Иллюзия греха. Публичный дом тетушки Марджери - читать онлайн

Я вдруг с ужасом осознала, отчего так произошло. Происходящему могло быть только одно объяснение, и оно меня не устраивало.

Стоун был явно кем-то из старых клиентов, но вот только моя память, на которую я никогда раньше не жаловалась, дала сбой, силясь его узнать.

Логика же подсказывала, что и сам доктор не ведет себя, как кто-то из моих бывших любовников. Иначе бы немедля воспользовался ситуацией.

Он поднял с пола халат и, обезоруживающе улыбаясь, протянул мне.

– Давайте договоримся с вами, Торани, – тихо произнес он. – Вы больше не прыгаете на меня голой попой, а я буду молчать о вашем секрете. Для меня это ничего не стоит, вам же это сэкономит нервы. Я же вижу, как вы переживаете из-за этого.

Кивать в подтверждении я не стала, мне удалось лишь гулко сглотнуть. От переживаний во рту стало подозрительно сухо.

– Вот и славно. – Он накинул халат на меня. – Я вижу, мы наконец поняли друг друга.

Нет. К сожалению, не поняли. Вот совсем. Я так точно ничего не понимала.

– Кстати, совсем забыл, – уже уходя из гостиной, вдруг обернулся он. – Не вздумайте принимать успокоительное в чистом виде, только разбавляя в соотношении три капли на стакан воды. В противном случае они подействуют чересчур сильно.

Я лишь кивнула в ответ. Мысли все никак не хотели приходить в норму, а тем более запоминать, как именно пить капли, но я сумела пересилить себя и, встав с дивана, пошла провожать гостя.

На прощание Стоун все так же расслабленно и поигрывая тростью заявил:

– Если вдруг понадобится помощь, я всегда рад помочь. И для этого не стоит предлагать мне оплату… ммм… натуральным, так сказать, способом. Будет достаточно обыкновенного «спасибо».

– Спасибо, доктор Стоун, – послушно кивнула я.

– Пожалуйста. И еще, Торани, у меня будет к вам маленькая просьба. Не могли бы вы обращаться ко мне просто по имени? Учитывая незначительную разницу в возрасте, я нахожу это более уместным.

И я вновь кивнула.

Проще согласиться, чем начинать бесконечные уточнения о возрасте доктора. То, что он был молод, я и так прекрасно видела, на год, быть может, на два старше меня. Вот только все равно не могла вспомнить, где же могла встречаться с ним раньше.

А спросить напрямую об этом я попросту боялась, Стоун мог начать задавать дополнительные вопросы, отвечать на которые мне не хотелось.

На прощание Деймон галантно поцеловал мою немного дрожащую руку, после чего покинул дом. Я же еще долгое время сидела на коврике в прихожей, прислонив голову к стене и обдумывая случившееся.

Мысль о том, что впервые в жизни мне повстречался мужчина, который поступил со мной не по-свински, на мгновение согрела давно окаменевшую душу, но здравый смысл, никогда не покидавший меня, упрямо твердил поискать подвох.

Я существовала в мире денег, жестокости и цинизма, и здесь не было места панибратскому отношению и искренним улыбкам, за редким исключением таких, как Каролина.

Доктора Стоуна в мой коротенький список не врагов я добавлять не спешила. Пускай первое впечатление о нем и складывалось положительным.

Запоздало пришла мысль, что бы я делала, если бы Деймон не отказался от моих «услуг»? Иллюзии суккуба не сработали бы, а значит, я рисковала всем.

Видимо, доказывала бы, что прозвище королевы оральных ласк заслужила не зря.

Я поднялась с коврика, вернулась в гостиную, где накапала себе успокоительного, немного превысив дозировку.

Перед рабочей ночью мне требовалась чистое сознание, крепкие нервы и ужин.

Пока ела наспех разогретый картофель, пролистывала блокнот с расписанными на месяц вперед клиентами. Из-за Аластара и его двух ночей все сбилось, и теперь многие заказы были под угрозой срыва.

Это одиноким мужчинам не сложно выкроить ночь для посещения жрицы любви, а многим почтенным женатикам приходилось выстраивать полноценные многоходовые схемы, чтобы проницательная супруга ничего не заподозрила.

К счастью, мой сегодняшний клиент на одну ночь оказался не из этих.

«Граф Тори, – вчиталась я в строки, написанные собственной рукой. – Восемнадцать лет. Ночь оплачена отцом, дабы помочь отпрыску познать женщину и не посрамить честь семьи в первую брачную ночь».

Имя невесты в моих записях не значилось, зато обнаружилась дата этой самой брачной ночи – через неделю. А еще короткая приписка: «Любит белье».

Я осуждающе поцокала языком. Не одобряла я подобные воспитательные методы родителей. Но заказ есть заказ, а значит, предстоит работа.

Решив, что к Каролине загляну завтра, отправилась подбирать наряд на вечер.

Раз клиент любит белье, то ничего плохого в этом я не узрела, вполне себе невинный, классический запрос.

Я подобрала черное кружевное белье с красными вставками, шелковые чулочки на подвязках, а сверху накинула алый полупрозрачный пеньюар. Отражение в зеркале меня устроило, разве только цвет пеньюара решила сменить на черный. В волосы вплела красную ленту, которая выгодно контрастировала, добавляя образу соблазна.

Надеюсь, первое впечатление у графа Тори обо мне сложится положительное.

Я еще немного покрутилась у зеркала, спустилась в гостиную и принялась ждать.

Надеюсь, хоть сегодняшний клиент меня не расстроит.

Я закрыла двери за графом Тори и едва со всей силы не стукнула от злости кулаком в стену.

Да что ж это за мужики пошли?!

Меня просто трясло от негодования, ибо все мои приготовления к приему клиента в итоге были сведены на нет.

Ну кто бы мог подумать, что безусому юнцу нравится белье не снимать с красивой женщины, а натягивать на свое тщедушное тельце.

Вот уж сюрприз ожидает его женушку, когда любимый муженек начнет воровать у нее из ящиков трусики.

Я все же стукнула кулаком о стену и тут же запрыгала по коридору, баюкая ее от полученной боли.

Разумеется, молодой граф ушел от меня счастливым и удовлетворенным. Только вот когда дело дошло до исполнения его тайных желаний, я рассчитывала, что обойдется мечтаниями о классике в миссионерской позе, но Тори удивил.

В своих фантазиях он без стеснения стащил с меня все кружевное и шелковое бельишко, бессовестно напялил на себя и принялся предаваться активному рукоблудию.

Теперь к ковру, который необходимо сжечь, добавился еще и комплект чулок с пеньюаром.

Юному же извращенцу под утро пришлось объяснять, зачем именно меня нанял его отец, и, словно на уроке анатомии, показывать на живом примере, где и что графу нужно трогать у жены в первую брачную ночь.

– Грудь и сосок. – Я без стеснения приложила руку краснеющего графа к розовому ореолу. – С ними желательно нежно, если схватите сильно, вашей супруге не понравится.

– А может, этого не делать? – с надеждой в голосе спросил он.

– Нельзя, – почти рявкнула, понимая, что с данным индивидом можно только так. – И это еще не самое страшное.

– Знаю, – грустно отозвался паренек. – Я боюсь промахнуться… туда.

Пришлось закатить глаза.

– Поверьте, между ног у женщин есть только два отверстия, куда можно попасть. И если вы начинаете ломиться не туда, то супруга вас немедленно уведомит.

– А если я сделаю ей больно?

– Потерпит, вы, главное, не торопитесь, – попыталась успокоить его я. – И не пугайтесь, когда появится кровь. Это нормально.

Вот и вышло, что уходил от меня граф, бормоча шпаргалку, чтобы не забыть: «Потрогать грудь, не промахнуться мимо, не бояться крови», и для успокоения сжимал в кармане пиджака украденный у меня лиф.

Я вдруг очень захотела, чтобы через неделю Тори все же не упал в грязь лицом перед супругой. Дай ей бог сообразительности надеть на брачную ночь не панталоны размером с парус, а нормальное белье.

В любом случае, когда ночной гость меня покинул, я почувствовала в душе бесконечный раздрай и уныние. А еще усталость от той грязи, которая вокруг меня скопилась в последнее время. Я себя чувствовала тем самым снобом Аластаром, которому противны я, мой образ жизни и мои клиенты.

Пусть и запоздало, но совесть во мне все же проснулась и начала мучительную грызню.

Целый час я провела в одиночестве и сигаретном дыму, рефлексируя о собственной жизни и понимая, как в ней разочаровалась.

Подобные состояния иногда находили на меня, но каждый раз я убеждала себя, что могло быть и хуже. Ведь ежедневно я балансировала на опасной грани, где могла единожды оступиться, и мой секрет будет раскрыт.

И каждый раз я выкарабкивалась из этого состояния, говоря себе, что, когда все закончится, начну новую жизнь. Тем более первые шаги к ней я уже совершила.

Я затушила недокуренную сигарету и притащила с чердака тубусы со своими чертежами и расчетами.

Вот моя отрада, та самая, которая заставляла жить и двигаться дальше. То, к чему я тяготела всей душой и стремилась воплотить в жизнь.

Чертеж первого в истории летательного аппарата без магии, на паровом двигателе. Название проекту я еще не придумала, но регулярно продолжала над ним работу.

Я не зря ночи напролет проводила в школьной библиотеке, самостоятельно изучая математические и физические науки. Механику и динамику пришлось осваивать также самой.

Инженерия оказалась сложнейшей наукой, но по опыту создателей первых машин я научилась черчению, старательно выводила формулы, ошибалась, исправляла, перепроверяла.

А еще иногда захаживала в местный университет. Разумеется, Марджери бы не позволила мне обучаться в Панемском технологическом, но никто не запрещал милой леди иногда заходить на кампус, якобы к своему молодому человеку, и как бы невзначай заводить разговоры с профессорами.

За три года я успела завести дружбу с двумя почетными академиками. Мой лепет они воспринимали с улыбкой и не раз отвечали на волнующие вопросы, будучи уверенными, что общаются с глуповатой мечтательной девой.

Вот и сегодня, взглянув в очередной раз на свое незавершенную схему, поняла: мне нужны их советы. Без них никак не обойтись. Расчеты не сходились.

Собравшись, я выпорхнула на улицу. Вышла в город и, поймав паровой дилижанс, громко крикнула вознице:

– В Панемский технологический.

Мужчина в темно-сером сюртуке понимающе кивнул и без разговоров вывернул руль на соседнюю улицу. Мне оставалось лишь удобнее расположиться на прохладных сиденьях и разглядывать улицу просыпающейся столицы.

А через полчаса я расслабленно прогуливалась по университетскому парку, выискивая взглядом знакомые лица.

Полуденное солнышко уже начинало припекать, поэтому в попытке от него скрыться раскрыла кружевной светлый зонт.

– Леди Торани, – послышался знакомый оклик сзади. – Вы ли это?

Узнав голос, я радостно развернулась навстречу.

– Профессор Стормгольд. Рада вас видеть.

По дорожке парка ко мне спешил седой академик. Он опирался на старинную трость, но так торопился меня побыстрее догнать, что в его движениях невольно проскальзывала былая молодецкая удаль. Не желая утруждать старика, я сама поспешила ему навстречу.

Профессор озарил меня доброй улыбкой, а очки-половинки ярко блеснули в полуденном солнце.

– Давно вас не было видно. Мы с моим коллегой Лингштамом уже переживали, вдруг вы расстались со своим молодым человеком и теперь никогда не почтите нас своим светлым ликом.

Я невольно заулыбалась.

Все эти милые и добрые комплименты от старичков мне действительно льстили, тем более что джентльмены старой закалки, вероятно, были единственными, кто общался со мной, не ища интимного подтекста. Единственной страстью стариков была наука, я же приятно скрашивала их время незатейливой беседой.

– Ну что вы, профессор. – Я подхватил старика под руку, помогая ему идти. Он ведь уже пожилой, далеко за девяносто. – Я надеюсь еще долгое время навещать вас и этот университет.

– Завидую вашему молодому человеку, леди Торани. Будь я на его месте, давно бы женился на вас и не позволил гулять с другими мужчинами, пускай и престарелыми.

Я расплылась в новой улыбке. Все это было так мило, что я едва не забыла, зачем пришла.

– А где же профессор Лингштам? – поинтересовалась я.

– Вот-вот закончит вести пары, – отозвался энергичный академик. – Мы можем встретить его у второго корпуса.

– Разумеется, – согласилась с ним я.

Мы прошли по парковой дорожке, обсуждая невинные темы и свежие сплетни в обществе, а я в очередной раз испытала угрызения совести за ложь милому дедушке. Академик, как и его друг, искренне верил, что я дочь кофейного магната с юга Страны, а в столице живу у тетушки. Надеюсь, они никогда не узнают правду, она их слишком разочарует.

Едва по кампусу раздался звонок, объявляющий окончание занятий, толпы студентов вывалились на улицу из университетских зданий. Каждый спешил кто куда, подчиняясь всеобщей суете. Мы же дождались, когда на пороге старинного здания появится Лингштам, и направились к нему.

Профессор был лет на десять моложе своего коллеги Стормгольда, но при этом выглядел не менее старым и умудренным опытом. Седые волосы и тонкая бородка придавали его лицу черты настоящего интеллигента.

– Леди Торани, – обрадовался он и галантно поцеловал ручку. – Рад приветствовать.

Я присела в легком реверансе. Столь милая старомодность заставляла меня восхищаться манерами этих людей. Как жаль, что молодость от них ушла. Наше поколение многое потеряет с уходом таких представителей человечества.

Втроем мы вернулись обратно в парк, по пути зайдя в студенческую столовую и прикупив хлеба для голубей. В глубине парка нас уже ожидала давно примеченная лавочка, где мы всегда садились и кормили птиц, обсуждая научные статьи и новости.

– Вчера вечером я читала газету. – Я ненавязчиво повернула разговор в нужное мне русло. – Там некий чудак строит летательный аппарат и на полном серьезе утверждает возможность поднять тонны металла в воздух.

Лингштам призадумался:

– Теоретически вполне возможно. Однако нужен мощный генератор магического поля, способный удержать такой вес.

– Вы не поняли, – дополнила я. – Поднять без магии. Исключительно силами механики.

– Невозможно, – возразил Стормгольд. Он как раз крошил очередной кусок хлеба голубю, а тот лениво ковылял к вожделенным крошкам.

– Почему же? – Я притопнула ногой, пугая птицу и заставляя ее отлететь на несколько метров. – Она же без магии летает, значит, теоретически и машина может.

– Да, но… – Лингштам осекся. – У птиц очень сложны механизмы управления. Все, начиная от хвоста и до кончиков перьев, работает и управляет полетом. Даже незначительный поворот головы важен. Торани, обратите внимание на обтекаемость тела этой птицы.

Я взглянула на голубя, стараясь подметить нужные детали.

– Острый клюв, гладкие линии головы, отсутствие ушей, мягкие перья – все призвано, чтобы погасить сопротивление воздуха. Эти механизмы природа создавала миллионы лет. Даже кости этой птицы не похожи на привычные аналоги используемых нами материалов. А поднимаясь в воздух, это существо испытывает сильные нагрузки, которые могут быть несовместимы с человеческим организмом. Так что автор статьи всего лишь наивный мечтатель.

Я сделала вид, будто не обиделась, но упрямо продолжала гнуть свою линию.

– А если теоретически?

– Теоретически этому мечтателю необходимо добиться, чтобы давление воздуха под крылом было больше, чем над крылом его аппарата. Если сумеет, то, возможно, данная машина поднимется в воздух.

Я запомнила хороший совет.

– Также в статье шло обсуждение материалов данного устройства. Сталь, алюминий, титан или, может быть, легкие породы дерева?

Теперь задумались оба профессора, после чего категорично выдали:

– Дерево не подойдет ни в коем случае, разве что для незначительных деталей. Слишком хрупкое для возможных нагрузок. Материалы должны быть не только прочными, но и устойчивыми к перепаду температур. Ведь путешественники на воздушных шарах отмечают нередкое обледенение корзин уже в полукилометре над землей.

– Я бы также посоветовал в качестве усиления конструкции и облегчения ее веса использовать полые трубы, – добавил к сказанному коллегой Лингштам. – Лучше из титана, он прочнее алюминия. Однако, судя по характеристикам, проект обойдется создателю в крупную сумму денег, я даже не могу представить, кто возьмется профинансировать столь амбициозный и безрассудный проект.

Я едва не прикусила язык. Деньги – больная тема в моей затее. Шесть миллионов только по небольшим прикидкам, учитывая возможные испытания и провалы. Но я собиралась быть упрямой и, получив свободу, обить все пороги богатых меценатов в попытке получить финансирование.

– Я думаю, это уже проблемы самого мечтателя, – решила свернуть тему я. Не хватало еще, чтобы мои почтенные академики догадались о чем-нибудь.

– Но я знаю одного безрассудного парня, такое вполне в его духе, – неожиданно озвучил Стормгольд, сверкнув очками-половинками.

– И кто же? – невольно вырвалось у меня.

– Мистер Фокс – наследник Генри Фокса, создателя первого автомобиля. Богатый и очень рисковый человек, я думаю, он вполне мог бы ввязаться в эту авантюру и выделить необходимые средства.

Я мысленно поставила еще одну галочку, запоминая нужную фамилию. К мистеру Фоксу тоже наведаюсь. Обязательно.

Мы еще проболтали полчаса, я задала еще несколько ничего не значащих вопросов и поняла, что пора завершать столь приятную беседу.

Академики отпускали меня неохотно и потребовали обещание зайти к ним на следующей неделе. Пришлось согласиться.

Покидая кампус, я еще раз тоскливо взглянула на манящие башенки старинного здания университета. Как жаль, что мне никогда не посчастливится здесь обучаться.

– Ты специально сказал ей про Фокса? – Лингштам докармливал последним кусочком хлеба уже порядком объевшегося голубя.

– Конечно. – Академик в очках с трудом встал со скамейки. – Она замечательная, умная девушка, и мне хочется ей помочь. Тем более она так мило пытается врать о несуществующем молодом человеке, к которому приходит, и стремится к знаниям, что мое сердце разрывается, когда я не могу помочь ей чем-то более существенным, чем совет.

Лингштам задумчиво и очень грустно усмехнулся. Им с коллегой пришлось перерыть всю картотеку с данными студентов Панемского университета, чтобы понять – никакого Артура Дойлинга, вымышленного парня Торани, нет и никогда не было в стенах этого заведения.

– Как думаешь, она когда-нибудь решиться показать нам чертеж?

– Нет. – Стормгольд покачал головой. – Слишком боится признаться в том, как сильно завралась. Пускай лучше девочка и дальше продолжает думать, что мы, два старых дурака, ей верим.

– А мы и верим. Верим, что когда-нибудь она все же построит эту невероятную машину.

Прошла неделя спокойной жизни. Клиенты стали менее проблемными и уже не вызывали приступы бешенства и апатии после их ухода. В один из дней я заглянула к Каролине и вернула ей долг. Девушка лишь удивилась, как быстро мне удалось собрать нужную сумму, на что я честно призналась, что мне она просто не пригодилась.

Приближалась дата нового осмотра у доктора, и я начинала заметно нервничать. Даже если он не спешил все рассказывать Марджери, меня все равно пугала неизвестность.

Я силилась вспомнить, где же мы могли с ним встречаться ранее, но безуспешно. Не помнила. А решение спросить у него самого далось мне с огромным трудом.

Я долго и мучительно выстраивала в голове предположительный ход разговора, просчитывала ответы, пока не определилась с окончательной тактикой. Стоун слишком умен и не купится на банальные заигрывания, на дешевую лесть или огромную взятку. Доктор прекрасно дал понять, что с ним можно лишь поговорить. Для начала хотя бы поговорить.

Плановый осмотр был назначен на завтра, но я уговорила себя и решила отмучиться сегодня.

Долго крутилась у зеркала, примеряя наряды, пока не остановилась на синем бархатном платье с множеством нижних юбок и кучей застежек. Не самый удачный наряд для осмотра, но я планировала выглядеть красиво.

Несмотря на палящее солнце, на улицу вышла без зонта и шляпки, ведь до домика, где обосновался Стоун, было несколько минут неспешной ходьбы.

Я легко миновала половину Квартала, дошла до такого же двухэтажного домика, как мой, и остановилась в нерешительности.

Раньше здесь жила Миранда. Но годы шли, и едва поток ее клиентов стал иссякать, Марджери подсчитала, что содержание не приносящей доход куртизанки стало нерентабельно, и Мира отправилась в бордель классом ниже, в подобный тому, где родилась я. На момент ухода коллеге было лишь тридцать пять.

Ее домик почти не изменился, разве что на дверях появилась черная табличка с золотистыми буквами: «Доктор Деймон Стоун. Часы приема: 8.00–15:00».

На мгновение мой взгляд резанула какая-то нестыковка в этой надписи, но, даже трижды перечитав, не поняла, в чем именно.

Откинув сомнения, я взялась за ручку и потянула дверь, в приемное время она всегда была открыта. Мне лишь оставалось миновать холл и пройти в гостиную.

Как я и думала, на таком же, как у меня, диванчике обнаружились сидящие в очереди дамочки в количестве двух человек. По закону подлости – Ребекка и Зои.

Разворачиваться и уходить было уже поздно, поэтому, коротко поздоровавшись, пришлось усесться от них на другой конец дивана.

Но вместо уже ставших привычными подколок они одарили меня задумчивыми взглядами и тут же забыли о моем существовании. На мгновение мне показалось, будто Зои чем-то расстроена, а Ребекка с ней тут лишь за компанию, для моральной поддержки.

Уточнять я, разумеется, не стала. Не мое дело. Но когда Зои зашла к доктору, а через десяток минут выскочила от него пулей, размазывая на ходу слезы, я насторожились.

Неужели заболела чем-то серьезным? Для таких, как мы, это непоправимая катастрофа.

– Следующая, – раздалось из-за двери.

Я поднялась с дивана и прошла в кабинет, прикрывая за собой двери.

– Доброго дня, доктор Стоун, – поздоровалась я.

Деймон сидел за столом и вносил какие-то данные в медицинскую карту предыдущей посетительницы.

– Торани? – На мгновение он удивился, отвлекшись от заполнения документа, но тут же исправился. – Мисс Фелз, рад приветствовать. Не ожидал увидеть вас здесь на день раньше.

– Решила не идти в общем потоке. – Я присела на стул напротив. Теперь нас разделял только письменный стол. – У вас завтра и так будет много работы.

– Очень мило с вашей стороны, – тактично поблагодарил он. – Тогда начнем. Жалобы есть?

Я отрицательно покачала головой.

– Ваши капли помогли, мне стало намного лучше.

– Я рад. – Он вышел из-за стола, на ходу извлекая из кармана слуховую трубку. – У вас сегодня весьма замысловатое платье. Не желаете снять? Иначе я не смогу начать осмотр.

Пока я раздевалась за ширмой, Деймон подошел к окну и задумчиво уставился на улицу. Я подглядывала за ним, немного приподнявшись на цыпочках. Мне необходимо было разгадать загадку, ответ на которую неуловимо ускользал от меня.

– Доктор Стоун, а мы с вами нигде раньше не встречались? – наконец осмелилась спросить я. Крючок на спине неожиданно решил заклинить, и теперь, пыхтя, я сражалась с непослушной застежкой платья. – Ваше лицо кажется мне знакомым.

– Встречались, Торани, – эхом отозвался Стоун; он немного поправил занавеску, чтобы солнце не так сильно освещало кабинет. – Я думал, вы сразу меня узнаете.

– И где же? – Глупая застежка упорно не сдавалась, из-за чего мой голос получился несколько сдавленным.

Теперь я не могла подглядывать за Стоуном, а вертелась юлой, не в силах совладать с предательским нарядом.

– В прошлой жизни, – неожиданно раздалось за моей спиной. Его тихий вдох обжег своим звучанием. – И я же просил называть меня по имени.

Я искренне недоумевала, как ему удалось преодолеть те метры, что нас разделяли, столь быстро и беззвучно.

Мне вдруг стало очень неловко, что он видит меня такой, нелепо скачущей, словно сорока, играющая с блестящей пуговицей. Только я не играла, а крючок действительно заел.

– Давайте помогу. – Теплые пальцы коснулись шеи, скользнули по позвонкам вниз, вызывая ворох мелких мурашек, пробежавших по моей спине.

Я мгновенно напряглась, спиной ощущая близость и жар этого мужчины. Его ладони легко убрали мои пальцы от злосчастной застежки и заставили руки безвольно повиснуть вдоль тела.

– В п-прошлой жизни? – невольно запнулась от волнения я, хотя раньше никогда не замечала за собой склонности к заиканию. – Насколько далекой?!

– Бесконечно далекой. – Чужое дыхание опалило мой затылок. – Настолько, что я искал тебя десять лет.

Я вздрогнула.

Не может быть!

Деймон. Деймон Стоун.

Вот что мне не понравилось на табличке входной двери. Отсутствие второго имени, как и у всех мальчиков, рожденных в публичных домах, с неизвестным отцом.

Девочкам в этом отношении было проще. Второе имя бралось по матери, например, как у меня – Торани Магдалина Фелз.

У Стоуна же отец был неизвестен.

– Догадалась? – склонившись над ухом, прошептал он.

Крючок щелкнул, ломаясь под его пальцами.

– Дей, – одними губами произнесла я.

В памяти всплывали бесконечные образы первого мальчишки, попавшего под действие силы молодой тренирующейся суккубы.

Ему было пятнадцать, на два года старше меня. Вихрастый, худой, болезненный. Сверстники издевались над ним, не принимали в свои мальчишеские компании и игры. Дей никогда не бегал с палками, не избивал кошек, предпочитая сидеть в углу и читать книги. А еще я помнила огромные очки-лупы на его худощавом лице.

В тринадцать лет он казался мне идеальной жертвой.

Я боялась, что первая иллюзия может не выйти, и тогда кто-то из мальчишек поопытнее побежит рассказывать остальным, и меня засмеют как девочку, которая полезла целоваться первой. Дей же подходил. Он был молчаливым и стеснительным. Да и не поверил бы ему никто. Где это видано, чтобы таких неудачников, как он, целовали?

В ту ночь он читал старую потрепанную книгу, одну из тех, что иногда покупала ему мать. Читал уже по сотому разу, затирая до дыр измятые страницы. В темном чулане, где единственным источником света была чадящая свеча. Никогда не забуду, как его очки обвинительно сверкнули, когда я вломилась в его тайную обитель и, отшвырнув книгу в сторону, зажала паренька между собой и стеной.

Подражая тем, на кого так часто смотрела в жизни, развратно прильнула своим несозревшим тельцем к нему и впилась в холодные от волнения губы. Он забился, словно хрупкая бабочка, попавшая в сети паука, но я не позволила прервать контакт. Мне был нужен опыт, и я, как юная хищница, не могла упустить жертву. Дей тогда бессильно обмяк подо мной, погружаясь в пучину грез, которые, как мне показалось, никогда не сбудутся.

Где он успешный, добившийся всего сам, свободный, с любящей женой, у которой мое повзрослевшее лицо. В мечтах он был уверенным, сильным, резким, напористым, страстным. Мог взять то, что хотел. И брал это.

Несколько следующих недель Дей ходил за мной словно собачка, жадно ловя каждое мое слово. А потом приехала Марджери и забрала меня в школу, чтобы воспитать идеальной куртизанкой.

Я медленно возвращалась из воспоминаний, не в силах поверить, что Дей из моих воспоминаний и Деймон Стоун один и тот же человек.

– Старуха приехала за мальчиками через месяц после того, как увезла тебя. Тех из нас, кто был посильнее и поглупее, она продала на стройку, на меня же долго смотрела, ломая голову, как поступить. – Его голос дрогнул, делясь этим моментом своей жизни. – Марджери увидела ту самую книгу, которую я прятал за спиной, и приняла решение, ставшее судьбоносным. На свой страх и риск она отдала меня вначале в обычную школу, а когда же я стал лучшим – в Медицинскую академию. – Он по-прежнему стоял за моей спиной, положив ладони на плечи. – Я искал тебя все эти годы, Тори.

Он уткнулся носом в мою макушку и медленно вдохнул тягучий аромат волос.

Я же боялась даже пошевелиться. То, что я услышала, было невозможным, невероятным. Еще более невероятным, чем наличие девственности у шлюхи.

– Но ведь очки, – рассеянно пробормотала я. – Где твои очки?

– Легкое магическое вмешательство, и зрение исправилось.

– А тело? Ты был… – Я попыталась аккуратно подобрать менее обидные слова, но не вышло. – Заморышем.

– Тренировки. У меня была достаточно сильная мотивация, чтобы стремиться к переменам.

И я даже догадывалась какая. По неопытности я многое не стерла из его воспоминаний той ночью и сейчас очень боялась услышать то, что скажет доктор.

– Я помню каждый миг видения, который ты мне показала. Я думал, это лишь глупый сон, тем более что он потом долгие годы преследовал меня наваждением. Но нет… Я потратил сотни ночей на разгадку этой тайны, и ответ меня шокировал.

Роли изменились, теперь я чувствовала себя птичкой, попавшей в охотничьи силки, – бессильно затрепыхалась в попытке вырваться из его рук, плотно держащих меня за плечи.

– Я не верил, это было невозможным, – продолжал шептать Стоун мне на ухо, не обращая внимания на попытки освободиться, – но осмотр на прошлой неделе окончательно убедил меня. Я знаю, кто ты есть, Тори! – Его губы неуловимо коснулись моего уха. – И я никому об этом не скажу.

Его пальцы разжались, отпуская из этих страшных объятий. Я словно от огня отскочила от мужчины, по пути сшибая плечом неустойчивую ширму. Тканевые рамки зашатались и с грохотом рухнули на пол.

Единственным желанием сейчас было сбежать из кабинета, да и вообще из борделя Марджери. Меня раскрыли. И кто? Выросший очкарик, которого я десять лет назад даже за мужчину не считала. Я даже его настоящей фамилией не интересовалась, и, как сейчас выяснилось, зря. А ведь это помогло бы мне раньше понять, с кем имею дело.

– Кажется, мне пора, – пролепетала я, подцепляя руками многочисленные юбки платья.

– Нет. – Деймон перегородил своей мощной фигурой двери. – Ты сейчас никуда не пойдешь.

Его голос был тверд как сталь и пугал меня этими уверенными нотками до чертиков. Чего он хочет? Сейчас он походил на маньяка, нашедшего свою жертву. Он искал десять лет, приложил усилия, чтобы стать лучшим и найти меня.

Что им, черт возьми, движет?

А если я что-то повредила в его сознании десять лет назад и Деймон свихнувшийся преследователь? Что, если он сейчас набросится на меня прямо здесь из желания обладать и изнасилует?

В этот момент я испугалась. Даже его обещания и уверения в том, что он сохранит мою тайну, не смогли меня убедить. Передо мной враг!

А от врагов нужно держаться подальше.

Я суматошно блуждала взглядом по кабинету в поисках того, что могло послужить мне оружием. Взор зацепился за набор врачебных инструментов, из которых я вытащила самый похожий на нож.

– Торани, положи ланцет, пожалуйста. Поранишься.

На мгновение мне показалось, будто я сейчас с мамой разговариваю, таким заботливым тоном это было сказано.

Деймон отошел от двери и, выставив вперед руки, медленно двинулся ко мне.

Он показывал мне пустые ладони, словно надеялся, что я поверю в его безобидность. Но я лучше многих знала, сколько силы и грубости может таиться в мужских руках.

– Да что же ты как загнанный зверек? – прошептал он, все так же медленно подбираясь ко мне. – Тори, я не собираюсь причинять тебе зло.

– Отпусти. – Я махнула перед собой лезвием, предупреждая, что ко мне лучше не приближаться. – Зачем тогда перегородил дверь?

– Чтобы не натворила глупостей. – Он остановился в метре от меня. – Ты ведь уже хотела бежать и собирать вещи, а знаешь, что будет, если нарушишь контракт с Марджери? Боль. Адская боль. Она скует тебя и позволит лишь скулить, моля о пощаде.

– Боль уже была, – огрызнулась я. – Я уже сбегала.

– Тогда тем более не стоит глупить.

Он сделал короткий шаг ко мне, но был прерван моим шипением:

– Я же сказала, не подходи.

В следующий миг я даже не поняла как, но молниеносным движением он выбил нож из моих рук, перехватил за запястья и с силой притянул к себе, не давая шансов выбраться и уронить в схватке еще что-то, кроме ширмы.

Я вновь забилась в попытке обрести свободу, извернуться и укусить его, наступить каблуком на ноги. Сделать все, лишь бы убежать из этого кабинета, подальше от Стоуна. А он словно пушинку перенес брыкающуюся меня на гостевой стул, попутно зажимая рот, чтобы не орала, усадил и, глядя в глаза, произнес:

– Хватит. Прекрати истерику! Сейчас я отпущу тебя и ты спокойно меня выслушаешь! Хорошо?

Конечно же, я кивнула. А что мне еще оставалось делать? Но едва его ладонь убралась ото рта, с шумом набрала полные легкие воздуха, чтобы закричать.

– НЕТ! – Ладонь опять легла, затыкая меня. – Не заставляй тебя связывать.

Видимо, на моем лице отразился истинный испуг, иначе как объяснить то, что Деймон сам мертвецки побледнел, испугавшись за мое душевное равновесие.

– Торани, я знаю, что ты суккуб. Догадался об этом еще на первом курсе, когда изучал историю Страны. И поверь, если бы хотел тебя сдать, в тот же момент подал бы сигнал святым отцам, где тебя искать. Но я молчал. Буду молчать и сейчас. У меня нет цели испортить тебе жизнь.

Я замерла, прислушиваясь к его словам.

– И я не маньяк-преследователь, как ты могла подумать. Да, я тебя искал как минимум для того, чтобы сказать спасибо.

Поняв, что я прекратила брыкаться и наконец начала внимать его речи, он полностью убрал руку от моего лица.

– А весь этот психопатичный шепот на ухо? А расстегивание крючка? – недоверчиво спросила я, подозрительно прищурившись. – Интимные прижимания, томное дыхание?

– Тори, а ты точно принимаешь капельки? – Он передразнил мое прищуривание. – Из-за собственных нервов тебе чудится не пойми что. Я просто помог тебе расстегнуть застежку. Что же касается шепота… ты бы хотела, чтобы я орал о нашем знакомстве на весь кабинет?

Я замотала головой.

– То-то же. – Его голос был полон укоризны.

– Стоило ли держать меня, если все именно так, как ты говоришь?

Сейчас он походил на уставшего отца, битый час объясняющего своей глупышке дочери элементарные вещи.

– Ты себя со стороны-то видела? Не удержи я тебя, Торани, ты могла натворить глупостей.

Я вдруг действительно осознала, что повела себя как истинная психопатка. Схватила хирургический ланцет, размахивала им, орать пыталась.

А что, если кто-то за пределами кабинета слышал мои вопли?

Немой вопрос отразился на моем испуганном лице.

– На твое же счастье, – ответил доктор, – ничего криминального ты не выкрикивала. Даже если кто-то и слышал, расскажешь, что я был чересчур груб на осмотре. В качестве оправдания подойдет. – Он окончательно ослабил хватку и отошел от моего стула подальше. – К слову, про осмотр. Я напишу в карточке, что ты здорова. На следующей неделе поступим так же, главное, зайди. Хотя бы для вида.

Я неуверенно кивнула.

Первый шок уже проходил, сменяясь размышлениями холодного разума.

Похоже, мне впервые за долгие годы по-настоящему повезло. Судьба подкинула если не друга, то хотя бы товарища из давнего прошлого.

Уже стоя у дверей кабинета и готовясь уйти, я обернулась и неожиданно для себя спросила:

– Дей, а откуда ты знаешь о боли? Кто тебе рассказал?

Он скривился, словно вспомнил о чем-то ужасно неприятном.

– В отличие от девушек, парни подписывали контракт перед тем, как покинуть Дом. Свой я нарушил примерно через два года, когда пытался сбежать к матери.

– И как?

В ответ прозвучало единственное слово:

– Невыносимо.

В этот момент я поняла доктора Стоуна немного лучше.

Мечта о свободе пятнадцатилетнего подростка так никуда и не делась. Деймон добился почти всего из грез десятилетней давности. Красивый, образованный, успешный у женщин, но… такой же запертый в клетке нерушимого контракта, как и я.

Интересно, какова его цена в золотом эквиваленте?

Едва я оказалась в гостиной, тут же столкнулась с любопытствующими взглядами ожидающих там дам.

Ирма и Марьяди задумчиво проводили меня взором, а едва я развернулась к ним спиной, тихонько захихикали:

– Что смешного? – резко обернувшись, вкрадчиво поинтересовалась я.

– Ну, вы бы хоть… хах, – Ирма, игриво прикрывая рот ладошкой, едва удерживала смех, – пуговичку на тебе до конца застегнули.

Я запоздало вспомнила, что дурацкий крючок так и остался сломанным на платье, придавая мне неряшливый вид и рождая нездоровые ассоциации.

– Ничего не было, – попыталась оправдаться я, только еще хуже сделала.

– Да ладно тебе, – махнула рукой в мою сторону Марьяди. – Сначала грохот в кабинете стоял, потом ты то ли стонала, то ли мычала. Признавайся, он хорош?

Я закатила глаза к потолку, хотелось гневно топать ногами и выть. Вот, значит, как оно все со стороны выглядело. Далеко не как болезненный осмотр, а намного пикантнее.

Я бы, наверное, и дальше продолжила оправдываться, если бы вовремя не вспомнила, кто я есть.

Шлюха.

– Ну, переспали, и что? – как можно равнодушнее пожала плечами я.

– Как что? Так хорош?

– На крепкую троечку, – мстительно буркнула я. – Был грубоват.

Вот так ему, моя небольшая месть за истрепанные нервы. Мог бы и не ломать комедию целую неделю, а объяснить все, когда капельки заносил. Вот ему за это моя скромная «благодарность».

Я вышла на улицу, вдохнула свежий воздух, впереди была ночь и новый клиент.

Богатый гость ушел около часа назад. Побольше бы таких, даже не извращенец. Все исключительно стандартно и словно по учебникам. Я, правда, слишком поздно поняла причину столь обыденной страсти.

В жизни клиент был мужем очень богатой, некрасивой и авторитарной женщины. Это она распоряжалась фактически всеми финансами семьи, вытирала о беднягу ноги и даже в постели заставляла чувствовать себя ничтожеством.

Он же в своих мечтах хотел немного ласки от симпатичной женщины.

Его мне стало настолько жаль, что с утра я заботливо предложила ему чай с тостами. Мужчина рассыпался в благодарностях и на прощание даже долго лобызал ручку.

Почти милый, я бы сказала.

Интересно, сколько он копил карманные деньги, чтобы оплатить мои услуги. Мог бы выбрать кого-нибудь подешевле.

Ирма или Зои справились бы без особого напряжения.

Я еще немного подумала о странных превратностях судьбы, которая сводит нормальных мужчин с отъявленными мегерами и, наоборот, набожных скромниц с активными самцами, жаждущими пылкой любви.

Все же Аластар в своем снобизме был в чем-то прав.

Счастливый человек, довольный всем, сюда не придет. В Дом тетушки Марджери всех приводят обстоятельства.

Я торопливо позавтракала, заглатывая горячую глазунью чересчур большими кусками, и принялась собираться в город.

Моя гостиная по-прежнему пустовала без ковра, да и гардероб требовал обновления.

Быть может, я бы смогла пережить голый пол в зале, но приближалась осень, а за ней и зима. Это означало, что в доме опять будет холодно и придется ежедневно растапливать камин. Ковер же, кроме красоты эстетической нес пользу практическую. На нем ноги не так мерзли.

Выйдя из Квартала, первым делом я направилась в мастерскую леди Британи – один из немногих салонов в городе, где белье и платья самого скромного кроя могли ужиться на полках рядом с полупрозрачным, развратным и очень неприличным нарядом.

Магазин располагался в тихом переулке между двумя центральными проспектами столицы, дышалось здесь легко и удивительно спокойно.

Я потянула за входную ручку, и дверь приветливо распахнулась, незатейливый механизм забренчал десятком колокольчиков, уведомляя хозяйку о посетительнице.

Леди Британи, полноватая дама лет сорока с добродушной улыбкой, обнаружилась в дальнем конце лавки. Там за огромной ширмой она снимала мерки у какой-то аристократочки, которая пришла сюда в одиночку, явно стесняясь кому-либо рассказать, что собиралась купить наряд в магазине, где отоваривались куртизанки.

– Побыстрее можно? – визгливо подгоняла она хозяйку лавки, пока та замеряла параметры клиентки. – Не видно разве, я спешу!

Меня посетительница из-за ширмы пока не видела, так же, как и я ее. Но это не помешало мне усмехнуться глупости ситуации. Как же, спешит она. Ну-ну.

Ведь наверняка за ширмой стоит леди в одной сорочке, иначе точные мерки с фигуры не снять. А значит, едва Британи закончит, заносчивой особе придется попотеть, чтобы обратно надеть на себя: нижние юбки, льняную сорочку под корсет, сам корсет, возможно, вторые нижние юбки и только потом платье.

Как есть капуста, зато приличная и аристократичная.

В этот момент я впервые призналась себе, что даже в моей работе есть некие плюсы, например, отсутствие подобных правил и условностей. И белье, и платья у меня намного удобнее.

Наконец возня за ширмой закончилась, и оттуда вышла хозяйка салона. Вид у нее был уставший, однако, заприметив меня, она неуловимо обрадовалась.

– Сейчас, Тори, – одними губами прошептала она и вернулась обратно за ширму.

Леди Британи прекрасно знала в лицо всех куртизанок из Квартала. Мы часто оставляли у нее сотни золотых в плату за обновки, поэтому неудивительно, что за долгие годы сотрудничества отношения невольно сложились почти доверительные.

Возня за ширмой продолжилась, на этот раз уже с процессом одевания заносчивой мадам.

Через десять минут я лицезрела «виновницу торжества».

Милейшая белокурая особа с ангельскими голубыми глазами и фарфоровым личиком легко выпорхнула на свет божий, словно голубь, принесший ветвь оливы в ковчег Ноя.

Я невольно поразилась контрасту того образа, который уже успела представить в голове, и реальностью. А еще удивилась. Аристократка оказалась блондинкой, что в этих краях редкость.

– Платье должно быть готово через неделю. – «Ангелок» звякнула о прилавок тугим кошельком. – Это аванс, когда выполните заказ, заплачу втрое больше.

У меня невольно округлились глаза. И хотя я делала вид, будто рассматриваю панталоны в дальнем углу лавки, не сдержалась и привстала, чтобы хотя бы взглядом оценить размер оплаты. Теперь мне стало понятно, отчего Британи так долго и терпеливо возилась с этой дамочкой.

– Все будет сделано в лучшем виде, – пообещала хозяйка.

– И как у них. – «Ангелочек» брезгливо скривилась. – Это главное требование.

Британи согласно закивала.

Я же теперь ломала голову, кто такие эти загадочные «у них». Догадка была одна, но мне в нее что-то и не верилось. Слишком приличной показалась мне барышня.

А едва дверь за аристократкой захлопнулась, я не выдержала и полезла к хозяйке лавки с расспросами.

– А это кто?

Женщина на мгновение засомневалась, говорить или нет, но все же неохотно призналась:

– Не знаю имени, но пришла вся такая важная, заявила, что ей необходим наряд по крою, как у дам из Квартала. Видимо, решила соблазнить кого-то.

– Даже так? – Что ж, «ангелочек» удивила меня повторно. Видимо, очень хотелось дамочке охмурить кого-то, раз даже, пересиливая брезгливость, решилась примерить наши платья.

К слову, некоторые из них внешне ничем и не отличались от нарядов обычных горожанок. Вся разница заключалась лишь в том, что одежда куртизанок была создана для того, чтобы мужчина мог ее легко и быстро снять. Нижние юбки сразу пришивались к верхним, так же как и корсет не требовал для своей носки поддевания кучи сорочек.

Зато наши наряды изобиловали десятками секретных завязочек, шнурочков, кокетливых кружавчиков, потайных крючков. Они нравились мужчинам гораздо больше, чем панталоны размером с парус и толстые чулки на резинках.

– А ты зачем пришла, Тори? – Хозяйка поспешила вернуть разговор в деловое русло.

– Прикупить что-нибудь, – честно призналась я, выбрасывая из головы непонятную мне аристократку.

Через час я вышла из магазинчика с полными пакетами нового белья. Также я прикупила несколько платьев, но их леди Британи пообещала доставить в Квартал курьером.

Теперь дело оставалось лишь за ковром. Я двинулась прямо по переулку и вышла на центральный проспект.

Здесь располагались самые крупные магазины Столицы. Богатые бутики, модные дома, солидные фирмы. Арендная плата здесь была настолько баснословной, что позволить себе торговую площадку тут могли только самые известные бренды.

Разумеется, ковер на проспекте я покупать не собиралась, но, чтобы дойти до ткацкой лавки, мне нужно было преодолеть почти всю улицу до конца, поэтому я не спеша гуляла, дышала воздухом и разглядывала разноцветные витрины.

Многочисленные кафешки и манекены в модном шмотье меня совершенно не интересовали, я проходила мимо ювелирных лотков, книжных магазинов, цветочных павильонов, пока незаметно для себя не остановилась у одной из витрин.

Огромное стекло в два человеческих роста разделяло меня и просторную залу, посреди которой стоял автомобиль.

Последняя модель гоночной машины притягательно поблескивала черным корпусом и хромированными вставками. Красивая.

Я про нее читала в вышедшем месяц назад журнале. Изобретатель конструкции, имя которого почему-то держали в секрете, рассказывал о некоторых нюансах машиностроения, а также об инновационной технологии цилиндров, использованной в двигателе.

Я вдруг очень захотела взглянуть поближе на современное чудо и не задумываясь зашла в салон.

Молодой консультант как раз рассказывал состоятельной паре о новом автомобиле, поэтому я незаметно подошла, чтобы послушать. По мне молодой человек скользнул незаинтересованным взглядом, здраво оценив финансовые возможности и решив, что я обычная уличная зевака.

– Этот автомобиль не просто статусная вещь, это уникальный механизм. Таких выпущено всего пять моделей, что делает эту «крошку» особенной. Вы только взгляните на строение этой «малышки»! В ее конструкции вы не увидите цепей, движущих колеса, они скрыты за ободами под корпусом машины.

Я гневно задышала, услышав подобную оплошность. Какие еще цепи? В этом авто нет цепей? Этот консультантишка вообще знает, о чем рассказывает?

– А в машине по-прежнему пять педалей? – спросил важный мужчина, заглядывая в салон.

– Ну что вы, – почти ласково проворковал продавец. – Их теперь три. А две старые заменены вот этой ручкой. – Он указал куда-то вглубь автомобиля. – Она называется форсункой.

И здесь я все же не выдержала. Где вообще взяли этого безмозглого типа?

– Это, – я гневно одернула молодого человека, и сама указала на «форсунку», – рычаг коробки передач.

– Милочка, вы кто? – Продавец смерил меня очередным надменным взглядом, чем вызвал нездоровое желание больно ткнуть его носом в инструкцию к этому автомобилю.

– Не важно, кто я. А вы безграмотный неуч. Вы вообще изучаете информацию о своих товарах или предпочитаете людям лапшу на уши вешать?

На мгновение продавец оторопел, а вот мужчина-покупатель с женой заинтересовались.

– А он рассказал нам что-то неверное?

– Да он вам все неверно рассказал, – вспылила я и без зазрения совести, опустив пакеты с бельем на пол, потянулась к капоту автомобиля. Нащупала там секретную кнопку и раскрыла крышку перед покупателями. – Вот, полюбуйтесь! Никаких цепей нет. – Я театрально провела рукой над внутренностями машины. – А есть первый в мире поршневой двигатель!

За моей спиной пыхтел обиженный консультант.

– Да как вы смеете вообще трогать этот автомобиль? – возмущался он. – Вы представляете, сколько он стоит?

На что я, гневно зыркнув, без зазрения совести огрызнулась в тон:

– Смею! Так же как вы смеете вводить покупателей в заблуждение.

– Мисс, покиньте помещение.

– И не подумаю, я такой же посетитель салона, как и эти люди.

Парочка недоуменно переглянулась. В мой спор с продавцом они вмешиваться явно не собирались, а вот покинуть магазин поспешили.

– Вы распугиваете наших клиентов своим хабальским поведением! – Консультант сорвался на повышенные тона. – Я буду вынужден позвать охрану.

– Это вы их распугиваете своим невежеством! – вздернув нос, бросила я. – Я и сама уйду. Мне очень жаль, что продвижением столь уникальных автомобилей в Панеме занимаются столь безграмотные люди.

В пылу перепалки, покидая салон, я едва не забыла пакеты с покупками. Пришлось круто развернуться и, громко стуча каблучками о мраморный пол, забирать свою ношу. За моим шествием консультантишка наблюдал с выражением абсолютной победы на лице ровно до того момента, как за моей спиной не раздались медленные аплодисменты.

Хлопки эхом отдавались по огромному залу, а выражение лица консультанта становилось все более испуганным.

– Мистер Фокс, – любезнейше залепетал он кому-то за моей спиной: – мисс уже уходит.

– Нет, Фицджеральд, – ровно ответил загадочный незнакомец, – уйдешь, пожалуй, ты, а мисс останется. Хотя нет, постой, вначале ты принесешь ей извинения за собственную неграмотность и благодарность за полученный урок о технических характеристиках данного автомобиля.

Я медленно выпрямилась с пакетами наперевес. Не зря я в салон зашла, ох не зря. Уж не тот ли это рисковый меценат Фокс, о котором мне говорили академики?

Нашкодивший продавец кинулся рассыпаться в извинениях, но я его не особо слушала. Мозг просчитывал варианты, как бы эффектнее повернуться лицом к господину Фоксу, чтобы произвести неизгладимое впечатление.

Я в принципе догадывалась, что наверняка он сидел где-нибудь в своем кабинете, когда я подняла шум, споря с консультантом. Неудивительно, что любопытствующий мужчина мог выйти и заинтересоваться разбирающейся в технике девушкой.

Я немного опустила голову, чтобы полы шляпки кокетливо прикрывали глаза, и медленно повернулась.

– Простите, – очень виновато пробормотала я, не спеша поднимать взор. – Из-за меня ваш салон покинули два потенциальных клиента.

Его начищенные ботинки блестели не хуже корпуса стоящего рядом автомобиля. Поднимая взгляд, я отметила для себя отличную фигуру и отменный вкус в одежде богатого мецената. Серый костюм с черным жилетом и белоснежной рубашкой отлично сочетались, придавая образу богача изысканный лоск.

– Позвольте представиться. Мисс Торани Фелз. – Я окончательно подняла голову и приготовилась встретиться взглядом с будущим спонсором моего проекта.

В следующий миг произошло непредвиденное.

– Вы-ы-ы, – почти хором взревели мы, и оба отшатнулась друг от друга словно ужаленные.

Напротив меня стоял Аластар. Дурацкий сноб, о котором я почти забыла и не собиралась больше никогда вспоминать.

Вмиг смекнувший, что дело нечисто, консультант робко напомнил о своем существовании:

– Господин Фокс, я могу идти?

– Сгинь! – рявкнул на него владелец салона.

Крик эхом пронесся по залу.

– Я, пожалуй, тоже пойду, – пробормотала я, мгновенно понимая и осознавая, что в сложившейся ситуации мне от сноба, будь он трижды самым добрым меценатом, спонсорства ждать не придется.

Я уже приготовилась ускользнуть из салона, как рука Аластара сомкнулась на запястье железной хваткой.

– Стоять! – прорычали мне и потащили прочь из зала, к служебным помещениям, туда, где наверняка находился его кабинет.

– Нет уж! Я лучше все же пойду. – Я уперлась ногами в пол, но Аластар одарил меня ТАКИМ взглядом, что я начала опасаться за собственную жизнь. – Я кричать буду!

– Только попробуй. – Он затолкал меня в одну из дверей.

– Если вы со мной что-нибудь сделаете, меня начнут искать. Найдутся свидетели!

Я судорожно вспоминала пожилую парочку покупателей. Интересно, если что, они смогут опознать в пропавшей без вести куртизанке милую барышню из магазина?

На консультанта у меня точно надежды не было, он и Аластара боялся, и меня ненавидел.

– Да не собираюсь я тебя убивать. – Он фактически швырнул меня на огромный кожаный диван, а сам направился к столу у окна, где уселся в широкое рабочее кресло.

Я наконец убедилась, что действительно оказалась у него в кабинете. Стало немного спокойнее, хотя диван по-прежнему пугал. Если вдруг меня решат убить или изнасиловать, с кожаной поверхности мебели очень легко смоются все улики.

– Итак, как ты меня вычислила? – зло бросил мужчина, нервно поигрывая по столешнице пальцами. – Или подсказал кто, где меня искать?

– Да не искала я вас, – сдавленно буркнула я, осматривая свои запястья. Вскоре наверняка появятся синяки. – Я абсолютно случайно шла мимо вашего магазина и решила зайти.

– Неужели? – Аластар ни на мгновение мне не поверил. – И про машину тоже не учили заранее?! Я поражен вашим актерским талантом. Там, в зале, я действительно поверил, что есть женщины, разбирающиеся в технике.

Вот это было обидно, мои губы невольно сжались в узкую полоску неприязни к заносчивому типу.

– Я действительно разбираюсь, – сквозь зубы прошипела я. – Но вы мне ни на йоту не поверите, даже если я на ваших глазах соберу и разберу этот дурацкий поршневой двигатель.

– Не поверю, – покачал он головой. – Не соберете.

Ну да, навряд ли соберу, но это не мешало мне отпускать саркастичные замечания.

Мужчина встал с кресла и подошел к стене, увешанной рамками с многочисленными фото, сдвинул одну из них, обнажая запертый сейф.

В удивлении я вскинула брови.

– Что вы собираетесь сделать? – испуганно спросила я, не узнав собственный голос от волнения.

Живое воображение представило, как сейчас Аластар достанет револьвер и пристрелит меня прямо здесь. Нужно было срочно уносить отсюда ноги.

– Собираюсь дать вам денег, – неохотно ответил он. – Вы же за этим сюда пришли? Шантажировать меня тем, что между нами произошло?

Мне показалось, я ослышалась. Он мне хочет дать денег, чтобы избежать шантажа? Серьезно? Не верю!

– Да кому вы нужны, господин сноб! – выпалила я, вскакивая с дивана и не дожидаясь, пока он откроет сейф и достанет оттуда или деньги, или револьвер. – Не утруждайтесь. Я больше близко к вашему магазину не подойду, а от фамилии Фокс меня теперь будет тошнить до конца жизни.

Я подхватила пакеты с дивана и пулей выскочила в коридор. Оттуда в залу и на улицу.

Слава богам, в которых я не верила, но за мной никто не погнался.

Поймав на проспекте первого же возницу, буркнула короткое приказание:

– В Квартал! И побыстрее!

Я надвинула шляпу на глаза, скрывая лицо, и забилась поглубже в салон экипажа.

В этот момент мне была безразлична та реакция, которую могли произвести мои слова на Аластара. Ну, или как его зовут по-настоящему. Мне были даже не интересны те деньги, который он мог мне дать. Я не верила в такие подарки судьбы, поэтому старалась заранее их избежать. Хотелось оказаться подальше, в безопасности Квартала.

Черт с ним, с ковром. До зимы еще полно времени. Сейчас я хотела домой, в родное кресло, к аромату табака и вишни.

И все же зря я не купила ковер.

На следующий день после столкновения с Аластаром на улице резко похолодало. Лето легко сдало свои позиции осени. Небо затянулось тучами, листва пожухла, а ночью случились первые заморозки.

Не типичная погода для столичного климата заставила горожан достать теплые вещи из чуланов почти на месяц раньше обычного, затопить камины и греться вечерами пряным глинтвейном в уюте семейных очагов.

А вот я оказалась не готова.

И в одно прекрасное утро проснулась с ломящей головной болью, хрипящим горлом, заложенным носом и температурой.

Кое-как приведя себя в надлежащий вид, сумела проводить клиента.

Мужчина смотрел на меня с сомнением, выглядела я не очень соблазнительно, хотя образы, увиденные им ночью, явно объяснили с утра реальность.

– Простите, простыла, – только и смогла прохрипеть я осипшим голосом.

Барон Дорэти кивнул и даже посочувствовал, оставив на столе дополнительную сотню монет, видимо, списав мою болезнь на его вчерашнее буйство:

– Это вам на лекарства.

С его стороны жест был бы крайне милым, если б не те фантазии, которые мне пришлось сначала затирать из его памяти, а потом создавать новые, относительно безобидные.

Ночью он меня убил. Жестоко. Кроваво. Глумясь.

И таких клиентов я опасалась больше всего.

Очень многих мужчин возбуждало насилие. Многие любили, когда девушки им сопротивлялись, но в итоге сдавались.

Барону Дорэти нравилось убивать! От этого процесса он получал удовольствие гораздо сильнее оргазма, и меня в этом кошмаре радовало лишь то, что свои истинные мечты мужчина пока не до конца осознавал. Хотя с порога заявил, что нежен со мною не будет.

Мечты мечтами, и пусть этой ночью у него все сбылось, но в реальности я б не хотела, чтобы в городе появился очередной маньяк.

По итогу, наутро в голове барона цвели сладострастные мысли лишь о чересчур грубом сексе. Очень грубом. С побоями, выворачиванием рук, моими слезами и размазанной алой помаде на его возбужденном члене.

Таких, как он, я бы запирала в больницах для буйнопомешанных в упреждение возможных преступлений. Однако десятки таких «убийц» по-прежнему бродили по улицам Столицы, я же могла только молчать и хранить тайну об их странных наклонностях. А иначе как бы я объяснила магам-следователям, откуда у меня появилась подобная информация?!

Едва барон Дорэти покинул дом, я почувствовала себя хуже.

Температура явно усиливалась.

Я бросилась в чулан в поисках аптечки и хоть каких-нибудь лекарств, но найденное жаропонижающее принесло лишь кратковременное облегчение. Мне явно было необходимо попасть к врачу. Но к Деймону я идти не собиралась. Даже несмотря на наше, казалось бы, давнишнее знакомство, на его счет у меня по-прежнему имелись сомнения. Поэтому, едва сдам ночную выручку Марджери, я собиралась отправиться в город к частному лекарю.

Я дождалась, пока Квартал окончательно проснется, оделась потеплее и направилась к старой карге.

Владелица борделя, как и всегда, встретила меня привычным чаем.

И зачем только заваривает? Я ведь сотню раз говорила, что не пью. А меж тем Марджери каждой девушке всегда ставила чистый прибор и наливала свежезаваренный напиток.

– Торани, ты неважно выглядишь. – Карга скользнула по мне цепким взглядом и вернулась к пересчитыванию звонких монет.

– Ничего страшного, – проскрежетала я голосом, ничуть не уступающим сиплостью древней старухе.

Марджери отвлеклась от денег и, встав со своего удобного кресла, доковыляла до меня, приложила ко лбу сухую руку и неодобрительно поцокала языком:

– Деточка, да ты горишь! Была у врача? – На мгновение мне показалось, что в ее голосе мелькнуло подобие заботы.

– Нет. – Я покачала головой и тут же забилась в приступе сильного кашля.

– Так дело не пойдет. – Марджери вернулась на свое место и, дотянувшись до колокольчика, позвала дворецкого: – Рича-а-ард!

Быстро явившийся мужчина, едва заглянул в кабинет, был тут же из него послан на задание:

– Доктора Стоуна сюда, с врачебным чемоданчиком! Срочно!

Дворецкий кивнул и покинул комнату.

– Не стоит, – попыталась отговорить я старуху. – Я обещаю, что сама зайду к врачу!

Уточнять, что к любому, но только не к Стоуну, не решилась.

– Ты слишком ценная птичка, чтобы я позволила тебе умереть. – Похоже, Марджери мне либо не доверяла, либо решила во всем убедиться сама. – Да и долг у тебя не отработан, так что будь добра, посиди спокойно!

Я хрипло вздохнула.

И как я могла перепутать жадность старухи с заботой? Никак виной всему температура и головная боль. Мне даже думалось с трудом.

Через десять минут в кабинет вернулся Ричард с Деймоном.

Стоуну хватило короткого взгляда на меня, чтобы понять, зачем его позвала Марджери.

– Осматривать тут? – коротко спросил он у старухи. – Или можно отвезти ее ко мне в кабинет?

– Как хочешь. – Старуха вновь вернулась к пересчитыванию денег. Отвечала она теперь, не поднимая голову от бухгалтерской книги с записями. – Но диагноз я хочу знать как можно быстрее.

– Тогда здесь, – произнес Стоун и поставил врачебный чемоданчик прямо на стол владелицы борделя.

Я невольно усмехнулась его столь тонкому способу хамства и в очередной раз удивилась, почему старуха спустила ему это с рук.

– Торани, открой рот, – без лишних предисловий потребовал Дей, а взглянув на воспаленные гланды, недовольно поджал губы.

Прослушивание моих легких, как и измерение температуры, радости также не принесли.

– Воспаление легких, – прозвучал суровый вердикт.

– И? – Старуха опять отвлеклась от записей. – Лечи ее.

– Требую для пациентки постельного режима на пять дней, – каменным голосом произнес Дей и, прежде чем хозяйка успела возразить, дополнил: – Но можете оставить ее работать дальше, и тогда я не гарантирую, что она не получит осложнения и доживет хотя бы до конца недели.

От его тона даже я испугалась. Перспектива умереть от кашля и насморка мне абсолютно не улыбалась, так же, как и Марджери потерять свою «золотоносную девочку».

– У тебя три дня, – бросила она, словно подачку. – И чтобы на четвертый девчонка уже работала.

Я едва сдержалась, чтобы не скорчить старухе мерзкую рожу. Гадина! И почему эту заразу смерть не берет, словно обходит стороной? Или забыла проклятая тетка с косой, что где-то на свете живет такая же мерзкая, как и она сама, – карга Марджери.

– Пошли, – подхватил меня под локоть Деймон и помог встать со стула, пока тетушка не передумала. А едва мы оказались в коридоре, тихо шепнул на ухо: – Старуха тебя почти любит. Ты первая, для кого мне удалось выбить «больничный».

– Глупости. – Голос окончательно пропал, из-за чего мой сип стал даже тише обычного шепота. – Просто ей неохота терять стабильный заработок, который я приношу. Да она ко всем девчонкам относится как к товару.

– Дурочки, – все так же тихо ответил Дей. – Она относится к вам так, чтобы вы видели ее силу. Едва она покажет слабость, ее место займет другой хозяин. Знаешь, Марджери не самый ужасный вариант в качестве хозяйки борделя.

– Не верю, – заупрямилась я. – Неужели кто-то может быть хуже?

– Может. Поверь. У нее есть очень гадкие наследники, – загадочно произнес мужчина, замолчав на минуту, пока мы выходили на улицу мимо Ричарда. – А по поводу отношения к вам… Раскрою секрет. Старуха пьет дорогущий молодящий эликсир, спускает на него бешеные деньги и каждое утро добавляет несколько ложек в чайную заварку. Угадай, с кем она делится ценным напитком?

Я вспомнила бесящие меня уже три года чайные церемонии и ежедневную кружку душистого напитка.

– Быть не может, – не поверила я. – Зачем ей это? Чтобы продлить нам молодость и мы у нее работали дольше?

– Не знаю. – На улице Дей разговаривал гораздо громче. – Но, если бы я тратил на снадобье столько денег, я бы им не делился. – На этом он сделал паузу, останавливаясь на середине улицы. – Сейчас мы зайдем к тебе, ты возьмешь вещи на три дня, а после отправишься со мной.

Я не сразу поняла, что именно он имеет в виду. Больная голова отказывалась думать и начала раскалываться еще сильнее.

– Куда с тобой?

– В мой дом. В одной из комнат я устроил стационар на несколько коек, а тебе необходимо полноценное лечение и постоянное наблюдение.

Я выдернула у него свою руку. Переезжать к нему, пусть даже и на несколько дней, я не собиралась. Отлежаться я и дома могла, так же как и принимать прописанные микстуры.

– Обещаю быть послушной пациенткой и выполню все предписания, но только мне хотелось бы остаться у себя, – заупрямилась я, но очередной приступ кашля заставил согнуться и едва ли не выплюнуть легкие.

– Я уже вижу, как ты готова выполнять предписания, с ходу отказываясь от полноценного лечения. – Голос Стоуна стал суров, потеряв дружеские нотки и перейдя на профессиональный тон.

Пока я пыталась откашляться, Деймон бережно придерживал меня. Дышать становилось тяжелее, а в голове шумело. Когда же попыталась выпрямиться, перед глазами заплясали мотыльки. Ноги предательски подкосились в коленях.

– Нет, домой мы к тебе точно не пойдем, обойдешься без вещей, – сквозь пелену наплывающего забытья услышала я обеспокоенный голос доктора. – Срочно на лечение.

В следующий миг мои глаза закрылись и я потеряла сознание.

Запах нашатыря резко привел меня в чувство. Судорожно вдохнув чистый воздух, я зашлась в новом приступе кашля.

– Пей. – Ко рту поднесли теплую микстуру, дурно пахнущую мятой и эвкалиптом.

Сухими губами коснулась чашки и с жадностью осушила ее до дна. Терпкое лекарство оказалось не таким уж противным, как мне представлялось вначале. Я огляделась по сторонам, чтобы понять, где нахожусь, и сразу узнала гостиную в доме доктора. Он положил меня на диван, где обычно ждали посетительницы, заботливо укрыл теплым пледом и обложил подушками.

– Тебе сразу нужно было идти ко мне, – укорил меня он. – Подождала бы Марджери своих денег. Здоровье важнее.

Я скривилась. Тоже мне проповедник правильного поведения нашелся.

– Я домой хочу, – капризно заявила я, скидывая с себя плед. – Мне уже лучше!

Бровь Деймона скептически выгнулась дугой.

– Иди, раз лучше, – насмешливо произнес он тоном, подразумевающим подвох.

Я действительно чувствовала себя хорошо. Голова прошла, тело так не ломило, как с утра.

Я свесила ножки с дивана и попыталась встать, но мышцы отказались меня слушаться. Их тут же свело слабостью, и я рухнула обратно в теплые объятия диванных подушек.

– Эй! – возмутилась я столь предательскому поведению собственного организма.

– Мятный расслабляющий напиток, – пояснил Дей с полуулыбкой на губах. – Я подозревал, что ты начнешь играть в гордость и делать глупости, поэтому предпринял превентивные меры, чтобы не сбежала.

Вот сволочь!

Я и сама не понимала, отчего злюсь на него. Головой осознавала правоту Дея, гордость же бесилась от того, что Стоун решил все за меня.

– Можешь обижаться, – сурово ответил мужчина. – Но я прежде всего врач и не позволю тебе подвергать себя ненужным рискам.

Я поджала губы. Дей прав, я как дурочка упрямо играю гордячку. Что поделать, если я не привыкла принимать чью-то настойчивую помощь и в любой ситуации ищу второе дно? Даже сейчас от Деймона после всего узнанного я ждала если не подлянки, то подвоха.

– Тогда пошли ко мне домой, мне нужно забрать некоторые вещи, – со вздохом сдалась я, не видя иного выхода.

– Нет. – Эскулап покачал головой. – Ты уже доходилась. Напишешь список, и я сам загляну к тебе и соберу все необходимое.

После долгих препираний пришлось и с этим согласиться.

– А теперь в кровать. – Он без спросу подхватил меня на руки и понес к лестнице на второй этаж.

От неожиданности я сперва испугалась, но, продолжая сдаваться на милость лекаря, обвила руками за шею, чтобы, не приведи случай, не упасть.

Лазарет оказался переделанной спальней. У большинства девушек здесь находилась огромная двуспальная кровать – рабочий полигон, так сказать, хотя некоторые предпочитали, как и я, не пускать клиентов дальше гостиной. У доктора тут огромного ложа не обнаружилось, зато стояли четыре одноместные койки.

Меня опустили на ближайшую из них.

– Я принесу из твоего дома несколько сорочек, переоденешься. Пока же можешь полежать в платье.

У меня на лице невольно расцвела пошловатая ухмылка.

– Пойдешь рыться в моем белье? – игриво поинтересовалась я, скидывая туфли на пол.

Однако кокетничать дальше не вышло, очередной приступ кашля испортил весь момент.

– Если стесняешься, возьму из ящика вещи на ощупь. – В глазах доктора заплясали озорные искорки. – И тогда я не виноват, если следующие три дня ты проведешь здесь в случайно вытащенных перчатках или тонких чулках.

– А ты бы не возражал? – прощупывая почву, аккуратно поинтересовалась я.

Вместо ответа меня удостоили равнодушным пожатием плеч и рукой, приложенной ко лбу:

– Опять жар поднимается, иначе ты бы не несла подобный бред.

Мое состояние Деймону решительно не нравилось. Он оставил меня одну в комнате, чтобы вернуться через несколько минут с пузырьком лекарства в одной руке и блокнотом и ручкой в другой.

– Пиши список, – разрешил он, пока возился с микстурой.

Деймон развел несколько капель в стакане воды и заставил выпить горьковатую субстанцию. Я же написала короткую записку из пяти пунктов, в которых самым важным значились сигареты.

Дей ушел через десять минут, когда убедился, что жар вновь начал спадать. Напоследок я дала ему обещание дождаться с вещами, однако незаметно для себя уснула.

– Просыпайся, тебе необходимо поесть. – Мужской баритон над ухом разогнал остатки сна.

Я лениво приоткрыла один глаз, затем второй. Тело опять трясло в ознобе, несмотря даже на теплое одеяло, которым меня заботливо укрыли.

– Холодно, – пробормотала я и попыталась зарыться поглубже.

– Нельзя сейчас спать, милая. – Меня заботливо встряхнули и усадили полулежа на подушки. – Организму нужны силы, а для этого нужно питаться.

Пришлось окончательно проснуться. Сквозь заложенный нос немного пробился аромат свежесваренного куриного бульона, желудок лениво заурчал.

Есть хотелось, но сил даже поднять руку не было.

Я взглянула в окно и убедилась, что на улице непроглядный поздний вечер. Осенние сумерки навевали на меня еще большую тоску, чем болезнь.

Дей сидел на краю кровати с миской бульона и терпеливо ждал, пока я проснусь.

– Когда я вернулся, ты очень крепко спала, пришлось искать способы тебя переодеть.

Я мгновенно раскраснелась. То ли от жара, то ли от непонятного чувства стыда. Одно дело, когда сама щеголяешь голышом перед мужчиной, а другое – когда тебя раздели и словно ребенка обрядили в ночнушку.

Беглый осмотр сего предмета гардероба принес мне немалое удивление собственно потому, что ночнушка была не моя.

– Это чье?

– Каролина купила. – Он поднес к моему рту первую ложку супа. – У тебя отвратительно мало здесь друзей. Я столкнулся с волной дикой неприязни, когда начал заходить к девочкам с просьбами помочь с подбором вещей для тебя. Или ты действительно думала, что я пойду рыться в твоих комодах?

– Ну да, – рассеянно пробормотала я. – Так, выходит, Королина была у меня дома?

Не то чтобы я не доверяла девушке, но присутствие посторонних у меня в доме напрягало. Все же вексель от Аластара под подушкой и чертежи на чердаке были моей тайной, и мне бы не хотелось, чтобы кто-то шастал по святая святых моего дома в поисках не пойми чего.

– Да, она зашла, походила по гостиной и предложила купить новых вещей по твоему списку. Сказала, что ей было бы неприятно, если бы кто-то чужой копался в ее вещах.

В этот момент я испытала к Каролине приступ благодарности. Все же мне повезло найти в ее лице товарища по несчастью. Она меня хоть немного, но понимала.

– Дей. – Я проглотила очередную ложку супа. – Ты ведь у старухи тоже на контракте?

На мгновение его рука дрогнула, едва не расплескав бульон на одеяло.

– Да. – Доктору тема была неприятна.

– И сколько должен заплатить ты, чтобы выкупиться? – Я очень осторожно подобрала слова к вопросу.

При всей своей жизнерадостности и уверенности Стоун сумел добиться фактически всего, о чем мечтал. Кроме свободы и любви, которых не было в его жизни.

Так же, как и в моей.

– Нисколько. – Его голос стал ледяным. – Мой контракт будет выполнен лишь по истечении тридцати лет работы доктором здесь. Только после этого я смогу покинуть стены этого прекрасного заведения, найти работу в городе, купить собственный дом и, возможно, завести девушку, семью.

На мгновение я озадачилась, услышав подобное. Ни у одной из девочек не было запрета на отношения с мужчинами помимо рабочих, неужели Марджери подписала Стоуна на тридцатилетнее затворничество?

– Тридцать лет без секса? – недоверчиво переспросила я.

– Ты не поняла. – Последние ложки супа были уже остывшими. – Запрета нет. Но какая девушка захочет иметь отношения с мужчиной, который практически круглосуточно обязан работать в Квартале Продажных Дев, за исключением нескольких выходных в месяц?

– Оу-у, – расстроенно протянула я.

Выходит, доктор был еще более привязан к этому проклятому месту, чем я. И никакие деньги ему не смогли бы помочь.

– А если нарушишь? Смерть?

Ложка громко звякнула о керамическую плошку. Деймон отставил посуду на тумбочку и серьезно посмотрел мне в глаза.

– Рабство, – выронил он единственное слово.

Невольно я чертыхнулась и тут же закашлялась в очередном приступе.

– Ты о чем думал, когда подписывал? – сквозь разрывающий болью кашель прохрипела я.

– Мне было тогда пятнадцать. Эти условия не казались кабальными.

Я закатила глаза к потолку. В моем контракте за нарушение значилась смерть. Это лучше.

Рабство – это именно та основа, на которой держались все магические контракты в нашем мире. То, чего боялись абсолютно все, и то, рядом с чем любой каторжный труд казался раем.

Рабство – это полная потеря воли. Нарушивший контракт становился безвольной марионеткой, повинующейся выигравшей стороне контракта.

Вот почему я не боялась, что Марджери может меня обмануть и не отпустить после выплаты двух миллионов.

Иначе она станет моей куклой, а я ее хозяйкой.

Вот почему клиенты на одну ночь не кидались меня преследовать в попытке повторить развлечение. Им не улыбалась перспектива стать моими игрушками.

Вот почему Аластар был готов пожертвовать честью, но выплатить три миллиона, проиграв спор.

Вот почему смерть лучше!

За свою жизнь я видела рабов несколько раз. Хотя их часто использовали в качестве прислуг в некоторых домах. Жалкое зрелище. Овощи. Самостоятельно они могли только дышать и справлять нужду. Во всем остальном беспрекословно подчинялись хозяину. Рабы могли скончаться от обезвоживания и голода, даже если рядом стояли полная тарелка еды и стакан с водой.

Три сотни лет назад история страны знала ужасающий случай, когда супруга последнего короля хитростью заставила его подписать договор, запрещающий измену. Правитель не сумел удержать своего «дружка» в штанах и уже на следующий день оказался рабом собственной жены.

Королева управляла мужем столь искусно, что обман не могли раскрыть несколько лет. За эти годы была развязана война с соседним государством, разворованы сокровищницы, страна скатилась к жалкому существованию.

К счастью, обман открылся вовремя.

В тот год Панем перестал быть Монархией и стал Страной под руководством Великого Совета из сотни лордов. Ведь одного человека поработить можно, а сотню уже сложнее.

– Дурак, – бросила я Стоуну.

Доктора было жаль. Тридцать лет огромный срок, почти целая жизнь, чтобы потратить ее на работу здесь.

– Старуха тебе хоть платит?

Зная жадность Марджери, я бы не удивилась, скажи Дей, что он служит здесь за еду и крышу над головой.

Стоун усмехнулся:

– Платит, и неплохо. Ты же слишком демонизируешь каргу. Она не сахар, но еще раз повторю, лучше она, чем проклятая неизвестность.

– Ты что-то знаешь и не говоришь об этом, – подозрительно заметила я. – Откуда такая информация?

Тепло от горячего супа расходилось по телу, а озноб медленно проходил. Хорошее самочувствие давало возможность более внимательно поговорить с Деймоном и узнать доктора лучше.

– Я лечу не только девочек, но и саму Марджери. Умею слушать то, что она говорит.

– Про омолаживающий чай тоже она рассказала?

Стоун усмехнулся, он поправил немного сползшее с меня одеяло и пояснил:

– Нет, разумеется. Но по утрам я измеряю старухе давление, так что сам неоднократно видел, как она готовит чай.

– Даже если и так, – недовольно пробурчала я. – Все равно пить не буду, ненавижу этот напиток.

Сип в голосе уже почти прошел, хотя временами я говорила, все же срываясь на хрип. Однако это не помешало мне начать рыскать по палате взглядом в поисках перенесенных Стоуном вещей:

– А где мои сигареты?

– Ты серьезно собралась курить в больничной палате? – Доктор показался шокированным моим запросом.

– Здесь же никого нет. – Я в курении ничего ужасающего не видела. – Но, если ты против, я попрошу помочь мне встать и выйти на улицу.

– В таком случае вынужден тебя расстроить. – Его сочувствующий тон прозвучал притворно. – Твои сигареты остались дома. По ужасающему стечению обстоятельств, ни я, ни Каролина не сумели купить новых. Но не переживай. – Театральным движением он извлек из кармана небольшую коробочку. – Я нашел прекрасную замену табаку – мятные леденцы. Очень полезны для горла!

Знал бы он, куда мне сейчас хотелось запихнуть ему эти леденцы. Сдержать свои эмоции стоило огромного труда.

Собственно, это было предсказуемо. Стоун практически на второй день нашего знакомства громко заявил о своем истинном отношении к курению.

– Не злись, – примирительно произнес докторишка, которого я сейчас была готова растерзать. – Тебе не идет!

– Мне болеть не идет, – огрызнулась я.

Даже представить страшно, как я сейчас могу выглядеть. Красный нос, потрескавшиеся губы, серый цвет лица, круги под глазами и ни грамма косметики.

– Наоборот, – возразил Дей. – Когда ты беспомощная, ты очень милая.

Я посмотрела на него с сомнением. Серьезно, что ли? Не верю.

– Пожалуй, спишу эту глупость на приободряющий комплимент пациентке, – сухо ответила я. За отсутствие сигарет я была зла на доктора настолько, что даже его попытка меня отвлечь провалилась. Разговаривать больше не хотелось. – Дей, уже поздно. Я буду спать.

И плевать, что уже выспалась за день.

Когда Стоун ушел, я еще долгое время ворочалась в темноте, слушала свист ветра на улице, считала проезжающие мимо машины по шуму колес.

Временами заходилась в кашле, но давила приступы в подушку. Не хотела будить Деймона. Что-то подсказывало мне, спит доктор очень чутко и даже сквозь сон прислушивается к моему состоянию.

Уже перед самым рассветом мне наконец-то удалось уснуть, чтобы проснуться через несколько часов.

Стоун вошел в палату, толкая перед собой низкий столик с тарелкой овсяной каши и стаканом травяного напитка, рядом с едой находились слуховая трубка, пузырьки с лекарствами и газета.

– Как себя чувствует больная? – приветливо поинтересовался врач, на что был удостоен благородного молчания. – Обиделась за сигареты?

Пришлось кивнуть.

– Можешь продолжать дуться, но пока ты здесь, курить не будешь, – твердо сказал он и приступил к утреннему осмотру.

Я терпеливо дала послушать легкие, прощупать пульс, измерить температуру.

– Уже лучше, – прокомментировал он.

Но я ему опять не ответила.

Да, я вредная. Да, я буду дуться. И пускай он хоть миллион раз прав, но мог бы сразу сообщить, что не принесет сигарет, а не делать подобный сюрприз.

Когда он ушел, я самостоятельно съела кашу, выпила травяной настой и потянулась за газетой.

У себя дома я редко читала прессу. Моими информаторами становились клиенты из высшего света. Мужчины порой были еще большими сплетниками, чем женщины, и этот факт способствовал моей отличной осведомленности.

Газеты я покупала лишь раз в месяц – альманах с самыми важными событиями за прошедшие тридцать дней.

У доктора же был явно другой подход к получению новостей. Он прессу читал ежедневно, иначе как объяснить сегодняшний номер «Панемского вестника».

Из-за насморка я лишилась возможности вдохнуть аромат свежей печати. Жаль. Этот запах мне нравился.

Первая же новость на главной полосе заставила меня улыбнуться.

«Лорд Мартин – мужеложец!!!» – кричал заголовок, пестря восклицательными знаками.

«Сенсация! Представитель Великого Совета лорд Мартин уличен в запретной связи! Завидный жених Панемской Столицы был замечен в одном из баров Черного Города в компании нескольких мужчин запретных нравов…»

Я едва не расхохоталась – какое милое определение для куртизанок мужского пола. Черный Город же был известен как район на окраине Столицы, где обретались мужчины нестандартных наклонностей.

«Конечно, наш корреспондент предположил, что видный муж Страны находится в столь скандальном месте по делам политическим и государственно важным, однако фривольное поведение лорда рассеяло эти сомнения.

Нашим читателям остается лишь задуматься: впервые ли представитель правительства посещает столь ужасные места и не повлияют ли дурные наклонности лорда Мартина на политику Панема в частности?»

Да уж! Я отложила газету в сторону, напоследок полюбовавшись на фотографию Мартина в объятиях двух мускулистых полураздетых юношей.

Меня в этом безобразии волновало лишь два вопроса.

Первый: почему лорд столь неосмотрительно прокололся? И второй: зачем ему два мальчика?

Фантазия рисовала шальные сцены, заставляя позавидовать развратности тонкоусого лорда.

Ну кто бы мог подумать, что даже со стертыми воспоминаниями истинные наклонности Мартина так быстро дадут о себе знать?

И это было бы, наверное, весело, если б не так грустно и опасно.

Что, если это мой прокол и я где-то недоработала, и теперь сознание обманутых мужчин ищет лазейки, как обойти наложенные блоки? Что, если у таких, как барон Дорэти, слетят тонкие настройки и они пойдут убивать?

Даже думать не хотелось. Мне оставалось рассчитывать лишь на то, что лорд Мартин дошел до своих желаний собственным умом.

Больше интересных новостей в газете не нашлось.

Время тянулось в скучном разглядывании стен и потолка.

В обед ко мне на пять минут заглянула Каролина, принесла теплый суп, запеченный картофель и миндальные пирожные на десерт, сказала, что Стоун на приеме и у него сегодня аврал из-за пациентов.

Подруга поинтересовалась моим самочувствием, убедилась, что я ощущаю себя неплохо, после чего ушла.

К ужину я уже полезла на стену от скуки. Целый день в четырех стенах. О том, чтобы выйти на улицу, я даже помыслить не могла. Встав единственный раз по нужде, едва сумела дойти до ванной комнаты по стеночке, а потом так же вернулась к кровати. Устало рухнула на подушки и долго не могла отдышаться.

Сейчас я не представляла, как доктор собирается вылечить меня за оставшиеся полтора дня.

Когда Стоун вечером сам принес ужин, я была готова его простить за сигареты, лишь бы он пообщался со мной и хоть как-то скрасил одиночество.

– Как прошел прием? – поинтересовалась я.

– Ты не поверишь, – усмехнулся он, помогая мне удобнее сесть. – Кажется, в Квартале эпидемия. Все кашляют, чихают и требуют больничного. Твой пример оказался в прямом смысле заразительным.

– И почему я не удивлена? – саркастично заметила я. – Слухи по Кварталу расползаются исключительными темпами, неудивительно, что и остальным захотелось внеплановых выходных.

Я сидела на краю кровати и как цивилизованный человек, придвинув к себе тарелку, ела рис с мелкими кусочками куриной грудки.

– Очень вкусно, – отметила я, ломая голову над тем, кто же готовит Деймону.

– Спасибо, я старался.

Вот сейчас я по-настоящему удивилась. В своих предположениях я была уверена, что днем к Деймону приходила кухарка.

– А сам почему не ешь? – задала второй волнующий вопрос. По моим прикидкам, если мужчина готовил сам, то и поесть наверняка не успел.

– Главное – накормить пациента, – занудно ответил он, внимательно изучая меня.

– Нет, так дело не пойдет. – Я отложила вилку в сторону. – Одна я есть отказываюсь. Неси тарелку и поужинаем как нормальные люди. Хватит строить из себя правильного доктора!

На мгновение он задумался, после чего молча вышел и вернулся уже с полной тарелкой. Ужин продолжился. Молча.

Тишину опять нарушила я.

– Дей, мое самочувствие улучшилось, но не настолько, чтобы считать меня здоровой. Поэтому у меня вопрос: как ты собираешься меня вылечить за оставшееся время?

– Есть способ, но тебе он не понравится. Вообще не понравится. – Мужчина задумчиво и словно механически пережевывал рис, глядя сквозь меня.

– Выпить какую-нибудь гадкую микстуру? – предположила с надеждой в голосе я, ибо тон доктора мне уже оптимизма не внушал.

– Тори, – вкрадчиво поинтересовался Дей. – Ты ведь понимаешь, что не просто так заболела?! Слишком быстро и сильно для обыкновенной простуды.

Признаться, у меня мелькали подобные мысли, но их я откинула прочь. Да, завистников у меня много, но не настолько, чтобы мечтать свести со свету, нанимая дорогого специалиста, способного к подобной магии.

– Намекаешь, что это кто-то постарался?!

– Констатирую. – Он оставил в покое тарелку, встал из-за столика и подошел к окну, задумчиво вгляделся вдаль и произнес: – На тебя спихнули чужую болезнь. Не знаю зачем, может, просто под руку подвернулась, может, от зависти или по иным причинам, но факт есть факт. В твоей ауре огромная энергетическая брешь!

Вот черт!

Первым делом я подумала на Аластара. С его деньгами не сложно найти мага с подобным запретным умением. Но после недолгих размышлений догадку я откинула. Фокс был человеком чести, слишком гордым. Он бы не опустился до мести подобного уровня.

Вторая догадка: Зои, которую я видела, в слезах убегающую из кабинета Стоуна. Вот она могла! Но она ведь знала, что у нас в Квартале собственный доктор, а значит, ее подлость вмиг будет раскрыта.

– Я бы подумала на одну из девчонок, если бы это не было глупостью с ее стороны. Все ведь должны понимать, что доктор твоего уровня видит ауры и вмиг узнает о корнях болезни.

– А кроме тебя и Марджери, никто о моем уровне и не знает. – Стоун одернул занавеску, чтобы комната не так сильно просматривалась с улицы. – Я не кричал во всеуслышание, что являюсь лучшим выпускником Медицинской академии.

Логично.

С его стороны это крайне предусмотрительно: зачем раскрывать всем карты, тем более козырные?

– Значит, это Зои! – решительно обвинила я стерву из соседнего домика. – Я видела ее уходящую от тебя в слезах. У нее что-то серьезное, вот и решила на меня перекинуть.

Но Стоун с моим обвинением не согласился.

– Нет, она ни при чем. И не болеет она вовсе. Плакала Зои по иным причинам.

– По каким? – Мне нужны были ответы. От недомолвок и тайн я начинала уставать.

– Врачебная тайна, – покачал головой Дей и приблизился к кровати, чтобы присесть рядом. – Просто поверь, ее проблему на тебя никак не перекинуть.

Я поджала губы.

– Допустим, – скупо бросила я, так и не поверив до конца в непричастность соседки. – И как же можно вылечить напасть, которая меня подкосила?

То, что метод будет связан с магией, я уже поняла. Врачи ею не часто пользовались, предпочитая микстуры и порошки. Кому-то не хватало талантов и умения, кому-то сил, кому-то желания. Все же лечение пациента магией требовало концентрации, огромных затрат сил и истинного желания помочь. Поэтому мне было любопытно.

– Тебе не понравится, – еще раз констатировал Деймон.

– Я переживу, – еще не зная, на что соглашаюсь, решительно заявила я. – Даже если придется потерпеть боль.

– Не придется, это не больно.

– А что тогда?

– Придется раздеться.

– Ну и что?

Тоже мне напасть. Да я ежедневно перед кем-то раздеваюсь. Перед Стоуном так уже трижды: на осмотре, когда пыталась соблазнить дома и когда он меня переодевал.

– Мне тоже придется раздеться. – Его голос был настолько тих, что я не сумела прочесть в нем истинного отношения доктора к сказанному.

– То есть как раздеться? – Вот сейчас я возмутилась. – Это что за методы такие?

Деймон тяжело вздохнул, тщательно подбирая слова:

– Прямой обмен энергией. Я согласен поделиться с тобой собственной силой, но для этого нужен тесный физический контакт.

– Ни за что! – отчеканила я. – Никаких контактов. Мне нельзя!

Вдруг очень захотелось возненавидеть Стоуна, но отчего-то не вышло. Знает же докторишка, кто я и почему избегаю таких вот «прямых обменов энергией».

– Тори, физический контакт не обязательно подра-зумевает занятие сексом. Можно ограничиться массажем.

– Делай массаж в одежде, – огрызнулась я, отворачиваясь.

– Без проблем, но тогда ничего не выйдет. Любые препятствия, даже тонкая ткань, мешают потоку энергий.

Я больно закусила губу. Гадство.

– Обещай, что не изнасилуешь меня, – потребовала я, понимая, что выбора особенно нет.

Можно, конечно, поболеть, выйти послезавтра на работу и получить осложнения. Но гораздо умнее будет потерпеть массаж голого и в принципе симпатичного парня, чтобы потом найти того злодея, который обеспечил мне столь приятный больничный.

– Обещаю, – поклялся Дей. – Насиловать женщин не в моих правилах. Любые отношения, особенно в постели, должны быть исключительно добровольными.

Слабое утешение, но лучше так, чем вообще никак.

С каменным лицом я стянула через голову ночнушку, специально сделав это как можно менее эротично. Белье стащила резко и, скомкав в комок, скинула на пол. Дей за этим ужасающим подобием стриптиза наблюдал сосредоточенно, словно не на красивую девушку смотрел, а на рабочий станок, к которому необходимо подойти и сугубо по-деловому выполнить свои обязательства.

Меня такой подход устраивал.

Молча легла животом на кровать и уткнулась лицом в подушку. Мне ведь не обязательно смотреть, как он будет раздеваться. Я в своей жизни уже немало голых мужчин повидала, подумаешь, один останется загадкой.

Кровать скрипнула, прогибаясь под дополнительным весом, я напряглась.

– Расслабься, – произнес Дей.

Запах камфорного масла пробился сквозь насморк, разрешая вдохнуть полной грудью.

– Будем совмещать приятное с полезным. – Судя по насмешливой интонации доктора, ситуация все же начинала веселить его. – Растирания полезны, а массаж приятен.

Его пальцы тронули мою спину. Аромат камфоры усилился.

Едва коснувшись, Дей откинул мои волосы с плеч, обнажая шею. Нежную кожу обожгло неуютными мурашками.

Чужие пальцы мягко скользнули по чувствительной коже, обводя ключицы, и назад к плечам, втирая пахучее масло в горячее тело. Мимолетное касание за ушком невольно заставило вздрогнуть. Слишком интимной показалась подобная ласка.