В воскресенье неожиданно приехала дочь деда и моя бабушка Ольга Гвидоновна.
– Не ждали? Я вот заскучала, собралась по-быстрому и к вам.
– А что, отпуск у тебя? – спросила бабушка Кристина.
– Отгулы накопились, а на что их использовать… Да и Илья чуть ли не каждую ночь стал сниться… Понять не могу, почему… и сны какие-то тревожные. Я подумала и решила, что заскучала по родне.
«Странно», подумал я. «Не замечал я за бабушкой Олей никакой особой ко мне привязанности…» Видимо, так же подумала и бабушка Кристина. Это я понял по её слегка удивлённому взгляду, брошенному на Ольгу.
– Гена, к тебе дочь приехала.
В это время я уловил обрывок мысли Ольги: «Гена значит… А мог имя поменять до моего рождения, не задавали бы мне тогда лишних вопросов…»
Бабушка Ольга почти сразу и озвучила свою мысль, так как была человеком прямым и всегда что думала, то и говорила.
– Здравствуй, отец. И как ты не додумался раньше имя поменять… Была бы я Геннадьевна.
– Хорошая мысля всегда приходит опосля, – отшутился дед. – Выходит, у нас сегодня праздничный ужин. Ты уж, Кристина, приготовь что-нибудь, не каждый день дочь приезжает…
Забыл я сказать, что бабушка Кристина ко всем своим достоинствам отлично готовила, и об этом все знали. Даже самую простую манную кашу она варила так, что даже тот, кто обычно отказывался, мотивируя тем «…да не ем я каш с детства», просил добавки. Так что нас ожидал знатный ужин.
– И как тебе это удаётся? – спрашивала соседка Дарья Ивановна. – Состав такой же, а от твоих пирожков за уши не оторвать…
Последнее время вместо слова «состав», она стала употреблять слово «ингредиенты», видимо, начиталась кулинарных рецептов.
– Ингредиенты запиши… – засовывая в рот третий по счёту пирожок, говорила она.
Абсолютно все хвалили стряпню Кристины Прокопьевны, а я долгое время был уверен, что так готовят все, пока не попробовал школьных обедов. В столовую после уроков меня позвал Вася. Он каждый день там обедал. После смерти бабушки его уже не ждал дома обед, родители возвращались с работы вечером и на скорую руку готовили ужин из полуфабрикатов.
Попробовав столовскую еду, я решил никогда больше её не употреблять. Разве этот борщ и «резиновые» пирожки шли в сравнение с борщом и пирожками моей бабушки…
После посещения школьной столовой я и поинтересовался:
– Бабушка, а ты на своём острове поварихой, что ли, была?
– Учили нас и этому ремеслу, не всех конечно, а тех, у кого склонность к приготовлению пищи. Дело-то нехитрое. В каждое блюдо душу вложить надо… С ингредиентами, как называет продукты Дарья Ивановна, контакт должен быть… Слова я знаю заветные… – и засмеялась. Вот и пойми её: шутит или правду говорит…
Бабушка Оля попробовала предложить свою помощь, но ей, естественно, отказали. Тогда всё своё внимание она переключила на меня.
– Дай-ка я тебя рассмотрю получше. Год не виделись. Вырос, совсем взрослый. В одиннадцатом классе, насколько я помню?
– Да. Скоро семнадцать будет.
– Семнадцать… Где мои семнадцать лет… По сравнению со мной в семнадцать, ты полное дитя… Я ведь в семнадцать твою маму родила… – задумчиво сказала Ольга.
– Куда после школы?
– Да не решил ещё.
– А чего в компьютер уткнулся? Умным хочешь стать… Есть, а вернее был у меня один умник. Да, ты его знаешь, Станислав. Тоже целыми днями у компьютера на диване лежал… Всё знает, всё умеет, во всём разобраться может. Умный… Только применение для своего ума не нашёл… Ничего не хочет. Я так понимаю: горе у него от ума… Быть таким умным и не заработать ни гроша…
– А что это Вы о нём в прошедшем времени говорите? Случилось что?
– Расстались мы. Но отец ещё не знает, об этом я позже сообщу и сразу всем, чтобы по сто раз не рассказывать. Ну, и чем ты занят?
– Да вот новости на Дзене читаю.
– На чём?
– Ну, как бы это сказать… Так называется лента новостей. А вообще-то «дзен» слово буддистское, если кратко, то обозначает «просветление».
– Значит, читаешь новости и просветляешься… Дай посмотреть. Что тут у нас.
– «У каких народов России есть привилегии». А чего про это читать… итак понятно: у всех, кроме русских.
– «Что подорожает с первого января следующего года». Тут и думать нечего: всё.
– «Инта и Воркута города с самыми дешёвыми квартирами». Правильно, кто же добровольно в вечную мерзлоту на ПМЖ отправится…
– «Какие женские прически будут в моде». Вообще чушь полная. Какая прическа тебе к лицу, ту и носи. А если они там напишут, что всем побриться под «ноль» надо?
– Я вижу, бабушка, у тебя на всё ответы есть.
– Неужели я стала как старушка выглядеть?
– Нет, – испуганно сказал я. Ты всегда классно выглядишь… Но ты ведь моя бабушка?
– Твоя бабушка, это точно. Но если ты на каждом перекрестке будешь меня бабушкой называть, то я намного быстрее превращусь в старушку, а этого бы не хотелось… Не знаешь разве, кем человека будешь называть, тем он и станет. Назовёшь груздем, полезет в кузов. Так что, зови меня Ольгой или, в крайнем случае, Ольгой, дал же кто-то отцу моему имечко, Гвидоновной.
Надо отдать должное Ольге Гвидоновне, выглядела она всегда молодо и сейчас, в свои пятьдесят три года, отличалась отменным здоровьем. Была она всего на четыре года старше моего отца, то есть реально могла быть и моей матерью. Ну, и красивая она была… очень. Моя мама, её дочь тоже очень симпатичная, но куда ей тягаться с бабушкой Олей… Видимо, первая жена деда Гены, мать Ольги, тоже была красавицей.
– А ты всё больше на отца становишься похож. Красавчик. И чего ты мне снился? Ничего просто так не бывает…
Тут раздался телефонный звонок. Это был Вася.
– Пойдём, прогуляемся.
– Не могу сейчас. Ко мне бабушка из Питера приехала. Давай позже, часиков в десять. Я тебе позвоню.
– Давай.
У Васи был грустный голос. По-видимому, он собирался излить свою душу или просто поплакаться. У него был роман с нашей одноклассницей Веркой. И скорее всего они опять поругались из-за какой-нибудь ерунды, и Вася рассчитывал на мою поддержку. Ничего, подождёт до вечера, а может к тому времени и помирится, и тогда не придётся выслушивать его жалобы. Вообще Вася был страшный нытик и любил, когда его жалели. Я его жалел и выслушивал, так как был его другом, но нельзя же злоупотреблять хорошим расположением друзей. У них тоже может закончиться терпение. И тут я, вдруг, ни с того ни с сего, вспомнил, как спрашивал у бабушки Кристины, как и когда она познакомилась с дедом. Вот они никогда не ссорились, жили «душа в душу», видно было, что любили друг друга.
– Я его с детства знаю. Приезжал к нам часто. Я ещё тогда малявкой была, но уже знала, что мне предназначен только он. Знала и то, что он женат был в то время, но всё равно чувствовала, что судьбы наши пересекутся и соединятся. Нет, я его жене зла не желала, ты не подумай ничего худого. Всё за нас и без нас решено было… Судьбы наши на небесах пишутся, хочешь верь, хочешь не верь… Дождалась я. Ему тогда пятьдесят восемь лет было, а мне сорок. Детей не завели, хотя могли бы… А через шесть лет ты у нас появился… Зачем нам ещё кто-то.
Спрашивал я бабушку об этом несколько месяцев назад, как раз когда у Васи начинался роман с Верой.
«И почему я до сих пор не узнал, где страна эта Остров», – подумал я. «…Где судьбы на небесах пишутся. Ясное дело, что не в Псковской области». Я занялся подсчётами, и у меня вышло: деду сейчас семьдесят четыре года, бабушке пятьдесят шесть, мне шестнадцать. Получается, поженились они в год моего рождения… Интересно.