Когда мы встречаемся впервые после долгого времени, что не виделись, нам всегда нужно несколько минут, чтобы прийти в себя. Мы оба хорошо помним, что было. Мы помним силу того, что было. И нам нужно обрести равновесие, потому что когда мы оказываемся близко друг к другу, это все равно, что столкновение огня и воды, двух самолетов в небе, охотника и тигра. Воздух вокруг нас становится густой как кисель – такая энергетика нас пробивает. И сидим мы с ним в этом кисельном воздухе, сладкие оба до того, что приторно. Молчим, смотрим друг на друга и улыбаемся.
– Давно тебя не видел, Кисуля, – он первый отвел взгляд, достал сигарету и закурил, не переставая улыбаться.
Я молчала. В моей голове еще лихорадочно носились мысли о том, почему минуту назад я не ушла. Хотя бы в туалет, чтобы все-таки сполоснуть лицо водой. Я чувствовала, как на лицо у меня горит, а тело увлажняется, а ведь именно сейчас я должна выглядеть и чувствовать себя на все 100.
– Хорошо выглядишь, – первый выстрел.
«Черт! Черт! Черт!» – пронеслось у меня голове. Ну, чего я сижу и улыбаюсь как дура? Неужели за столько лет я не научилась брать себя в руки? Неужели он все еще действует на меня своим обаянием до такой степени, что я превращаюсь в кролика перед удавом?
Он откинулся на спинку стула и просто ел меня глазами. Вел себя так, как будто нашел свою давно пропавшую вещицу и сейчас проверял, все ли на месте, все ли в порядке. И как в подтверждение моих слов он вдруг нагнулся и заглянул под стол.
– Она еще и в мини пришла… – это был второй выстрел, а улыбка, которая за ним последовала, была контрольной.
Я расслабилась и сделала попытку внутренне прийти в себя. Ничего у него на этот раз не выйдет. Я уже не та девочка, какой была 14 лет назад. И даже не та, что 10 лет назад, когда судьба нас вдруг столкнула друг с другом. И даже не та, что 8 лет назад, когда судьба пошутила надо мной вторично. Я почувствовала его как раньше. Я знала, что он сейчас мне скажет и каким тембром голоса. Больше того, я знала, что именно он сейчас будет делать и для чего. Во мне зашевелилось чувство превосходства: нет, не он будет играть со мной сейчас, а я с ним.
– Жарко же, – говорю и тоже закуриваю, усаживаясь более раскованно.
– Ну, рассказывай, как дела. Давно приехала?
Улыбается котяра. Ну, ничего, улыбайся, улыбайся…
– Нет, не очень. Решила отдохнуть летом от работы.
– Ты все еще свободная птичка? Замуж не вышла? – а голос у него дрогнул, и я это заметила.
– Свобода – это все, что у меня есть. Просто так я ее не отдам, – промурлыкала я в ответ. – К чему этот вопрос, если ты все обо мне узнаешь до того, как я сюда приезжаю? А ты вот, говорят, женился…
– Ну, да. Было дело…
– А как же твоя свобода?
– А кто тебе сказал, что это мне мешает быть свободным?
– Ну, да-да. Извини. Забыла, – съехидничала я.
– Неужели в Москве ты не смогла найти себе достойного кандидата для смены фамилии?
– Слушай, ты правда хочешь сейчас говорить со мной о моих мужчинах? – настала моя очередь для масляной улыбки.
– Нет, Киска, я не хочу сейчас о них говорить. Я так по тебе соскучился, что прямо сейчас запихнул бы тебя к себе в машину и увез бы далеко-далеко…
Вот наглец. Прямо сразу с места в карьер. Мы еще пяти минут тут не сидим. Моментально решаю для себя, что ни за что – вот ни за что на свете – не уеду отсюда на его машине. Даже не сяду. Даже близко не подойду.
– Но ненадолго, – усмехнулась я, – мне к стоматологу надо попасть к 16:00.
– Я думаю, нам хватит времени, – он бросил короткий взгляд на часы, а потом вопросительный взгляд на меня.
– А я так не думаю, – ответила я и окончательно откинулась на спинку стула, приняв позу явно превосходствующую над ним.
Это возымело действие. Он перестал так сильно улыбаться. С легким удивлением он собрался и приблизился ко мне, облокотившись на стол.
– По-моему, я неплохо тебя знаю. Думаю, смогу доставить тебе удовольствие даже за такое короткое время.
– Котик, ты же не думаешь, что мы будет заниматься сексом?
– Сегодня?
Я засмеялась. Потому что мне стало легко. Потому что все выстрелы были сделаны и патроны у нас закончились. Мы выпустили друг в друга достаточные дозы нашего язвительного гнева за что-то прошлое и успокоились.
– Котя, я просто зашла выпить кофе. Мне было скучно одной тут сидеть. Ну, кому ж я еще позвоню и попрошу составить мне компанию, и буду на 100 процентов уверена, что мне не откажут?
– Кисуля ты моя, ты думаешь, что я в это поверю? – он тоже рассмеялся и заметно перестал нервничать. – Зря ты в юбке пришла. Ты что, забыла, какой я влюбчивый?
– Ты не влюбчивый. Точнее, это не ТЫ влюбчивый, а тот, кто живет у тебя в штанишках.
– Есть такое дело, – он потушил сигарету и еще больше приблизился ко мне. – Ну, и сколько же тебе теперь нужно времени? Давай, рассказывай.
– Для секса? Ну, это как пойдет, – ответила я, а сама подумала, что если мы сейчас будем говорить только о сексе, мои бастионы выбросят белый флаг в виде стрингов уже через 5 минут. – Все от мужчины зависит. Я же не подросток половозрелый. Мне теперь нужен качественный секс, с большим количеством оргазмов. Не каждый мужчина способен меня сделать.
Боже мой, что я несу?! Катя, тормози, играешь с огнем. Но он проглотил мою наживку, не моргнув глазом:
– И у тебя конечно же уже есть такой, который на такое способен?
– Конечно.
– И ты, конечно же, сейчас скажешь, что хранишь ему верность?
– Нет, не скажу.
– Изменяешь?!
– Нет, конечно! – воскликнула я возмущенно.
– Ты спишь с другими мужчинами, имея одного. И это по-твоему не измена?
– Нет. Это не измена, – спокойно ответила я. – Измена влечет за собой какие-либо изменения. А после секса с разными мужчинами в моей жизни никаких изменений не происходит. Я люблю одного мужчину, – я тут же подумала, что неплохо было бы сообразить, какого именно мужчину я сейчас имела в виду. – Это просто секс. Да, боже мой, кому я объясняю такие простые вещи: ты сам всегда говорил, что секс на стороне – это просто секс.
Я зацепила его.
– Катя, ты меня удивляешь. Я тебя не так воспитывал. И, если память мне не изменяет, то мой секс с другими дамами ты когда-то давно очень даже считала изменой.
Катей я становилась, когда он меня отчитывал. Я – мужчина, мне можно. Ты – женщина, тебе нельзя. Черт, ничего в нем не изменилось. Я была уверена, что если он сейчас встанет, то я увижу, как он меня хочет. И все вокруг тоже это заметят. Но и я его хотела. Да его нельзя было не хотеть! Его хотели все дамы, сидевшие вокруг нас. И официантка, которая снова крутилась рядом, но уже явно с другим выражением лица.
– Я уже выросла. Твои воспитательные меры на меня не действуют.
– Это, смотря, чем воспитывать буду.
– Хочешь попробовать?
– Я тебя хочу попробовать. Прямо сейчас.
Стринги предательски сами собой начали эвакуацию с моего тела.
– Котик, не заморачивайся со мной. Уверена, что в этом городе есть кровати, в которые ты еще не падал, – это было его оружие.
Но я понимала, что явно заманиваю его в свою кровать. Причем, я понимала, что ничего большего, чем летнее приключение, не хочу.
– Тогда давай сменим тему, – мурлыкнул он, – а то ты рискуешь… Черт, я понимаю, что ты уже давно не моя. Но чувство собственности к тебе меня не отпускает. Совсем ты там распустилась в своей Москве. Прямо так и тянет тобой заняться. Во всех смыслах.
Тут запиликал мой московский номер.
– Прости, я на минутку, – я поднялась и пошла к выходу.
Но спинным мозгом я чувствовала его взгляд. Повод для побега от ситуации был превосходный. Нужно вернуться и сказать, что мне уже очень-очень пора ехать. Если я сейчас не уйду, то стоматолог мой останется без удовольствия общения со старой подругой и ее зубами. А я же напротив: получу массу удовольствия. Но все банально и просто для летней интрижки. Это годится для Тёмы, который так вовремя сейчас позвонил, или для кого-то еще. Но не для него. Тут надо все рубить на корню. Поэмоционировала, получила свою дозу адреналина, выпустила яд, потешила самолюбие – и хватит. Бежать. Бежать, плотно зажав бедрами свой белый флаг. Это игра с огнем.
Через пару минут я вернулась за столик.
– Ну, все: мне пора ехать…
– Ты на чем сейчас? Какая тачка гоняет с этой очаровательной попкой внутри?
– Я на маршрутном такси номер 4 сейчас поеду. Не вожу я машину.
– А чего так?
– Не мое это. Люблю иметь руки и ноги свободными, когда сижу в авто рядом с мужчиной. И, знаешь, всегда найдется тот, кто подбросит…
Черт! Ну, кто меня за язык тянул?
– Так давай я подброшу, Кисуля – выпалил он.
«Конечно да!» – мысленно крикнула я, но вслух согласилась более лаконично и менее эмоционально. И где мои благие намерения по поводу его машины?!
В мягком кресле его черного лекса я была еще более беззащитна, чем за столиком, который нас разделял и скрывал от него мою то ли очень короткую юбку, то ли слишком широкий пояс. Он это тоже понимал, поэтому, склонившись надо мной, спросил:
– Боишься? Нервничаешь?
– Я? Тебя?! Не дождешься, – выпалила я уверенно.
– Тогда один поцелуй…
НЕТ! Нет-нет-нет-нет-нет! Только не это! Поцелуй – это стринги долой сразу! Сниму сама и выброшу навеки вечные! Держись, Катька! И его держи!
– Оставим для более подходящего случая, – я попыталась сказать это как можно более ровным голосом, силясь скрыть бешеное волнение.
– Смотри, Киска, а случай у нас с тобой как нельзя более подходящий, – он уже был так близко, что я слышала его дыхание, – руки и ноги у тебя свободны…
– И я обязательно ими воспользуюсь для самообороны, – прошептала я и уклонилась от его губ.
Он резко выпрямился и вернулся на место. Я облегченно выдохнула и мысленно возблагодарила саму себя за внутреннюю силу. Ибо я хотела его так сильно, как только обжора, сидящий на диете, может хотеть пончик с шоколадной глазурью.
– Ой, Катя-Катя, доиграешься ты у меня…
– Я уже не «у тебя», не забывайся. А что, поиграть любишь?
– Практикую иногда, ага. Голодные игры. С женой.
– Ну, вот и поехали. Я к стоматологу, а ты – к жене. Напряжение снимешь, так сказать. Поиграете с ней в доктора…
Это был уже мой контрольный выстрел.
По дороге мы говорили обо всем, кроме того, о чем каждый из нас хотел сказать. Моя сумка, которая могла прикрывать мои колени, предательски улетела на заднее сидение. Он, конечно, держал руки при себе, но было уже поздно.
У поликлиники он заглушил мотор, заблокировал двери и повернулся ко мне.
– Один поцелуй. И я тебя отпущу.
Я сомневалась надо ли, но его взгляд обезоруживал. Самец – одно слово. Сексуальный, горячий самец. И я помню его поцелуи.
– Нет, – резко отрезала я, – открой дверь.
– Сиди спокойно…
Он не менее резко придвинулся ко мне. Я хотела, было, отстранить его, но мои руки были мгновенно перехвачены и крепко сжаты его ладонью у меня за спиной. Я ощутила его дыхание на своих губах. Я стала отворачивать голову в сторону, но уже ждала его упреждающих действий. Я должна была изобразить борьбу и сопротивление. Я знаю, как его это заводит. Несколько секунд этой возни, негрубой силы и его губы коснулись моих. Он был таким, каким я его помнила. Он был нежным и страстным одновременно. Он был сладким и ядовитым. Сопротивляться ему теперь, когда я сама все это начала было глупо и бесполезно. И тогда я ответила на его поцелуй. Он мгновенно ослабил свою хватку и его руки оказались у меня груди. Секунда, и его пальцы коснулись моей кожи, миновав все слои моей немногослойной одежды. Я потеряла ориентацию во времени и в пространстве… Его руки скользили по моему телу, его губы обжигали меня… Губы… Руки… Губы… Господи!
– Ну, девочка моя сладкая, теперь можешь идти лечить свои зубки.
Да, теперь я могла удалить пару зубов вообще без обезболивания, настолько мне было хорошо. И ведь до чего хорош, подлец, знает, что я теперь шаг ровно сделать не смогу. И улыбается…
– Звони, если захочешь проверить качество стоматологического обслуживания в нашем городе, – томно ответила я ему. – Я тебя покусаю… И поцарапаю… местами…
Я вышла из машины и захлопнула дверцу. Моя задача номер раз – это выйти из машины, не шатаясь, ровно пройти 5 метров до двери и не оглядываться. Я буду не я, если не справлюсь. Но когда я захлопнула эту дверцу, я тут же мысленно раскрыла перед ним все свои двери.
«До чего ж хорош, подлец» – опять пронеслось у меня в голове, пока я шла эти 5 метров. И я знала, какие именно слова пронеслись в его голове. Дословно. По буквам.