Что наша жизнь? Игра!
Кругом и повсюду, каждую минуту и секунду люди играют свои роли. Играют талантливо и бездарно. Роли в массовке и роли главные. Кто-то добровольно, кто-то по принуждению, а кто-то – и вовсе не представляя того, что он давно уже на сцене…
Один из самых дорогих и престижных ресторанов Петрограда сверкает электрическими фонарями. Внутри оригинально поставленное освещение выхватывает из полумрака яркие островки, отгораживая занавесью полутьмы сидящих за разными столами друг от друга. Уже достаточно поздно, посетителей много, пошел самый разгар веселья. Приятная музыка скрипок и виолончели медленно плывет по залу. Почти у самой стеклянной стены накрыт столик на двоих. За ним мужчина и женщина. На ней шляпка с вуалью, синее вечернее платье, открывающее руки и часть спины, ожерелье из поддельного жемчуга и такие же сережки. Прическа совсем недавно уложена в салоне. Стройная фигурка, точеная шея, милое личико с почти незаметными следами макияжа, подчеркивающего чувственность губ и скрывающего мелкие морщинки в уголках глаз, рука, вполне ухоженная и холеная, держит тонкими пальцами бокал, в котором белое вино преломляет лучи света. Улыбка на губах, загадочно блестящие глаза…
Женщина играет роль светской львицы. И не важно, что она частенько фальшивит, ведь не так часто ей приходится делать это. Сегодня она – Венера, Афродита и Клеопатра. Хотя бы для себя самой… Хотя бы ненадолго… Изредка всплывает в голове мысль – а не разыграть ли перед своим кавалером (потом, когда он предложит заехать в номера) еще и роль недотроги, ну или хотя бы попробовать? Но тут же практичный голос в голове обрывает: «Не глупи, где ты еще найдешь такого обеспеченного господина. Ну да, приживалкой, ну и что? Не в приют же идти с сиротками работать?» Так что сегодня она – женщина-вамп и мадам Баттерфляй. Такова на сегодня её роль…
Ее кавалер, импозантный полнеющий мужчина с аккуратной бородой, в пенсне с золотой оправой, в дорогом костюме и с массивной печаткой на толстеньком коротком пальце, сыплет остротами, возбужденно поблескивая масляными глазками, одной рукой слегка проворачивает на столешнице рюмку с шустовским, второй – пальцами поглаживает протянутую к нему руку женщины. Алкоголь и гормоны легко ввели его в роль неотразимого Казановы. Сегодня всё для него: и эта музыка, и изысканная сервировка, и великолепие блюд! Сегодня он – герой-любовник, молодой жеребец, сбросивший десятки лет. В свои пятьдесят четыре года он уже очень влиятельный человек в России. Да, Александр Иванович Гучков – это величина, глыба! Бывший председатель Государственной Думы, действующий член Государственного Совета Российской империи, лидер партии «Союз 17 октября» и прочая, прочая… О-о-о! Он еще покажет всем этим люмпенам и маргиналам, кто хозяин в России! Этот мягкотелый человечишко, называемый императором Всероссийским, еще узнает!.. Свержение этого ничтожества уже давно является для него почти самоцелью. И теперь финал очень близок! И в этом он готов объединиться с любыми силами…
Ну и что с того, что дома его ждет давно надоевшая жена, любимая дочка и одиннадцатилетний сын да иногда беспокоит треклятый артрит и одышка? Сегодня господин Гучков гуляет! Он – сама неотразимость и щедрость, ему доступны все роли. И пусть завтра, взглянув утром на помятое лицо своей сегодняшней избранницы, он с удивлением подумает: «И что я в ней нашел?», и пожалеет о потраченном времени и деньгах, но сегодня еще не спущен пар, алкоголь играет в крови, и всё складывается просто превосходно.
К столику подходит официант. Внешне – чистый половой в старинном русском трактире. И играет свою роль безупречно. Большо-ой артист. Ну, а даже если и в блюдо этому борову плюнул – так ведь не одну роль можно играть сразу. А может, он – революционер! Вот!.. Роли, роли, роли…
За стеклом ресторана небо, и без того невидимое из-за искусственного освещения, совсем растворилось в космической черноте. Невдалеке от входа в ресторан, вероятно, втайне завидуя представительному виду швейцара у дверей, доблестно несет дежурство городовой. Он и сам еще не разобрался, что ему ближе, но его роль никто не отменял, а вот играть тут всё четко надо, как по нотам, – суфлера не будет. Видной фигурой на улицах Петрограда является «блюститель порядка». Городовые, они ведь набираются из солдат, прошедших установленный срок службы, сверхсрочников как армейских частей, так и гвардии. Вот почему выправка должна быть военной, бравой, подтянутой. Одет городовой в черную шинель, окантованную красным, широкие брюки заправлены в надраенные до зеркального блеска сапоги. На голове – фуражка, тоже с красным кантом, над лакированным козырьком блестит ленточка из белой жести с обозначением части, на руках – белые перчатки.
Равнодушный взгляд скользит по редеющей череде прохожих, не особо задерживаясь даже на откровенно расхристанном студенте в форменной шинельке. Роли философов, даже для стражей порядка, вовсе не чужды…
А играющий роль пьяненького, слегка сгорбленного или, лучше сказать, – согбенного студента, от одного вида которого хочется брезгливо скривиться, нимало не обращая внимания на окружающих, шествует по улице, поглядывая на прохожих и что-то бормоча себе под нос. Какую роль он играет для себя – непризнанного философа, гения-марафетчика или бог весть кого ещё, неясно, но для прохожих его роль раздражающего фактора является однозначной. Взгляд студента ненадолго задерживается, он смотрит сквозь стекло внутрь ресторана и, наверное, даже не заметив открытой кожи дамы за столиком, сосредоточивается на содержимом стола. Свет непонятным образом высвечивает в этом юноше его возраст – года двадцать два от силы. Студент двигается дальше, прислушавшись, можно различить отдельные слова в его монологе: «…Деньжищи… Да за что?.. Дерьмо… Я б ни в жисть… Буржуи…» Исполнение, достойное оваций…
Увы, но во всей столице нет ни одного жителя, кто узнал бы этого молодого человека, а те, кто его действительно знает, если бы очень хорошо постарались, то, может быть, и распознали бы в нем прапорщика Фёдорова, бывшего студента-горняка, кавалера двух Георгиевских крестов и медали «За храбрость»… Вадим качественно играет свою роль…
Да и в городовом, пожалуй, не каждый смог бы узнать тоже георгиевского кавалера, зауряд-прапорщика Фёдора Ермошина, позывной «Котяра»…
Неподалеку, в арке дома крутится один из дворников, одетый в пальто, чистый передник, с большой овальной бляхой на груди и даже со свистком на шее. Если убрать почти недельную щетину на пропитой морде, да и саму её отмыть от свекольного взвара, то в нём можно узнать прапорщика Дмитрия Ивановича Остапца, тоже героя, тоже кавалера и прочая, прочая…
В большом красивом доме на другой стороне улицы, на пыльном чердаке, среди старых и ненужных вещей, напротив слухового окошечка с аккуратно вытащенным стеклом, замер еще один актер этого спектакля – переодевшийся в купленный на толкучке поношенный пиджачный костюм капитан Гуров, командир 1-го отдельного Нарочанского батальона специального назначения. У этого актера зрителей нет, более того, они ему категорически противопоказаны. Положив перед собой трёхлинейную винтовку Мосина, он крутит в руках запасной патрон, не вместившийся в обойму. Гильза патрона и его собратьев, уже заряженных в винтовку, снабжена не обычной пулей, а нагановской. Они тоже ждут. И стрелок, и патроны…
На первом этаже этого же дома, в маленькой каморке, щедро заливает настоящего дворника водкой по самую маковку некий очень радушный господин, в котором точно никто не узнал бы Аполлинария Андреевича Белова, штаб-ротмистра пятого отделения Штаба Отдельного корпуса жандармов (наблюдение за деятельностью жандармских управлений по политическому розыску и производству дознаний), человека с огромным опытом оперативной работы.
Да… Роли, роли, роли…
К подъезду ресторана плавно подруливает представительное авто. Водитель, гордо вскинувший подбородок от осознания высокой миссии – личного водителя такого господина, степенно подкатывает и останавливается у тротуара напротив парадных дверей, напрочь игнорируя какие-либо приличия и очередь извозчиков, дожидающихся лёгкого ночного заработка.
Спустя несколько минут гренадерского вида швейцар с огромной седой бородищей, олицетворяющий величественное достоинство, отворяет массивную дверь и вытягивается во фрунт. Из распахнутой двери, галантно пропуская вперед даму, вальяжно выходит ОН – Победитель, Цезарь, будущий вершитель судеб человеческих, любимец женщин, дуэлянт и авантюрист. Ох, и непроста роль облечённого Властью. Даже если ты только и умеешь, что «руками водить», отыгрывать надо убедительно, чтобы не оказаться в другой, менее уважаемой роли. Чем выше залезешь, тем большее количество живых игрушек зависит от тебя и тем интереснее ими играть. До конца отыгрывая свою главную роль, полный вальяжный господин не спеша двигается к услужливо распахнутой шофером дверце авто…
В тот самый момент, когда «вершитель судеб Отечества» двинулся к автомобилю, страж закона вдруг замечает непорядок – двигающегося обратно той же вихляющей походкой студента – и резво приступает к принятию мер по искоренению потенциально опасного элемента. Роль у него такая, ничего тут не попишешь. Швейцар хмыкает, свысока взирая на это, – для него всё же какое-никакое развлечение. А что до своей роли, так чем величественнее ты себя ведёшь на этом месте, тем более тебя воспринимают лакеем. И просто, и не надо во исполнение своих обязанностей суетиться и унижаться, даже перед этой вот непростой шишкой. Достаточно открыть дверь и притвориться неподвижной статуей. Уж явно у того, кто сейчас прошествовал мимо, так не получится перед более высоким чином. Придется, небось, покрутиться, как вот тому же городовому.
Юнец, видя направляющегося к нему городового, резко разворачивается и задаёт стрекача. Городовой, исполненный праведного негодования, придерживая шашку, заливисто свистит в свисток и припускает за студентишкой…
Конечно же, все присутствующие – и вальяжный господин с дамой, и водитель, и швейцар, не говоря уж о немногочисленных прохожих-зеваках, находящихся в том момент на проспекте, – с интересом наблюдают за разыгравшейся комедией. Что делать – старинная русская забава, ведь интересно же, догонит легавый студента или не догонит…
И именно поэтому никто впоследствии так и не смог вспомнить, откуда донесся звук выстрела и в какой момент голова вальяжного господина лопнула, как спелый арбуз, от попадания в неё семиграммового кусочка свинца, разогнанного раскаленными пороховыми газами до сумасшедшей скорости…
Член Государственного Совета Российской империи, лидер партии «Союз 17 октября», особоуполномоченный Красного Креста на фронте, председатель Центрального военно-промышленного комитета, бывший председатель Государственной Думы, будущий автор и организатор дворцового переворота и несостоявшийся военный и морской министр планировавшегося Временного правительства России Александр Иванович Гучков прекратил свое бренное существование… Роли сыграны, спектакль окончен. Занавес – и продолжительные аплодисменты…
…Всё позади, – и КПЗ и суд.
И прокурор и даже судьи с адвокатом.
Теперь я жду, теперь я жду, куда, куда меня пошлют.
Куда пошлют меня работать забесплатно…
Тьфу! Прицепилась же песенка Высоцкого… Одно хорошо – всё действительно позади. Ну, по крайней мере, этот этап нашей жизни… Винтарь скинули Аполлинарию, отошли чётко по плану. Я спустился по верёвке с чердака, вышел в точку рандеву и приехал на квартиру в сопровождении сурового «стража порядка» Фёдора на извозчике, Остапец с Вадимом тоже успели проскочить на Васильевский как раз перед разводом мостов.
Третий час ночи… Дмитрий Иванович уже успел начисто соскоблить свою небритость и отмыться от свекольного настоя, Вадима отправил смывать дурно пахнущий образ вольнодумца-студента, Котяра застилает белье на кроватях и диванах, где вновь прибывшие будут ночевать. В печке-голландке весело догорает порезанная на лоскуты полицейская форма и моя пиджачная пара…
Все при деле… Пока мужики приводят себя в порядок, я накрываю на стол. Свежий хлеб, сало, солёные огурцы, картошка в мундире. Режу луковицу, открываю банки тушняка, расставляю стаканы, разливаю припасенную водку. Ничего, мне не трудно товарищей уважить после боевого выхода. Им посерьезней поработать пришлось.
Спустя двадцать минут все мы чинно восседаем за накрытым столом в гостиной. Одетые по форме, с крестами и медалями. Именно так! Мы не бандиты, мы – солдаты и защитники Отечества! Пусть даже придется его защищать и не совсем привычным способом…
Ну-с, начнем-с… Как там у классиков?.. Если не можешь предотвратить пьянку, надо её возглавить! Но сначала – официальная часть. Надо что-то сказать, хлопцы ждут… Встаю, поднимаю стакан и оглядываю остальных, замерших по стойке «смирно»:
– Это тоже война, ребята. Беспощадная, до смерти. Пленных здесь не будет, только предатели. Родина у нас одна, и защищать её мы будем любыми способами! Только так, и никак по-другому! Иначе цена поражения будет страшной! Поэтому… Наше дело правое!.. Сегодня мы ликвидировали первого внутреннего врага… Так что, братцы… Нет, не братцы… Братья… Благодарю за службу!
– Служим Престолу и Отечеству! – шепотом «рявкают» мои ребята… А бывший студент, вечно смешливый Вадим очень серьезно добавляет:
– И отдельному батальону специального назначения!.. Да будет так, ребята, да будет так!