– А ну пустите, супостаты! – кричала я на стражников у дверей в зал приёмов.
Но эти двое только молча мне топорами грозили.
Уже битый час я пыталась с Князем увидеться. И не просто так, у меня дело к нему было важное!
– У меня задание для летописи «Новая береста»! – пыталась я объяснить этим дубиноголовым. – Нужен комментарий Князя для заметки!
Я уже несколько недель служила в этой летописи. Да вот только всерьёз меня никто не воспринимал. В основном я самовар только ставила да за баранками всем бегала. А мне так хотелось что-то важное написать! О судьбах Родины, о великих подвигах, о невероятных злодеях, и чтобы потом народ слова мои перечитывал и дивился чудесами прошлого. Все мои ровесницы уже давно замуж повыходили, семью завели, хозяйство. Да только с детства я знала, что моя судьба совсем другая. Пока мои подружки через костёр прыгали да на свидания бегали, я грамоте выучилась. Много читала, письма всем писала, и личные и деловые. Так и решила, что перо – моё призвание. К сожалению, девице в летописном деле тяжело пробиться было. Так что я за любую соломинку хваталась. А раз доверили мне задание, то я намеревалась его во что бы то ни стало выполнить.
Вдруг дверь сама распахнулась, сбив стражников с ног. Из княжеской палаты стрелой вылетел витязь. Высокий, в шлеме и кольчуге, с бородой. Да это же был сам Илья Муромец! Вышел в гневе – значит, правду говорили, что вечно они с Князем ссорятся. Неужто и впрямь решил уйти Илья из дружины? Хотелось мне у него интервью взять, но время было неподходящее. Надо было к Князю попасть, пока стражники с пола поднимались и за дверьми не следили. Схватила я своего живописца за шиворот и поскорее ринулась в княжеские покои.
– Во… – удивлённо посмотрел на меня боярин с бородой, наверное, советник по государственным делам. – Баба!
– Хорошенькая, – одобрительно кивнул Князь. – Как ты, милая, сюда попала?
– Я не баба, – даже не пыталась я скрыть возмущение, – а летописец еженедельного издания «Новая береста»!
– Ты летописец? – удивился Князь.
Вечно они изумлённо глаза пучат, будто девица только у печи стоять может.
– Да! – с вызовом ответила я. – И я хочу знать – по какому праву меня не пускают во дворец!
– Как не пускают? – повернулся Князь к своему советнику. – Да что это такое?!
Советник только молча руками развёл.
– Вы подтверждаете отставку Ильи Муромца? – попыталась я воспользоваться его замешательством. – Говорят, что он обвинил вас в сговоре с Соловьём-разбойником!
– То неправда! – некстати влез советник. – Пусть вначале докажет!
– Это верно, – кивнул Князь. – Закон таков: не пойман – не вор! – Тут он немного замялся, а потом добавил: – В переносном смысле…
Пока я думала, что за переносный смысл там мог быть, мой художник начал быстро писать портрет нашего владыки.
– Так, уберите его, уберите, – замахал руками Князь, – зарисовка во дворце запрещена!
Стражники схватили моего живописца и поволокли к двери.
– А знаете что, – сказал вдруг мне Князь, резко подобрев, – как вас зовут?
– Алёнушка… – ответила я растерянно.
– Какое замечательное имя! – всплеснул руками Князь. – Так вот, Алёнушка, ведь нам с вами поговорить здесь не дадут. Видите, с кем приходится работать? – показал он рукой на окружающих. – Пойдемте-ка в мой персональный кабинет.
Я задумалась, стоит ли соглашаться на его предложение. Неизвестно ведь, секретами Князь делиться станет али подкупить решит честную журналистку. Но тут в зал влетел один из слуг и упал на колени, заламывая руки.
– Не вели казнить, Князь, душа земель русских! – взмолился он.
– Нет, ну вы видали? – Князь в негодовании хлопнул себя по бокам. – Чего опять стряслося?!
– Казна, светлый Князь…
– Чего казна? – настороженно переспросил он.
– Соловей-разбойник, бандит проклятый, казну украл!
Ничего себе! Вот это я вовремя в княжеский терем попала, это же настоящая сенсация. Для летописца такой сюжет – удача большая. Особенно для начинающего.
– Каковы будут ваши дальнейшие действия? – быстро спросила я, открывая берестяной блокнот.
Князь в ответ беззвучно открыл рот и упал в обморок.
К нему бросились стражники и встали кругом с глупым видом, явно не зная, переживёт ли их повелитель скорбные новости.
– Успел? – шепнула я своему живописцу. Тот смог вырваться из рук охраны и пробрался обратно. А теперь спешно ваял на бересте портрет бездыханного Князя. – Мне нужен крупный план!
Тем временем подданные подняли Князя на ноги. Постепенно к владыке вернулись чувства.
– Догнать! Поймать! – заорал он не своим голосом. – Богатыря в погоню!
– Не вели казнить, Князь… – пропищал один из слуг. – Только где же богатыря взять? Илья Иванович в гневе домой направился.
– Обиду на тебя, светлый Князь, затаил, – подхватил другой.
– А Соловей-то ещё и коня забрал, – добавил первый. – Муромского…
Князь явно был озадачен. Тут советник взял его под локоть и отвёл в сторону. Про меня они вроде забыли, так что я тихонько подкралась поближе, чтобы лучше слышать. Казна-то она хоть была и княжеская, но отношение ко всему государству имела. Дело общественное, знаете ли, а значит, и моё.
– Послушай, светлый Князь, – прошептал советник, – а что, ежели Илюшке про казну ни слова, а про коня рассказать? Он же больной на коня этого! Поедет выручать его, а заодно и казну нашу выручит!
Князь довольно хлопнул советника по плечу.
– Правильно, нужно срочно к Илье ехать! – И добавил, глядя на слуг с угрозой: – Смотрите мне! Чтобы про казну ни одна душа не прознала!
Я поняла, что дело пахнет настоящим сюжетом! Если я такую историю в летопись принесу, меня там точно зауважают, а не то что раньше. Надо было с ними в дорогу напроситься, чтобы всё из первых рук разузнать.
– Послушайте, Князь… – начала я нерешительно.
Князь и советник обернулись и с удивлением на меня поглядели, будто и забыли, кто я такая.
– А можно мне с вами к Илье Иванычу? Летопись я пишу. «Будни русских героев» называется.
Князь с гневом меня оттолкнул.
– Кто её впустил?! – возмущённо крикнул он.
– Так ведь ты сам, Князь, велел, – растерянно ответил один из слуг.
– Это я раньше велел, а теперь не велю! Всё! Уберите её! Опала!
Стража подхватила меня под руки и вынесла из палаты.
– Это произвол! – кричала я, пытаясь вырваться. – Насилие над прессой! Свободу перу и слову!
Но всё без толку. Никакого сладу с этими политиками…