Илон Маск: инопланетянин - читать онлайн

В официальных биографиях, в интервью Маска и его родных, в выверенных статьях «Википедии» много и с пиететом говорится о выдающихся предках будущего изобретателя и бизнесмена по материнской линии. Отцовская линия дана гораздо скупее и сдержанней. Не слишком много внимания уделяется и месту его рождения, а главное – времени. Постараемся восполнить этот недостаток, не забыв, конечно, и родословную миллиардера.

Как сообщают биографы Маска, в далёком южноафриканском детстве мальчишки издевались над ним из-за его необычного имени. Однако выбор имени был не случаен: Илоном мальчика назвали в честь прадеда Джона Илона Хальдемана.

Предки-авантюристы

Джон Илон Хальдеман родился в 1872 году в Америке, в штате Иллинойс, и впоследствии переехал в Миннесоту. Там он встретил свою жену Альмеду Джейн Норман, они поселились в городе Пеко. У них родился сын Джошуа Норман Хальдеман, дедушка Илона. Джошуа был весьма необычным человеком: во многом он является примером для Маска. Когда Джон умер, Джошуа было всего семь лет. Лишившись отца, мальчик начал работать очень рано. Он влюбился в широкие степные просторы, научился ездить верхом, увлёкся боксом и борьбой. Джошуа объезжал лошадей для местных фермеров; более того, он даже стал организатором одного из первых родео (спортивных соревнований ковбоев) в Канаде. На семейных фотографиях Джошуа изображён в кожаных штанах с лассо в руках. Совсем юным Хальдеман ушёл из дома и поступил в Школу мануальной терапии Палмера в Айове. Затем он переехал в Саскачеван и стал фермером. Во время депрессии 1930-х годов Хальдеман не смог расплатиться с банком за кредиты на покупку пяти тысяч акров (более двух тысяч гектаров), и его земли были конфискованы.

Потеряв ферму в 1934 году, Джошуа Хальдеман довольно долгое время вёл кочевой образ жизни, который его внуку будет дано воспроизвести в Канаде шесть десятилетий спустя. Ростом в шесть футов и три дюйма (190 см), Хальдеман сменил много профессий, даже работал грузчиком на стройках, прежде чем ему удалось реализовать свои таланты и знания в области мануальной терапии.

Как мы видим уже из биографии его деда, выбор материнской линии вполне осознан и даже необходим для реноме американского миллиардера. Здесь от Войны за независимость и до наших дней всё одно к одному: и предки – природные американцы, честные протестанты, и дед – объезжает диких мустангов и организует родео, и его история – Великая депрессия и разорение, работа грузчиком, новый подъём и процветание…

Дальше начинаются уже собственно канадская и южноафриканская линии.

В 1948 году Джошуа Хальдеман женился на Уин Жозефине Флетчер и начал успешную практику мануального терапевта. В том же году в семье, где уже были сын и дочь, родились близнецы Кэй и Мэй, мать Маска.

Всегда стремившийся к чему-то новому, Джошуа Хальдеман увлёкся авиацией и купил собственный самолёт. Семья получила известность, когда люди узнали, что Хальдеман и его жена путешествуют со своими детьми на одномоторном самолёте по Северной Америке.

Казалось бы, Хальдеман нашёл себя в этом мире. Но трудности в частной жизни и вмешательство государства в эту жизнь категорически перестают его устраивать. С 1950 года он публично заявляет, что канадская бюрократия слишком навязчива.

Это обстоятельство, а также, видимо, врождённая неспособность подолгу оставаться на одном месте подталкивают Хальдемана к новому этапу жизни. Семья продаёт свой дом и решается на переезд в Южную Африку. На Чёрный континент отправляется и их семейный самолёт Bellanca Cruisaire 1948 года. Хальдеманы обосновываются в Претории, одной из трёх столиц ЮАР, где глава семьи возобновляет занятия мануальной терапией. Однако дух приключений уже не даёт ему покоя.

В 1952 году Джошуа и Уин пересекли расстояние в 22 тысячи миль (35 тысяч км), пролетев через Африку в Шотландию и Норвегию и обратно. Уин выступала в роли штурмана и иногда подменяла мужа в качестве пилота. В 1954 году супруги побили собственный рекорд, преодолев расстояние в 30 тысяч миль (48 тысяч км) – в Австралию и обратно. О них писали в газетах; вероятно, это был единственный (и уж во всяком случае первый) частный перелёт из Африки в Австралию на одномоторном самолёте. Помимо трансконтинентальных рекордов, семья Хальдеманов много летала по самой Африке. В такие путешествия брали и детей.

Мы опустим описания джунглей, гиен и леопардов, которые, может быть, рыскали вокруг костра, где сидели маленькие дети Хальдеманов. Всё это хорошо для жизнеописания Индианы Джонса, но совершенно ничего не говорит о жителе Кремниевой долины и владельце нескольких корпораций, самый большой риск в жизни которого – резкое падение акций его компаний и официальное банкротство. Что, разумеется, бывает даже более страшно, но куда менее романтично.

Неутомимый дед Илона Маска погиб в 1974 году в возрасте 72 лет. Он разбился на своём самолёте, зацепившись шасси за телеграфные провода. Илон в то время едва делал первые шаги. Естественно, в детстве он слышал много рассказов о подвигах своего деда и просматривал бесчисленные слайд-шоу с фотографиями путешествий семьи. Маск любит вспоминать рассказы бабушки об их приключениях, в том числе и тех, когда они были в двух шагах от смерти. Ведь они летали на самолёте без радиосвязи, пользуясь лишь обычными дорожными картами, к тому же не всегда правильными. Дедушка Маска, подчёркивается в биографиях, был одержим духом приключений и исследований. Часто он совершал не вполне понятные поступки, нарушая размеренный ход жизни. Поэтому дух авантюризма у Масков в крови.

Мэй Маск, мать Илона, боготворила своих родителей, хотя сама была тихим «ботаником»: она любила математику и другие науки, хорошо училась. Когда Мэй исполнилось 15 лет, многие стали обращать внимание на её внешность: она стала красавицей. Друг семьи Хальдеманов имел в Претории школу моделей, и Мэй было несложно устроиться туда. В выходные она появлялась на подиуме, фотографировалась для журналов, посещала разные мероприятия и в конечном итоге стала финалисткой конкурса «Мисс Южная Африка». Нужно сказать, что мать Маска не отказалась от своей профессии и после шестидесяти лет: она до сих пор появляется на обложках журналов, а также в музыкальных клипах Бейонсе.

Мэй Маск на красной дорожке.

DKMS Annual Gala, 2 мая 2018 года

Итак, мы можем проследить у Илона наследственную склонность и к миру шоу-бизнеса, к публичности. Любовь Маска к ярким презентациям и общению с журналистами, его появление на обложках «Тайма» и «Форбса» неслучайны. Но одна лишь «модельная» линия без «инженерной» не совсем подходит для нашей истории. Необходимо коснуться, можно даже сказать, запретной темы будущих семейных умолчаний. Это отец Маска, инженер Эррол Маск.

Мэй и Эррол, отец Илона, выросли в одном районе Претории и были знакомы с одиннадцати лет. Когда Мэй стала взрослой, Эррол в течение семи лет добивался её руки и наконец добился. «Он просто взял меня измором», – порой шутит Мэй. Однако их брак был непростым с самого начала.

Она забеременела во время медового месяца и ро- дила Илона 28 июня 1971 года. Несмотря на проблемы в семейных отношениях, сама их жизнь в Претории, по меркам окружающих, была вполне приличной. Эррол работал инженером в крупных строительных проектах, строил офисные здания, торговые комплексы, жилые районы. Мать Маска стала практикующим диетологом. Спустя год в семействе Масков появятся брат Илона Кимбал, а позже – и сестра Тоска.

Может показаться, что в истории Маска всё гладко. От «правильных» родителей рождаются «правильные» дети, которые впоследствии покоряют мир с помощью чудо-машин и изобретений. Однако в биографии как у героя комикса (а Маск неоднократно признавался, что обожает комиксы) обязательно должен быть злодей, которому противостоит супергерой. Образ зла должен предстать герою с детства: это либо мальчишка из соседнего двора (завистник и альтер эго супергероя), либо деспот-отец. Либо и то, и другое. Тёмное место в истории Маска – Южная Африка.

Неспокойная родина

В его биографиях об этом пишется достаточно скупо: просто «родился в Претории, одной из трёх столиц Южной Африки». Но чем была ЮАР во второй половине ХХ века? У многих это время связано только с одним словом – «апартеид».

Краеугольным камнем системы апартеида стал закон 1950 года о «расселении по группам», по которому африканцы должны были покинуть районы городов, где проживают европейцы, и жить в специально отведённых местах. По этому закону за европейцами резервировалось 87 % всей площади страны, а за африканцами – всего 13 %. На землях, отведённых для африканцев, расистский режим создал десять марионеточных «национальных государств» – бантустанов, а четыре из них были даже провозглашены «независимыми» (Транскей, Бопутатсвана, Вена, Сискей).

Власть в бантустанах принадлежала вождям племён, которые подчинялись чиновникам-европейцам.

Предоставив людям подобное «самоуправление», закон ликвидировал все права для африканцев, живущих за пределами резерваций. Он был направлен против двух миллионов африканцев, которые жили в промышленных районах и работали на заводах, фабриках и шахтах. Они ставились в положение временно проживающих в данном районе, и их в любой момент можно было отправить в собственный резерват. Кроме того, у вождей племён были свои уполномоченные, которые забирали у временно проживающих часть зарплаты и следили за их поведением.

А вот теперь – самое важное! Этот режим был частью западного мира. ЮАР поставляла на мировой рынок более половины (!) мировой добычи золота, 30 % алмазов и 25 % урана, являвшегося фундаментом западной атомной промышленности (в первую очередь для США и Франции). Поэтому западные страны тратили огромные средства на политическое, военное и экономическое укрепление этого государства.

Между тем коренное население Южной Африки не переставало вести борьбу против колонизаторов. Первое крупное столкновение произошло на рудниках Ранда в августе 1946 года. В течение целой недели 100 000 шахтёров бастовали, требуя отменить дискриминацию в оплате труда (африканский рабочий получал в 50 раз меньше, чем европейский за одну и ту же работу). Мятежных шахтёров расстреляли. В крупных городах лидеры коммунистической партии и профсоюза были арестованы. Но борьба продолжалась.

В этой борьбе за достойную жизнь Африканский национальный конгресс (АНК) стал истинным национальным лидером. В пятидесятые годы АНК вырос до 100 тысяч человек. Из организации, которая однажды потребовала от государства небольших уступок, она превратилась в мощную политическую силу, которая начала бороться за полную ликвидацию расистского режима. АНК имел тесные связи с Южноафриканским национальным конгрессом, созданным М. Ганди во время его пребывания в Южной Африке. 26 июня 1950 года они провели первую совместную демонстрацию протеста против расовой дискриминации. С тех пор эта дата отмечается ежегодно как день национального протеста.

26 июня 1955 года в Йоханнесбурге был созван Народный конгресс, в котором приняли участие 3 тысячи делегатов из всех уголков страны. Конгресс принял Хартию свободы, которая выдвинула программу создания в Южной Африке демократического государства с равенством всех национальных групп и равными гражданскими правами для всех жителей.

В начале шестидесятых годов ситуация в Южной Африке резко ухудшилась. В марте 1960 года полиция разгромила мирные демонстрации в Шарпевиле и Ланге, пригородах Йоханнесбурга и Кейптауна. Сотни демонстрантов были убиты. Затем последовала новая волна террора. Более 20 тысяч человек были арестованы, АНК – запрещён.

Генеральная Ассамблея ООН призвала все государства разорвать дипломатические отношения с Южной Африкой, бойкотировать товары из этой страны и прекратить экспорт товаров, прежде всего нефти и оружия. Был введён запрет на всевозможные культурные и спортивные контакты.

Эти меры оказались неэффективными, поскольку западные державы игнорировали решение ООН и продолжали поддерживать экономические отношения с расистским режимом. Продолжались и поставки оружия, хотя и в скрытой форме.

Вот в какой атмосфере рос будущий бизнесмен и изобретатель Илон Маск. А ведь он принадлежал к одному из известнейших семейств Южной Африки, гордившемуся тем, что оно упоминается ещё в первом телефонном справочнике Претории. И хотя в благополучной «белой» столице страны, нашпигованной войсками, западными наёмниками и оружием, всё было относительно спокойно, атмосфера была наэлектризована. Когда Маску исполнилось 15 лет, в стране был введён режим чрезвычайного положения, действовавший в течение трёх лет.

И вот теперь время поразмышлять о скелетах в шкафу. Отцовскую (то есть собственно южноафриканскую) линию Маски тщательно замалчивают, говорят что-то о характере отца, о том, что «Эррола Маска было слишком много», что-то невнятное… Что же знаем мы? Маски – одно из старейших белых семейств Претории, так что можно с уверенностью сказать, что они участвовали в англо-бурских войнах. И пришлые англичане, и потомки голландских колонизаторов (буры) проявляли тогда необычайную жестокость. Возмущённые зверствами колониального режима, добровольцами против англичан воевали на стороне буров сотни людей из большинства цивилизованных стран мира (в том числе из России и США).

Не очень важно, на чьей стороне воевали предки Маска (хотя они англосаксы). Важнее то, что к началу Второй мировой войны Южноафриканский союз (впоследствии ЮАР) был надёжным оплотом фашистской идеологии на Чёрном континенте. После поражения Третьего рейха в ЮАР нашли приют многие военные преступники из фашистской Германии и её европейских союзников, а южноафриканское правительство провозгласило государственный расизм и объявило политику апартеида. Напомним, что всё это – после Нюрнбергского трибунала. И семейство Масков не было диссидентами, они не уехали от ужасов расизма в Европу или Америку, а преспокойно продолжали свою двухсотлетнюю «миссию белого человека» в Африке. Из того, что Илон рассказывает о своём деде, можно узнать, что Уолтер Генри Джеймс Маск был армейским сержантом. «Он почти никогда не разговаривал, – говорит Маск, – он просто пил виски, был очень раздражительным и здорово решал кроссворды».

Казалось бы, немного. Но военный сержант в Претории 1920–1950-х годов ХХ века – это человек, который, вероятнее всего, участвовал в карательных операциях против чёрных. Если и не участвовал, то как минимум не осуждал.

То, что либерализм и толерантность не были приняты в преторианском семействе Масков, можно отчётливо увидеть на таком примере.

Когда юный Илон, неоднократно говоривший отцу о переезде в Америку и о своём желании жить в США, в конце концов довёл старшего Маска до белого каления, Эррол решил преподать сыну урок. Он уволил домработниц, а Илону предложил самостоятельно выполнять их работу по дому: пусть, мол, узнает, каково «быть американцем».

Понятно, что в глазах Эррола «быть американцем» и «быть слюнтяем и либералом» означало одно и то же. То, что уволенные домработницы были чернокожими, тоже сомнений не вызывает.

Учитывая, что официальная биография Маска писалась в правление первого чернокожего президента США Барака Обамы, который оказал более чем щедрую поддержку «проповеднику зелёной энергии» и отцу «нового американского космоса» Илону, такие скелеты в шкафу были просто опасны! Поэтому шкаф покрепче запирали.

К 1989 году, когда «ботанику» и компьютерщику Илону Маску подошло время служить в армии, в ЮАР начались резкие перемены. Режим апартеида шатался, чёрное большинство добивалось реального равноправия. Происходили вооружённые стычки между «цветным» и «белым» населением страны, так что повторять военную карьеру деда и участвовать в этом Маску было совершенно неинтересно. Ведь он решил «стать американцем» (но отнюдь не слюнтяем: здесь суровые отцовские уроки пойдут впрок будущему миллиардеру). Тем более что грин кард он получил уже в 1981 году, когда Эррол Маск подарил сыну один из первых в мире домашних компьютеров – Commodore VIC-20.

Всё. Именно отсюда начинается «обратная дорога» будущего миллиардера в США, как и полагается по семейной традиции, через Канаду. Но Commodore VIC-20 был не просто «видом на жительство в США» – это был «вид на жительство» в Кремниевой долине. И к 1989 году Маск уже твёрдо знал это. Ещё до появления термина «виртуальная экономика» южноафриканский подросток уже работал и зарабатывал в ней. О первых пятистах долларах, заработанных на продаже программы с простенькой «стрелялкой», пишут все биографии Маска. О первых сотнях миллионов долларов, заработанных уже в Кремниевой долине во время так называемого бума доткомов на Zip2 и X.com, мы уже рассказали.

Однако именно эти истории о «компьютерном миллионере» сильно усредняют подлинную биографию Илона Маска и делают его «вторым Стивом Джобсом» (которого так ждала и жаждала Кремниевая долина, и хитроумный Маск, конечно, отчасти сам подыгрывал этим ожиданиям). Гораздо менее понятен и практически не объяснён до сих пор крутой поворот от «виртуальной экономики» (где крутились и продолжают крутиться огромные мировые деньги) к реальности, к идеям и изобретениям, способным перевернуть реальный, а не виртуальный мир.

«Я думаю, что люди сегодня как-то уж слишком увлеклись всяким там интернетом, финансами и правом, – скажет гораздо позже уже состоявшийся Илон Маск. – Это одна из причин, почему у нас мало инноваций».

Биограф Маска Эшли Вэнс утверждает, что понимание этого «носилось в воздухе». Но она говорит всё-таки о 2005 годе. SpaceX Маск создаст в 2002-м. Почему он совершит этот крутой поворот? Мы думаем, что дело не столько в гениальном предпринимательском чутье Илона Маска, сколько в том, когда рос этот мальчик.

Под знаком Марса

Ведь дом одного из самых именитых семейств Претории – это не хижина дяди Тома, да и Южная Африка того времени – это не дикая саванна с гиенами и леопардами, а одна из самых развитых экономик мира (благодаря западным технологиям и самой дешёвой, практически рабской рабочей силе). Да и столицы ЮАР, где в гипермаркете можно запросто купить один из самых первых в мире персональных компьютеров, – отнюдь не захолустье. Внешние новости туда доставлялись с той же скоростью, что в Париж, Токио или Москву, и в том же объёме. Для белого населения столиц они были гораздо интереснее того, что происходило в бантустанах.

Мировая же повестка семидесятых годов ХХ столетия была такова: американцы, казалось бы, безнадёжно отставшие в «космической гонке», стремительно настигают русских.

Здесь, как и не раз потом в нашей истории, много неслучайного. Илон Рив Маск появляется на свет 28 июня 1971 года, то есть в то самое время, когда на поверхности Луны работает первый в истории человечества планетоход. Впервые такой аппарат построили на Земле! И вот он пересёк космическое пространство и совершил посадку на поверхности другой планеты – русский «Луноход-1». Он будет работать, передавая в ЦУП изображение лунной поверхности, результаты анализа лунного грунта и химического, радиологического и рентгеновского излучения, ещё целых три месяца.

Дальше – хуже. 28 мая того же 1971 года Советский Союз запустил новую автоматическую межпланетную станцию к Марсу. К тому моменту, когда на Земле появился маленький Маск, в космическом пространстве уже вовсю неслась к далёкой Красной планете рукотворная автоматическая станция, чтобы через пять месяцев совершить первую в истории человечества мягкую посадку на её поверхность. Русский марсоход попадёт в пыльную бурю и проработает всего несколько десятков секунд, после чего связь с ним прервётся (американцы смогут высадить свой марсоход вообще только 25 лет спустя). Но это и не важно.

Важно другое. Если древние люди искренне верили, что небесные тела естественного происхождения оказывают решающее влияние на судьбы людей, то почему бы людям космической эры, открытой Сергеем Королёвым и Юрием Гагариным, не верить в то, что и искусственные, рукотворные небесные тела, несущиеся в небесном пространстве, также могут влиять на последующую жизнь людей? Не всех – но в случае с Илоном Маском можно совершенно точно сказать, что он родился под знаком советской автоматической межпланетной станции «Марс-3».

А иначе чем ещё можно объяснить его необъяснимую страсть к Красной планете и мечту о полёте на Марс?

Задолго до того, как маленький Маск родился и начал свой путь, положение для Америки, которая позиционировала себя в качестве технологической и финансовой сверхдержавы мира, стало просто нестерпимым.

Всё началось в далёком 1957 году, когда во многие языки мира войдёт простое и привычное русское слово «спутник». США смогут вывести на орбиту свой только спустя год. А в 1959 году впервые в истории человечества автоматическая межпланетная станция, сконструированная русскими инженерами и конструкторами, достигнет Луны. Выпущенный примерно в то же время американский «Пионер-4» промажет на 60 000 км.

Спустя три года президент Кеннеди в своей знаменитой Хьюстонской речи впервые поведает миру об американской лунной программе: «Сегодня наш долг – вырваться вперёд в освоении Вселенной. Мы принимаем этот вызов, мы участвуем в этой гонке – и выйдем из неё победителями. Все взгляды сейчас устремлены в космос, к Луне, к окружающим нас планетам. И мы хотим, чтобы там реял флаг Соединённых Штатов, символ свободы и мира, а не знамя наших врагов. В космосе нет места для оружия массового поражения! Вселенная должна стать источником новых знаний, двигателем прогресса.