Ольга Гаврилова, психолог Архетип Божественного ребёнка в сериале «Игра Престолов»
В детстве многие из нас любили сказки и мифы, а некоторые люди продолжают любить их и во взрослом возрасте. Читая сказки, мифы и легенды разных народов мира, можно заметить, что их сюжеты весьма похожи между собой. В зависимости от того, где именно разворачивается история, могут меняться описание ландшафта, имена героев, наличие в сказке тех или иных растений и животных, но общая канва остаётся очень схожей со сказками, рассказываемыми в совершенно другой части света.
На эту интересную особенность сказок, мифов и легенд указывал и Карл Густав Юнг, известный во всём мире швейцарский психолог. В созданном им направлении психологической науки – аналитической психологии – эта схожесть отчасти объясняется существованием отдельного конструкта, который он называл коллективным бессознательным, содержащим в себе множество различных архетипов. Под архетипами им понимались общие для всех людей образы, или праобразы, заключающие в себе обобщённое представление о некоторых универсальных идеях.
Значит ли это, что все люди на нашей Земле под, например, Богом понимают одно и то же, ведь это один из классических архетипов? Нет, отвечал Карл Густав Юнг, ведь, чтобы лучше понять, что такое архетип, мы можем сравнить его с кристаллом. В основе формирования всех кристаллов лежит единый принцип, связанный с формированием кристаллической решётки. Однако то, какой именно кристалл вырастет в конкретном случае, зависит во многом и от других факторов, например, от окружающей среды. Так и с архетипами – общая логика их построения универсальна, но на их наполнение в случае каждой отдельной ситуации, будь то человек или целая культура, влияет множество внешних обстоятельств.
На сегодняшний день выделено и описано множество архетипов. О некоторых из них писал сам К.Г. Юнг, другая часть архетипов была выявлена многочисленными последователями учёного. Среди самых известных архетипов, о многих из которых слышали и знают даже люди, весьма далёкие от аналитической психологии и психологии в принципе, можно назвать архетипы Самости, Тени, Персоны, пары Анимы и Анимуса, Бога, Смерти и многие другие.
В сериале «Игра престолов» возможно увидеть проявление самых разных архетипических образов. Одним из самых интересных и наглядно проявивших себя в сериале является архетип Божественного ребёнка.
Архетипический образ Дитя, или Ребёнка, занимает достаточно важное место в структуре аналитической психологии. Кроме многочисленных упоминаний в различных работах, К.Г. Юнг даже посвятил его анализу и подробному разбору отдельное произведение. Данный образ описывался К.Г. Юнгом как что-то крайне противоречивое, не соответствующее ни одному из миров, ни «да», ни «нет», а поэтому всеми отвергаемое. Образ Ребёнка сопровождается заброшенностью и покинутостью, постоянной подверженностью различным опасностям и угрозам для жизни Ребёнка. Эти черты поддерживают противоречие, свойственное данному архетипу. С одной стороны, они подчёркивают его невзрачность, а с другой – говорят о его таинственном и чудесном рождении. Классическими примерами проявления архетипа Божественного ребёнка являются Геракл, Кришна, Моисей и, конечно, Иисус. Рождение каждого из них окутано некоторой тайной, а жизнь с самого начала протекает в череде различных опасностей и покушений.
Итак, повторим ещё раз эту помогающую идентифицировать Божественного ребёнка триаду: чудесное рождение (зачастую овеянное тайной), сложное детство, постоянные угрозы для жизни. Интересный парадокс данного архетипа обнаруживается в том, что герой одновременно ощущает крайнюю беспомощность перед своими ужасными врагами и непрерывно находится под угрозой смерти, но в то же время обладает поистине огромными силами по сравнению с обычными людьми.
В сериале «Игра престолов» таким Божественным ребёнком является Джон Сноу.
Во-первых, до последних минут финальной серии седьмого сезона авторы сериала не раскрывают окончательно тайны его рождения и его настоящего имени, несмотря на многочисленные отсылки и намёки. Во-вторых, мы помним, что детство Джона отлично описывается словом «сложное», чему весьма способствует его мачеха (ох уж эти сказочно-мифические мачехи!). Ну и, наконец, третий пункт – Джон всё время находился под угрозой смерти, являясь законным сыном Рейгара и Лианны Таргариен и наследником Железного трона, что и вынуждает Нэда Старка скрыть правду о его происхождении и окружить ребёнка стеной лжи, обрекая его на тяготы жизни бастарда. Все три отличительных признака данного архетипа в наличии.
Архетип Ребёнка весьма неоднозначен и сильнее проявляет себя то в образе детского божества, то в образе юного героя. Оба архетипических типа имеют чудесное происхождение и схожую судьбу в младенчестве, заброшенность и угрозу со стороны гонителей.
Ребёнок сам по себе очень силён, и его сила выражается в изумительных подвигах. Они могут быть очевидными, как в случае с Гераклом, который ещё находясь в колыбели совершил свой первый подвиг, одолев змей, подосланных Герой. А могут быть не столь явными, как, например, победа над смертельной болезнью в случае с маленьким Джоном.
По мере взросления ребёнка его подвиги становятся не такими очевидными и проявляются в менее героических делах, в частности, в служении другим людям. Мотив служения и службы имеет огромное значение для Джона Сноу. Это выражается и в его приверженности семье и желании быть полезным отцу и братьям с сёстрами, и в решении посвятить свою жизнь Ночному дозору. В этом отношении весьма близок к Джону Сноу древнегреческий Геракл, который должен был служить царю Эврисфею. Кстати, именно в период служения Гераклом были совершены основные известные нам по мифам подвиги. То же самое мы можем увидеть и в истории Сноу – служение другим, особенно в роли стюарда лорда-командующего, привело его к состоянию полубожественного героя через совершение собственных подвигов.
Огромное значение для понимания архетипа Ребёнка имеет мотив «меньше малого, но больше большого», добавляющий к уже упомянутому бессилию ребёнка его чудесные деяния. Этот мотив проявляется на протяжении всей жизни Джона Сноу, который старается всегда держаться в тени, быть маленьким и максимально незаметным, но при этом воплощает в себе что-то неизмеримо большее, чем он сначала может себе представить. Именно этот мотив позже позволил бесправному бастарду превратиться в короля Севера. Для иллюстрации идеи «меньше малого» достаточно вспомнить эпизод, когда, возвращаясь в Винтерфелл после казни дезертира, Старки натыкаются на мёртвую самку лютоволка и её детёнышей. Джон, стремясь спасти пятерых обнаруженных детёнышей лютоволка от уничтожения, готов вычеркнуть себя из списка детей Нэда Старка, в очередной раз став невидимым и незаметным. Найденный чуть позже шестой щенок лютоволка, отличающийся от всех остальных своим окрасом, достаётся Джону, тем самым снова вводя противоречие между невзрачностью и потенциальным величием нашего героя.
Итак, Божественный ребёнок в лице Джона попадает в Ночной дозор и, подобно Гераклу, в процессе своего служения начинает совершать подвиги. Среди самых ярких подвигов можно назвать убийство ходоков и спасение лорда-командующего, а также отражение нападения армии Манса. При этом, меняя реальность вокруг себя, Джон очень сильно меняется сам. Он перестает быть Ребёнком. Постепенно он становится Героем. Этот архетип очень близок архетипу Ребёнка, их сценарии во многом совпадают.
Как и Ребёнок, Герой полон противоречий и парадоксальности, которая проходит красной нитью через всю его судьбу. Он способен справиться с величайшей опасностью, но в конце погибает от чего-то несоизмеримого, зачастую настолько мелкого, что в это просто невозможно поверить. Так, Бальдр, один из скандинавских асов, бог весны и света, погибает от омелы, с которой забыли взять клятву о том, что она не причинит ему вреда. Мауи, персонаж полинезийской мифологии, герой – полубог-получеловек, погиб из-за того, что маленькая птичка-трясогузка не выдержала и рассмеялась в самый ответственный момент, тем самым пробудив чудовище, поглотившее героя. Причина гибели героя «Песни о Нибелунгах» Зигфрида – удар в уязвимое место, а уже неоднократно упомянутого Геракла – подарок собственной жены. Многие герои погибали из-за измены. Не избежал этой участи и Джон Сноу, обманутый и заколотый братьями по Ночному дозору, предавшими его. Особенно трагично и символично, что мальчик-сирота Олли, которого Джон оберегает и приближает к себе, заманивает его в смертельную ловушку и наносит последний удар ножом. Наш Герой, пройдя множество испытаний, победив самых немыслимых врагов и уцелев в самых невероятных условиях, погибает от рук простого мальчишки.
Следующий виток развития архетипического Героя в лице Джона Сноу ждал нас в начале шестого сезона. Дело в том, что герои иногда воскресают или рождаются во второй раз (аналогия с Иисусом настолько очевидна, что нет смысла на ней подробно останавливаться). Вот и Джона Сноу коснулся этот глубоко мифологический мотив. Сама по себе идея второго рождения присутствует практически во всех культурах и во все времена. В некоторых культурах она воплощала в себе медицинские практики и была магическим средством лечения. Где-то через символическую смерть, имитацию ритуала похорон с оплакиванием и последующее новое рождение выстраивалась процедура инициации человека – перехода от мира детей к миру взрослых. Во многих религиях второе рождение – это основное мистическое переживание. Для средневековой оккультной философии идея второго рождения была ключевой.
Теоретически с момента своего воскрешения Джон Сноу становится неуязвим как Герой – над ним больше не властны земные законы и можно не опасаться за его жизнь и здоровье. Тут прямо просится любимое выражение железнорождённых о невозможности смерти того, что уже мертво.
Значит ли это, что мы можем больше не переживать за Джона и ставить последние деньги на то, что он доживёт до конца сериала? До последней серии седьмого сезона всё так и было. Но теперь Джон перестал быть бастардом, тайна его рождения официально раскрыта и мы узнали его настоящее имя. Говоря в терминах аналитической психологии и К.Г. Юнга, Джон Сноу обрёл Самость, пройдя в своём развитии через архетипы Ребёнка и Героя. И теперь за его жизнь никто не сможет поручиться. Однако этот факт представляется уже не таким важным, так как Джон Сноу обрёл главное – целостность. Никто отныне не сможет сказать, что Джон Сноу ничего не знает.
Когда описываешь архетип Божественного ребёнка через триаду чудесного рождения, сложного детства и угроз для жизни, у многих возникают вопросы о том, почему таким ребёнком является именно Джон Сноу, а не, например, Арья Старк с её загубленным детством, ставшая свидетельницей казни собственного отца и прошедшая через целую вереницу испытаний? Почему Божественный ребёнок не Дейнерис Таргариен, рождённая во время сильной бури, имевшая в анамнезе не менее сложное детство и проданная собственным эгоистичным братом дотракийскому кхалу Дрого? В конце концов, почему им не может быть Рамси Болтон, начинавший не менее несчастным бастардом? Чтобы ответить на эти вопросы, нужно снова обратиться к работам К.Г. Юнга, который прямым текстом писал о том, что основное деяние Героя как одной из форм архетипа Ребёнка – преодоление чудища тьмы. И даже сам Ребёнок уже отличается деяниями, которые указывают на цель одоления тьмы. В этой логике становится очевидным, что ни Арья, одержимая лишь мыслями о собственной мести и разучивающая имена врагов, повторяя их вместо молитвы перед сном, ни Дейнерис, желающая вернуть себе трон и свои законные права, ни Рамси, который тьме давно отдался, не могут воплощать в себе архетип Ребёнка. Может быть, таким героем является Бран Старк? Но рождение Брана не связано ни с какой тайной, а трансформация в трёхглазого ворона возвысила его над происходящим: тому, кто знает будущее, прошлое и настоящее, нет нужды тревожиться и бороться с неизбежным. Его жизнь теперь протекает в совсем других категориях.
Однако искавшие другие воплощения архетипа Ребёнка в сериале были правы в главном: Джон не единственный Божественный ребёнок «Игры престолов». Но кто же ещё страдает с самого рождения, вокруг чьего происхождения разрастаются самые неожиданные фанатские версии, чьё младенчество и детство сопряжено с гонениями и постоянными притеснениями от самых близких? Кто, наконец, наглядно представляет собой принцип «меньше малого»? Еще один Божественный ребёнок сериала – любимец женщин, покровитель бастардов и калек, отважный воин и спаситель государства – Тирион Ланнистер. Более того, так как Тирион – карлик, он воплощает собой идею вечного ребёнка. Ведь ему не суждено «вырасти», он навсегда застрял между миром взрослых и детей.
Мотив ребёнка в облике карлика, реже – эльфа, достаточно распространён в фольклоре. Через такого ребёнка иногда проявляются потаённые силы природы. Одним из самых известных персонажей подобного типа является Мальчик-с-пальчик. Сюжетов сказок и историй о маленьком герое достаточно много, и существуют они практически во всех частях света. Например, украинский Горошек и белорусский герой Воловье ушко занимаются обличением социальных проблем общества, высмеивая и побеждая богачей, царей, попов и прочих власть имущих. А вот таджикский Горошек полностью сосредоточен на помощи родителям, разочарованным рождением столь маленького ребёнка и уверенным в том, что такой малыш ничего не сумеет делать, доказывая тем самым, что размер совсем не главное. Европейские сказки во многом походят на восточные – в них тоже преобладает идея рождения ребёнка, ростом меньше обычного, но при этом оказывающего полноценную помощь своим родителям, выполняя традиционные формы работы.
Известные многим авторские сказки о Мальчике-с-пальчик не столь дружелюбны, и их сюжеты связаны с отправлением детей в лес, угрозами смерти от ненасытных людоедов и прочими весёлыми приключениями. Объединяет эти сказки одно – маленький мальчик, фактически карлик, который действует и выживает за счёт своей смекалки, компенсируя физический недостаток роста живостью ума и личностными качествами. Всё вышесказанное вполне применимо и к Тириону Ланнистеру. Ребёнок, который не должен был выжить, убивший собственных мать и отца, ненавидимый родными и презираемый врагами, он тем не менее становится одним из важнейших и популярнейших персонажей «Игры престолов».
Что же позволяет ему достичь успеха (кроме рождения в одной из самых богатых семей) и подтвердить своё право называться Божественным ребёнком? Во-первых, Тирион, несмотря на всю свою невзрачность и внешнюю беспомощность, совершает самые настоящие подвиги. Одним из таких деяний являются его вдохновляющая речь во время обороны Королевской гавани и последующая отчаянная борьба с врагом. А во-вторых, отважного полумужа, на деле оказавшегося мудрым и добрым человеком, неоднократно спасают смекалка и сообразительность, что ещё раз отсылает нас к историям про Мальчика-с-пальчик.
Таким образом, можно говорить о том, что Джон Сноу и Тирион Ланнистер – два воплощения архетипа Божественного ребёнка в сериале «Игра престолов».
Проявляются ли среди персонажей сериала другие архетипы? Целое множество! Например, Дейнерис Таргариен начинает свою историю в сериале в качестве Персоны. Этот архетип является одним из базовых в теории К.Г. Юнга и характеризуется тем, что человек, играя социальную роль и соответствуя тем требованиям, которые к нему предъявляют общество и другие люди, полностью скрывает собственную личность. Именно это происходит с Дейнерис в начале сериала, когда, стремясь соответствовать роли сестры, она полностью подчиняется воле своего брата, игнорируя собственные мысли, желания и цели, что приводит её к пугающему, на первый взгляд, замужеству. Обретя новый статус не просто жены, а кхалиси, и простое женское счастье в лице кхала Дрого, Дейнерис начинает стремительно меняться. Примечательно, что перейти к следующему архетипу, через который Дейнерис начинает выражать суть своей героини, архетипу Матери, ей помогают не собственная беременность и рождение сына, а гибель ребёнка и практически одновременное возрождение в новом статусе – Матери драконов. По ходу развития сюжета у Дейнерис становится всё больше и больше условных «детей», крики «Миса» несутся со всех сторон. Также значимо, что, будучи названой матерью драконам, рабам и всем прочим, Дейнерис не может иметь собственных детей. Подобное положение дел противоречит сущности воплощаемого Дейнерис архетипа и приводит к мысли о том, что ребёнок у неё всё же появится – не может быть Матери без детей. Эту идею поддерживает и показанная в последней серии седьмого сезона сцена весьма близкого общения Дейнерис с обретшим целостность Джоном Сноу.
Близнецы Серсея и Джейме Ланнистеры представляют собой архетипы Анимуса и Анимы, воплощающие в себе мужское в женском и женское в мужском. В начале сериала у этих героев их Анима и Анимус полностью вынесены во внешний мир, а именно во второго близнеца. То есть в Джейме находит выражение Анимус Серсеи, а Анима Джейме проявляет себя через Серсею. Особенно очевиден этот тезис становится, если вспомнить, как ведут себя близнецы в начале сериала – Джейме максимально маскулинен и суров, Серсея – воплощение настоящей стереотипной женщины – страдает, рожает, ждёт. Происходящие во вселенной «Игры престолов» события ведут к трансформации близнецов, заставляя и побуждая их находить в самих себе собственных Аниму (для Джейме) и Анимуса (для Серсеи). Огромную роль в становлении и принятии женского в мужском для Джейме играет Бриенна, через искреннее общение с которой проявляются его мягкость, доброта и способность к состраданию. Развивая собственных Аниму и Анимуса, близнецы всё больше отдаляются друг от друга, теряя необходимость во внешней опоре своей личности. Как бы подчёркивая окончательное принятие собственной маскулинности, Серсея оставляет короткую стрижку. Разрыв между близнецами становится неизбежен и происходит в финале седьмого сезона. Если строить предсказания в адрес героев сериала, то у Серсеи, в отличие от Дейнерис, шансы на рождение ребёнка практически отсутствуют – в попытке обрести мужскую часть себя она теряет изначальную женственность, а, как все знают, мужчины не рожают.
Архетипов в сериале действительно много, и обо всех не расскажешь. Но ещё об одном – вполне можно. Один из самых интригующих и неоднозначных архетипов сериала – Бог. Кто же из имеющихся в наличии богов воплощает в себе архетипический образ? Утонувший бог? Один из Старых богов или Семерых? Красный бог? Все ответы неверны. По-настоящему архетипический образ Бога воплощает в себе Зима. Именно Зима – вездесущий Бог, уравнивающий всё и всех перед своим лицом. Кстати, у Зимы даже есть собственные практически всадники Апокалипсиса в лице Короля ночи и его товарищей, восседающих на лошадях. И она всё-таки наступила.
