Труба выхлопного коллектора закрывала свет лампы как раз там, где ключ никак не нащупывал головку болта. Это было настолько неудобное место, что все, и дядя Паша и отец, отказались прикручивать патрубок охлаждения, через прокладку которого вытек весь тосол. Вот не советовалась, когда покупала развалину, теперь давай учись, разбирайся.
Находясь в яме, с сожалением смотрела на лохмотья ржавого днища. Ну пусть старенькая, ездит же! И двигатель масло не берёт. А до двух болтов и правда еле добраться. Мужская рука не развернётся, а для неё – это не сложно. Тонкие девичьи пальчики могли достать самые неудобные гайки.
Не торопясь закручивала по четверти оборота за раз. Муркин пришёл и сел рядом с колесом. Рыжий забурчал на другой стороне ямы. Обложили… Жаль, здесь котов не водится. С ними спокойнее…
– Наська, бесова дочка, ты как прокладку поставила? – голос мастера Горва вырвал её из глубоких воспоминаний. Хозяин был разъярён, – Хочешь, чтобы этот чёртов клапан взорвался на пятой версте?
Настя ещё раз проверила натяжение болтов, посмотрела на манометр. На стыке предательски собиралась капля воды, ещё лёгкая, но уже готовая упасть.
– Да не взорвётся он, – заверила она, – Бумага набухнет, и ничего течь не будет. Я три слоя положила.
– Если бы не твои проворные ручки, давно бы выкинул на улицу, грозился Горв, – вечно по-своему всё делаешь! Иди отсюда! Вон Дона, зовёт ужинать. Навязали ж, нахлебницу мне!
Настя промолчала. Она никогда не спорила с ним. Этими попрёками Горв угощал и свою жену, и восемь ребятишек, наплодившихся за долгую спокойную жизнь. Старшие уже помогали отцу, но смышлёным в механизмах был только средний сын, Осьен.
Настя помнила его ещё совсем маленьким и лопоухим, когда только появилась в мастерской Горва, отбывать принудительные работы. Старшие ребятишки очень настороженно отнеслись к Насте поначалу, но Осьен сразу признал в ней человека, способного удовлетворить его любопытство. Насте нравилось рассказывать малышу всё, что помнила о прошлой жизни. Она не хотела забывать родной мир, а Осьен был неутомимым слушателем, порой выводя из себя своими бесконечными вопросами, когда хотелось побыть одной. Неугомонный мальчишка не давал впасть в уныние.
Единственным спасением от него было занятие в мастерской Горва, когда туда привозили сломанные механизмы дирижаблей. В основном маршевые двигатели. Горв восстанавливал их, страшно гордясь своей причастностью к этим могучим летающим кораблям. Хотя сам, никогда не ступал на палубу ни одного из них. Настя даже не была уверена, видел ли он когда их вблизи, а не только на чертежах или частями.
Возможно, благодаря Осьену, Настя смирилась. Она всё реже вспоминала свой дом и бабушку, сожалея, что не успела попрощаться с ней. Наверно, бабушку забрала мама, а дом, скорее всего, продали. Одной старушке было бы трудно его содержать. Настя жила вместе с бабушкой, только пока училась в институте. А теперь некому было ходить на занятия. Насте хотелось думать, что её исчезновение там уже пережили, и вспоминают только в День Рождения, да на Пасху. Она знала – назад вернуться никогда не сможет.
Ей повезло. Инквизиторы не нашли в ней магического дара и не признали ведьмой. Их способы дознания не предполагали пыток и утоплений, как это делали люди. Маги этого мира понимали, кто обладает запредельной силой, а кто нет.
Жена Горва, пышнотелая, хитроватая, ещё не старая горожанка, недолюбливала магов. Называла их узурпаторами, живущими в роскоши, оглядываясь при этом по сторонам, всё-таки побаиваясь, что какой-то маг услышит и наложит страшное проклятье. Однако Настя полагала, что здесь существует кучка людей, захватившая сверхтехнологии и выдающие их за волшебство, а обычным людям достаётся только самое простое и понятное. Сам мастер Горв никогда не обсуждал дела Магистерата, повторяя, что благодаря их магии у него есть работа, пока крутятся лопасти двигателей и наполняются газами баллоны. Он часто ругал жену за злой язык. И боялся он не проклятий, а застенков Цитадели.
***
Настя очнулась в чужом городе внезапно. Один вдох и один выдох отделил её от мира в котором родилась, перенеся в другой. Сразу не поняла где оказалась, с удивлением рассматривая проходящих мимо дам в изысканных платьях и мужчин в длиннополых пальто и высоких шляпах. Ей показалось забавным, с каким достоинством следовали люди в своих клоунских нарядах. Это напомнило, как показывают в фильмах закулисную жизнь киностудий, где по старинным картонным улицам ходят персонажи разных эпох и миров. Но здесь были представители одного мира. И он всё более начинал казаться реальным.
Её больно толкнул, спешащий юноша, непонятно буркнувший, и даже не взглянувший на Настю. И тут же грубо окрикнул водитель удивительного аппарата, гремящего механизмами, шагающего на восьми ногах, как паук. Настя преградила ему путь. Пришлось отскочить с булыжной мостовой к тротуару, где сновало ещё больше людей, обходящих её и что-то учтиво бормочащих. Она даже не обращала внимания на них, провожая взглядом дребезжащий аппарат.
Окружающее пространство всё менее походило на сон, и Настя стала осознавать необычность своего положения. Она нерешительно оглядывалась вокруг, ища возможности спросить, куда она попала. Увидела уличное кафе и убирающего чашки официанта, спросила, что это за место. Тот оценивающе посмотрел на неё, ответил вежливо, но также не понятно, а затем подозвал мальчишку в вычурном костюме и передал короткое указание. Тот потянул Настю за собой.
Так она оказалась в полицейском участке. Её короткое летнее платье и распущенные волосы заметно отличали от местных жителей. На боку болталась сумочка со смартфоном, переброшенная через плечо и толстая тетрадь с лекциями. Она так и не успела на семинар. Больше ничего не было.
Большое здание из коричнево-красного кирпича, куда привели Настю напоминало старый вокзал с высокими окнами и стеклянным куполом. Её пытались расспрашивать, но их язык был неузнаваемым. Тогда Настя поняла – эти люди не заигрались в историческую реконструкцию, а реально проживают свою жизнь. Её стала охватывать паника. Она почти не слышала, что ей говорят, смотрела растерянными глазами на вопрошающих чиновников и готова была расплакаться.
Она даже не пыталась сопротивляться, когда её повели в камеру, явно для преступников, разделённую железными прутьями на секции. Оставили надолго. Настя, не предполагая, что ждёт дальше, отважилась на сон и устроилась на короткой лавке, подложив под голову сумочку и тетрадь.
Проснулась озябшей. Каменные стены здания ещё не прогрелись весенним солнцем и по коридорам гуляли сквозняки. Проснулась с ощущением, что за ней наблюдают. На скамье напротив сидел человек, увлечённо листающий её лекции. Он был одет в длинный жакет из бархата глубоко-чёрного цвета, вместо застёжки перетянутый широким поясом. Ботинки на грубой подошве, напоминали армейские, совсем не противоречили, выглядывающему из ворота белоснежной рубашки, щегольскому шёлковому платку.
Неужели кому-то интересны конспекты по сопромату, исписанные мелким почерком, часто, с сокращениями, понятными только писавшему, знающему, значения схем и выводов формул?
"Листающий, ещё не значит понимающий," – подумала Настя, наблюдая, как тот рассматривает её записи, опустив голову и она видела его брови, хмурящиеся от прочитанного, ровные, с лёгким изгибом. Острые скулы выдавали юношескую худобу, хотя он не был столь молод. Виски и затылок коротко острижены, почти выбриты. Чёрные волосы, стянутые в тугой хвост, подчёркивали высокий лоб.
Почувствовав её взгляд, человек оторвался от схем. Тетрадь он легонько швырнул, и та приземлилась на скамью рядом с Настей, удивив траекторией полёта, естественной, но в то же время нереальной. Расстояние было такое, что лёгкий взмах рукой вряд ли докинул бы тетрадь точно. Для него это была игра. Человек встал.
Казалось, его тяготило нахождение здесь. Мрачный взгляд, как после тяжёлого похмелья, пронизывал с головы до ног. Ни слова не было произнесено, чтобы понять – присутствие Насти его раздражало, его оторвали от важных дел, и теперь ему предстоит выяснять, как она сюда попала.
Человек подошёл ближе, наклонился, взял её за подбородок. Она дёрнула головой, пытаясь освободиться, но он сжал сильнее, до боли. Заглянул в глаза, как если бы исследовал больное животное. И это животное, растерянное и трепещущее боялось пошевелиться, почувствовав его силу. Взгляд держал её, заставляя цепенеть. Своей уверенностью, он напоминал охотника, знающего повадки зверя, знающего, как подчинить, загнав в ловушку. Он сам излучал страх. Этот страх толкал на колени, отдаться ему и получить награду за свою покорность.
"Отпусти" – прошептала Настя, но голоса своего не услышала.
Его зрачки расширились. Он узнал всё, что хотел. Ничего не сказав, отпустил. Даже имени не спросил. Лишь презрительно усмехнулся, будто перевидал таких наивных девочек на своём веку тьму, и эта, ничем не примечательная чужестранка, не представляла для него никакого интереса.
Надменная усмешка задела Настю. Она не заслужила это презрение, и не её вина, что попала в чужой мир. Сказала зло, не надеясь быть понятой:
– Насмехаться над пленником – позорно для мужчины!
Ей показалось, улыбка мелькнула на губах гостя. Как если бы он внутренне посмеялся над кем-то глупым, но не хотел, чтобы Настя видела его веселье и расценила как слабость. Улыбка вышла кривой. Он произнёс:
– Мне сказали, ты принесла заклинания, – снова от его сумрачного взгляда у Насти похолодело вдоль позвоночника, – Я знаю, тебе страшно, но ты здесь гостья. И я ещё не решил, как поступить с тобой.
Настя удивилась, услышав русский. Но это разозлило сильнее. Кто он такой, решать за неё!
– Это – не страх, это – злость! Можно и взглядом оскорбить! Если я в чём виновна перед тобой – скажи, если нет – отпусти!
Он снова протянул руку к её лицу, но Настя не позволила прикоснуться, резко отбросив ребром ладони. И тут же замерла, увидев его взгляд, поняв, что может получить ответный удар. Человек сдержался. Нахмурившись, произнёс, будто делая закономерный вывод своим наблюдениям:
– Я не вижу магии… Думаю, ты неопасна. Если не будешь дерзкой, тебя не обидят здесь. Назад ты вернуться не сможешь.
Потом ей сказали. Допрос проводил сам Верховный Инквизитор. Высший духовный сан в этой стране. Маг, обладающий великой силой и такой же безграничной властью. Ей оказали большую честь. С тех пор она его не видела и лишь смутный образ с тёмным изломом бровей оставался в памяти. Ощущение страха исчезло, и она иногда ловила себя на мысли, что хотела бы увидеть его снова, словно не доглядела в нём что-то, а что именно – не могла понять. Возможно она хотела задать ему вопрос, почему она сюда попала, но Верховный Инквизитор не обязан был ей отвечать. Ей предстояло жить в этом мире, под надзором инспекторов, учить непонятный язык, привыкать к новым вещам, познавать странную культуру, красивую и в то же время ужасную.
***
Вынеся вердикт, Настю передали светским властям, и она попала к Горву, владельцу мастерской, успешно ремонтирующей двигатели дирижаблей. Эти огромные, фантастические сооружения восхищали Настю. Деревянные части украшались золочёной резьбой и росписью. Даже механизмы отливались с узорами и изящными завитками, если не мешали работе. Это были настоящие произведения искусства, доступные королю и вельможам, великим магистрам и генералам.
Настя никогда не видела их вблизи. Обычно они проплывали высоко над городом, и она провожала взглядом красные или синие кили с боковыми мачтами, держащими, похожих на китов, двигатели. Сверкающие винты, как чудовищные плавники медленно вращались от потоков воздуха в холостом режиме, ожидая старта, запрещённого над жилыми кварталами. Роскошную верхнюю надстройку палубы она не могла видеть, но однажды упросила Горва отпустить прогуляться и увидела огромный дирижабль, почти рядом. Он проплывал над морем, мимо высокого скалистого берега, где стояла Настя. Она увидела огромный продолговатый баллон, украшенный трепещущими под лёгким бризом яркими флагами, изогнутый профиль бортов, и роскошную палубу с золочёными статуями, бархатными балдахинами с шёлковой бахромой, резными перилами лестниц. Настоящий дворец в воздухе! В этом мире всё старались делать красивым, утончённым, услаждающим взгляд.
Поравнявшись с Настей, дирижабль включил маршевые двигатели и с урчащей вибрацией прошёл мимо. Восхищение мощью и размерами корабля, заставило долго смотреть ему вслед. Он казался фантастическим монстром из давно забытых фильмов.
Но в агрегатах, с которыми приходилось возиться Насте, всё было замасленным, вонючим, ржавым, и иногда приходилось поковыряться с полдня, чтобы открутить какую-нибудь гайку. С какой тоской она, порой, вспоминала про простую вэдешку из своего мира, очень пригодившуюся бы здесь. Она понимала, почему её определили сюда. Магистр, наверно прочёл мысли, и угадал способности, полезные в этом мире. Лучшей профориентации она не встречала.
Маги редко общались с простыми людьми. И каждый контакт не сулил добра. Раз в месяц к Горву приходил один из инспекторов Инквизиции, как правило младший чин. Человек, не обладающий магией, присматривающий за подозрительными гражданами и чужестранцами. Он пил чай с ромом из любимой чашки мастера Горва, обсуждая последние новости, изобретения. Дону больше интересовали сплетни об аристократах, будто зная их, она становилась ближе к прекрасному миру, недоступному обычной горожанке.
Один из ранних визитов инспектора Настя запомнила навсегда. Она впервые увидела человека с механической рукой. Ещё плохо понимая, что ей говорят, попятилась от протянувшего к ней уродливую стальную руку чиновника в длинном плаще, уткнулась в стену. На обычное приветствие Настя отреагировала, как дикарка. Может, если бы увидела простого калеку, посочувствовала ему, но эти замысловатые механизмы выглядели устрашающе. Человек же с достоинством отвернулся, сглаживая неловкость, немного поговорил с хозяином и откланялся. Лишь Дона осуждающе покачала головой, приказав Насте уйти в свою комнату.
Насте выделили комнатку на третьем этаже, потеснив старшую дочку хозяина, Мелису. Соседство с чужестранкой той не понравилось и она всячески показывала враждебность. Девушка уже высматривала женихов и сразу уловила разницу, отличающую простую юную красоту, от Настиной, печальные золотисто-карие глаза которой манили, на фоне белейшей кожи. Было чему завидовать.
От зарождающейся ненависти Настю спасла её способность разбираться с механизмами, с первых дней прячась от лишнего внимания домочадцев в мастерской. Работа отвлекала от тоски по дому, но этот мир ей совсем не нравился. Иногда она ходила в город по поручению Мастера Горва или Доны, в какую-нибудь лавку и ни на одной улице не увидела ни единого деревца или цветка. Говорили, что в других районах, где позволено бывать более достойным людям, всё иначе. Там есть парки, скверы, аллеи. И Мастер Горв бывал там. Но квартал Лиду, где ремесленничал Горв, оставался пропахшим маслом, наполнен скрежетом и шумом работающих машин.
Настя задыхалась в этом городе, и как великое благо ждала редких дней, когда хозяин отпускал на прогулку, на побережье. Она никогда не брала с собой Осьена или кого-то из младших детей. Это был только её день. Она наслаждалась плывущими облаками, тишиной травы и теплом земли, словно набиралась сил у самой природы. Того, чего лишалась в этом каменном бездушном городе. Но каждый раз приходилось возвращаться. Она даже как-то принесла домой комочек земли с кустиком, похожим на коровяк. Не смотря на насмешки Мелисы, посадила в банку из-под печенья и радовалась каждому новому листу. В комнате на третьем этаже света не хватало и Настя спрятала крохотный горшок на одном из узких подоконников в мастерской.
Через три месяца появилась стрелка с бутонами, и Настя гадала, неужели она не ошиблась и это будет тот самый коровяк, росший у реки, куда ходила собирать чабрец. Она терпеливо ждала, когда покажутся фиолетово-бордовые цветы. Неужели в этом мире встречаются растения, похожие на земные!?
Но она их не увидела. Мастер Горв стал искать нужную деталь в этой части мастерской, не заметил маленького растения и смахнул жестяную банку с подоконника, как ненужный хлам. Когда Настя пришла плеснуть воды, вывороченные корни уже пересохли и цветок погиб. Она думала: "Не стоит расстраиваться из-за простого сорняка!" Но слёзы сами наворачивались и она никак не могла их унять. Собрав остатки земли, Настя выбросила вместе с банкой и больше не заводила подобной игрушки.
У Насти никогда не возникало желания убежать. Она, конечно, боялась преследования, в случае побега. Уж истории Доны о войнах магов были очень живописны. И ей подробно рассказали, как действует Инквизиция и как контролирует всех магов. Но ей некуда было бежать. Ей не позволяло одиночество. За четыре года она не нашла друзей, знакомых, сумевших бы подсказать способ вернуться домой. В чужом и жестоком мире и помощи ждать было неоткуда. Здесь не очень радовались лишним людям, видя в них угрозу и конкурентов.
***
Осьен, самый непослушный сын мастера Горва, несмотря на вечно выпадающие из его рук предметы, разбитую посуду и пролитые жидкости, был самым сообразительным. Настя понимала, все его неудачи, и получаемые за них подзатыльники были связаны с торопливостью и быстротой с какой выполнял порученные дела. Ему не хватало опыта, а решения он принимал быстрее, чем обдумывал. Но это было нормально для парнишки девяти лет. И Осьен видел в Насте надёжного защитника, хотя порой за его проделки доставалось им обоим. Особенно Насте, за то что покрывала. А она просто жалела мальчишку, лишённого внимания. Поэтому Осьен постоянно крутился возле неё, подавая нужные инструменты или вычищая до блеска бронзовые детали.
Он рассказывал Насте разные городские истории, свои приключения или события из жизни своих друзей, таких же городских мальчишек. Некоторые ходили в школу при университете. Настю удивляло одно – у Осьена не было мечты! Обычные краткосрочные желания получить новый плавающий кораблик, или заводного волка, или ещё что-нибудь, конечно были. И он получал. Не сразу, но Дона находила к какому-нибудь празднику возможность побаловать сына. Иногда подарки проходили мимо, как наказание за несносное поведение. Но дальше этих материальных желаний, мечты у него не было.
Настя, вспоминая своё детство, думала, что и Осьен должен мечтать кем-то стать, хотеть узнать или увидеть. А он, когда та задала вопрос о будущем, только сказал, что выше днища дирижабля не прыгнет, и нет смысла изучать какую-то науку, ненужную в отцовской мастерской. Странно было слышать это от девятилетнего мальчишки, никогда не выезжавшего за пределы города.
Но ещё больше огорчало Настю – Осьен никогда не летал во сне. Она думала, все дети летают. Но в этом городе никто никогда о таком не слышал. В этом мире Настя стала снова видеть сны, как в детстве. И во сне она снова летала. Когда рассказала об этом своему малолетнему дружку, тот сказал, что она просто хочет домой вот и видит во сне всякую ерунду. Настя не обиделась на него. Отчасти мальчишка был прав, но с тоской по дому она свои сны не связывала.
В тот день, рано утром, Мастер Горв послал Настю за шлифовальной пастой на склад давнего партнёра и поставщика. С ней прицепился Осьен. Он уже бывал на улице Морасов в пяти кварталах от их мастерской и вызвался проводить, ведь единственный транспорт семьи Горвов понадобился Доне и её дочерям для поездки к одной из подруг и её вселяющего надежды на сватовство племяннику.
Эти визиты раздражали мастера Горва. Приходилось раскошеливаться на подготовку к ним, но он понимал их необходимость. Иначе не выдаст замуж трёх дочерей, не блещущих особенной красотой или обаянием.
Осьен по пути рассказывал, как в прошлом году в этой части города, завёлся оборотень, и он по ночам убивал бездомных или запоздавших прохожих. И что здесь есть маги, оживляющие мертвецов, а те воруют для них детей. А ещё есть лавки, где торгуют приворотным зельем и зельем, которое помогает видеть ночью.
Настя в пол уха слушала болтовню мальчишки, не запоминая его страшилок. Про лавку она слышала, и даже была в одной такой, когда Дона, решив остановиться в производстве потомков пошла на грех и попросила сходить к травнице за ядом. Сама не хотела быть замеченной в том квартале, а Настю никто не знал и о репутации чужестранки, никто не беспокоился. Она и так была безнадёжно испорчена. Общение с Инквизиторами уже накладывало пятно на её честное имя.
Настя хотела успеть вернуться домой до ужина, и не поддавалась на уговоры Осьена заглянуть в какой-нибудь интересный магазинчик.
– Если мы будем задерживаться возле каждой витрины, то мы не успеем до заката и точно оборотня встретим, – рассердилась она, в очередной раз, – никогда не возьму тебя с собой!
После чего мальчишка притих. Несколько переулков они прошли спокойно, пока их не нагнала толпа ребятни, шумящих и торопящихся куда-то. Один что-то шепнул Осьену на ухо, и тот аж подпрыгнул от возбуждения.
– Настя, пойдём на восемнадцатую улицу, там оборотня заметили! Все туда идут облаву смотреть!
Настя оторопела.
– Ты с ума сошёл? Никуда мы не пойдём! А кто мне коробку понесёт?
Но Осьен, предвидя такой ответ, вырвал руку и побежал за мальчишками. Настя кинулась за ним. Она не могла бросить громоздкую коробку с покупкой, но и отпустить сына мастера Горва в такое опасное место тоже не могла. Она не представляла, что такое облава на оборотня в этом мире, да и в её мире, тоже не много было информации. Больше сказок да мифов, и полуправдивых фильмов. Настя злилась на непослушного мальчишку. Из-за него придётся делать крюк и терять время.
Место зрелища она увидела издалека. На улице собралось несколько десятков зевак, жаждущих зрелища. Наверно больше сотни людей толпилось у старого облезлого здания, с выбитыми стёклами, поржавевшими жалюзями, но всё ещё подающего признаки жилого. Над домом завис чернобрюхий дирижабль, огромным баллоном закрывая небо, и по цветам флагов была понятна его принадлежность службе инквизиции. Видимо они уже были в доме. Слышались глухие взрывы, крики людей, стёкла отсвечивали вспышки света.
Настя высматривала в толпе рыжие вихры Осьена, но мальчишка, наверно пробрался поближе к кольцу стражников, сдерживающих толпу. Из покосившихся дверей быстрым шагом вышел человек в чёрном. Настя сразу узнала его по выбритым вискам, собранным в пучок волосам и высокому росту. Она видела его четыре года назад. Сам Верховный Инквизитор проводил поимку преступника. Неприятными воспоминаниями защемило под рёбрами. Видеть снова этот надменный взгляд она не могла и спряталась за головы зевак. Инквизитор что-то тихо сказал капитану стражников, и тот стал прогонять людей дальше от выхода.
В толпе раздались восторженные возгласы, ожидающие развязки. Насте послышался выкрик Осьена. Она почти увидела его, и поторопилась забрать, чувствуя опасность, но мальчишка ускользал от неё, оттесняемый волнующейся толпой. Настю не интересовали никакие оборотни, и на глаза Инквизитору тоже не хотелось попадаться. А тот стоял в центре свободной площадки, ожидая конвоиров.
Четверо инспекторов появились в проходе, едва сдерживая связанного вырывающегося человека. Настя не назвала бы его монстром или чудовищем. Необычайная сила его вселяла страх, но лицо, вполне человеческое, с выдающейся нижней челюстью и правда напоминала волчью пасть. Его обличье несло печать какой-то генетической болезни. Если она делала из этого человека чудовище, конечно его надо было изолировать. Настя жалела это существо и его близких, породивших урода. Но кем бы он ни был, монстром его сделало общество, погрязшее в насилии.
Настя увидела Осьена, почти рядом с Инквизитором. Стала пробираться к нему, чтобы вытащить из толпы. В этот момент, оборотень вырвался из рук держащих его людей, разорвав путы, раскидал по сторонам, и вцепился зубами одному в шею. Человек захрипел. Маг обернулся. Ледяной взгляд заставил Настю отшатнуться, замерев. Он вскинул руку и ослепительная голубая молния, впилась в спину оборотню. От боли тот взревел, прогнувшись. Люди закричали и бросились бежать, перескакивая через упавших. Настя искала рыжую голову мальчишки. Оборотень рванул к магу, тот снова послал разряд, повалив на спину. Оборотень захрипел, затрясся. Маг не дал опомниться, метнулся к нему и ударил в грудь ладонью, останавливая жизнь. Волна воздуха окатила толпу. Все, кто ещё остался здесь, вздрогнули. В мёртвой тишине, Настя слышала биение своего сердца.
Маг склонился над оборотнем на одно колено, тяжело дыша, слушая, как дух покидает измученное тело, резко повернул голову, почувствовав взгляд Насти. Ей показалось, что, вместе с яростью, в его взгляде была печаль. Он жалел свою жертву…
Опомнившись, Настя метнулась к Осьену, наконец дотянувшись, схватила за рукав и побежала прочь.
Карта двух континентов занимала почти всю стену в кабинете Верховного Инквизитора. Два материка и множество архипелагов, больших и малых, начертанием напоминали тела двух хищников, готовых к смертельной схватке. Создатель этой Земли был, видимо, Великим Художником. Материк в восточном полушарии, где находилась большая часть Глории походил на ястреба в падении. Гасящие скорость крылья, выставленные вперёд когти и нацеленный на жертву клюв. Материк Ремизии напоминал больше дракона. Но не того, что рисуют в сказках, с крыльями и извергающего пламя, борющегося с доблестными рыцарями, пришедшими его убить, а дракона, ползающего на островах архипелага Нуаго, не брезгующего падалью, и ворующего домашний скот, пришедший к водопою. Короткие лапы становились полуостровами Аньди и Лестуро, смотрящая на Ястреба пасть открывала залив Кардоман, с впадающей в него Реамы, величайшей реки западного полушария. Столица Ремизии, раскинувшаяся в устье реки, носила её имя.
Сейчас карта не интересовала Верховного Инквизитора. Такая же, но гораздо меньше, более подробная, исчерканная резкими надписями, знаками, понятными только нанёсшему их, лежала на огромном столе из полированного черного дерева. Папки с донесениями и указами, несколько книг и чертежей лежали поверх карты, отодвинутые в ожидании своего часа. Мятая коробка, перевязанная бечёвкой стояла перед задумавшимся Инквизитором. Кое-где её упаковка порвалась, открывала жестяной бок тары для технического порошка, применяемого ремесленниками. Мелкие буквы с указаниями правильности хранения и использования проступали на жестянке.
Её нашли при осмотре улицы. Лёгкий образ испуганной девушки, обронившей коробку, ещё сохранялся над ней. Фонило остаточной магией, не принадлежавшей Инквизитору. Это озадачивало. Девушка, не обладала сверхспособностями, чтобы оставить магический след. Кто же тогда мог воздействовать на этот предмет, и почему он, следящий за проявлениями Стихий, не заметил присутствие другого, неизвестного мага?
Откинувшись на спинку кресла перед столом и потирая в раздумье переносицу, Верховный Инквизитор вспоминал все детали сегодняшнего утра, упущенные им. Вспоминал лица, движения, эмоции толпы, собравшейся поглазеть на поимку убийцы. Снова видел ужас кровавого месива в доме и раны погибшего инспектора. Ещё одного потерял…
Вошёл секретарь. Сообщил о просьбе барона и баронессы Ольстрих принять. Ещё один повод для сожалений. Инквизитор кивнул, в знак согласия и поднялся, подойдя к окну.
Род Ольстрихов всегда достойно представлял аристократию Глории. Владельцы морской верфи в Белой Быстре строили океанские фрегаты для военного флота. Самые манёвренные и надёжные. Сын Николы Ольстриха уже возглавлял одно из побочных производств, а вот дочь с детства проявила способности к магии и стала гордостью всего клана. Быть магом означало возможность входить в любые двери и узнавать любые тайны, обладать могуществом и вселять почтительный страх. С её даром семья Ольстрих могла войти в высший Совет Магистерата, доступный лишь магам и получать ещё больше возможностей, обладая властью. Очаровательная Нинэ могла бы стать посланницей в Ремизии, с её острым умом и проницательностью. Если бы не её необузданный темперамент, опасный, для мага.
Баронесса Ольстрих, привлекательная особа, находилась как раз в том возрасте, когда ещё могла соревноваться отточенной зрелой красотой с только расцветшей прелестью дочери. Хотя Нинэ больше походила на отца, широкоскулого с глубокими раскосыми глазами и тонкими губами. Почтительным поклоном Барон постарался скрыть явную подавленность. Инквизитор показал на два кресла, разрешая присесть благородным просителям.
– Ваше Святейшество, догадывается, о цели нашего визита, – барон сделал паузу, подбирая слова, – Нас беспокоит судьба дочери, доверенная вам.
– Что вы хотите услышать? – спросил маг.
– Как родители Нинэ, мы просим пояснить, за что столь жестоко наказана наша дочь?
Инквизитор знал, они быстро решатся на этот визит. Обратиться к учителю, с таким вопросом, было неучтиво, однако положение в обществе и богатство, давало им уверенности в исключительности и надежду, получить ответы от чиновника самого высшего ранга. Он же не считал наказание суровым. Скорее рассматривал как урок, в который никому не следует вмешиваться. Однако сейчас Инквизитор, удручённый потерей офицера, искал изъяны в своих действиях и хотел объяснить их. Прежде всего, самому себе.
– Моя ученица наказана за несдержанность. Это научит её контролировать силу.
Баронесса Ольстрих вздохнула. Слова Инквизитора резали материнское сердце. Она промолвила:
– Отдавая Нинэ в обучение, мы надеялись на правильное применение её способностей. Это же ваша лучшая ученица!
Инквизитор прервал её. В другой день, он бы ограничился только этой фразой. Жалости к баронессе он не испытывал, и тем более, не должен оправдываться. Лишь хотел напомнить.
– Нинэ – сильный маг! Обученный и готовый к выполнению сложных заданий. Она понимает всю ответственность за применение магии.
– Но лисица! Как можно? – в отчаянии воскликнула баронесса.
– Если бы ваша дочь была юношей, я бы отправил её в тело волка. Нинэ сама решит, сколько времени будет проходить урок.
– Неужели у вас и в самом деле нет сердца!
Барон крепко сжал руку жены, заставляя замолчать. Она могла разрушить их благополучие, оскорбив одного из самых могущественных магов Глории.
– Ида, остановись. Я приношу извинения за слова баронессы. Она ослеплена горем.
Инквизитор снова сел в кресло перед столом, показывая раздражение.
– Обучение магии сопряжено с риском. Отдавая дочь, вы подписали договор, в котором не вмешиваетесь в процесс обучения, и вам будет позволено видеть её. Если бы не подписали, необученный и незаконный маг подвергся бы расчеловечиванию. Такой судьбы вы хотели бы для дочери?
Баронесса едва сдерживала слёзы.
– Умоляю, сжальтесь над ней.
– Вам напомнить закон, по которому ученик принадлежит учителю на время обучения?
Барон разрывался между жалостью к жене и дочери и соблюдением законов. Гордыня перевесила его благоразумие и он произнёс:
– Мы будем искать защиты у Арх-канцлера!
Неожиданный смех Инквизитора испугал их.
– Несомненно Его Высочество, как глава Магистерата заинтересован в ваших кораблях и выслушает вас. Вряд ли его заинтересует судьба какой-то лисы-оборотня. Скорее он поручит Инквизиции проследить за ней.
Баронесса покачала головой, как безумная. Прошептала:
– То есть Вам! Сменив обличье, вы не стали человеком!
Теперь наказать следовало её. Инквизитор наклонился вперёд, облокотившись о стол и сцепив руки.
– Порой быть диким зверем лучше, чем человеком. Столь необдуманным приходом, вы лишь увеличили срок наказания вашей дочери.
Баронесса побледнела, вцепилась в руку мужа, услышав. Оставалось только уйти. Верховный Инквизитор проводил их взглядом, думая об ученице, уже затерявшейся в тайге за Бискайским хребтом, обречённой три года носить обличье лисы. Барон Ольстрих считал это позором для столь благородного рода, не понимая, что только так, его дочь может исцелиться от яда высокомерия и научиться смирять гордыню, затмившую разум.
Нинэ, овладевшая одной из Великих Стихий, стала превосходным магом. Лучшая ученица из шести избранных им. Она понимала, какую честь оказал Верховный Инквизитор, взяв в обучение. Страсть, с которым она исполняла танец Магии, восхищал не только учеников. Сам учитель с интересом наблюдал за ней.
Но однажды увидел, как Нинэ воспользовалась магией, чтобы подшутить над влюблённым юношей, ослеплённого страстью, готового стать её рабом. Люди смеялись, смотря на унижение простого человека, понимающие ученики, молча созерцали, Инквизитор же видел, как его ученица, хочет стать госпожой и упивается властью, не заслужив её. А он ей власти не давал.
Сильный всегда подчиняет слабого. В природе – это основной закон выживания. И только человек может пользоваться могуществом ради забавы и развлечения. Но если маг не чувствует границы применения дарованной ему силы, он может разрушить весь мир в погоне за безмерными желаниями. Тем более Нинэ, владеющая боевой магией.
Верховный Инквизитор не позволял забывать подданным Глории о всесилии магов. Иногда он показывал своё могущество, чтобы подогреть страх и слухи о нём. Иногда забавляясь. Он видел ужас в глазах поверженных им, видел восхищение на лицах свидетелей его магии. Мало кто знал, но истинная сила заключалась в постоянном контроле над ней. И это давало ему право использовать её. Он мог в мгновение ока свершить суд над любым существом этого мира. Убив или избавив от топора палача. Мог ходить по другим мирам. Да и кто запретил бы? Он закрывал Врата, открытые другими. Он останавливал тех, кто творил магию, преступая закон. Но прежде всего, он умел усмирять жгучее желание выпустить силу, получить освобождение от неё хоть на миг. И этого же требовал от учеников.
Инквизитор наказал ученицу, заточив в тело лисы, самой подходящей для насмешливой Нинэ сущности. И лишь несколько ночей в месяц она могла вновь становиться девушкой и в отчаянии проклинать его, пока не поймёт, что урок мог быть суровее. Уличив в тщеславии, не убил её.
Разочарование овладело Инквизитором. Каждый Верховный Маг Магистерата обязывался обучать молодых и способных. Многие пытались избегать тяжкого бремени наставничества, не желая делиться секретами. Однако закон гласил – каждый преступный маг подвергался заточению или расчеловечиванию, в зависимости от степени его опасности. Если в человеке, будь он благородной крови или простой, проявлялась магические способности, его отводили к местному инквизитору и определяли какой Великой Стихии или Искусству обучать. Они становились подконтрольны власти Магистерата и служили на благо Глории.
Он хорошо подготовил учеников. Каждый мог стать сильнейшим магом, в совершенстве овладев науками. И всё же, Инквизитор не был доволен ими. Не мог понять почему. Знал, что каждый нарушит закон. Их стихия самая мятежная и неспокойная. Учились все одному, но каждый брал своё. И причина бунта у каждого будет разная. Поэтому всегда проверял их. Поэтому считал не готовыми. Не зрелыми. И, когда ошибутся, от каждого ждал подвига. Нинэ стала первой.
Перед ним стояла измятая коробка. И она источала след магии. Но чьей?
На поимку преступника, оставляющего кровавые жертвы в квартале Фурами он отправился затемно. Сразу, как только секретарь сообщил, где его заметили. Три убийства не могли остаться безнаказанными. Кто видел смерть, о ней не рассказывает. Жертвы этого урода кричали об отмщении. Их растерзанные тела находили в тёмных переулках и даже повидавшие мертвецов инспекторы с содроганием сдерживали тошноту. Жестокость убийцы порождала ещё большую ненависть. Люди говорили об оборотне. Но Инквизитор не увидел в нём магии. Мутант появился в воспалённом мозгу неизвестного алхимика, возомнившего себя творцом, и ожил после одного из бесчеловечных экспериментов.
Инквизиции приходилось иметь дела с такими учёными-недоучками. Они не понимали всех тонкостей течения энергий и пытались создать чудовищ. Иногда получались жизнеспособные организмы. Но все они лишь бездушно выполняли волю своего хозяина, и даже булыжник на мостовой имел больше жизни, чем мутант, убитый сегодня утром. Инквизитор не успел узнать имя его создателя и жалел об упущенном времени. В спутанном ненавистью и отчаянием сознании существа, образы читались всегда сложно. Дознаватели говорили, что он сбежал из подпольного цеха, где используются оживлённые тела. Для таких находили несложную физическую работу, что избавляло от необходимости тратить деньги на оплату их труда и энергии для сложных машин. Удалось увидеть немного, но и увиденное всё же могло помочь в поимке промышляющего чернокнижием алхимика, создающего рабов-мутантов. Может стоит поручить Жасмин или Максу найти след? И всё же, если здесь замешан тёмный маг и он наблюдал за поимкой своего порождения? Не зная его силу, отправлять учеников рискованно. Хотя, это была бы хорошая проверка их умения!
Инквизитор мог застрелить преступника из обычного оружия. И великолепный длинноствольный двенадцатизарядный «Рекстон» с разрывными пулями всегда висел в кобуре под левой рукой. Револьверная пуля отбросила бы мутанта, размозжив череп. Увидев, как тот вцепился в горло Атифа, представил ужас и адскую боль. Реакция оказалась в прямом смысле молниеносной. Мутант рвал живое тело, подбираясь к артерии, не давая шанса спастись и рука сама выплеснула ярость, так долго сдерживаемую. Люди вновь увидели его магию. Ненависть пришла с первым ударом и кураж со вторым. Эйфория вскружила голову, когда последним ударом добил мутанта, но облегчения не последовало, как бывало, когда он отпускал магию.
"Убийца!" – давно забытый голос напомнил, кто он. Тоска тянула в ад. Искра мелькнула в стороне. Увидел. Среди многих лиц – янтарные глаза. А ведь давно забыл о ней, нечаянно пришедшей в этот мир. Посмевшей противостоять. Что привело её сюда, сейчас?
"Чтобы понять, что есть сердце, его надо вынуть. Тебе не дано узнать иначе", – снова этот ускользающий ненавистный смех внутри. Почему, казнив убийцу, не испытывал радости? Он избавил мир от зла, а награды нет! Во всём виной её взгляд, такой же, как у голоса из прошлого. Не восхищавшийся, как все, а укоряющий, строгий. Из какого она мира? Из того, где нет веры в магию. Могла ли чужестранка оставить магический след?
Он знал, ничто не происходит случайно. Тогда он не увидел в ней магии. Но течения Стихий неисповедимы. И пусть она не понимала, как попала сюда, Инквизитор узнал открывшую для неё Врата, прочтя остаточные воспоминания на сетчатке глаз и ждал, к чему приведёт её появление. Сегодня он понял, как виноват перед ней. Он не сказал, как можно вернуться домой. Но не сказал, потому что не знал, зачем она послана в его мир. Если сейчас их пути соприкоснулись, значит пришла пора выяснить.
Ощущая сверхъестественный дар, Инквизитор всегда контролировал эмоции, понимая, как каждый шаг или поступок влияет на развитие всех реальностей. Он осознавал, как в нём сходятся все пути из прошлого и будущего, все их возможные вероятности, и мог выбирать свой, предвидя всего на несколько шагов вперёд, как если бы идя по ночной беззвёздной степи светил под ноги фонарём, а вокруг молчала тьма с её чудовищами. Но иногда не видел, куда ступить дальше. И сейчас, ему казалось, что все пути сошлись к этой девушке и он должен познать её энергию, её будущее. Всё влекло к ней. И единственный способ узнать и не привязать к себе, это вспомнить древний обряд.
Он приказал передать коробку старому инспектору Сухубу. Девушка из другого мира была под его надзором. Пусть вернёт потерю.
Настя быстро шла по людным улицам с остервенением таща за собой непослушного мальчишку. Осьен не поспевал за ней, иногда вприпрыжку подстраиваясь под её шаг. Он уже молча сопел, ожидая хорошей ругани дома, не решался обсуждать произошедшее, сразу услышав резкий совет заткнуться. А ведь так хотелось поделиться впечатлениями! Он решил перетерпеть ожидаемую взбучку, а потом геройски хвастаться перед дружками, как на его глазах Инквизитор заколол оборотня.
Непроходящее чувство страха смешанное с омерзением толкало Настю идти быстрее. Её мутило от ужаса предсмертной маски чудовища, в ушах стоял жуткий звук, когда маг с хрустом проломил его грудину. Она чувствовала, даже сейчас, вонь оборотня, смешавшегося с запахом крови.
Только поднимаясь к крыльцу, Настя вспомнила о потерянной коробке. Она застонала от досады. Ещё за это придётся отвечать.
Выговор слушали молча, уткнув взоры в пол. Мальчишка, привыкший к распеканию за проделки, и ждущий когда мать с отцом и всеми старшими братьями-сёстрами выговорятся, придумают наказание, и не видать ему на ближайшие праздники сладостей, и теперь их придётся воровать у матери, ни подарков, ни гулянья с такими же беспечными дружками. Ну и не избежать отцовской порки.
Настя же всё это время, пока происходил разбор, думала, что если бы не Осьен, она не увидела бы никогда в действии магию, про которую здесь так много говорят. Теперь она понимала, почему Дона с раздражением, основанным на зависти, так зло отзывалась о Магах. Эти избранные существа, владели технологиями, недоступными обычным людям.
Настя не увидела чего-то сверхъестественного в голубой молнии. Подобное она часто встречала в фильмах, и конечно видела молнии во время грозы. Наверно у Верховного Инквизитора было какое-то устройство, создающее разряд. И это преподносилось как магия для неграмотных граждан. А школы здесь посещал далеко не каждый ребёнок и физику там точно не преподавали.
Находясь в этом обществе, Настя остро чувствовала непреодолимые сословные рамки. Если ты родился в семье мещанина, то воином стать ты не сможешь. И уж тем более учёным, или магом! Поэтому Осьен сильно и не задумывался о каких-то высотах в судьбе, зная, что дальше своего квартала жить не будет. А вот упасть на дно, было вполне реально. Стать вором, бродягой, бездомным, нанимающимся за еду и закончить свои дни где-нибудь в ночлежке для нищих, в лучшем случае.
Странно было встретить представителя такого высокого сословия, как маг в бедном квартале. Но работа Инквизитора – уничтожать всякую нечисть и подпольных колдунов. Проявления магии всегда контролировались. Иначе тёмный люд начнёт крошить друг друга разными энергиями, создавать химер и проклятья. С каким презрением Инквизитор смотрел на окружающую толпу! Это же почти небожитель, а приходилось возиться в этой грязи!
Настя ненавидела его сейчас, в момент, когда её распекал мастер Горв за потерянную шлифпасту. Ненавидела за то, что не позволил вернуться домой. Она была уверена – он знал, как это сделать. Но для Верховного Инквизитора Настя была такой же нелюдью, как и тот убитый мутант. А теперь она жила в этом вонючем железном городе, у чужих людей и слушала попрёки, как объедает их, мешает их дочкам выйти замуж, плохо влияет на младших. Она была здесь лишней.
В момент, когда хозяин рассуждал, кто будет возмещать убытки, в дверь постучали. Мелиса подошла открыть.
На крыльце стоял инспектор Сухуб, раньше часто приходивший проведать Горва и Настю. Тот самый, потерявший обе руки в драке с пещерными химерами. Его появление ещё острее напомнило о её статусе. Она здесь чужестранка, и за ней нужно приглядывать. От тюрьмы её положение отличалось относительной свободой передвижения.
Инспектор Сухуб не зашёл в дом, а подал Мелисе помятую коробку и проскрипел уставшим голосом:
– Его Святейшество, Верховный Инквизитор, не рекомендует впредь девице Анастасии покидать пределы квартала Лиду, ради её же безопасности. Проследите, Мастер Горв.
После чего развернулся и сел, в ожидающий его экипаж.
Никто из членов семьи Горва в растерянности не промолвили ни слова. Мелиса поставила перед отцом коробку с потерянным Настей товаром. Горв обрадовался, но не хотел снимать с себя маску рассерженного хозяина. Настя подумала, что если бы оборотень порвал Осьена, тот не так горевал, как по этому веществу.
Горв успокоился, вздохнул, и промолвил:
– Ладно, нечего с тебя взять. Инквизитор и так тебя наказал. Уходи! И не показывайся мне сегодня!
Она лишь поджала губы и отправилась в свою комнату.
***
Весь вечер Настя просидела на постели прислонившись спиной к стене и обняв колени. Хотелось, почувствовать хоть одну слезинку, но казалось, вся засохла, как тот цветок с вывернутыми корнями. Пропали мысли, надежды, мечты. Её лишили единственной радости – изредка покидать кирпичные стены, побродить по берегу, послушать шум моря, вдохнуть свежий ветер. Теперь ничто не могло напоить уставший взгляд прозрачной далью с белыми облаками над горизонтом. Город стал её тюрьмой.
Мелиса принесла молоко и кусок пирога. Всё-таки Дона оценила подвиг по спасению её сына. Но есть не хотелось.
Ближе к полуночи, в комнату поскрёбся Осьен. Мелиса уже спала и её ничто не могло разбудить. Настя впустила мальчишку, и снова села на кровать. Виноватая улыбка делала лицо парнишки смешным, будто нарочно корчил рожицу.
– Нась, не злись. Хочешь, я отпрошу у Па, чтобы отпускал тебя за город. Я и охранять буду.
– А у Инквизитора тоже отпросишь? – Настя рассердилась. Осьен понял, прощения теперь долго не дождаться.
– Ну правда ж, здорово он его! Хрясь так! Вот бы я так мог!
– Ничего не здорово, – прервала его Настя, – обычный разряд. Я тоже так могу, если электрошокер будет.
– Ты маг? – глаза мальчишки округлились.
Настя внутренне выругалась.
– Никакой я не маг. В моём мире это явление не удивительно, потому что изучено и описано! А у вас половина неграмотных, а другая половина ничего в электричестве не понимает. По-настоящему развитая технология, неотличима от магии, – вспомнила когда-то прочитанную цитату.
– Расскажи мне о своём доме. Что у вас ещё было такое интересное?
Насте не хотелось с ним болтать и, тем более, вспоминать.
– Знаешь, вот ты не глупый мальчишка, так подумай, как ваши дирижабли летают?
– Ну как, – задумался, – баллоном в воздух поднимаются и винтами потом управляются.
– Вот кто-то же до этого додумался? Догадался, что какие-то газы легче воздуха! Вот и вся ваша магия – это просто не изученные природные явления. А в Магистерате обо всём этом знают и вам не рассказывают. А если они знают, значит и ты можешь догадаться? Наверно, хорошо, что ты увидел молнию. Плохо, что увидел убийство.
Настя умолкла.
– Так ты не злишься на меня больше?
Она досадно вздохнула.
– Безтолку на тебя злиться. С тебя, как с гуся вода.
– Кто такая гуся? – ухватился за незнакомое слово Осьен.
– Всё! Нет никаких гусей! Отстань! Завтра будешь за меня всё делать.
Выпроводив мальчишку из комнаты и всучив пирог, попыталась уснуть.
Во сне видела убитого оборотня. Теперь он не казался ей ужасным. Уродливые черты лица сглаживались и она узнавала человека, каким он мог бы быть если бы не безумные мутации. Мучительно плутала за Осьеном по узким улицам, ей казалось, кто-то смотрит на неё. Когда почти поймала мальчишку, почувствовала присутствие мага, как тень появившегося за спиной. Оглянулась. Такой же хладнокровный взгляд, как при нападении оборотня. Настя замерла. Убийца. Взяв руками за плечи, резко придавил к кирпичной стене, впился взглядом. Молчал. Она чувствовала его вопрос. "Кто тебя послал сюда?" "Покажи мне ведьму." Настя не понимала, что он хочет. Перед глазами встал тот солнечный день, когда выходя из магазина встретила маленькую старушку. Тыча ей коробку от какого-то лекарства говорила про цены и что не может купить… Настя сначала порылась в сумочке, достала пятьдесят рублей. Все наличные отдала. Старушка посеменила через дорогу к железнодорожной станции. Настя увидела её смущение и подумала, вряд ли та насобирает четыреста пятьдесят. Вспомнив, что на карте есть немного денег, догнала старушку. "Пойдёмте в аптеку, я с карты могу оплатить". Та запротестовала. "Ну потом с пенсии отдадите. За вокзалом есть, недалеко" Потом проводила старушку домой. Но во сне эти улицы показались незнакомы, хотя знала город хорошо.
"Ты – умница!" – прошептал маг, приблизившись к её лицу настолько, что сквозь сон уловила его дыхание. Мгла его взгляда сгустилась. Он прикоснулся ладонью к её щеке, провёл пальцем по губам, не сводя с них глаз. Она видела тонкий шрам, черкнувший одну из бровей, сведённых в напряжении. Это напряжение передавалось Насте дрожью во всём теле. Неожиданно коснулся её губ. Несмело, ласково, отдавая весь свой жар и своё дыхание. Она потянулась к нему. Испив поцелуй, он оторвался от губ и снова поймал её взгляд. Настя испугалась, что узнает о безумном, неподконтрольном влечении к нему! Оттолкнула изо всех сил. Сон прервался.
Ей казалось, губы пекло. Провела пальцами, пытаясь задержать ускользающее ощущение. Долго лежала, вспоминая его прикосновение. Жалела, что оттолкнула. Как во сне получается испытывать одновременно страх и желание? Где рождаются чувства, переплетённые в тугой клубок, подобный змеиному, мерзкому своей похотью? Одинаково сильные и яркие! И почему приснился Инквизитор? Ведь меньше всего хотела бы его видеть! Она понимала, что сон – всего лишь пережиток дурного дня, но её пугали эти шутки. Неужели хочет близости с ним? Никто не целовал её раньше. Не позволяла. И теперь разум мстит за непроявленные чувства и может кого угодно привести в сон. Даже убийцу-мага.
Небо за окном только начинало сереть. Мелиса шумно сопела на соседней кровати, досматривая сны, влюблённая в сына литейщика. Горв часто заказывал изготовление сложных деталей, нуждающихся в замене. Когда Соран приходил, они обсуждали чертежи, рисунки, сроки. Парень вежливо беседовал с Мелисой, иногда шутил, но Настя видела – девушка не интересовала его. Мелиса страдала, не упускала возможности привлечь внимание, понимая, что от её инициативы зависит счастливое будущее.
Самое ужасное – те пристальные взгляды Сорана, что ловила на себе Настя. Он расцветал в счастливой улыбке, когда случайно встречал её в мастерской или в цеху. Настя даже стала избегать нежелательных встреч, чтобы не навлечь ревнивого гнева хозяйской дочери. Вот кому должны сниться такие сны, думала Настя, глядя на спящую соседку. Пусть к ней в сон приходят благородные маги и сводят с ума от блаженства.
Урчание двигателей проплывающего над городом дирижабля донеслось до её слуха. Реальность сна пугала. Верховный Инквизитор, сильный маг, обладающий даром заглядывать в сознание жертвы, приходил в её сон. Он по-настоящему спрашивал Настю о том дне, когда пропала из своего мира, и по-настоящему поцеловал её. Но этот поцелуй был насмешкой. Он снова унизил её, воспользовавшись беззащитностью перед ним и его силой. Зачаровав.
Это нападение, и его нельзя оставить без ответа…
***
Следующий день выдался ещё хуже. Мастер Горв постоянно ворчал на неё, недовольный работой. Шлифпаста оказалась спёкшейся в кусок шлака, хотя Настя лично видела, как в коробку засыпали зелёный порошок. Что произошло с этим веществом, пока оно не попало в мастерскую Горва, оставалось загадкой. Молнии Инквизитора в коробку не попадали, да никто бы и не стал предъявлять ему претензии, а где сама её выронила, она не помнила.
Целый день Настя собирала блок форсунок на верхней эстакаде цеха, тщательно протирая и обезжиривая мелкие детали. Выбрала самое нудное занятие, лишь бы не попадаться хозяину на глаза. И ещё ей хотелось поскорее забыть вчерашний день. Не получалось. Она твёрдо решила искать возможность вернуться домой. И ломала голову, кто может ей помочь, где искать информацию о порталах и других мирах. Она осмелилась думать о побеге.
Несколько дней Осьен не приходил к Насте. Они виделись только во время завтраков. Мальчишку определили в обучение к какому-то университетскому преподавателю и тот готовил его к поступлению в школу. Мастер Горв наконец решил сделать из своего оболтуса грамотного инженера. Настя не завидовала Осьену, хотя радовалась, что его любопытство будет направляться на полезное дело.
Вечером пятого дня Мелиса попросила почитать младшим детям на ночь. Настя понимала причину искать предлог отослать её подальше. Мелиса задумала свидание и заботилась об отсутствии свидетелей её отлучки.
Комната мальчиков располагалась этажом ниже, и Настя задержалась пока не заснёт последний. Хотела дать Мелисе возможность спокойно вернуться и сделать вид, будто всё время спала у себя. Осьен подсунул книгу про местных героев и битвы магов. Приходилось пересиливать себя и рассказывать мальчишкам, какие они благородные и отважные, как храбро борются с демонами и вурдалаками, как управляют стихиями, укрощёнными бесконечной мудростью.
В одной сказке описывалась история о маге и волшебном озере, куда прилетали феи. Он влюбился в одну и украл её платье. А платье оказалось не простое. Без него фея не могла летать. Они стали жить вместе и фея родила трёх сыновей. А потом обманула мужа и смогла улететь в свой мир, забрав детей.
Эта история засела в голову Насти. Она всегда считала, что любые сказки имеют в своей основе реальный факт. Ведь на глазах её поколения говорящее зеркальце сказочной царицы превратилось в смартфон, отвечающий на вопрос, кто на свете всех милее. Люди забыли, а ведь раньше это всё было и вернулось вновь. Нужно просто найти правильное толкование.
И Настя поняла – в этом мире, тоже могут быть скрытые послания и их надо уметь расшифровать. Они существуют в сказаниях и песнях. А может быть есть знающие люди, не подконтрольные власти магов, сохраняющие эти знания. Теперь становилось очевидно, почему в этом мире существует Инквизиция. Это не просто сила борющаяся с тёмной магией. Инквизиция нужна, чтобы находить инакомыслящих и контролировать население.
И может быть есть место, где феи из других миров приходят к целебному источнику. Их одежды помогают им летать. И эти феи враждуют с магами. Если найти их, может быть узнает, как вернуться домой. Или найти человека, знающего про это озеро.
Следующие дни Настя перечитала все сказки, бывшие в доме. Осьен посмеивался над ней, но она выставляла его за дверь и продолжала искать. Упоминание об озере фей встретилось лишь пару раз в героических сказаниях, в них маги убивали или пленяли прилетающих фей. А в одной сказке встретилось озеро с чудовищным зверем, пожирающим всё вокруг.
Ночами не спалось. Она делала спящий вид, отвернувшись к стене, лишь бы Мелиса не приставала с вопросами и не беспокоилась, что та догадывается о её отлучках. Настя всё думала, кто может помочь ей найти портал.
Она вспомнила, как года два назад, Дона послала её на улицу Фурами к одной знахарке. И выглядела эта дама совсем не как простая травница. Вся испещрённая морщинами, в широкой, заправленной замысловатыми амулетами чалме, и вычурными перстнями на узловатых артритных пальцах. Её губы пугали синью, как если бы ей не хватало кислорода, хотя это и не удивляло. Запах благовоний густым туманом одурманивал и Настя тогда еле смогла выдержать несколько минут пребывания в лавке, пока знахарка искала и смешивала травы для Доны. Улица Фурами располагалась как раз в том квартале, куда Насте запрещалось ходить.
Настя ждала повода выйти из дома, чтобы заглянуть к знахарке. Кто будет за ней следить! Она не беспокоилась о возможных неприятностях, даже если будет замечена в этом квартале. А где пропадала лишние пару часов, она придумает, как объяснить. И когда мастеру Горву потребовались фильтры для масла, а сам занимался шлифовкой цилиндров, она сразу вызвалась сходить за ними.
Настя слышала о возможности купить в кварталах Нижнего города галлюциногены или яды для отравления паразитов или же надоевших родственников; найти клуб самых изысканных или извращённых удовольствий; продать или потерять в подпольном медкабинете орган или конечность, очнувшись с её механической заменой.
Но днём, всё выглядело спокойно. Уличные торговцы раскладывали товар, деловитые дамы шли по своим делам, беспечные ребятишки сновали меж прохожих, иногда заглядывая в чужие кошельки. Настя торопилась, вспоминая дорогу к лавке травницы. Пару переулков – и будет знакомая дверь. Новый поворот открывал неизвестную улицу, и Настя снова мучительно вспоминала, где она сворачивала в прошлый раз.
В лицо пахнуло свежестью. Ветер зашевелил волосы. Мельком заметила, будто затылок бритый с тугим чёрным хвостом. Сердце ёкнуло… Показалось… В висках стучало. Оглянулась, ища глазами высокую стройную фигуру. В толпе должен быть заметен. Никого. Серые спины людей не привлекали внимания. Пальцы дрожали.
И впрямь, показалось. Как предупреждение. Сейчас должна или остановиться и отказаться от своей цели, или войти в лавку ведьмы. Неба совсем не видно, и смог в этом квартале особенно удушал…
Увидела знакомую дверь, поспешила спрятаться. Нерешительно встала на пороге.
– А…, – протянула старуха, выглянувшая из-за занавески, отделяющую комнаты. Она кривила рот, словно пережёвывала или вычищала порченые зубы, – помню тебя, помню. А я думала, ты на наших мужичков и не взглянешь. Ну у меня хорошие зелья. Доне вон сколько раз помогало. Не переживай, проходи.
Насте стало стыдно Знахарка не правильно определила причину её прихода.
– Нет, – неуверенно произнесла она, – мне не это нужно. Мне нужен ваш совет.
– Совет? – спросила разочарованная её словами знахарка, – советы дорого стоят. Дороже чем выкидыши. Ну говори.
– Я хочу домой, – отважилась Настя, – мне невыносимо здесь жить. Всё чужое. Я задыхаюсь. Понимаете?
Ведьма настороженно посмотрела, обдумывая её слова.
– Так есть средства, чтобы заснуть и не просыпаться, если уж жизнь опостылела.
– Нет. Мне нужно найти дорогу. Портал в мой мир.
Ведьма промолчала, сделав вид, что не догадывается, о чём просит гостья. Настя поняла. Она пришла сюда зря. Эта женщина всего лишь шарлатанка, делающая мерзкие пакости на заказ. Если бы она обладала какими-нибудь знаниями или волшебными силами, её давно бы прикрыли Инквизиторы. Нужно уходить, пока её не хватились. Но старуха произнесла тихо, самой себе задавая вопрос, ведь Настя не знала на него ответа:
– Ты же – та самая чужестранка? А Инквизитор тебя ещё не забрал. Почему?
Настя остановилась, удивившись, почему она "та самая".
– Потому что я не опасна для них…
– Не-е-т, – прищурилась ведьма, – он что-то мутит. Дай-ка мне свою руку.
Она схватила Настину ладонь, повернув, но та вырвалась.
– Я не гадать пришла! Что вы знаете об озере фей?
– Да-а, слышала сказки, – протянула старуха – Значит, ты хочешь ворота открыть? А если демоны посыплются?
– Я домой хочу!
Знахарка улыбнулась. Зубы у неё также синели, как губы.
– Ну, к красавчику нашему ты с такой просьбой, конечно, не сунешься! Сразу в башню посадит. Никогда света не увидишь!
Настю взволновало то, как старуха назвала Верховного Инквизитора. Давние отношения связывали их, и, видимо, совсем не дружеские.
– Значит озеро существует?
– Не знаю. Сказки всё это.
– Ясно. Я так и думала, – Настя повернулась к выходу.
– Постой. Есть средство. Выпьешь на ночь. Если есть то, что ты ищешь – увидишь во сне. Только его готовить надо. Нужна кровь. Ты же родное место хочешь найти. Когда увидишь куда идти – волосы отрежь свои, колдовские! Приросла ты, как корнями. Иначе не дойдёшь.
Насте стало страшно пить ядовитое зелье на крови, но вернуться домой хотелось сильнее.
– Какую плату возьмёшь?
– Ничего не возьму, раз сама догадалась, где искать. Пусть это будет мой подарочек Инквизитору.
Пока знахарка готовила отраву, Настя ждала в кладовке за прилавком, присев на ящик с бутылками. Как сказала старуха – чтобы не засветиться, если кто прийдёт. Многие посетители не хотели быть замеченными в подобном месте. Услуги знахарки были особенными и не требовали огласки.
Настя ждала, со страхом рассматривая диковинные экспонаты бабкиной Кунсткамеры. Травницей её называть не следовало. Многочисленные заспиртованные и засушенные части местных животных, неизвестные минералы, мутные жидкости. Всё источало неповторимый запах, смешивающийся с сильными благовониями в тугой смрад. Она всё думала, почему ведьма согласилась помочь? Просто напакостить Инквизитору или отомстить? Насте старалась не думать о причине такой готовности и как старуха рассчитывала навредить своему врагу. Она хотела домой.
Один раз ведьма зашла в кладовку, проткнула, как опытная медсестра Насте руку полой иглой и сцедила из вены немного крови. Настя с обречённостью надеялась на стойкость своего иммунитета и, что лейкоциты распознают заразу, попавшую в кровь.
Когда она шла домой, её покачивало, как если бы выпила бутыль вина. Но не потому, что два часа дышала курящимися смолами. Её мучило сомнение. Пить ведьмино зелье она не должна. Страх уберегал от непоправимого. Перейдя этот рубеж, жизнь могла измениться, и не ясно, к лучшему ли. Но тоска, по-прежнему, тянула домой.
***
Насте не хотелось оправдываться за долгое отсутствие и поэтому зашла с чёрного хода, быстро одела рабочий комбинезон и прошмыгнула в цех. Склянку с ядом спрятала среди пустых бутылок мастера Горва, втайне от жены попивавшего виски. Там он смотреть точно не стал бы.
Она часто возвращалась к тайнику, но глотнуть вонючую жидкость не решалась.
Дона немного укорила за опоздание, когда Настя заглянула в столовую за печеньем, но вопросов не задала, занятая обсуждением сплетен с соседкой, зашедшей на чай.
До вечера Настя пробыла в цеху, помогая подсобниками вымывать окна, посеревшие за зиму. Не хотелось вспоминать о визите к ведьме.
Горва дома не было. Он вернулся поздно, хмурый, недовольный общением с заказчиком-аристократом, не додавшим часть платы за ремонт. Долго бушевал перед Доной, возмущаясь, что моторы горят, когда "они до стратосферы летают, а виноват он, Горв, требующий много за восстановление!" Настя бы и не обратила внимание на их разговор, когда поднималась в спальню, если бы не упомянули её имя. Настя прислушалась и тихонько подошла к двери гостиной.
Дона сетовала на другое. Все соседские девочки уже повыходили замуж или помолвлены, даже дочь Елены Ваймер, бывшей сегодня, а их распрекрасные умницы даже не приглянулись никому. И это не смотря на все визиты и знакомства, которым уделяла время, таская за собой, то одну, то другую, то всех вместе.
– Это всё она виновата, – сказал Горв, имея ввиду помощницу – согласись, наши не совсем красавицы, а тут эта с её глазищами. Как придёт кто из достойных молодых людей, всё на неё пялятся. Откуда же женихам взяться? По правде, я её побаиваюсь. Не зря Инквизитор за ней присмотр оставил. Может она сглазила нас?
Настю это возмутило. Четыре года, она прожила в этом доме и никак не ухудшила дела Горва. Даже больше работы стало. А порой, приходилось нанимать людей с улицы выполнять неответственные поручения. А дочек они никак не могут пристроить, оказывается из-за Насти!
– А, говорят, Верховный, – продолжил хозяин, – ещё страшнее! Как взглянет – нутро выворачивает, все мысли прочитывает!
– И Осьена она испортила! Наговорила про магию разного и он совсем страх потерял. Говорит, можно устройство такое сделать и молнии выпускать. Сведёт с ума мальчишку. Будет как дядька твой.
– А что мы можем сделать? Сказать инспектору, чтобы забрали назад? Так он сразу припомнит сколько мы им должны.
– Может сказать – она порчу наводит на девочек?
– Сами виноваты, раз согласились. Налей винца ещё.
Про порчу они совсем перегнули. Мешает им замуж выходить! А знали бы, как они опостылели ей! И весь город, с этим вечным туманом скрывающим небо! Она скучала по звёздам и солнцу, так редко заглядывающим в окна со стороны Пятой улицы. А её, даже редких прогулок лишили.
Она пнула какую-то пустую коробку. Не помогло. Злость переполняла и одной коробкой не отделаться. Надо решаться. Нельзя останавливаться сделав первый шаг, иначе никогда не узнает, что ждёт в конце пути. Сходила к ведьме, значит выпьет, даже если подохнет потом, назло всем этим Горвам, Донам и инквизиторам, с их инспекторами!
А ведь Настя даже не знала, существует ли вообще то озеро, и прилетают ли феи из другого мира?
Быстро вернувшись в мастерскую, освещённую лишь уличными фонарями сквозь большие окна, отыскала заветную склянку. Темнота успокаивала. Не так чувствовался запах. Открыла тугую пробку и двумя глотками выпила бабкину дрянь. Её сразу чуть не выворотило от солоноватого зелья, но сжав рукой горло, словно остановила естественную реакцию желудка. Сейчас даже не страшно было умереть. Ведь, если не найдёт дороги домой, по-прежнему жить в этом мире, она не сможет.
Подумала, действие любого лекарства начинается минут через двадцать, когда яд начнёт всасываться в кровь. Но головокружение почувствовала сразу. Взгляд стал острее. Во тьме Настя различала отблески фонарей на начищенных бронзовых частях механизмов. Зрение исказилось и она увидела всё в объёме, как если бы сразу находилась и здесь и в дальнем конце машинного зала. Стала болеть голова. Резко. Сильно. Перед глазами поплыли яркие точки. Она почувствовала, как мир расширяется и город становится маленьким, кирпичные стены исчезают.
Настя увидела перед собой дерево. Серебристо-белая кора морщилась узорами и их хотелось разгадывать. Взгляд уводило по стволу вверх к сверкающей короне ветвей. Старый лес хранил молчание. Снова опустила взгляд – перед ней оказалась раскрытая книга. Она всматривалась в незнакомые письмена, такие же, как узоры на дереве. Она никогда раньше не видела их и пыталась запомнить, не понимая смысла. Извилистые, сложные, неведомые. На некоторых страницах встречались рисунки животных и растений, никогда невиданных Настей, и чертежи неизвестных механизмов. Она знала название книги. Инкарнум. Оторвала взгляд от пожелтевших листов. Увидела озеро. Вокруг тот же лес. Она узнала его по светлой коре деревьев-исполинов. Озеро ясно, зеркально отражало серые стены гор. Трёхрогий пик, как трон великана возвышался над скалами.
Три дня она бродила среди серебряных деревьев, забыв, как возвращаться из сна.
***
Потом Настя услышала голоса за дверью. Яркий свет дня заливал стены и мебель в комнате. Значит, не умерла. Прислушалась. Скрипучий голос инспектора Сухуба отчитывал хозяев дома:
– Если девушка очнётся, немедленно доложите в канцелярию. Ведьму, продавшую ей ядовитое вещество, уже допросили. Его Святейшество крайне недоволен, как вы справляетесь с поручением, мастер Горв. Это по вашей вине, госпожа Дона, девушка узнала о том, где можно приобрести подобные средства. Если вы считаете, что она опасна для общества, мы изолируем подследственную, но я думаю, что вы сами довели её до самоубийства.
Подследственная… Старуха уже всё про неё рассказала инквизиторам. Яд был выпит. И ничего не изменилось. Её по-прежнему ждала серость и смрад ненавистного города.
Как рассказывал Осьен, её нашли только утром, неподвижную, смотрящую в потолок стеклянным взглядом. Позвали доктора, но тот ничем не мог помочь. Просто ждали. Как назло в тот день пожаловал инспектор Сухуб и всё узнал. Горву и его жене досталось за недогляд.
Инспектор пришёл снова через три дня. Младшая дочь Горва принесла в гостиную чай, косилась на механическую руку, по-детски страшась уродства. Быстро вышла, оставив Настю наедине с инспектором инквизиции. Проводив взглядом девочку, тот произнёс:
– Я часто вижу такие взгляды. Людям не нравится, когда напоминают о трагедии. Я ведь не родился с железной рукой. А вы как думаете?
Настя не умела лукавить.
– В нашем мире таких не делают. Протезы похожи на настоящее тело. Это не так бросается в глаза.
– Но, насколько мне известно, вы не достигли такого уровня, чтобы пользоваться ими как настоящими руками?
– Пока нет. У нас пытаются сохранить свою и даже пришить. Или пересадить с погибшего человека.
– Да-да, – скорбно подтвердил Сухуб, – у нас тоже есть такие умельцы, только получаются у них химеры и нам приходится отлавливать этих тварей и их создателей. Это страшное преступление.
– Разве плохо, если уже погибший человек даст возможность жить другому, нуждающемуся в замене конечности или органа?
– Вы не представляете, насколько это опасно. Часть души умершего может переселиться в новое тело и поработить. Я ведь не только руки потерял. У меня была семья.
Настя прислушалась. Неужели бесчувственный инспектор будет рассказывать о себе?
– Да, – продолжал он, – не всегда я такой был. У меня была жена и две дочери. И они погибли. Один чёрный маг сделал химеру. Но не для замены органа, а соединил несколько животных. И оно выполняло его волю. Воровало детей и приносило к хозяину. Я не смог спасти их, а моя Улима угасла потом. Эта рука постоянно напоминает мне о том, как я их потерял. Когда остаёшься совсем один, хочется умереть, не правда ли?
Может быть, когда-нибудь, они могли бы стать друзьями, подумала Настя. Инспектор Сухуб, раньше казавшийся чёрствым крючкотвором, тщательно скрывал своё горе и свои потери. Его стало очень жаль, хотя именно жалости он не хотел. И Настины беды не были так непоправимы. Она ещё могла надеяться на встречу с мамой и родными, когда вернётся.
– Это не было самоубийство, господин Сухуб. Я выпила не то лекарство.
– И от чего же вы лечились?
Конечно, Настя не могла сказать ему истинного назначения яда.
– А разве вам та старуха не сказала?
– Сказала, что вам надоело жить в этом мире.
– Да, и хотела увидеть свой, – подхватила его слова Настя, – Это был наркотик.
– И всё?
– Почему вы мне не верите?
– Вы не похожи на человека, принимающего галлюциногены.
– Это было один раз.
Инспектор отпил чаю и откинулся в кресле. По его взгляду Настя не могла понять, поверил ли он её словам, но очень надеялась на это.
– Скажите, почему мне запретили покидать город? Я разве совершала преступление?
– Только из соображений вашей безопасности. Не более. В последнее время участились нападения на девушек. И кто знает, сколько наших соотечественниц продаётся на чёрных рынках Ремизии! А вы гуляете по опасным кварталам.
– Вы просто запугиваете меня.
Инспектор улыбнулся.
– Вовсе нет. Тёмные маги часто используют невинные души в ритуалах. Их энергия всегда ценится.
– Поэтому Глория воет с Ремизией?
– Отчасти, да. Мы не приемлем такие обычаи.
– Почему? Если это источник энергии?
Инспектор снова наклонился к Насте.
– Можно ведь получить его и добровольно, не прибегая к пыткам. По крайней мере для этого есть преступники. Страдания невинных нужны только чтобы кормить демонов.
Слова Инспектора звучали странно для общества с развитой промышленностью.
– Почему вы рассказываете мне всё это?
– Вы должны понять. Инквизиция не будет вас спасать, если какой-то маньяк захочет расчленить ваше тело. Этим займётся потом отдел убийств. Но если захотите связаться с незаконным магом, как эта несчастная ведьма, у Вас могут быть неприятности посерьёзнее. Инквизиция прекратит ваши шутки вполне цивилизованным способом. Только так мы обеспечиваем порядок.
Настя обомлела. Впервые за всё время ей пригрозили расправой, если будет интересоваться магией и сверхъествественным. Ей указали границы дозволенного пространства. Что понималось под цивилизованным способом, она не знала, но если это серьёзнее расчленения тела убийцей-психопатом, боялась даже представить. Не зря Дона с неприязнью отзывалась о магах, а Осьен с восторгом рассказывал об их битвах. И контролировался порядок Канцелярией Инквизиции, во главе с их Верховным. Настя видела, как хладнокровно он мог убивать с помощью своих фокусов на глазах у толпы.
Настя искренне постаралась убедить инспектора в случайности принятого зелья и отсутствии намерения лишать себя жизни. Когда он ушёл, Настя вздохнула с облегчением, в надежде больше не увидеть его страшной руки. Пытаясь запугать, инспектор добился противоположного: она твёрдо решила бежать, назло им. Она найдёт способ вернуться домой. В открытую дверь можно как войти, но и выйти. Знать бы, как эта дверь открывается.
***
Настя быстро приходила в себя, но ещё с неделю рвала кроваво-зелёной массой, как следствие отравления. С досадой сожалела о глупом поступке и наверняка, сожгла себе желудок и теперь будет язва. Как она могла поверить в детские сказки и чуть не убить себя! Дни снова потекли своей чередой.
Прошло больше месяца. Она также занималась с железками. Однажды Горв позвал её. Настя спустилась с лестницы, ведущей на верхние ярусы цеха.
– Настенька, – начал он, – я тут подумал. Сейчас пришёл господин Нестор с сыном, Сораном. Они просят твоей руки. Мне помнится, тебе он приглянулся.
Настя представила курчавого Сорана и его отца-литейщика. Рано или поздно это могло произойти. Только в её планы это совсем не входило.
– Не мне. Ваша Мелиса по нему сохнет.
– Да? – Горв удивлённо поднял брови, – было бы хорошо, если бы он её захотел. Но я уже дал согласие. Ты ж мне как дочь. Откажешься, нанесёшь обиду этой почтенной семье. Мы давние партнёры. Он хороший человек.
– За меня всё решили? – хотелось кинуть чем-то в этого толстого старика.
– Я разговаривал с инспектором Сухубом. Инквизиция считает, будет разумно, если ты выйдешь замуж.
Это разозлило Настю сильнее.
– Чтоб она провалилась, вместе со всеми инквизиторами! Раз дали согласие, зачем спрашиваете? Передайте моё почтение господину Сорану. Я занята сегодня.
– Нет, – схватил за руку Горв, – ты пойдёшь, оденешь лучшее Мелисино платье, приберёшь волосы и лично поблагодаришь этого человека, за то что готов породниться с такой, как ты! Если бы не покровительство Инквизиции, ты бы давно оказалась в борделе, где тебя имели бы такие как Соран, а потом шли к своим благочестивым жёнам. И ты бы ещё благодарна была, за то что соизволили заплатить!
– Это твоим дочерям место в борделе. Давно уже! – Настя сдержалась, едва не сказав грязное слово.
Горв понял нечаянно вырвавшийся намёк и ударил её по щеке.
Настя растерялась. От обиды потекли слёзы. Она прижимала ладонь к месту удара и молчала. За все годы здесь, никто ни разу не ударил её. Мастер Горв не был злым человеком и на его лице читалось сожаление.
– Ладно, дочка, не удержался. Зря обидел. Приведи себя в порядок и приходи. Две минуты у тебя!
Настя еле выдержала визит Нестора и его сына, милого и доброго парня. Но её тошнило от мысли становиться чьей-то женой. Боялась представить, как он будет целовать её, прикасаться и делать то, что положено мужу…
Она постоянно вспоминала встречу с Верховным Инквизитором. Его взгляд из-под чёрных бровей, лёгкую игру улыбки, которая тогда бесила и казалась усмешкой. И вспоминала сон с волшебным поцелуем. Типичная женская глупость, думала она. Мечтать о негодяе, зачаровавшего наивную девушку магией и отворачиваться от милого и надёжного человека.
Смотрела на него, радующегося удаче убедить отца пойти сватать девицу с сомнительной репутацией, да ещё и чужестранку, не известно из каких земель, находящуюся под надзором Инквизиции. Соран вызывал к себе лишь сочувствие.
Рано или поздно, она найдёт способ вернуться домой.
Оказалось, инспектор Сухуб пообещал Мастеру Горву предоставить приданное для Насти, как подопечной Канцелярии. Жизнь налаживалась. Только не для Насти.
Она была рассержена такой подачкой. Но это позволяло ей не терпеть упрёки от родственников будущего мужа.
Соран стал приходить почти каждый день. Принося какие-то подарки, букетики цветов. Мелису это злило и она то и дело высказывала колкости. Настя пыталась объяснить, что будь её воля, никогда бы не дала согласия, но та безутешно рыдала в подушку. Оставалось неясным, к кому бегала на свиданья Мелиса, уже давно влюблённая в Сорана. Если к нему, тогда это было подло с его стороны, так наказывать девушку, женясь на другой, причём более низшего сословия. А если Мелиса, влюблённая в Сорана бегала к другому, вообще не укладывалось в голове. Неужели она была столь двуличной? Настя перестала обращать внимание на её истерики и смирилась с ходом событий.
Дни становились длиннее. На эту землю тоже приходило лето. Солнце и Луна здесь были такие же, как и дома. А звёзды она так и не увидела. Город почти всегда душился смогом. Здесь холодало раньше и туманны чаще окутывали улицы. Настя всегда с нетерпением ждала редких прогулок по побережью, когда она, как ящерица, грелась на солнце, закрыв глаза и слушая рокот моря. Но это было давно, весной, ещё до встречи с ведьмой, давшей яд.
Настя пребывала в таком настроении, когда тебе говорят, что ты делаешь всё правильно, а ты чувствуешь, что уже идёшь не по той дороге, а куда идти – не знаешь. Когда приходил её жених, она не отменяла ради него своих дел, и он терпеливо смотрел, как Настя собирает узлы, или оттирает какую-то деталь до зеркального блеска. Она молча слушала, как он говорит, не задерживая, когда говорить становилось не о чем, он понимал – пора уходить.
– Настя, – окликнула однажды её Дона, когда после обеда, все уже встали из-за стола, – Ты не должна быть так холодна к мастеру Сорану.
– С каких пор он стал мастером?
– Станет, как и его отец. Хорошая семья, надёжная. Я жалею, что не мои дочки приглянулись ему. Но ты, раз уж повезло, не отталкивай его. Вся жизнь впереди. Чувства приходят потом, поверь мне! И они более сильные! А влюблённость только ослепляет! Толку, Янира строит глазки гвардейцам, а замуж то надо выходить, за такого как Соран. У тебя и приданое теперь есть, получше, чем у моих девочек. Ты в следующий раз, когда он прийдёт, не отказывайся от прогулки в Сиднеисский сад. Там сейчас чудесно! Лианы цветут. Подумай, что тебя ждёт, если упустишь такой шанс? Вечно же мы не сможем тебя кормить! Ты же не знаешь ничего о нашем мире! Дальше города не бывала! А он тебя и в Глорию может повезти, на дворцы посмотреть! Знаешь где это?
Настя знала. Она уже пересмотрела все карты, какие только могла найти в лавке книжника. Она стала любимой посетительницей, слушала его рассказы о далёких землях, о войнах, пока в Магистерате не нашли способ контролировать демонов, разжигающих ненависть. С Ремизией заключили мирный договор, и уже больше тридцати лет никто не суётся на их земли. Лишь по границам бродят бандиты и дикие головорезы. Но и с ними скоро покончат.
Ремизия, второй лидер среди государств этого мира всегда соперничала с Глорией. Там тоже правила магия, и совершенствуясь в способах захвата новых земель, короли Ремизии расширили границы за последние сто пятьдесят лет почти втрое. Глория часто воевала на территории малых стран, отстаивая свои интересы, но когда во главе Магистерата стал нынешний Арх-Канцлер, страны договорились, разделив сферы влияния и на этой Земле установился относительный покой. Люди решили наслаждаться имеющимися ресурсами и процветать.
Ставший другом, пожилой учитель антропологии, мастер Люрве, державший книжную лавку не удовлетворил любопытство Насти, с сожалением сообщив, что такой местности, как она описывает, нет ни на одной карте, и может лишь в библиотеке Магистерата могут быть какие-нибудь редкие описания путешественников, видевших нечто подобное. Но обычных людей туда не пускали.
Уступив уговорам Доны, Настя согласилась провести день с навязанным женихом в саду Сиднеи. Это верхний квартал, находящийся на холме и меньше погрязший в парах и дымах города. Здесь стояли особняки, с более сложной и изысканной архитектурой, раскинулись газоны с цветущими клумбами. Дневной бриз опускал частицы смога, увлажнял воздух, и в квартале Сиднеи Настя дышала свежестью. Она просто радовалась спокойному дню, пусть и не свободному. Будь её воля, она пошла бы на побережье. Но здесь с холма тоже виднелось море, хоть и не доносился шум прибоя. Она почти не слушала рассуждения Сорана, иногда делала внимательный вид, поддерживая беседу, а сама думала, как тихо пройдёт её жизнь, размеренно, в житейских заботах, рядом с любящим её мужчиной, если ничего не изменится и она также будет сидеть и всего бояться. Она уже стала рассуждать как Дона. И не важно, что нет притяжения, такого, как испытала к Инквизитору. Но то была магия! Здесь же главное, уважение и понимание. А Соран всё сделает, для того чтобы его прекрасная молодая жена ни в чём не нуждалась и была счастлива.
Соран монотонно в очередной раз рассказывал о своей юности, проведённой в пансионе техников и вдруг восхищённо воскликнул:
– Взгляните, это же Верховный Инквизитор!
Настя аж подпрыгнула от неожиданности. Стоило вспомнить о нём, как тут же появился! Она испугалась. Маг сможет догадаться о её сомнениях! Ведь однажды уже он прочитывал её мысли.
По аллее им навстречу прогуливалась пара аристократов. Белокурая дама в изысканном бордовом платье, в высокой шляпке с зелёным фазаньим пером. Колье из массивных камней такого же цвета, закрывало шею. При его стоимости, оно не могло выглядеть вычурно. Изумруды играли искрами на красном, делая женщину восхитительной и роскошной. Рядом с ней, опираясь на трость, шёл стройный и широкоплечий маг в кроваво-чёрном фраке, словно всю жизнь он провёл во дворцах, и не было в ней убийств оборотней, знакомств с подозрительными ведьмами и чтения лекций по сопромату в городской тюрьме.
Инквизитор не носил шляпы. Изящество его наряду придавала брошь с чёрным кристаллом, на таком же чёрном шейном платке, завязанном в сложнейший бант. Настя крепче взяла Сорана под локоть. Когда пара поравнялась с ними Соран учтиво приподнял шляпу в приветствии, а Настя наоборот прикрыла шляпкой лицо, немного отвернувшись, избегая пристального, раздевающего взгляда.
Настя уже думала, они прошли мимо, но Инквизитор окликнул её спутника.
– Господин Соран, не ожидал вас увидеть здесь. Как поживает ваш отец? Всё ли в порядке со здоровьем?
– Да, Ваше Святейшество, он в последнее время просто расцвёл! Позвольте представить Вам мою невесту.
– Мы давно знакомы с Анастасией Александровной, – перебил его маг, пристально рассматривая Настю.
Его взгляд скользил по худенькой фигурке, затянутой в корсет, заставляя робеть. Казалось, он видит все её страхи и намерения. "Только бы не увидел, зачем ходила к ведьме, – думала Настя, только бы не встретиться с ним взглядом, проникающим в душу". Улыбка отражалась в уголках глаз мага. Улыбка уверенного в своём превосходстве самца, знающего свою силу и умеющего подчинять своей воле. Он откровенно смотрел, как если бы не одежда, а только холодный ветер покрывал её тело. Она дрожала и хотела согреться, снова вдохнув его поцелуй. Неосознанно она прикоснулась пальцами к губам, пряча их, вспоминая его жар.
Его обворожительная дама с интересом оглядела Настю и Сорана, совсем не подходящего ей внешностью и статью. Произнесла:
– Вам повезло. Ваша невеста похожа на лесную фею. Вам будут завидовать.
– Опасный выбор, феи коварны, – подыграл ей Инквизитор, и Настя снова усмотрела усмешку, но он уже сменил тон на деловой, – Уже назначили день свадьбы?
– Ещё нет.
– Не стоит тянуть, чтобы не упустить своё счастье. На праздники и проведите церемонию. Лучшее время. Самая короткая ночь в году и самая волшебная.
Фактически он сам назначил дату Настиной свадьбы, ещё раз напомнив. Он знал о её безразличии к названному жениху и этими словами испытывал, прежде всего, её. Настя обречённо взглянула на мага. Он опять решал её судьбу. Она не знала, что будет потом; что делать дальше. Она жила одним днём. Внезапно увидела возможность немного приблизиться к заветной цели. Перед ней стоял человек с неограниченной властью, и считался её покровителем. Настя спросила:
– Может ли Ваше Святейшество сделать для меня небольшой подарок?
Инквизитор с любопытством посмотрел на неё, ожидая, какую нелепость сейчас услышит.
– Я хотела бы посетить библиотеку Магистерата.
– Это позволено только магам.
Настя увидела, как за маской вежливости, он скрыл угрюмую настороженность. Она посмела просить запретного для простого человека знания.
– Меня интересуют книги по истории. Это же не тайна?
Он немного подумал.
– После свадьбы можете отправить запрос в Канцелярию. Вам будет разрешено. Пусть это будет мой свадебный подарок.
Знал бы он, что её интересовали книги по географии! Особенно карты.
***
На следующий день, Настя задержалась в мастерской. Уже стемнело и газовые фонари на улице тускло разгорались. Погасила верхние светильники и хотела уйти. Ей послышался шорох в дальнем углу, за стоящим на стенде новопривезённым огромным двигателем с курьерского корабля. Настя не подумала, что сюда могут пробраться воры, уверенная в невозможности проникнуть в железную цитадель цеха, хранящего дорогущие агрегаты ремонтируемых дирижаблей. Она рассчитывала увидеть местного паразита, перегрызающего резиновые шланги. Если такой заведётся, придётся нанимать охотника-профессионала.
Однажды уже вызывали и Настя долго вспоминала нелепый внешний вид ужасного охотника в кожаном костюме, похожем на скафандр, обвешанного немыслимыми устройствами, в огромных очках и с баллоном адской отравы за спиной. Поймал он тогда одного зверька, похожего на крысу. Перед глазами до сих пор стояла сцена, когда несчастному существу размозжили голову о каменный пол. Если сейчас опять завёлся, Настя попробует найти другой способ избавиться от вредителя.
Обойдя махину двигателя, прислушалась. Шорох доносившийся из угла, прекратился. Там стояли стенды с датчиками, часто ломавшихся в приборах. Настя шла тихо, боясь спугнуть незваного гост, заглянула за стенд. Резко включила фонарь, чтобы успеть засечь вредителя, и опешила. В углу, прижимаясь к стене, пряталась девушка, с тревогой глядя на Настю. Ладонью прикрывала глаза от слепящего фонаря. Настя растерялась:
– Ты кто?
Испуг девушки проходил, она всхлипывая ответила:
– Пожалуйста, не прогоняйте меня!
Незнакомка говорила по-русски!
Настя не ожидала услышать знакомые слова. Последний раз она разговаривала на родном языке в городской тюрьме с Верховным Инквизитором. А эта девушка сидела здесь, сейчас, и понимала её.
Насте показалось, что свет фонаря стал ярче. Вокруг огонька заплясали мотыльки. Как призрачная надежда, как весточка с родной стороны, долгожданная и запоздалая. Если не одна она также попала сюда, то может вместе они найдут дорогу домой! Лишь бы инквизиторы не помешали.
– Я спрячу тебя. Там, наверху, никого не бывает. Есть хочешь?
Девушка недоверчиво потянулась к ней.
– Ты знаешь русский? Ты не сдашь меня им?
– Да, я из Ростова, а ты как попала? Как тебя зовут?
Девушка заплакала. Она походила на затравленного зверька.
– Аня.
На верхней площадке эстакады находилась небольшая каморка, похожая на будку крановщика. Старшие сыновья Горва не заглядывали туда, сам мастер уже не мог поднимать грузное тело по узким лестницам, и Настя иногда находила в ней уединение. Там и спрятала Аню. Принесла одеяло, пирог из буфета. Ей не терпелось расспросить обо всём.
Аня жила в Москве. Она не могла точно рассказать, как очутилась здесь. Говорила, что зашла в полуподвальное кафе, и неожиданно перенеслась сюда. Возможно, старые дома имели порталы между мирами.
Потом попала к Инквизитору. Её сразу схватили. С комком в горле, вспоминала, как маг поставил на колени, придавив лицом к полу, грубо задрал юбку. Что остановило его от насилия, она не понимала, но намерения были ясными.
Рассказав, с минуту Аня дрожала, уставившись взглядом в пустоту, снова переживая унижение. Настя хотела пожалеть девушку и вспомнила свой допрос. Взгляд Инквизитора, выворачивающий все сокровенные тайны, пугающий и в то же время, манящий. Он не стал переходить границы, поставленные Настей, когда та оттолкнула его руку, но страшно представить было, что он мог бы сделать. Она тогда увидела его гнев.
С Аней поступили иначе. Её не определили, как Настю, в местную семью, а отправили куда-то в дальнюю крепость. Инквизитор не признал в ней ведьму, но и отпускать не собирался. Несколько дней на гремящем конвойном бронетранспортёре запомнились Ане тошнотворным укачиванием, головной болью и страхом перед неизвестностью. И что ждало бы там, куда везли, она даже боялась подумать. А уж ей порассказали бывшие в транспорте арестанты, как обращаются в тюрьмах Инквизиции. Её спасло нападение на конвой банды разбойников, решивших освободить подельников, заодно поживиться кассой, перевозимой на броневике.
Аня получила свободу, но за неё приходилось платить. Новое, непримелькавшееся лицо в банде могло пригодиться и ей объяснили, что будет, если сбежит, не отработав должок. Воровской мир не прощал предательства. Аня сразу оценила и преимущества столь вольного положения. Статус вора даже почитался в некоторых слоях общества Глории. А умная и аккуратная девушка могла правильно использовать женское обаяние, чтобы приносить банде большую прибыль. И оказавшись вне закона, могла узнать информацию, скрываемую от людей Инквизиторами. Она тоже искала путь в свой мир.
– Как ты попала снова в город? – спросила её Настя, когда та, оттаявшая, почувствовавшая себя в безопасности, пила принесённый наверх чай.
– Я хотела сбежать. Но если в банде узнают об этом, сразу убьют. Ты никогда не думала о побеге?
Настя приуныла, собирая крошки печенья для местных птах.
– Думала. Но этот мир такой страшный. Они все ходят с оружием. Я ни карт не знаю, ни дорог! Ни знакомых нет. Куда я пойду? Маги меня выследят в два счёта! Я ведь не в соседнее село сбежать хочу, а в другой мир!
– Да, заперли тебя. Наверно это хуже, чем скитаться по притонам. Давно здесь живёшь?
– Четыре года.
Насте стало грустно от осознания, как долго уже в плену. Её не обижали, но из под контроля не выпускали. А она боялась узнать об этом мире больше и превысить границы дозволенного. Почему раньше не пыталась убежать? Страх держал в невидимой клетке.
Аня сочувственно вздохнула.
– Похоже я вовремя тебя встретила. Удивительно. Вот уж точно говорят, как задумаешь что-то, так найдутся и силы и средства. Отсюда можно убежать. Я узнавала.
– Как? – лучик надежды снова зажёгся в груди. "Как, – подумала Настя, – можно миновать Инквизитора, читающего мысли и знающего твой следующий шаг?" Грустно вздохнула.
– Ну ты ведь живёшь в таком районе, где все чтут закон, а спустись в другой квартал, особенно ближе к ночи, так много можно и узнать, и достать. Есть знающие люди.
– Ничего они не знают! Здесь всё под контролем Магистерата.
Аня умолкла. Она выглядела уставшей.
– Сколько я могу здесь пробыть?
Настя испугалась, что та может уйти, оборвав последнюю связь с родным миром, последнюю надежду.
– Возьми меня с собой!
Аня улыбнулась.
– Ты что? Думала, что брошу тебя? Я просто хотела понять, насколько здесь будет безопасно, пока найдём способ.
– Сюда днём никто не ходит. Только я.
– Настя, – Аня обняла девушку, – как я рада, что встретила тебя! Теперь всё получится!
Днём Аня тихо сидела в будке над эстакадой. Настя старалась даже не поглядывать в ту сторону, чтобы не привлечь ни чьё внимание, однако зорко следила, за лестницей, ведущей наверх. Она также как обычно делала всё, что скажет мастер Горв, но откручивать и закручивать гайки, отмывать от ржавчины и мазута детали, полировать трущиеся части, находить течи в масляных цилиндрах получалось быстрее и время летело, как облака в фильмах с ускоренной съёмкой. С нетерпением ждала ночи, когда все уснут, и она сможет отнести еду девушке наверху. Ей хотелось узнать, что придумает Аня для побега.
Настя верила ей. Аня казалась весёлой, смелой. Она смогла сама выжить в этом чужом мире и найти друзей. Причём не самых простых. Связаться с бандитами, ограбившими конвой Магистерата было очень опасно. Она не только выкрутилась так, что её не убили, а ещё и приняли в банду. Но, с другой стороны, может у неё и выбора не было.
– Настя, – заметил мастер Горв, – ты сегодня просто цветёшь! Вчерашняя прогулка пошла на пользу? Как тебе сиднеисский сад?
Скребок, которым она откалывала затвердевшую смазку с торца шестерни, соскочил, стесав кожу на пальце. Неосознанно она взяла его в рот, языком очищая ранку. Настя вспомнила о Соране, и назначенной свадьбе, и тайных манускриптах библиотеки Магистерата. И о жестоком Верховном Инквизиторе, едва не сгноившем Аню в тюрьме. Она весь день сегодня мечтала, как вернётся домой, в свой маленький город, утопающий весной в вишнёвом цвету. И надо это сделать до того, как продадут в качестве невесты в другую семью. Верховный Инквизитор заботился, устраивая её будущее. Выбрал мужа, обеспечил приданым, назначил день свадьбы. А об этом она сегодня совсем не думала.
От такого внимания хотелось бежать подальше. Она ещё сильнее чувствовала себя как в ловушке. Надо сказать Ане о сроках. Надо спешить.
Когда Аня услышала о предстоящих событиях, беззаботно сказала:
– Вот и хорошо. Сделаем так, что из-за свадьбы они потеряют бдительность и не поймут, как ты сбежала.
– Но как? Я же там в главной роли!
– Вот именно! Надо подготовиться. И подумать! Делай вид, что всё идёт как обычно.
Настя вздохнула. Она во всём полагалась на Аню. Про глупую затею с ведьмовским зельем и видением волшебного озера решила не говорить. Разве можно верить сну? А Аня была здесь, перед ней, знающая, с кем договориться, куда пойти, что предпринять.
Утром посыльный принёс большую коробку. Настя спускаясь в гостиную, увидела, как три дочери Доны и она сама ахали над подарком. Они боялись прикоснуться к необыкновенно красивому платью, предназначенному невесте. Верховный Инквизитор позаботился и об этом.
Настя не могла понять из какой ткани был соткан лиф. Он походил на голограмму и украшался мельчайшими кристаллами, сверкающими от малейшего луча света. Длинная юбка пленила взгляд роскошным шлейфом. Настя сначала категорически отказалась мерить подарок, но уговорам Доны долго противостоять не смогла. Платье сидело точно по фигуре, подчёркивая тонкую талию и высокую грудь. Но вместо радости от подарка, стало очень грустно. Её готовили, как корову на убой, облачая в ритуальные одежды.
Ночью снова украдкой отнесла еду Ане. Сидела, обхватив колени руками, смотрела, как та ест. Сказала грустно, думая о неизбежной свадьбе.
– Инквизитор мне свадебное платье подарил. Красивое.
– Понятно. Хочет своим правом воспользоваться.
– Каким?
– Первой брачной ночи. Он твой покровитель, ему можно.
Настя взволновалась:
– Что за бред? Они что здесь, совсем дикие?
– Ну этому есть объяснение. Чтобы такие как он не переводились в этом мире. У нас же тоже такое практиковалось где-то. Передача генетики.
– Я не хочу! Так не хочу. Давай быстрее что-то придумаем?
Аня только пожала плечами.
– Ну ты же замуж выходишь. Как-нибудь да будет. Интересно, как его зовут?
– Кого?
– Верховного Инквизитора, – нарочито официально произнесла Аня.
– Не знаю, все его так и зовут. Ни разу имя не слышала. А их главного зовут Арх-Канцлер. Тоже без имени.
– Наверно, это с религией связано. Почему имена скрывают?
– Не знаю, – повторила Настя, – не хочу знать!
Слова Ани огорчили Настю. До её появления, она не задумывалась о супружеском долге, о том, что придётся спать с Сораном. Всё проносилось как в стремительном сне. Но, оказывается, первым мужчиной мог стать тот, кто унизил её высокомерным взглядом при встрече и мнимым покровительством сейчас! Он заботился только о своём удовольствии. И Настя была всего лишь игрушкой. Использует, и потом отдаст благопристойному мужу. Это соответствовало образу, описанному Аней. Домой захотелось нестерпимо. Как в детстве. Когда бежишь и переулки считаешь, а время насмехается и останавливается. И уже мучаешься от скуки, а быстрее не получается. Настя мечтала, когда наступит проклятый день свадьбы и она навсегда покинет этот город.
Верховный Инквизитор внимательно прочёл письмо, доставленное утром личным секретарём Арх-Канцлера. В нём сообщалось о яхте "Спящий лев", три дня назад покинувшей порт Реамы, и направляющейся к северным архипелагам Сальдании.
"Пока яхта находится в водах Ремизии, принцесса Эсмира подвергается величайшей опасности. Будем надеяться, что её спасение будет достаточно быстрым и незаметным и королевские службы безопасности не успеют догнать до пересечения границы. Эсмира сопровождается известным Вашему Святейшеству лицом, ответственным за выполнение задания. Учитывая, с какими трудностями удалось эвакуировать принцессу, стоит уделить особое внимание безопасности. Корвет "Снежный" с группой кораблей-разведчиков уже патрулирует район встречи.
Но ещё более важной задачей для нас станет сохранение её долгосрочной лояльности принципам и идеалам Глории. Магистерат готов предоставить особе королевских кровей место в Верховной ложе. Но чтобы не допустить перемены политических взглядов ветреной женской особы, необходимо связать её более крепкими узами.
Вы, как человек умеющий оценить выгоды и перспективы такого политического сотрудничества можете также занять одну из ключевых ролей в политической иерархии всего мира и прекратить жестокое братоубийственное противостояние двух величайших держав.
Как Вам известно, после трагической гибели Князя Абелькалло и его сына, Эсмира становится второй претенденткой на престол Реамы после принца Азария. Важно правильно спланировать судьбу несчастной девушки.
Эсмира юна, прелестна и очаровательна, обладает незаурядными способностями в магии. И рано или поздно, займёт трон Реамы. Важно, чтобы рядом с ней был сильный и опытный принц-консорт, иначе её постигнет участь королевы Фелиции, превратившей правление в тиранию.
Я вижу только одного достойного для этого человека. Только Ваша проницательность и твёрдость поможет юной принцессе взойти на трон и проводить миролюбивую политику.
Кроме того, Ваш род крайне малочисленный и Ваше Святейшество совершает непоправимую ошибку, затягивая с рождением наследников. Принцесса Эсмира – идеальная пара для продолжения древнего и уважаемого рода. Уверен, она не устоит перед вашим обаянием.
И если же, по какой-то причине, она не согласится на ваше предложение, вы обладаете достаточными компетенциями и сможете очаровать мага, не владеющего техникой психосоматики на таком уровне, как Ваш, по крайней мере, пока Магистерат не получит контроль над Ремизией.
Буду искренне надеяться на понимание важности Вашей роли в судьбах нашего многострадального мира".
Портрет юной принцессы Арх-Канцлер тоже прислал. Девушка держала в руках раскрытую книгу, только оторвавшись от строк. Чёрные волосы локонами спадали на грудь. Тонкая цепочка на лбу со сверкающим камнем подчёркивала пронизывающую голубизну глаз. Нежная улыбка скрывала осознание своей идеальной красоты.
Верховный Инквизитор с удивлением заметил, что ему нравится смотреть на портрет. Очарование невинности юной принцессы сочеталось с внимательным сосредоточенным взглядом опытного мага, пронзающего ткань мироздания. Арх-Канцлер упоминал об образованности принцессы Эсмиры.
Язык Арх-Канцлера всегда мучил слушателей официальностью. В Магистерате они встречались только на симпозиумах и Инквизитор радовался возможности не слышать его часто, и удивлялся, зачем тот так ведёт себя. Он знал его другим. Когда Арх-Канцлер бывал в крепости Зарет, вотчине Инквизитора, его речи звучали увлекательно, красочно, заставляя заслушиваться.
В письме Арх-Канцлер предлагал жениться на второй претендентке на трон Реамы и стать правителем Ремизии. Сбросить жалкую власть Прокурора, диктующую королю захватническую политику. А потом противостоять уже диктату Магистерата, обесценивающего суверенитет юной королевы, если она взойдёт на трон. Предложение становилось интересным и захватывающим, если бы ныне служащий Магистерату Верховный Инквизитор был иным. Одно дело стоять на страже законов и магии, и совсем другое, повелевать государством. Он не жаждал власти. Он ею тяготился, как военачальник, ненавидящий политические интриги и заговоры. Только хорошенькое личико принцессы Эсмиры, заставляло задумываться о наследнике. Это действительно – великолепная партия!
Послание Арх-Канцлера пришло не вовремя. В этот день в районе Лиду проходила церемония бракосочетания литейщика Сорана и странной девушки из чужого мира. Её образ замещал совершеннопрекрасный лик принцессы и не давал сосредоточиться.
Верховный Инквизитор не присутствовал на церемонии. Аристократы из Великих домов и маги Магистерата не посещали свадьбы простых ремесленников. Даже успешных и уважаемых.
Он знал, когда состоится свадьба. Сам же назначил день, выбрал платье, одарил приданым. Постоянно возвращался мыслями к ней. Не мог понять почему. Вспоминал первую встречу, её взгляд, не зачарованный магией, и не испуганный его силой и властью. Как впервые посмотрела на него искренно и с любопытством. Какие загадки, подумал он, принесла эта девушка в их старый мир? Давно не видел такого взгляда.
Он представлял, какой восхитительной будет эта девушка в сверкающем свадебном платье, достойном герцогини. И представлял, какой она была бы без него. Поймал себе на мысли, что завидует литейщику, получившему красивую и покорную жену.
Но покорную ли? При первой встрече она показала ярое сердце и гордыню, а потом затаилась. Почему он ничего не слышал о ней эти четыре года? Лишь месяц назад, попыталась отравиться. Старуха утверждала, что дала лекарство для сновидений, девушка говорила про наркотики, а зелье мешалось на крови. Старая ведьма умела врать.
Инквизитор не заточил ведьму в цитадель. Её присутствие в квартале Фурами позволяло избавиться от пришлых травниц, не терпящих конкуренцию. Он предпочитал видеть старую, зная, на что она способна. Когда найдёт её труп, тогда побеспокоится о безопасности обитателей нижних кварталов.
Всё-таки, было в этой девушке что-то неясное. Чужестранка притягивала. Он не видел в ней магии, но необыкновенное очарование исходило от неё, как от феи, губящей волшебника неземной красотой. Сорану придётся всю жизнь быть верным телохранителем прекрасной жены, всю жизнь ревновать, делая собственное существование невыносимым. И ревновать, прежде всего, к нему, Верховному Инквизитору.
Почему она согласилась на этот брак? Она из того мира, где женщины управляют мужчинами, и несчастны потому что делают мужчин слабыми. Думая, прежде всего о чувствах, любят неосознанно, заставляя исполнять все желания, часто не считая нужным что-то отдавать взамен. Или обманывают себя, думая, что отдают. И выбирая, не допускают, выбора за них.
А эта девушка фантастически покорна. Неужели литейщик Соран полюбился ей? Или за четыре года Горв сломил её волю? Но при встрече в сиднеисском саду, она не выглядела подавленной. Скорее осторожной. И возможно, брак для неё не препятствовал другим целям, неведомых Инквизитору. Он обязательно выяснит, что интересовало чужестранку в библиотеке Магистерата.
В кабинет вошёл секретарь и положил перед Инквизитором лист бумаги. Донесение от инспектора Сухуба. Маг нахмурился, читая короткую записку. Теперь ему представится возможность познакомиться с чужестранкой ближе. Сегодня она сбежала со свадьбы, подставив вместо себя одну из дочерей Горва. Инквизитор не ошибся в её решительности.
***
Девушка стояла в вуали. Кроткая и нежная. Затрепетала, услышав его шаги. Казалось, сейчас вырвется и улетит птицей. Он ощущал едва уловимый аромат. Очень слабый. Аромат девушки из чужого мира. Она хотела его обмануть.
– Открой лицо.
Робко приподняла вуаль, боясь взглянуть. Мелиса. Инквизитор сел на диван перед ней, заставляя девушку дрожать. Яркая косметика неумело прятала блёклую внешность дочери Горва. Неудивительно, что Соран выбрал Настю, несмотря на её неясное происхождение.
– Куда она пошла?
– Кто? Настя?
Инквизитор приготовился терпеть глупые ответы неудачливой невесты. Сама она не додумалась бы до такого, и надо выяснить всё, что может помочь в поиске. Девушка продолжила, не дождавшись уточнения.
– Я не знаю. Они говорили, что хотят вернуться домой.
– Они – это кто?
– Настя и Аня. Её подруга, – увидев суровый взгляд Инквизитора, добавила, – Они давно друг друга знают.
Стало интересно. Инспектор Сухуб никогда не говорил, что чужестранка с кем-то близко общается.
– И откуда она взялась?
– Я не знаю. Она появилась неделю назад, и они начали меня уговаривать вместо неё замуж выйти. Я не соглашалась, а они что-то по-своему поговорили между собой и стали угрожать, если не соглашусь.
– То есть, Настя с этой девушкой на одном языке разговаривали?
Мелиса кивнула. Инквизитор задумался. Два месяца назад он допрашивал прошедшую через Врата. Он не поверил в её историю и отправил в Северную Цитадель с другими преступниками. По пути конвой ограбили. Несомненно, им помогал маг. Иначе, как бы немногочисленный отряд напал на охраняемый транспорт Инквизиции! След девушки, назвавшейся тогда Анной, потерялся, хотя многих беглецов удалось выследить. И сейчас она помогла Насте сбежать. Инквизитор подозревал, что побег Насти готовился заранее и, возможно, не в этом мире. Значит за ней послали профессиональную ищейку.
– Чем угрожали?
Мелиса боялась не сказать всего, что хочет услышать Верховный Инквизитор, и в то же время, бросала на него любопытные взгляды, трогала закрученный локон над ухом. Она хотела выглядеть привлекательнее и увереннее в глазах мужчины, разглядывающего её.
– Аня сказала, что лицо порежет так, что никто на уродку потом не посмотрит. Тогда ни я замуж не выйду, ни сёстры потом.
– Надо было. Может, похорошела бы. Ты знала, кого обманываешь?
Только сейчас, на лице Мелисы появилось понимание, что угроза в его голосе могла означать холод магистератской тюрьмы и конец всем девичьим мечтам.
– Я не думала, что для Вас это так важно. Настю же не за Вас, отдавали. Я ждала Сорана. Я люблю его, поэтому согласилась. Думала, что смогу соблазнить его. Они сказали: "Протяни время, пока в спальне не окажешься, а там никто не будет говорить, что не та дочка Горва замуж вышла. А Соран не будет разводиться, испугается позора. Да и кто потом будет иметь дело с человеком, обманутым собственной невестой! Это ж для мужика хуже смерти. А отказываться от приданого они тоже не будут, да и Горв, – сказали, – будет рад тебя замуж выдать. Скажет – взяли девушку, подпись стоит. Контракт заключён. А что дочка другая, так я же роднее!"
– Почему Настя согласилась на брак? Почему сразу не отказала? Её принуждали?
На лице Мелисы отразился испуг.
– Нет, что Вы! Отец не посмел бы! Она передумала, когда Аня сказала, что раз она ещё девушка, то первым мужчиной у неё будете Вы!
Инквизитор от неожиданности выпрямился, переменил позу. Настя его влекла. Но сколько хорошеньких девушек хотели подарить ему удовольствие только потому что он маг. Он молод, красив, знатен. Если бы он хотел познать её тело, никогда не воспользовался бы властью, ради этого. Ведь ещё четыре года назад мог соблазнить юную студентку, заброшенную в новый мир. Предпочёл наблюдать. И забыл. Ничего особенного в ней тогда не заметил, кроме редкой красоты и дерзости. Но это – не причина привязывать к себе не знающую законов чужестранку.
– Почему она так решила?
– В их мире есть обычай, что господин может взять первую ночь у девушки, которая выходит замуж. А жених не только не противится этому, а даже рад такой чести.
Инквизитор прикоснулся к губам сжатой в кулак рукой. Обдумывая, сдерживал гнев. Его впутали в грязный обман.
– Тебе солгали.
Но Мелиса увлеклась, убеждая.
– Нет, так и есть! Аня сказала, первый мужчина передаёт свою силу, и если он маг, он мог вложить в потомство нового рода часть магической силы. Чтобы даже через столетия в этом роду появлялись маги.
Доля правды в её словах была. Девушка запоминала образ первого мужчины, что влияло на гены всех её детей. Но мало кто в их мире стремился к такой чистоте до свадьбы. Некоторые рода аристократов следили за юными дочерьми, тщательно подбирая пару. Но специально пользоваться девушками? Какими надо быть наивными, поверить такому. Инквизитор встал и заглянул в глаза Мелисы.
Разум девушки не скрывал воспоминаний. Инквизитор увидел, как ту уговорили на подмену. Легко сыграть на чувствах к сыну литейщика, подарив надежду на счастье. Аня появилась в их мире пару месяцев назад, но быстро приспособилась. Смогла раздобыть снадобье у охотников, для маскировки от зверя. А ведь такие секреты хранятся очень ревностно. Пока Аня растирала Мелису хитрым зельем, Настя, надевала платье, на голое тело, и её аромат чистой пленительной девушки остался на ткани. Только для того чтобы Инспектор Сухуб, не распознал обман раньше времени. Две чужестранки, провели его с помощью элементарной магии. Или химии. Эта Аня оказалась не так проста.
– Ты помогла убежать опасной ведьме.
Мелиса плаксиво скривилась:
– Они намазали меня каким-то зельем, чтобы привлечь Сорана. Пощадите!
– Тебя? Законов не знаешь? Такой обман, карается смертью.
– Так Вы не возьмёте своё право?
– Ты о чём думаешь?
Раздражение в голосе Инквизитора не поколебало смелость Мелисы, но она проговорила быстро, опасаясь, что не успеет.
– Это же моя первая брачная ночь!
– В тюрьме твоя брачная ночь будет!
В ярости с трудом сдерживался, боясь свершить немедленный суд. Теперь глупая девчонка поплатится жизнью. Иначе нельзя. Помощь незаконным магам – преступление, равное предательству Глории. Анне помогал кто-то сильный. В этом Инквизитор не сомневался. Но зачем им понадобилась Настя? Вернуть назад? В ней же не было магии. А старуху-проводника он так и не нашёл.
Ему стало интересно. Почему её, как всех, не испугала магия, проявленная во время схватки с мутантом? Он видел укор за выставленную на показ смерть, но не страх. А теперь нашла способ не покориться его воле. Она умело скрыла намерения, и смогла всех обмануть.
Где она встретила Анну, или та сама её искала, он выяснит. Но теперь за ними начнётся охота, как за преступниками. Нельзя нарушать закон. Нельзя нарушать Его закон!
Подсунув другую, блудную, чужестранки оскорбили его, проявившего милосердие, оставив на свободе. И они будут искать способ открыть дверь и нарушат равновесие стихий. Он не допустит этого. И когда найдёт, познает, насколько невинны женщины их мира, прежде, чем отдаст на суд Инквизиции.
Они выиграли несколько часов, но кто бы им не помогал, его псы погони настигнут их.
Тёмные силуэты фабричных труб чернели на фоне сумерек. Настя не понимала, зачем они ждали захода солнца, а не убежали сразу, как только дом опустел. Остались лишь слуги. Те редко заглядывали в спальню девушек и прибирали в гостиной последствия свадебной суеты.
Но когда они вышли через заднюю дверь цеха, липкое неприятное предчувствие, как городской смог, стало давить на неё. Настя без сожаления прощалась с домом, приютившим на четыре долгих года. Она возвращалась в свой, родной мир, делая первые шаги к нему, доверясь Ане, и с готовностью идя за ней. Но тревога не покидала. Что будет, когда их начнут искать? Инквизитор первым узнает о побеге.
Аня вела подругу в промышленную часть города, где цеха соседствовали с бараками рабочих и лавками полунищих торговцев. Ночью кирпичные стены казались почти чёрными и Настя не сразу заметила боковую дверь проходной заброшенной фабрики. Хозяин не оправился от убытков и не держал здесь сторожей. Между зданиями, укрытый со всех сторон глыбами корпусов, висел дирижабль. Это была их цель и надежда на спасение.
Раньше Настя видела дирижабли только частями, причём не самыми чистыми. В темноте трудно различались отдельные детали, и на самом судне не горел ни один фонарь. Их ждали.
Аня потянула в зияющую дыру бокового прохода, ведущего к швартовочной башне. Четыре этажа пробирались по разбитым ступеням, освещая путь тусклым фонарём, рискуя оступиться или подвернуть ногу. На верхней площадке за погнутыми чугунными ограждениями их ждал перекинутый трап.
Настя окинула взглядом громаду дирижабля. Огромный баллон поскрипывал от тяжести корабля. Точно тьма нависла над ней. Сделать шаг и довериться этому летающему монстру она не решалась. Аня оглянулась, почувствовав её страх.
– Пойдём. Не бойся! Никогда не летала?
Спокойный голос Ани немного унял тревогу, и Настя понимала – теперь возвращаться назад нельзя, но предчувствие беды снова настигло её. Совсем не такое, когда она шла к ведьме за зельем или когда пила его, а неподконтрольное, не зависящее от её воли и поступков. Она вручала судьбу неведомому будущему.
Их встретил угрюмый человек в капюшоне. Подав руку, кивнул, провёл девушек в каюту. Небольшое помещение с двумя коваными кроватями и маленьким иллюминатором между ними, освещалось голубоватым светом газовой горелки. Деревянная резьба украшала потолок.
Засвистели насосы, перекачивая летучие газы в баллон, и корабль начал плавно набирать высоту. Настя почувствовала скрип коромысел, когда один двигатель стал поворачиваться, чтобы поменять направление движения и дать тягу. Лёгкое урчание донеслось до её слуха, а через минуту услышала запуск второго, с более глубокой вибрацией. На стендах обкатки Настя слышала иногда такой звук. Лопатки правого двигателя износились и грозили поломкой.
– Куда мы теперь? – спросила она подругу.
– В Ремизию. Здесь мы не найдём нужного человека. Инквизитор всех магов загнал в подполье. А там посоветовали мне одного.
– Я боюсь, – Настя попыталась улыбнуться, скрывая неуверенность в правильности сделанного шага.
– Ну да. Так всю жизнь можно пробояться. Ты даже не представляешь, как мне страшно. Хоть бы успеть подальше из города улететь. Ночью искать не будут.
– А если нас поймают?
Аня усмехнулась:
– Уже жалеешь, что со свадьбы сбежала? Представь, как Мелиска сейчас счастлива! Я ж ей не сказала, кто будет её первым мужчиной. Хотя, для неё, совсем не первым.
У Насти всё сжалось внутри. Её не хотелось становиться игрушкой Инквизитора.
– Кто эти люди? Почему нам помогают?
– Так, вольные стрелки. Я же говорила, кое с кем познакомилась. Не бойся, пока им платят, они не опасны.
– А как мы заплатим? У меня есть совсем немного.
– Это немного тебе Горв давал. Я взяла у него компенсацию.
– Ты украла у мастера Горва?
– Настя, – Аня с упрёком посмотрела на неё, – Ты четыре года на него пахала! Беднее не станет!
Настя замолчала. Теперь её будут считать воровкой. Но Аня права. Без денег в этом мире, как и в её родном, никуда они не попадут. Деньги их укроют от преследования и помогут вернуться домой. Она валилась с ног от усталости и напряжения. Глядя на спокойную Аню, отважилась уснуть.
На следующее утро, их пригласили позавтракать вместе с капитаном. Настя успела проснувшись рано, выйти на палубу и охватить взглядом голубой простор. Они плыли на высоте птичьего полёта, ниже кучевых облаков, выше лёгких туманов, и казалось, если она протянет руку, почувствует сквозь пальцы холодную влагу слоистого воздуха. Она радовалась свободе и возможности смотреть вдаль. Земля внизу казалась маленькой, пятнистой, утекающей, как её прошлая скучная жизнь. А в вышине, около солнца, парила вольная птица и даже дирижабль не мог достичь её высот.
Капитан Ристо с первым помощником уже ждали их в просторной каюте. Свет лился в окна и Настя плохо различала лица сидящих напротив людей. Она всё время чувствовала на себе блуждающий взгляд капитана и старалась не поднимать глаз. Аня же беззаботно болтала, рассказывая, как они провели Верховного Инквизитора. Боцман хохотал, и Насте чуяла от него запах неведомого вещества, сладковатого и приторного.
– Ну вы, конечно, лихо придумали, подсунуть другую девку. Ты в цирке не работала? Фокусы так вытворять! – проговорил помощник.
– И проблем нажить себе! – хмуро добавил капитан. Его рыжие усы и борода скрывали выражение лица, но Настя ощущала опасность, исходящую от него.
– Почему проблем? Они же не колдовством пользовались, а своим умом! Если с магией не связываться, ему вообще нассать, что ты делаешь. Майорам не сдаст, даже если банк Глории будешь на его глазах грабить.
– Ты не знаешь, что он ненормальный? Вы то как раз перешли дорогу самому сильному магу-психопату с неограниченной властью! Говорят, он целый город на севере сжёг.
Боцман возразил:
– Да не город, а деревню с ведьмами. И не сжёг, а просто вырезал. И это уже лет десять назад было?
Перед глазами Насти встала картинка из давно увиденного фильма. Реки крови и мёртвые люди. Как это? Просто вырезал! Она ужаснулась. Капитан продолжал.
– Нет, раньше! Ещё до того как Верховным избрали. Этим и прославился. Отомстил сучкам.
– Ты что-то против ведьмочек имеешь? – боцман снова захохотал.
– Да я их обожаю, но лишний раз не связываюсь.
– А за что отомстил? – Настя не хотела верить в бессмысленную жестокость.
Капитан ответил:
– Не знаю точно. Говорят за проклятье, которое на отца наложили, а он его словил и калекой был с детства. А кто говорит, что мать отца предала и убежала. Или невеста его. И он ей мстил. У них же очень древний род, а тут такой позор. Кровью смывать только. Но когда его Верховным сделали, с магией вообще туго стало. За версту чует, как пьяный бутылку.
– Скажи, тёмных поменьше стало в городе. Ты-то, что надо находишь!
– И ты тоже, – огрызнулся капитан, но согласился – Ну да, людей меньше потрошить стали. Кто пропадает, все у инквизиторов оказываются! – наконец и он засмеялся.
– Надо же, – удивилась Аня, – а выглядит таким милым!
– И вы от такого милого сбежали? Вам не рассказывали, что Инквизиторы делают с девушками в цитадели?
– То же, что и все остальные, – оборвал его капитан, – завязывай со своей дурью, Зуно, чтоб меньше фантазировать!
***
Три дня они летели над материком, двигаясь на север пока не достигли океана. Самый короткий путь в Ремизию пролегал через полюс. И хоть на земле царствовало лето, в воздухе было холодно. Циклоны всё ещё несли ледяные дожди, проливаясь ливнями, а море бушевало штормами. Укутавшись одеялом, Настя часто стояла у борта, глядя в далёкие рваные волны внизу и редкие рыбацкие кораблики.
Мастер Люрве, хозяин книжной лавки, говорил – птицы любят север. Там небо ближе и птенцы раньше на крыло становятся. Он объяснял это низким положением стратосферы и особым магнитным полем, и сейчас Настя чувствовала, как сама обретает крылья, чтобы вернуться домой.
Аня всё больше сидела в каюте, жалуясь на холод, и не поддерживала Настю в её желании смотреть на бесконечное облака и бесконечное море. А вот капитан часто подходил и стоял рядом. Иногда рассказывал о разных странах и берегах, увиденных им, но Настя понимала, капитан не будет говорить о приключениях. Зачем портить впечатление о себе историями о грабежах и убийствах? Она неосознанно побаивалась его. Может быть именно потому, что он не развеивал её подозрений в жестокости.
Настя не знала, с кем хочет встретиться Аня в Ремизии. Кто им поможет найти и открыть портал. Она доверяла ей как родной сестре, но Аня всего за два месяца и узнала об этом мире гораздо больше, чем Настя за несколько лет. Это удивляло. Из головы не выходил тот разговор за обедом. Об Инквизиторе. Она решила расспросить Аню:
– Про какое проклятье тогда говорили капитан с Зуно?
Аня листала атлас по ботанике, сидя на кровати под газовой лампой. Яркий люминесцентный свет освещал подробные рисунки. Горв пользовался такими только в мастерской, не тратя деньги на освещение всего дома. Она не отрываясь ответила:
– Ты про Верховного? Говорят, зверем каким-то был несколько лет.
Настя удивилась:
– Как это? Я думала их магия – просто скрываемые от всех технологии. Ничего сверхъестественного!
Аня посмотрела на неё поверх листов, задумавшись.
– Здесь не очень понятно. Вроде бы такие сложные механизмы, а с другой стороны они как-то используют энергию из ниоткуда.
– И что потом? Как человеком стал?
– А он и не стал. Научился управлять таким состоянием.
– Значит Инквизитор – оборотень? – Настя удивлялась всё больше.
– Ты что! Нет, конечно! Кто бы в Магистерате ему тогда такую должность дал! Я думаю, это просто слухи распускают, чтобы народ в страхе держать. Мне иногда кажется, что маги – это совсем другая раса. Они не люди. Они чувствуют не так, как мы. У них другие понятия. Близость они рассматривают всего лишь как перекачку энергии, а жизнь для них вообще никакой ценности не имеет. Ни своя, ни чужая.
– Значит, про город тоже правда?
– Я не знаю. Это ещё при другом Верховном было. И много городов против магов восставало. После войны разруха была, неурожаи. Люди голодали.
Настя кивнула.
– Мне Дона рассказывала.
Ей не хотелось знать про давнюю войну с Ремизией. В семье Горва ещё помнили о погибших и угнанных в рабство. Люди считались ценным ресурсом на любой войне, и не всех удалось вернуть. Отец Доны погиб тогда и она часто вспоминала его.
– Почему мы летим туда?
– Я же говорила, там нас ждут. Там проще использовать магию.
Настю беспокоила неизвестность. Уверенность Ани в правильности выбранного пути тревожила. Как можно доверять неизвестным магам во враждебной стране? Могла ли она найти другой способ вернуться? Расспросить людей. Может, даже, инспектора Сухуба! В последний раз он показался Насте более человечным. Он по-отечески сочувствовал ей. Искать информацию среди подпольных магов она боялась. Не припекло ещё. К Инквизитору она обратиться не могла. Он же сказал, назад дороги нет! Настя не поверила, как не поверил бы любой другой человек, не потерявший надежду.
Получалось, она должна сама найти путь, даже если придётся для этого познать все науки этого мира. И, может быть, напрасно она улетала из Глории, где могла попасть в сокровищницу знаний Магистерата. Но только после свадьбы с Сораном.
Само воспоминание об этом портило настроение. То, как Инквизитор решил выдать замуж, оскорбляло. И этот жуткий обычай первой ночи унижал её. Почему он не мог по-честному сделать предложение, если хотел близости? Наверно потому, что рассматривал как мимолётное увлечение. От этого она и бежала.
Настя всё чаще стала думать о трёхрогой горе. Она не нашла её следов ни на одной увиденных ею карте. Посмотреть в библиотеке она теперь не могла. Свитки в каюте капитана, замеченные во время одного из обедов, не выходили из головы. Хотелось посмотреть и там.
Капитан был на корме. Развалившись в низком кресле, вертел в руках сложную головоломку. Настя не ожидала увидеть его за таким занятием и решила спросить позже, но он остановил её.
– Я хотела посмотреть ваши карты Глории, если можно.
– Вы ищете что-то определённое? – спросил Ристо, достав карманные часы и мельком глянув на циферблат.
– Да, гору с тремя вершинами.
– Ну это очень расплывчатое описание. Может быть там есть ещё ориентиры?
Настя задумалась. Можно ли ему сказать. Но если не спросит, то и не найдёт ответ.
– Рядом озеро и священная роща с серебристыми деревьями. Там есть храм и в нём хранится священная книга. Раз в год, на озере можно увидеть фей. Мне кажется, там я смогу узнать, как вернуться домой.
– А… Теперь понятно, откуда к вам такой интерес со стороны Инквизитора. Он хочет, чтобы вы вывели его на оставшихся фей. Как приманку использует?
– Какую приманку? Я никогда не встречала этих существ. Я просто знаю, что они могут открывать врата.
– А подруга ваша знает об этом? Что вы ищете? Она же тоже умеет это делать. Не первый раз уже здесь.