подхватил меня на руки – и понес к себе. Получилось так, что на этой половине дома, которую я называла господской, он был один.
И опять все завертелось перед глазами, словно он поставил себе целью свести меня с ума.
– Я ставлю полог тишины уже на рефлексе, – рассмеялся Ричард, когда я зажала себе рукой рот, чтобы не кричать от наслаждения. – Перестань.
– Я тебя люблю, – потянулась я к нему.
– Ника… – все же начал он серьезный разговор, как только мы чуть пришли в себя. – Со всем этим что-то надо решать.
– Мне об этом сегодня говорила мама. Она предлагает переехать в дом, который предоставил отцу император.
– А чего хочешь ты? – глухо спросил Ричард.
– Я хочу ни о чем не думать. И ничего не решать.
– Ты же понимаешь, что так не получится.
– Хорошо, а что предлагаешь ты? – вырвалось у меня прежде, чем я успела прикусить язык.
И Ричард немедленно ответил – с удивительно довольным видом, словно ждал этого вопроса:
– Я предлагаю тебе руку, сердце и все, чем я владею.
Мне оставалось только посмотреть на него укоризненно.
– Ника, почему?
– Может быть… Я просто боюсь.
– Ты думаешь, мне не удастся тебя защитить?
– Дело не в этом.
– А в чем?
– Все неприятности между нами начинаются с твоей фразы о том, что нам надо пожениться. А уж если я отвечаю согласием, то и вовсе начинается светопреставление. Ричард, я так больше не могу. Это настолько больно, словно часть меня умирает…
Он нахмурился, но промолчал. Потом сказал:
– У Паши сегодня открылись способности мага огня.
– Что?!! И ты говоришь мне об этом только сейчас, Ричард! – Я вскочила с кровати, зачем-то стала одеваться, раскидывать вещи…
– Любимая, успокойся. Успокойся, пожалуйста, с ним все в порядке, слышишь? – Он усадил меня к себе на колени.
– Ричард… Но… Как же это? Это не опасно?
– Это прежде всего удивительно, – потер лоб Ричард. – Все произошло так, словно он мой сын. По крови, понимаешь? Просто способности проявились не в детстве, а в подростковом возрасте. И… у него сила – вполне сопоставимая с моей.
– «Как вы лодку назовете – так она и поплывет», – процитировала я мультик про капитана Врунгеля.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты же назвал его Рэ – с самого начала. И все подумали, что это твой внебрачный сын. Видимо, Вселенная решила пошутить.
– Тогда мне нравится ее чувство юмора.
– Слушай, а с ним правда все в порядке?
– Да. Феликс был рядом. Рэм, Алан и молодой Борнмут. Они помогли – он особо не пострадал.
– Ричард! – вскочила я. – Что значит «особо не пострадал»?!! Обгорел? Или…
– Ника… – Этот невозможный мужчина лениво и как-то плотоядно смотрел на меня. – Пострадала полоса препятствий. Сильно. Точнее, восстановлению она не подлежит. Еще бюджет Академии – ее придется отстраивать заново. Немного – живот Гилмора.
– А с исполняющим обязанности ректора Академии что случилось?
– Смеялся много.
– У вас какие-то странные представления об обучении, технике безопасности… и юморе тоже.
– Просто он помнит, что последний, кто эту самую полосу препятствий извел, – это я.
– Ты?
Ричард гордо кивнул.
– В молодости. Я хотел, чтобы меня отчислили, – решил, что не останусь в империи. И демонстративно все спалил.
– Слушай, а вот какое ты имеешь моральное право строить детей, если сам что только не творил?
– Зато я знаю, что могут натворить кадеты. И догадываюсь, как этого избежать. Ну или как наказать, чтобы прониклись.
Я покачала головой и потребовала:
– Мне надо увидеть сыновей. Немедленно.
– Хорошо, – не стал спорить Ричард. – Один вопрос: ты так отправишься в Академию? Или все-таки накинешь что-нибудь?
Мы заявились, видимо, в достаточно неподходящее время: когда Ричард постучал в дверь, то сначала послышалось сдавленное ругательство – сразу из нескольких глоток. Бывший кадет этой самой Академии понимающе усмехнулся, внимательно посмотрел на меня и негромко сказал:
– Павел, мама пришла.
За дверью что-то громыхнуло.
Принц Тигверд под моим суровым взглядом подавил усмешку. Я хотела ему сказать, что…
Но тут дверь открылась.
Пашка был… такой милый, такой сонный… Алкоголем вроде не пахло, сигаретами тоже, чужими духами – я повела носом, как заправская собака… тоже нет.
– Мама! – жизнерадостно поприветствовал меня сын. – А мы… скучали!
Тут из-за его плеча выглянули Рэм и Феликс. С исключительно радостными физиономиями.
– Мамочка! – хором сказали они.
Ричард уже не мог сдержаться и всхрюкивал у меня за плечом.
– Я… – промямлила, чувствуя себя… глупо. – Беспокоилась. Ричард сказал, Паш, что у тебя открылись способности огненного мага.
– Да, как у отца, – выпалил Паша. И смущенно посмотрел на меня и на Ричарда.
Я хотела обнять его, но не решилась. Еще открою дверь – и узнаю что-то, что порушит мой сон на многие-многие месяцы вперед.
– Ждем на выходных. Спокойной ночи, – сказал Ричард, утаскивая меня в портал.