Рассказ из книги «Щекотка» глава 3
Наконец вернулась Маринка из города и сразу затрещала как сорока, рассказывая, что там увидела. Вера, развесив уши, слушала ее небылицы, как та ходила в цирк и с ней хоботом здоровался слон. Маринка бы все болтала и болтала, если бы Олег (он живет по соседству и учится в их же классе) не предложил пойти к путям. Ну, пути – это железная дорога, по которой мчатся пассажирские поезда. Они несколько раз ходили туда, правда далеко, километра три или даже больше. Но как прикольно слушать рельсы, они гудят словно паровоз. А когда пролетает поезд, ты стоишь и машешь всем, кого увидишь. Иногда тебе отвечают и тоже машут, некоторые показывают кулаки, а мальчишки строят рожицы. Ну и что, они уедут, а ты останешься.
– Во, смотри, – Олег достал из кармана металлический кругляшек.
– Что это? – спросила Маринка.
– Пять рублей.
– Что?! – выхватив из его рук, Вера стала рассматривать железяку.
Размер лепёшки был почти в два раза больше настоящих пяти рублей, но на ней остались вмятины с цифрой «пять» и надписью «рубль».
– Круто, – протянула Маринка. – Подари.
– Нет, сама сделаешь.
– Как? – тут же спросила она.
– Надо до путей дойти и на рельсы положить.
– И… – протянула Вера.
– Поезд как каток их расплющит.
– Нифига себе.
– Я еще гвоздь клал и конфету.
– И…
– Гвоздь так и не нашел, улетел, а от конфеты, – тут Олег шлепнул по руке ладонью, будто прихлопнул комара. – Лепешка.
– А яблоко?
– Тоже будет лепешка.
– А орех расколет?
– Еще как, но и от него будет лепешка.
– Жаль, – сказала Вера. – У меня их дома много.
– Пойдемте завтра на пути, – предложил Олег, покажу одно крутое местечко, там никого не бывает, можно лепешки поделать.
– Далеко, – тяжело выдохнула Марина.
– У меня есть велик, могу Сережкин взять. А у тебя, Верка, есть?
– Только колеса надо подкачать.
– Сделаем, – по-деловому сказал Олег и спрятал свою монету.
На том и порешили.
Добрались быстро, сперва по дороге, а после через поля и неглубокий ров вышли прямо к путям. Тишина, никого, только сороки трещат. Маринка достала целую пригоршню мелочи.
– На, – видя, что у Веры всего три монеты.
– Все сразу не кладите, и на расстоянии. Ты, Верка, вон туда, метрах в пяти, а ты вон туда, вперед топай.
– Это почему? – возмутилась Марина.
– Поезд пройдет, и монеты разлетятся, потом не понятно где чьи.
– А…
Вера с ювелирной точностью ровно по линейке выложила их в ряд. Олег подошел проверить, все ли правильно и, убедившись, что у нее все как надо, молча кивнул и пошел к Маринке.
Ждать поезда пришлось долго, минут десять или даже больше. Все извертелись, подбегали к рельсам, прикладывали уши в надежде услышать, но те все время гудели.
– Поезд, поезд! – закричал Олег и быстро побежал в сторону леса.
Через несколько секунд состав, грохоча, пролетел мимо них.
– Ну и длиннющий, – сбившись со счета, громко сказала Вера.
– Это еще ничего. Вот вчера насчитал восемьдесят шесть вагонов, трубы везли.
Наконец поезд умчался, в ушах еще звенело, но троица уже бросилась на поиски своего расплющенного клада. Некоторые монеты стали вытянутыми как маленькое яйцо, а некоторые даже треснули, но и они представляли ценность.
– Круто, круто, – повторяла Маринка, раскладывая на песке свои медальки.
– А у меня две улетели, не могу найти, – пожаловалась Вера.
– На, – опять Марина всучила ей несколько своих лепешек.
– Давайте еще? – предложил Олег.
– А у меня больше нет.
– И у меня.
– Ладно, – Олег порылся в кармане и достал ровно три старых, уже вышедших из обихода двухкопеечных монет.
В этот раз поезд был пассажирским. Девочки стояли подальше и весело кричали всем, кто мог их увидеть.
День закончился. Они, уставшие, но до жути были довольные приключениями, вернулись домой. На следующий день Олег уехал по делам с матерью, и девочки, долго не думая, сели на велики и с новой горстью монет поехали к путям.
Они не спеша превратили все монеты в очередные лепешки, сели около леса и стали внимательно рассматривать их.
– Поезд, – сказала Марина.
– У меня больше нет.
– И у меня.
– А если эти обратно положить?
– Давай.
После того как промчался поезд, металлические лепешки стали еще больше и тоньше, но часть из них безвозвратно потерялась, куда-то улетели.