Иисус - читать онлайн

Евреи и греческий мир

В Древнем мире евреи были обособленным народом. От 5 до 7 миллионов из них обосновались за пределами Палестины[9]. Масштабы этого рассеяния объясняются войнами, смешением населения, развитием торговли в греко-римском мире, который находился тогда в процессе культурной унификации. Так, в Риме из 800 тысяч населения насчитывалось 50 тысяч евреев. Утратив умение говорить на иврите или арамейском, они использовали греческий и верили в Единого Бога. Их монотеистическая вера имела абсолютную власть над народом Завета; религиозная жизнь неразрывно переплеталась с жизнью социума. Чтобы обеспечить лояльность евреев, Рим признавал особенности их происхождения и предоставлял им обширные льготы. Освобожденные от почитания местных богов и несения военной службы, обладающие собственным религиозным управлением, евреи имели право молиться в своих синагогах, торговать «кошерными» продуктами и собирать ежегодный налог в 2 драхмы на содержание Храма.

В Палестине проживали от 1 до 1,5 миллиона человек, но демографическая ситуация в ее областях была разной. На юге располагалась суровая Иудея, экономически бедная, но по составу более однородная. Ее престижу способствовало и то, что там находилась религиозная столица – Иерусалим, с его величественным Храмом, считавшимся единственным местом, где Бог YHWH, или Яхве[10], пребывал среди своего народа. Город был центром суровой и требовательной теократии, во главе которой стояли первосвященники, отвечавшие за соблюдение Божественного закона. Принадлежащие к диаспоре евреи, в большинстве своем эллинизированные, приходили в Иерусалим на главные праздники. Закон обязывал каждого еврея подниматься в Храм три раза в год: на Пасху (Песах), Пятидесятницу (Шавуот) и Праздник Кущей (Суккот). Но мало кто из верующих строго соблюдал эти правила. В лучшем случае люди отправлялись в Святой город лишь один-два раза в году.

В центре территории Палестины располагалась Самария – этнически неоднородная область, в которой языческое поклонение идолам смешивалось с культом Яхве. Иудейские раскольники построили там свой храм, который должен был соперничать с Иерусалимским. Он располагался на горе Гаризим (868 м), возвышавшейся над Сихемом – столицей Самарии. Иудеи считали жителей Самарии еретиками, «одержимыми дьяволом». Самаряне отвечали им такой же ненавистью.

На севере находилась Галилея – регион с не менее неспокойной историей. Его население было смешанным: иудеи, итурейцы, ассирийцы, вавилоняне, греки. Долгое время считалось, что там исповедовался иудаизм общего толка, пока археологи не поняли, что этот регион был скорее еврейским, чем эллинизированным. Галилейским евреям и иудеям была присуща сильная культурная однородность: например, ритуальные ванны внутри домов, каменные кувшины для омовения, керамика с абстрактными изображениями. Похоронные обычаи у них также были идентичны. Галилеяне оставались верны культу Иерусалимского храма, куда приходили на главные праздники.

В II в. до н. э. в результате раздела империи Александра Великого между его полководцами Палестина стала объектом притязаний двух соперничающих эллинистических династий – государств Лагидов[11] и Селевкидов в Сирии. После господства Лагидов (310–200 гг. до н. э.) Палестина в 200 г. до н. э. перешла под власть Селевкидов. Интересно, что при обеих династиях она сохраняла преимущества самоуправления под властью первосвященника.

Наличие сильной эллинизированной еврейской элиты побудило первосвященника Ясона обратиться к царю Сирии Антиоху IV Эпифану за разрешением превратить Иерусалим в греческий город. Этот шаг приветствовался местными правителями, но вызвал недовольство людей, исповедовавших традиционные верования. Многие иудеи приняли участие в восстаниях, поддерживая династию Маккавеев[12]. Ситуация стала настолько критичной, что царь Антиох IV был вынужден послать войска для восстановления порядка. Но и это не помогло. Тогда монарх решился на крайнюю меру: решил отменить использование Закона (168 г. до н. э.), что привело к ужасающим последствиям. Тем не менее в декабре 165 г. до н. э. Храм был освобожден, заново освящен и в нем вновь начались богослужения по иудейскому обряду. А весной 163 г. до н. э. начались переговоры с новым царем, Антиохом V.

Хотя путь был долгим и трудным, евреям постепенно удалось обрести независимость. В 142 году до н. э. Симон Маккавей изгнал последние греческие войска из Иерусалима. При сыне Симона Иоанне Гиркане (134–104 гг. до н. э.) оформилась целая династия Хасмонеев – череда князей-первосвященников, распространивших свое господство и на соседние области. Эти правители проявляли нетерпимость в повсеместном навязывании строжайшего соблюдения Закона. Но в то же время они использовали в организации и управлении нового государства способы, позаимствованные у эллинистических царств. Во времена их правления с новой силой вспыхнули старые раздоры. Фарисеи упрекали их в нечестивости и жестокости. Первосвященник из династии Хасмонеев Александр Анней (106–76 гг. до н. э.) казнил тысячи фарисеев. Его два сына, Гиркан II и Аристобул II, завершили опустошение страны.

Бремя римского господства

Обе стороны звали на помощь Рим. И Рим, проводивший активную политику внешних завоеваний под руководством триумвирата Цезаря – Помпея – Красса, не замедлил вмешаться. В 64 г. до н. э. Помпей завоевал Сирию, а в следующем году после трехмесячной осады взял Иерусалим. Он превратил то, что оставалось от царства Селевкидов, в римскую провинцию, а Иудейское царство и заодно небольшие арабские княжества – в клиентские царства[13]. Гиркан II символически сохранил за собой лишь часть Иудеи, но реальной властью обладал еврей из Идумеи Антипатр.

После череды новых бедствий сын Антипатра Ирод был по взаимному согласию между Марком Антонием и Октавианом назначен царем Иудеи и приступил к военному завоеванию своего царства. На дворе стоял 40 г. до н. э. К 38 г. до н. э. вся Палестина была под контролем Ирода. В 27–23 гг. до н. э. Октавиан, которому римский сенат в 27 г. до н. э. дал почетный титул Августа[14], расширил владения империи, присоединив к ней регионы к югу от Сирии.

Верный служитель Рима Ирод, прозванный Великим, не был евреем. Его отец происходил из южных степей Идумеи, а мать – из набатейских арабов из Трансиордании. Даже после обряда обрезания Ирода не считали настоящим евреем. Чтобы добиться признания у своих подданных, он женился на хасмонейской принцессе Мириам, внучке Гиркана II.

Укрепив свою власть под протекторатом Антония, а затем Октавиана, Ирод постепенно превратился из обожаемого государя-строителя в жестокого и кровожадного тирана. Ему повсюду чудились заговоры, и он приказал обезглавить Гиркана II, а также нескольких членов собственной семьи: жену Мириам, тещу Александру и трех своих сыновей, Александра, Аристобула и Антипатра.

После смерти Ирода начались кровопролитные беспорядки. Император Август реорганизовал страну, раздробив ее на части. Центральную часть – Идумею, Иудею и Самарию – он отдал 18-летнему сыну Ирода Архелаю. Остальные земли Август разделил на две тетрархии. Одна, включавшая Галилею и Перею, была передана Ироду Антипе, сыну Ирода и его жены-самаритянки Малтаке. Другая, включающая Голанские высоты, отошла его сводному брату Филиппу, сыну Клеопатры Иерусалимской. Эти царства полностью подчинялись Римской империи (imperium romanum) и составляли часть системы клиентелы[15].

Отправленная в Рим делегация иудеев и самаритян донесла Августу о недобросовестном управлении Архелая. Император не стал уклоняться от принятия решения и в 6 г. н. э. с позором отправил Архелая в изгнание в Галлию. Иудея, Идумея и Итурея потеряли свою автономию и были включены в состав римской провинции Сирия, но поставлены под управление особого наместника, который именовался прокуратором. Прокуратор Иудеи назначался императорским указом, но был в некотором отношении подчинен сирийскому наместнику-легату. Налоговая перепись, организованная легатом Квиринием, спровоцировала очередное восстание. Легат Квинтилий Вар безжалостно расправился с восставшими, распяв 2 тысячи человек. С 26 г. н. э. прокуратором Иудеи стал Понтий Пилат.

Волнения в этой части Ближнего Востока утихли. Правление императора Тиберия, с 14 по 37 г. н. э., было спокойным. Как и обстановка в той части Римской империи, где царствовали два правителя-клиента из потомков Ирода – Антипа и Филипп. Те времена вошли в историю как Pax Romana – долгий период мира и стабильности. Но под пеплом все еще тлел огонь…

Мир в кризисе?

Не будучи процветающей, экономика Палестины все же оставалась вполне благополучной. Однако плоды ее приносили пользу лишь немногим. «Маленькие люди» – крестьяне, рыбаки, пастухи – жили в нищете, страдая от налогового бремени. Римляне ввели в Иудее налог на имущество, а также подушный сбор. А если добавить налоги на соль и продажи, плату за патенты, portorium – пошлины, взимаемые в порту при ввозе и вывозе товаров, принудительные работы и поборы на содержание армии… И так было во всех римских провинциях. Но Палестина была уникальна тем, что в ней существовали и религиозные обложения: налог на Храм, взимание первой десятины (в пользу левитов – служителей Храма), поставка дров и т. д. Все это было дополнительным тяжким бременем.

Положение жителей трудно было назвать идиллическим. Но не наблюдалось ни засух, ни ураганов, ни эпидемий, как в I в. до н. э. Так было и во времена Иисуса. Более тревожным надо считать психологическое состояние людей в обществе, полностью основанном на Торе[16]. В нем-то и крылись настоящие причины кризиса. Завоеватели пытались навязать обществу греко-латинскую цивилизацию. И, конечно же, стремительная урбанизация, расширение торговых связей и распространение греческого языка подрывали равновесие этого исконно аграрного общества. В явное противоречие вступали существовавшие системы ценностей и культурные ориентиры, что усиливало тревогу местного населения. Ослаблялись местные обычаи; страдала еврейская вера. Римляне попирали религиозные чувства евреев, что практически привело к восстанию, которое едва не разразилось в 39–40 гг. н. э., когда император Гай Калигула, племянник и преемник Тиберия, вознамерился воздвигнуть собственную статую в иерусалимском Храме.

Жажда обновления становилась насущной необходимостью; этим в том числе и объясняется успех движения сторонников крещения.

Мессианское бурление

В период с VI по III в. до н. э. часть еврейского общества, верующая в сверхъестественное и конец света, питала надежду на приход Мессии, который обеспечит победу Израиля над всеми народами. Что такое «мессия»? Слово происходит от арамейского meshiḥa или от древнееврейского mashiah, означающего того, кто получил божественное миропомазание, то есть прошел ритуал, при котором помазание душистым маслом венчало царя или первосвященника. В греческом переводе это слово звучало как «христос» (christos, от chrein – помазывать), отсюда русское – Христос.

Давид и его потомки, правившие Иудейским царством с 1000 по 587 г. до н. э., считались помазанниками Яхве. Ожидалось, что у династии появится наследник. В книге Самуила говорится, что Бог будет относиться к нему как к сыну. Во втором псалме даже говорится о том, что он будет порожден Богом. Первоначально, по-видимому, древние тексты имели в виду какого-то исторически существовавшего царя или даже собирательную фигуру, но в конце концов эти тексты стали толковаться как указующие на некоего Грядущего. Однако ожидание воцарения этого «дивного Поводыря» постепенно угасало, и многие евреи больше в Него не верили.

Неумелое правление хасмонейских царей, нарастающая эллинизация Палестины, попадание палестинского иудаизма под римское политическое влияние, всеобщая надежда на национальное освобождение способствовали возрождению былых ожиданий. Вплоть до обнаружения свитков Мертвого моря (Кумранских рукописей) о надеждах иудеев того времени было мало что известно. В рукописях объявлялось о грядущем приходе нескольких мессианских фигур. Во-первых, некого провидца – подлинного «Пророка», толкователя Закона. За ним последуют два мессии. Первый из них, Мессия Израиля, также называемый Избранным, будет вести свой род от Давида, восьмого сына Иессея. Ему, называемому «Царем Общины», отводилась гражданская и военная роли: он спасет Израиль, истребит его врагов и получит от Бога трон славы. Вторым будет Первосвященник, или «Мессия Аарона Помазанник Божий». Он превзойдет по власти Мессию Израиля, поскольку именно он возведет его на трон. Первосвященник соберет вокруг себя богоизбранный народ Израилев, приведет его к мирной жизни, а затем возглавит последний пир всей Общины, предшествующий концу света.

Время от времени в еврейской литературе II–I вв. до н. э. появляется еще одна загадочная фигура – получеловек, полунебожитель, Мелхиседек. В конце времен, после победы над предводителем демонов Белиалом, Мелхиседеку отводится роль собирателя праведников.

Много написано во фрагменте свитка, найденном в четвертой Кумранской пещере. Датируемый некоторыми исследователями 25 г. до н. э., он повествует о Том, о Котором «будут говорить Сын Божий и называть его станут Сыном Всевышнего». Профессор Йельского университета Джон Дж. Коллинз описывает его в мессианском ключе, другие видят в нем фигуру Антихриста, который займет место Бога, третьи – сына и преемника иудейского царя.

Фарисейская литература того же периода также свидетельствует о мессианских ожиданиях. Фарисеи считали, что нет причин ожидать нового первосвященника. Их внимание было сосредоточено на потомке царского рода Давида, о котором возвестил пророк Исаия.

Семнадцатый из Псалмов Соломона (написанный около 63 г. до н. э., после завоевания Иерусалима Помпеем) представлял грядущего Мессию как Помазанника Божьего, призванного собрать избранный народ и восстановить утраченное царство Израильское. В четвертой книге Ездры, написанной вскоре после 70 г. н. э., говорится о Сыне Божьем, который произойдет от семени Давида, покарает своих врагов и будет царствовать 400 лет до самой смерти. Следует отметить, что ни в одном из этих текстов не говорится о Мессии, который принесет себя в жертву ради прощения грехов и воскреснет из мертвых.

Успех и тревога

Многие месяцы минули со времени появления Иоанна в пустыне близ Иордана. Его популярность была столь велика, что стала причиной тревог. Первым озаботился Ирод Антипа. Неуверенный в себе, хитрый, суеверный, легко поддающийся влиянию, сын Ирода Великого не обладал авторитетом своего отца. Радикальный реформизм отшельника пустыни мог только обеспокоить его. Он пытается понять, в чем секрет этого необычайного еврейского проповедника, чьей популярности он завидует. Ирод Антипа умножает число шпионов в окружении Крестителя.

Серьезную озабоченность Иоанн вызывает и у религиозных властей Иерусалима. В проповедях Иоанна содержится критика культа Храма, а проповедуемое им крещение подменяет совершающиеся там обряды всепрощения.

Этот пророк в звериной шкуре, ратуя за погружение в воду ради прощения грехов, отделяет себя от иудаизма фарисеев и саддукеев. Что тем более вызывает их удивление, поскольку Иоанн – единственный сын священника Захарии из Авиевой череды и жены его Елисаветы из рода Ааронова. Ему предстояло стать преемником сана своего отца, жениться и продолжить род. То, что Иоанн удалился в пустыню, отказался от отцовского образа жизни ради проповеднического существования, воспринимается как серьезное нарушение сыновнего долга, и, хуже того, как отречение.

Храмовые власти решают отправить священников и левитов, чтобы допросить отшельника. Евангелист Иоанн – единственный, кто повествует об этой миссии. Возможно, то был первый его контакт с Крестителем, предшествовавший собственному обращению евангелиста и грядущей встрече с Иисусом «Это происходило в Вифаваре при Иордане, где крестил Иоанн» (Ин. 1:28). Селение было обнаружено в 1996 г. группой иорданских археологов под руководством Мохаммеда Вахиба из Департамента древностей в Аммане. Там были найдены остатки колонн и стен, монеты I в. На камне выгравированы буквы IOY BATT – сокращение от Иоанна Крестителя. Чуть дальше были обнаружены пять бассейнов, питаемых сложной гидравлической сетью. Все это свидетельствует о проводившемся там обряде крещения.

В Евангелии от Иоанна точно воспроизведен допрос, учиненный Крестителю: «…Иудеи прислали из Иерусалима священников и левитов спросить его: кто ты? Он объявил, и не отрекся, и объявил, что я не Христос. И спросили его: что же? ты Илия? Он сказал: нет» (Ин. 1:19-21). Возвращение пророка Илии рассматривалось как знак скорого наступления мессианского царства. Он не был Илией, вернувшимся на землю, даже если он всем своим поведением и хотел показать, что он действительно новый Илия, о котором говорили пророк Малахия и автор древних текстов Бен-Сира.

Диалог продолжается. «Ты пророк?» – спрашивают Иоанна, и он отвечает: «Нет». Эти отрицания, процитированные евангелистом, привели в недоумение храмовников. Раз он не Мессия, не Илия, не Пророк, то кто же он? Иоанн Креститель дает лишь такой загадочный ответ: «Я глас вопиющего в пустыне: исправьте путь Господу, как сказал пророк Исаия» (Ин. 1:23). Поставленный перед необходимостью говорить, Иоанн укрывается за словами пророчества, отождествляет себя с ними.

Храмовники упорствуют: «Что же ты крестишь, если ты ни Христос, ни Илия, ни пророк?» (Ин. 1:25). Другими словами, какое право ты имеешь это делать? Какой властью ты обладаешь, чтобы совершать столь новый обряд?

И сын Захарии и Елисаветы дает им ответ, который наверняка их поразил: «Я крещу в воде; но стоит среди вас Некто, Которого вы не знаете» (Ин. 1:26).