Я ждала утра, и продолжения пути – хотелось сесть на теплого коня. Но, утром стало еще хуже – моя одежда была мокрой от росы. Богундцы, едва проснувшись, спешно пожевали мясо – мне не дали – сели на лошадей, и собрались ехать дальше. Со мной вышла заминка – все уже в седлах, а я стою и жду, когда и меня посадят. Мой вчерашний сосед смотрел сердито и выжидательно, однако, молчал. Аста тоже взглянул, и не говоря ни слова, огрел кнутом. Правда, не сильно, и не очень больно. Я взвизгнула, и попыталась залезть на лошадь. Богундец, чьего коня я штурмовала, схватил меня за шиворот, и буквально затащил на лошадь. Я уцепилась за его спину, и всадники двинулись. Пригревшись о горячего коня, и не менее жаркую спину дикаря, я, почти сразу задремала, клевала носом, и стукалась лбом об эту самую спину, каждый раз пугаясь, что за это побьют.
Через какое-то, бесконечно долгое, время, дремота отступила, я продрала глаза и осмотрелась.
Местность немного изменилась. В степи появились кусты, деревца, и даже перелески. Часто попадались стада овец, ведомые пастухами, и еще, деревеньки. Что это именно деревни, я поняла не сразу – дома казались сделанными из земли, и выглядели, как холмики. Также, довольно часто мы догоняли караваны – по виду, торговые, с конями и телегами, нагруженными тюками. И, почти в каждом караване были вереницы рабов.
Я приободрилась – судя по оживлению в степи, мы приближаемся к столице, и конец пути близок. Не смотря на выносливость Ли, я уже еле терпела – тело затекло, одервенело и болело. К тому же, в столице должен быть храм, с точкой, куда мне не терпелось попасть.
Появился всадник, и подъехал к нашему отряду. Богундцы остановились, поговорили с прибывшим, и куда-то рванули. Мой сосед по лошади опять просто скинул меня, правда, немного придержал, и я упала на землю без особых последствий. Они уехали, а я осталась сидеть, не зная,что делать. Уйти? Куда? В какой стороне ближайший город с точкой возврата? Да и можно ли, уходить? Вдруг догонят и сломают ноги? Но, скорее всего, меня просто бросили, потому что я мешала всаднику. А отряд отправился туда, где каждый воин на счету – наверное, в битву. Не столь я ценный раб, бросили, и все. Значит, я свободна? Между тем, уже стало жарко, и мне опять захотелось спать. И я приткнулась к кусту, улеглась поудобнее, вытянула ноги, и уснула. И снилось мне, будто куст, возле которого я лежала, и трава подо мной, радуются теплу и солнцу. Правда, трава пыхтела и пыталась выбраться из под меня – ей было тяжело, и темно.
Прервало странный сон уже знакомое волочение по земле. Открываю глаза – так и есть, на моей талии петля, и меня тащат по серой траве.
Волочение прекратилось у ног, одетых в кожаные чуни. Мелкий старик, одетый в потрепанный халат, смотрел на меня сверху вниз и лыбился. Я вскочила. Рядом с дедком стоял худой, одетый еще более потрепанно, унылый парень, на голом предплечье которого красовалось клеймо. Раб значит. А мимо нас медленно брело стадо овец.
Старик кивнул, раб шагнул ко мне, и сдвинул ворот моей рубахи сначала с одного плеча, потом с другого. У меня метки не было – клеймят хозяева, когда купят людей у захвативших их. В моем случае, как я думаю, меня бы заклеймили по прибытии в ханский дворец.
Но, из-за этих манипуляций я поняла – эти двое не люди Асты. Они меня просто нашли, и поймали. Да офигеть! Что, в степях ловят всех подряд?
– Клейма нет! – сообщил раб старику очевидное.
– Скоро будет! – захихикал дед, радостно потирая руки.
– Эй! – воскликнула я, пытаясь освободится от веревки – Размечтались! Я раб Астахана!
– А где клеймо? – ехидно спросил дедок.
– Не поставили еще!
Веревка не развязывалась – или все богундцы умеют завязывать, или дед раньше был воином.
– Хан всех поубивает, за кражу его собственности! – орала я.
Но, на меня больше не обращали внимания.
Старик отошел, подгоняя овец, а меня повел, держа за веревку, раб.
Вскоре кричать надоело, и я принялась расспрашивать Олива – так звали невольника. Он был из каких то земель, о которых я не слышала. На их селение напали богундцы, похватали рабов и ушли – с этой страной степь не воевала. А потом Олива купил Грец.
–Что же получается? – спросила я – Кто угодно может схватить кого угодно, и сделать рабом? И никаких законов?
– Закон в степи один! – ответил Олив – Кто сильнее – тот и прав! Если ты считаешь себя достаточно сильным, и нападаешь на соседние земли, то готовься получить ответ, или от армии той страны, или от ханского войска, если хан заступиться за обиженного.
– Если? – удивилась я – Не всегда заступается за подданных?
– Все зависит от союзов! – непонятно ответил раб.
Я попыталась вспомнить все, что знала о Богунде. Степная страна состояла из нескольких княжеств, которые, в свою очередь, были собраны из множества племен. Хан был князем богундцев – самого большого и сильного племени, поэтому и правил всеми землями и княжествами, жители которых богундцами не считались, хотя выглядели так же, и говорили на том же языке. В общем, все сложно.
Спросила я, и куда мы направляемся, где ближайший город, и как далеко до Ассина.
Шли мы в селение, в котором жил наш, как сказал Олив, хозяин, старый пастух, по имени Грец. И часа через четыре придем. Ближайший город – столица, и до нее день пути. До Ассина – неделя на лошади.
Дальше мы шли молча, и я размышляла. До Ассина далеко, значит надо попасть в столицу. Что мне удасться сбежать от деда – не сомневаюсь.
Мы приблизились к очередному крохотному озерцу, похожему на грязную лужу, и овцы стали из него пить. И Олив тоже. Я же, усевшись на берегу, принялась кричать пастуху, что хочу есть, и пусть хоть убьют, пока не покормят – с места не сдвинусь. Дед, морщась и ругаясь, все же кинул мне кусок лепешки. Воды не дал – я должна пить из озера. Но я не стала – такую грязь употреблять невозможно. Олив жадно смотрел, как я ем, и я крикнула:
– И Оливу дай!
Грец разорался сильнее, я же улеглась на траву и крикнула:
– Не двинусь! Придется волочь! Или нести!
Старому рабовладельцу пришлось кинуть лепешку и Оливу. Да что ж они рабам кидают еду! Для них унизительно просто дать?
Олив съел свой кусок жадно и быстро, и мы двинулись дальше. Я стала уговаривать парня сбежать, или отпустить меня. На что он ответил:
– Отпущу – изобьют. Сбегать – некуда. Или поймают и сломают ноги, или умрем от голода. Или волки сожрут.
– Но, – возразила я – здесь попадаются деревни! Можно попросить еды, или купить!
– У тебя есть деньги? – поинтересовался Олив. Получив отрицательный ответ, произнес:
– Тогда в ближайшей деревне нас заберут в рабство! Какая разница? Одиночки в степи – уже рабы! Или трупы. А еды в деревнях не дадут, самим не хватает.
"Ужас! Ну и законы! Вернее, их нет! "– подумала я, но мысли о побеге не оставила.