Пять лет назад, Уистлер,
Северная Каролина
Больница была охвачена пламенем.
Повсюду раздавались крики ужаса. Пожарные и сотрудники пытались сбить огонь и помочь больным и беспомощным людям выбраться из горящего здания. Они работали уже полчаса, с той минуты, как завыла пожарная сигнализация.
Медсестра Пэйтон Уэйс эвакуировала последнюю пациентку из отделения интенсивной терапии.
– Давайте, моя хорошая, – проговорила она, усаживая маленькую хрупкую пожилую женщину в инвалидное кресло. – Нужно отсюда уходить.
На лужайке снаружи толпились растерянные пациенты, всполошенные родственники и работники больницы. Пэйтон оставила старушку с доктором и обвела лужайку взглядом. Она искала собственную мать. Маргарет Уэйс поступила в больницу с пневмонией неделю назад.
В тот же день, когда в отделении интенсивной терапии скончалась жена Барри Инмана.
Страх сдавил ее грудь. Пэйтон металась по лужайке, осматривая каждую кровать, каждое кресло и носилки. Глаза слезились от густого дыма – или, может быть, она плакала? Жертвами пожара уже оказались двое – сильные ожоги.
Что, если маме не удалось выбраться? Надышаться дымом крайне опасно, особенно для человека с пневмонией.
Она обогнула составленные рядом кровати и на другом конце лужайки вдруг заметила знакомые лица. Врач делал женщине непрямой массаж сердца. Женщиной была ее мать, а врачом – доктор Батлер.
В мгновение ока Пэйтон оказалась рядом и взяла мать за руку.
– Мама! – взмолилась она. – Пожалуйста, держись!
– Мы делаем все возможное, – пробормотал доктор Батлер, ритмично нажимая Маргарет на грудь.
Огромный ком застрял у Пэйтон в горле. Она практически слышала, как тикают часы, секунда за секундой. Она работала в интенсивной терапии и каждый день имела дело с ситуациями «жизнь или смерть». Но эта пациентка – ее кровь и плоть. Кроме матери, у Пэйтон не осталось никого. Она не могла ее потерять.
На нее внезапно нахлынули воспоминания о том, что произошло на прошлой неделе. Когда в интенсивной терапии умерла жена Инмана. Что-то тогда пошло не так. Пэйтон высказала свое мнение доктору Батлеру, но он настоятельно посоветовал ей придержать язык, или ее карьере придет конец.
Пэйтон знала, что ей нужно оплачивать счета за лечение матери. И все же промолчать не смогла и высказала ему все, что думала. А вечером, когда вернулась домой, ей позвонили.
«Держи рот на замке, или твоя мать закончит так же, как Глория Инман».
При воспоминании об этом Пэйтон вздрогнула. Это не был голос доктора. Но чей? Узнать его она не сумела. Она была зла и напугана. И очень боялась за мать.
Тело Маргарет Уэйс содрогнулось. Она жадно и хрипло втянула воздух, потом вздохнула нормально.
– Все хорошо, мама. Ты поправишься.
«А потом мы уберемся подальше от Уистлера».
Пэйтон сделала так, как велел ей доктор. Сказала полиции, что не знает, что случилось в интенсивной терапии с женой Инмана. Но каждую ночь мысли об этом не давали ей спать спокойно. Она скрыла от полиции правду, не сообщила об ошибке, которая, как она подозревала, стоила жизни миссис Инман.
И ложь давила на ее плечи, словно тяжкий груз.