Иероглиф «Любовь» - читать онлайн

Глава вторая Расторопные туфельки

Эти стихи написала на своем бумажном окне наложница Нэнхун, прозванная Лунным Светом. Написала и отерла тихие слезы, слишком часто в последнее время появлявшиеся на ее дивных глазах.

– Может быть, вы хотите чаю, госпожа? – спросила у Нэнхун ее маленькая служанка. – Я немедленно согрею и подам. Или, если угодно, можем заняться плетением или вышивкой.

– Нет, спасибо, милая Юй, – сказала служанке Нэнхун. – Мне ничего не хочется. Сердце мое осыпано снегом, как магнолии в парке Белого Феникса.

– Печаль убьет вас, госпожа! – воскликнула Юй. – Вы и без того похудели и…

– Подурнела? Я подурнела лицом? – испуганно воскликнула Нэнхун. – Скорей подай мне зеркало, девочка!

– Простите, госпожа, я не хотела этого сказать!

– Я не обижусь на тебя! Просто подай зеркало. Юй подала госпоже зеркало из полированной бронзы и украдкой вздохнула. Нэнхун посмотрела на себя и вздохнула тоже.

– Да, я превратилась в настоящую уродину, – грустно сказала она. – Под глазами у меня круги, румянец пропал, и лицо стало как у мертвого оборотня, восставшего из могилы! Потому император и презрел мои дары! Он от кого-то, верно, прослышал, что я некрасива!

Она отшвырнула зеркало и залилась слезами. Юй бросилась утешать девушку:

– Что вы, что вы! Вы очень красивы, моя госпожа! Просто вы слишком предались горю. Совсем не выходите погулять в сад, заперлись в покоях, словно затворница из обители Светлых Дев, и только и делаете, что тоскуете.

– Все это потому, что я влюблена, – прошептала Нэнхун. – И, увы, влюблена безответно. Мое сердце отдано владыке Жоа-дину.

Служанка всплеснула маленькими ручками и недовольно блеснула глазами, похожими на глаза сердитой иволги:

– Как вы можете быть влюблены в того, кого ни разу не видели, госпожа?! Вам до сих пор не доводилось встретить императора! С тех пор как вы оказались во дворце Восточного Ветра, и у вас на глазах, как и у многих наложниц, одни слуги да евнухи, которые только пугают своим мрачным видом!

– Нет, Юй, ты ошибаешься, – смущенно сказала Нэнхун. – Я удостоилась чести лицезреть императора. И после этого мое сердце отравлено безответным чувством.

– Когда же вам удалось увидеть государя?! – ахнула маленькая служанка. – Неужели вы нарушили запрет и тайком пробрались в его покои?

– Нет, что ты, – успокоила служанку Нэнхун. – Я никогда не покидала своих комнат и не ходила дальше беседки в саду.

– Но тогда как же?..

– Мне приснился прекрасный сон, – тихо проговорила Нэнхун. – Во сне я танцевала около чайного павильона в персиковом саду, и вдруг ко мне подошел император Жоа-дин. Он был так красив, что не описать словами. Он сказал, что боги предопределили нам полюбить друг друга, и отныне его сердце будет пленено мной, как мое – им.

– Сон? – удивилась Юй. – Ах, госпожа, не верьте снам! Их часто насылают лукавые духи-оборотни, чтобы смутить сердце и убить человека печалью. Пожалуй, я вывешу над входом в ваши покои выпуклое зеркало-багуа, чтобы оно отражало всё плохое и не пускало зло в дом!

– Милая Юй, ты хоть и моложе, да мудрее меня, – улыбнулась Нэнхун горькой улыбкой. – Ты знаешь, что нельзя верить снам и влюбляться в призраки. Но что мне поделать со своим неразумным сердцем? С тех пор как я увидела тот сон, я не нахожу покоя, ничто не утешает меня, и я мечтаю только о том, как бы владыка Жоа-дин посетил мое скромное жилище.

– Именно потому вы и вышили ему панно в подарок и смастерили тот чудесный игрушечный сад? – проницательно спросила Юй.

– Да. Я надеялась, что привлеку внимание государя этими безделками…

– Безделками?! Да вы над ними ночей не спали!

– Я отдала их надзирающему евнуху, а тот должен был передать мои дары господину Лукавому Коту, чтобы тот в свою очередь преподнес панно и игрушку государю. Но вот прошло уже немало времени, а никто не передал мне от государя даже ответного письма. Видно, ему не понравились мои дары. И теперь я пребываю в тоске и сохну, будто ива у ручья с отравленной водой..

Нэнхун посмотрела в затянутое бумагой окно. Начертанные ею иероглифы выглядели великолепно – словно руку к ним приложил сам бессмертный Учитель Каллиграфии, Небесный Чиновник Лиян.

– Госпожа, – подала голос маленькая Юй. – Я не хотела огорчать вас, но среди дев дворца Восточного Ветра ходят слухи…

– Я не люблю сплетен, ты же знаешь.

– Но, тем не менее, выслушайте. Знаете ли вы, что госпоже Шэси, прозванной Лаковой Шкатулкой, пожалован ранг драгоценной наложницы? Знаете ли, что государь весьма часто посещает ее и прилежно совершает на ее ложе обряды ветра и луны? Говорят также, что государь весь исполнен к Шэси весенним чувством и позволяет этой наложнице делать все что угодно. Она будто бы даже присутствует на государственных советах, хотя и сидит там, как и положено женщине, за ширмой.

– Что ж, – сказала Нэнхун, бледная, как лист дорогой рисовой бумаги. – Я не стану завидовать избраннице и осуждать выбор государя, – кто я такая, чтоб делать это! Но значит, сон мой оказался обманом, и после этого я не. хочу жить. Благодарение небесам, коса у меня достаточно длинна и крепка, чтоб на ней удавиться.

– Да простит вас Небесная Канцелярия за такие ужасные слова! – воскликнула служанка. – Что это вы выдумали – лишать себя жизни во цвете лет! Тем более что вы еще не до конца дослушали мой рассказ.

– Ах, и верно. Говори, милая Юй.

– Я знаю, что сплетни вам неприятны, моя госпожа, но я должна вам сказать, что во дворце Восточного Ветра ни одна наложница не испытывает дружелюбных чувств к Лаковой Шкатулке.

– То есть к госпоже Шэси?

– Да. Потому что госпожа Лаковая Шкатулка слишком заносчива, горда и умеет для каждого найти жестокое слово. Меж тем в ней нет ничего особенного, чтобы так возноситься!

– Юй!..

– Госпожа, поверьте, я сама как-то видела эту Лаковую Шкатулку, когда ее несли в открытом паланкине на прогулку в парк магнолий. Она и в полы халата вам не годится!

– Юй!..

– Смуглая, как рабыня с рисового поля, худющая, глаза злые и холодные, как у снулой рыбы, и вся обвешана драгоценностями, будто правящая императрица. И еще! У нее большие ступни! Верно, ей их не бинтовали; точно какой-нибудь девке из черного рода!

– Юй, перестань так говорить о госпоже Шэси. Во-первых, мне неприятно это слышать, а во-вторых, этот разговор может дойти до чужих ушей, и тогда нам несдобровать.

– А я не боюсь, – сказала маленькая служанка. – Пусть боится тот, кто нечист на руку и темен душой! Знаете ли вы, моя милая госпожа, почему император не прислал вам ответного письма, получив ваши дары?

– Ах, – вздрогнула всем телом Нэнхун. – Говори же!

– Потому что Лаковая Шкатулка, видно, сговорилась с верховным евнухом или подкупила его. И Лукавый Кот, поднося государю вышитое панно и игрушечный садик с танцующей куклой, сказал, что это – дар императору от наложницы Шэси из рода Циань!

– Этого не может быть! – воскликнула Нэнхун. – Так обмануть мое доверие! Так обмануть императора! Но, может быть, это лишь сплетни…

– Это истинная правда, моя госпожа. Все наложницы знают, что Шэси проникла в сердце императора, удивив того искусным рукоделием. Только все уверены, что Шэси действительно создала эти прекрасные вещи, и никто не разоблачит ее. Правду знаем лишь мы да еще Лукавый Кот.

– Но правда не восторжествует, – тихо сказала Нэнхун. – Разве я смогу обличить обманщицу?

– Сможете! – воскликнула Юй. – Сможете, если подадите на имя императора прошение о справедливом суде и вызовете Лаковую Шкатулку на поединок.

– Помилуй тебя Небесный Чиновник! – всплеснула руками Нэнхун. – Какой поединок! Я в доме отца своего не обучалась никаким боевым искусствам.

– А это и не нужно, госпожа, – сказала Юй. – Ващим оружием будет полотно, шелковые нитки, пяльцы и вышивальная игла! Вызовите Шэси на состязание в вышивании. И пусть это состязание проходит перед глазами самого императора. Та из вас, что искуснее вышьет точно такое же панно, какое, было подарено императору, значит, и есть настоящая дарительница. А это будете вы – ведь наверняка госпожа Шэси с ее высокородностью и гордыней отродясь наперстка и иглы в руках не держала! Справедливость должна восторжествовать!

– Справедливость не торжествует в дворцовых покоях, – тихо сказала Нэнхун. – Даже если о ней говорят все время… Если, как ты говоришь, госпоже Шэси много дозволено и она имеет сторонника в лице самого верховного евнуха, то меня убьют, едва я заикнусь о таком состязании.

– Что же тогда нам делать? – воскликнула маленькая служанка, не скрывая своей досады. – Вы истаете от печали и чувства, что с вами несправедливо обошлись! А эта Лаковая Шкатулка будет процветать!

– Значит, так сулила судьба, – сказала Нэнхун. – Возможно, в этой жизни мне приходится искупать грех, совершенный мной в прежних рождениях. Оттого я так несчастна.

– Ну, нет, – вскинулась маленькая служанка. – Я не позволю вам быть несчастной.

И глаза ее засветились так, словно в ее гладко причесанную головку пришла очень хорошая мысль.

Не прошло и трех дней после этого разговора, как служанка Юй попросила у своей госпожи разрешения покинуть ее на целые сутки.

– Для чего тебе это? – спросила Нэнхун.

– Видите ли, госпожа, мне нужно отправиться в храм и совершить поминальную службу по моим предкам, да возвеселят они небожителей и да обретут благое перерождение. Поэтому я прошу у вас письмо, в котором вы дозволяете мне на сутки покинуть стены дворца и побывать в тэнкинском храме Поклонения Предкам.

– Хорошо, – кивнула Нэнхун. – Почитание предков – великое дело. Только смотри, будь осторожна в городе. Ты ведь непривычна к городской, суете. Впрочем, как и я…

– Не беспокойтесь обо мне, дорогая госпожа, – сказала маленькая Юй. – Со мной все будет благополучно.

Наложница Нэнхун написала особое письмо, позволяющее ее служанке беспрепятственно покинуть дворец, а затем столь же беспрепятственно вернуться обратно, дала девушке ритуальных бумажных денег, чтобы возложить их на жертвенник в храме, а также серебряную заколку в виде взлетающего феникса.

– У меня нет ни одной монетки, чтоб дать тебе с собой, поэтому возьми эту заколку. В городе ты ее продашь или заложишь и сможешь купить все, что тебе необходимо для церемонии поминовения.

Юй трижды поклонилась и покинула покои своей госпожи. Торопливыми шагами она вышла из дворца Восточного Ветра, миновала бамбуковую рощу, павильон Неразлучных Сердец и направилась к тем дворцовым воротам, через которые положено входить и выходить только слугам и низкорожденным. Неподалеку от ворот ее заметил и остановил стражник-младший евнух из бесчисленной свиты драгоценной наложницы Шэси:

– Эй, ты кто такая и куда направляешься? – окрикнул евнух девушку.

Та присела в поклоне (хотя младшему евнуху, да еще и стражнику, можно было и не оказывать такое почтение) и сказала:

– Моя госпожа, наложница Нэнхун из рода князей Жучжу, послала меня в городской храм Поклонения Предкам, ибо мне пришло время совершить положенные обряды. Вот, при мне письмо моей госпожи, а также жертвенные деньги.

Евнух даже не взглянул на сопроводительное письмо, а лишь жадно оглядывал стройную фигурку и миловидное личико юной служанки.

– Я пропущу тебя, так и быть, – сказал он голосом, чересчур хриплым для евнуха. – Но за это ты мне кое-что дашь.

– Моя госпожа бедна, у нас нет ничего, кроме жертвенных денег! – воскликнула Юй.

– Мне не нужны деньги. Я даже сам тебе приплачу, когда ты вернешься из города. Я встречу тебя на этом самом месте, и мы уединимся в заброшенной беседке тут неподалеку. – Говоря это, евнух повел себя в отношении юной служанки не совсем как евнух.

Юй залилась краской. Она еще ни разу не совершала обряда поклонения ветру и луне и была бы не прочь узнать, что на деле означают слова про бойкого красного угря, крадущегося к благоуханной яшмовой пещере. Но не вступать же на путь познания вместе с мерзким евнухом, у которого кривые ноги, дурно пахнет изо рта и все лицо покрыто чирьями!

– Тебе же не положено! – воскликнула она, вырываясь из цепких лап евнуха. – Ты ведь не можешь…

Тот ухмыльнулся:

– Пойдешь со мной в заброшенную беседку, тогда и узнаешь, что я могу и что мне положено.

– Хорошо, – обреченно кивнула Юй. – А сейчас пропусти меня. Я должна успеть в храм к вечернему молению.

– Ступай. – И евнух нежно шлепнул Юй пониже спины.

Нужно ли говорить, с какой прытью побежала юная служанка к воротам, спасаясь от похотливого евнуха! Ее башмачки на деревянной подошве звонко цокали о выложенную каменной плиткой тропинку. Юй была уже недалеко от цели, как путь ей преградило неожиданное препятствие. Точнее, преградил.

Это был хранитель башни дворцовых ворот, старик, страдающий полнотой и одышкой. Он еле держал в руках пику, которой преградил путь молоденькой служанке.

– Куда это ты собралась и кто ты такая? – пропыхтел он.

«Вот незадача!» – подумала Юй и сказала:

– Почтенный хранитель башни, я – Юй, служанка императорской наложницы Нэнхун. Иду в город, в храм Поклонения Предкам, дабы совершить молитвенный обряд…

– А разрешительное письмо у тебя есть? – пропыхтел хранитель.

– Да, вот оно!

– Так-так. – Хранитель прочел письмо и вернул его Юй. – Письмо составлено неверно…

– Как же так?!

– Но я могу не обращать на это внимание и пропустить тебя, если на обратном пути ты кое-что мне дашь.

– С деньгами у меня туго, – пробормотала молоденькая служанка.

– Мне не нужны деньги, – зафыркал толстяк. – Когда ты вернешься, я буду ждать тебя на этом месте и мы пойдем в заброшенную беседку…

– В заброшенную беседку?!

– Да. Уж не глуха ли ты часом? Если ты не согласна, я на тебя донесу за самовольную отлучку, и тебе придется плохо.

– О нет, я согласна, – ответила бедная Юй.

– Тогда поторопись! – И толстый хранитель башни довольно ощутимо вытянул девушку по спине древком копья.

Юй бросилась бежать, бормоча при этом:

– Да что же это такое! Нельзя покинуть стен дворца, не нарвавшись на похотливцев! Бедная я бедная, что со мною будет? Но на что не пойдешь ради любимой госпожи!

Вот, наконец, и ворота. Но они заперты, а отпереть их может только ключарь. Ключарь – мрачный и неприятный старик, похожий на мертвеца-оборотня, – сидел тут же и читал старинный свиток.

«Может, хоть этот не станет приставать», – подумала Юй, потому что вид у ключаря был очень суровый и неприступный.

– Стой! – сказал ключарь девушке. – Кто такая, куда и зачем осмелилась идти?

– Меня зовут Юй, я служанка государевой наложницы Нэнхун. Она разрешила мне отправиться на моление в городской храм Поклонения Предкам, вот сопроводительное письмо…

– Что мне твое письмо! – грубо сказал ключарь. – Я по твоему лицу вижу, что ты воровка. Верно, стащила что-нибудь у госпожи и бежишь продать сводне из веселого квартала или своему городскому любовнику!

– Нет! – воскликнула Юй. – Видит Небесная Канцелярия, я никогда не оскверняла рук воровством! Клянусь именем своих родителей, господин ключарь, что я иду в храм!

– Хочешь, не хочешь, а я должен тебя обыскать, нет ли при тебе ворованных вещей.

– При мне только жертвенные деньги и заколка госпожи, которую она жертвует храму! Об этом написано в письме, прочтите!

– Стану я читать, как же! Лучше обыщу тебя, да и дело с концом! – И ключарь стал грубо шарить в одеждах Юй и тискать ее тело. – Хм, – сказал он через некоторое время, пряча глаза. – Вроде бы ты говоришь правду и ничего ворованного при тебе нет. Но все равно я не верю тебе. Однако так и быть, выпущу тебя в город, но при одном условии…

– Когда я вернусь, вы будете ждать меня на этом же месте, – обреченно пробормотала Юй.

– И мы пойдем с тобой в заброшенную…

– … беседку. Как скажете, господин ключарь.

– Поверь, ты будешь довольна. А схитришь, обманешь меня, я донесу, что ты воровала вещи из дворца, и тебе отрубят руки, да еще прижгут раны каленым железом.

– Я не обману, господин ключарь.

– Ну ступай. – Старик большим, старинной ковки ключом отпер замок на воротах и толкнул тяжелую створку. – Постой-ка! Я не обыскал тебя еще в одном месте… Впрочем, ладно. Беги, негодница. И поторопись воротиться.

Юй выскочила за ворота так, словно и впрямь что-то украла и теперь торопилась сбыть краденое. Лицо ее пылало от возмущения, руки дрожали, с ресниц срывались слезы. Она бежала вдоль дворцовой стены и думала: «Если уж во дворце, едва я покинула скромные покои госпожи, меня прямо-таки преследуют сластолюбцы, то что же будет в городе?! Ох, опасное я затеяла дело!»

Город, раскинувшийся за пределами дворца, был шумным, пестрым, огромным и многолюдным. Толпы народа двигались туда и сюда; сновали рикши со своими повозками; двигались процессии монахов, держащих в руках священные панно и изваяния Небесных Чиновников; расталкивая чернь, шагали дюжие слуги, несущие роскошные закрытые паланкины… Юй сначала растерялась, а потом поняла, что в такой толпе ей легко затеряться, да и вряд ли кто-нибудь обратит на нее внимание… К тому же одета она скромно, никто не подумает, что эта девушка – из дворцовой челяди.

Юй уже достаточно удалилась от дворца, постоянно спрашивая прохожих, как пройти к храму Небесных Чиновников. О да, совершенно верно, маленькая Юй слукавила, когда говорила своей госпоже, что хочет пойти в храм Поклонения Предкам. На самом деле она твердо решила подать прошение в Небесную Канцелярию о том, чтобы в отношении ее госпожи была проявлена справедливость. Ведь ее прекрасная и несчастная госпожа так страдает, этого невозможно вынести! А всем известно, что если совершить нужный обряд и подать прошение в Небесную Канцелярию, после чего провести ночь молясь в храме, то можно сподобиться видения Небесного Чиновника и получить от него заверение, что дело будет рассмотрено и решено. Но, прежде чем войти в храм Небесных Чиновников, Юй нужно было сделать еще одно важное дело – как велела госпожа, продать серебряную заколку, чтобы на вырученные Деньги купить свечей, благовоний и священных алых шнурков, которыми традиционно украшались изваяния в храме. Юй пооглядывалась и приметила нужную лавочку, в которой торговали украшениями, – не особенно роскошную, да ведь к богатой лавке Юй и не подпустили бы охранники, слишком простецкий был у нее вид… Юй зашагала к лавке, на ходу доставая тряпицу, в которой была завернута серебряная заколка-феникс, как вдруг…

Вихрем мимо нее пронесся некто – и злополучная заколка исчезла из рук, будто ее водой смыло!

– Стой! – завопила перепуганная Юй. – Ах, держите вора!

Но куда там! Воришка затерялся в толпе, а на крик бедной служанки даже и внимания никто не обратил.

Юй разрыдалась:

– Злополучное я существо! Проворонила заколку своей госпожи, с чем теперь приду в храм, как исполню задуманное?!

Плача, она пошла, не разбирая дороги и не замечая, что ее немилосердно толкают. У маленькой служанки разболелась голова, ныли ноги – ведь она не привыкла так много ходить, глаза опухли от слез… И в этот момент кто-то тронул ее за плечо.

Юй обернулась и увидела красивого юношу лет шестнадцати. Его голову, сидящую на шее горделиво, как царедворец, – на породистом скакуне, украшала шапочка с кистью; заколка из золота с нефритом блестела в длинных волосах. Незнакомец был строен как царский кипарис, его фигуру ладно облегал лиловый шелковый халат с вышитыми по подолу облаками и птицами. На ногах у щеголя были чулки из хлопчатой бумаги, наколенники из черной парчи и матерчатые туфли. Халат юноши был подпоясан пурпурным поясом, на концах которого висели яшмовые кольца. Юй зарделась от смущения перед этаким красавцем – сразу видно, он не из бедной семьи.

– Чего ревешь? – спросил красавец, насмешливо оглядывая маленькую служанку и поигрывая круглым расписным веером на ручке из красного коралла (ах, такой веер, верно, стоит целое состояние!). – Кто тебя обидел?

Юй, поминутно всхлипывая, поведала своему неожиданному знакомцу все свои недавние горести.

– Значит, ты идешь подать прошение Небесным Чиновникам? – внезапно посерьезнев, спросил юноша.

– Да, господин, – ответила Юй. – Но у меня украли заколку, которую госпожа велела мне продать, и теперь я не знаю, на что купить вещи, положенные для храма…

– Смотри-ка, я и не думал, что у девчонки с этаким курносым носом столь серьезные и благочестивые намерения! – насмешливо сказал красавец, внимательно разглядывая Юй. Та смешалась под его взглядом и залилась краской смущения. – Вот что. Я, пожалуй, провожу тебя до храма, а то ты в одиночку покуда дойдешь, и самую голову свою потеряешь. Или у тебя ее украдут, а ты этого и не заметишь. Маленькая дуреха.

– Тысяча благодарностей милостивому господину, – трижды поклонилась Юй красавцу. – Буду молиться и о вас. Назовите мне ваше славное имя…

– Зови меня Алый Пояс, – опять усмехнулся юноша. – А имя мое тебе знать пока ни к чему. Идем.

Алый Пояс пошел впереди, а Юй засеменила следом. Она увидела, как перед ее загадочным проводником толпы снующих туда-сюда людей расступаются, будто трава перед серпом. Юноша ни разу не оглянулся, словно был уверен, что Юй от него не отстает. Они прошли по Синекаменной улице, миновали Западную площадь, вышли на улицу Праздничных Фонарей[7], и тут Юй увидела, что в конце этой улицы высится кирпичного цвета башня храма Небесных Чиновников.

– Мы почти пришли, – сказал Алый Пояс, оборачиваясь.

– Да, господин.

– Похоже, ты сильно запыхалась.

– Немного, господин.

– Видно, мало тебе приходится ходить пешком.

– А мне и некуда, господин. Я почти безотлучно нахожусь при своей госпоже.

– Видно, твоя госпожа своенравна.

– Нет, господин, она добра, несчастна и покорна. Мне приходится следить за ней, чтоб она не наложила на себя руки с горя.

– Даже так?

– Да, господин.

Юноша некоторое время помолчал, затем поманил рукой Юй, чтобы та пошла рядом с ним.

– Твоя госпожа красива? – спросил Алый Пояс.

– Да, господин! – горячо воскликнула Юй. – Она хороша, как цветущие персики на горе Бешань, стройна, будто тело ее выточили из благородного нефрита, пальцы ее тонки, как побеги молодого лука, а лицо – лицо феи!

– Можно подумать, ты видела фей, курносая, – усмехнулся Алый Пояс. – Равно как и цветущие персики на горе Бешань. Однако если твоя госпожа так красива, как ты говоришь, то почему же она несчастна?

– Ее сердце гложет безответная любовь…

– О, суетность женщин, – пробормотал юноша. – Что может занимать их, кроме любви? Недород в провинции Хунян? Нет. Налет саранчи на поля в провинции Цецень? Тоже нет. Голод и нищета в приморских деревнях? Какое там… И сердце, и те немногие мысли, что отпущены женщине, заняты только любовью. Поневоле задумаешься, зачем верховное божество Нейва вылепило из глины такое легкомысленное и никчемное создание, как женщина. А? Что скажешь, курносая служанка?

Юй смутилась:

– Мне непонятны ваши мудрые слова, господин.

– А ты хитрюга, – усмехнулся Алый Пояс. – Впрочем, хитрость – это, похоже, еще одно свойство женщин. Как им без хитрости выжить в этом мире с их круглыми личиками, длинными волосами, маленькими ножками и пустыми головами? Нет, я зря получил назначение на эту должность, но ничего не поделаешь… Ах, вот и храм. Здесь я тебя оставлю. Дальше пойдешь одна.

– Тысяча благодарностей вам, господин Алый Пояс!

– Не за что. Видишь, в храм ведут восемь дверей?

– Да, господин. Это потому, что главных Небесных Чиновников – восемь?

– Смекнула! Так вот, раз ты пришла сюда просить не за себя, а за госпожу, я тебе советую идти в третью справа дверь. Это приемная, тьфу, то есть святилище Небесного Чиновника Аня. Он поможет, верно говорю.

– Господин, – снова расплакалась Юй. – Но у меня вор украл заколку госпожи, а значит, и нет Денег на свечи и благовония…

Алый Пояс с усмешкой хлопнул по плечу маленькую служанку:

– Скажу тебе по секрету, блаженный Ань не нуждается в свечах и благовониях. Так что смело иди.

– Но как же?..

– Ножками, ножками и побыстрей, а то храм закроют. Брысь, я сказал! И не оборачивайся!

Озадаченная Юй поклонилась красавцу-юноше и заторопилась в святилище Небесного Чиновника Аня. Шла она не оборачиваясь, как и велел ее странный спутник, хотя ее так и подмывало повернуть голову. И если бы она все-таки нарушила приказ Алого Пояса, то обнаружила бы, что тот вдруг стал невидимым, оставив после себя рассеянную в воздухе золотую пыль.

Юй робко вошла в святилище и, дойдя до молитвенной циновки, как положено, опустилась на колени. Огляделась. Стены святилища Небесного Чиновника Аня были затянуты алой камчой и шелком, на ткани золотом сияли большие и малые иероглифы старинного каллиграфического стиля. У стен стояли и распространяли нежное благоухание курильницы из яшмы и хрусталя – одна роскошней другой. Перед золотым жертвенником располагался небольшой столик, инкрустированный перламутром и кораллами. На этот столик Юй положила жертвенные бумажные деньги[8] и снова склонилась в поклоне, а потом заговорила:

– О великий бессмертный Небесный Чиновник Ань! К твоей справедливости взывает ничтожная смертная Юй из рода Лоу, прозванная Расторопные Туфельки! Я служанка императорской наложницы, госпожи Нэнхун из рода Жучжу. Я пришла просить милости не для себя, а для своей госпожи, которая пострадала из-за людского коварства и происков соперницы – госпожи Шэси…

Долго рассказывала Юй про свою печаль, не заметила, как солнце за вратами храма ушло спать к Западным горам. В святилище стало сумрачно, курильницы остыли, свечи погасли; за стенами стихло жужжание молитвенных колес и стук ритуальных барабанов. Вокруг маленькой служанки была тишина и полумрак, но Юй не замечала этого. Усталость сковала ее тело, отяжелила веки, и, шепча молитвы, маленькая служанка погрузилась в сон. Она не знала, сколько проспала, а потом вскочила как ужаленная от знакомого голоса:

– Это ты, курносая служанка? Никак не угомонишься?

Юй встала рядом с молитвенной циновкой и протерла глаза. И снова их зажмурила, потому что все святилище было озарено неземным светом – словно с небес туда проникла радуга. Девушка снова упала на колени и услышала:

– Открой глаза, не бойся. Экая ты трусиха, хотя иногда храбрости тебе у великих воинов не занимать.

Юй открыла глаза и увидела, что возле жертвенника стоит давешний юноша, назвавший себя Алым Поясом. Только сейчас облик его сильно переменился. Лицо юноши сияло, словно свежевыпавший снег, глаза горели, как рубины, оправленные в золото. Волосы красавца отливали чистым серебром, их стягивал обруч, сверкающий драгоценными камнями.

Одежда тоже преобразилась: теперь спутник Юй был облачен в белоснежный халат с вышитыми по нему золотыми драконами о четырех когтях. Приглядевшись, Юй поняла со страхом, что вышитые драконы – живые, разевают пурпурные пасти, хлопают крыльями и готовы сорваться с халата в полет.

– Не бойся, – весело сказал красавец и погладил драконов на халате. – Они у меня смирные и набрасываются лишь на тех, кто нечист душой.

– Кто вы, господин? – в благоговейном страхе проговорила Юй.

– Экая ты все-таки дуреха, в голове одни шпильки! – засмеялся юноша. – Я и есть Небесный Чиновник Ань. Что ж ты молчишь? Думаешь, обманываю тебя?

– Нет, – замялась Юй. – Но я представляла, что Небесные Чиновники – почтенные старцы…

– Ну, в общем, да, – слегка смутился юноша и присел на столик с жертвенными деньгами. Столик просвечивался сквозь его фигуру. – Но тут такое дело… Раньше Небесный Чиновник, отвечающий за справедливость, действительно был почтенным старцем. Но его повысили. Перевели на другую должность. Он теперь в Совете Вышних отвечает за благоприятную погоду. А сюда вот меня назначили.

– Ах, вот оно что, – сказала Юй. – А вы как, господин, хорошо ли справляетесь с делами?

– Ну и нахалка ты, – сказал, хохоча, Небесный Чиновник. – Ты мне все больше и больше нравишься. Повезло твоей госпоже, что у нее такая сметливая и острая на язык служанка.

– Простите меня, о небожитель!

– Да ладно. Ты слушай. Я вник в твое дело и решил помочь твоей госпоже. Справедливость восторжествует, а сердце императора обратится к той, что искренне его любит.

– Тысяча благодарностей, о небожитель! Я поспешу с этой вестью к своей любимой госпоже…

– Давай-давай… А ну-ка постой!

Юй замерла у выхода и вдруг поняла, что глаз не может отвести от прекрасного смеющегося юноши.

– Слушаю вас, о небожитель, – склонилась она в поклоне, прижимая ладони к пылающим щекам.

Юноша соскочил со столика и, не касаясь ногами пола, подошел к маленькой служанке.

– Курносая Юй по прозвищу Расторопные Тапочки…

– Туфельки, о небожитель.

– То есть Расторопные Туфельки. Не таишь ли ты что-нибудь в сердце? Не хочешь ли попросить справедливости и для себя? Может быть, кто-то обошелся с тобой несправедливо? Или вынуждает к дурным поступкам?

– Ничего такого, о господин… – пробормотала Юй и вдруг вспомнила: ей ведь предстоит возвращение во дворец! А у ворот ее ждут ключарь, хранитель башни и страж-евнух! И эти трое похотливых мужланов жаждут совершить с ней натуральный блуд!

– Ну-ну, – поторопил Юй Небесный Чиновник.

– Трое служителей во дворце потребовали от меня непристойного, о небожитель, – сказала Юй.

– Как, всего трое?! Ну, тогда нравы во дворце, гляжу, улучшились…

– Мне пришлось пообещать им на обратном пути удовлетворить их желание, иначе они бы не выпустили меня.

– А ты не хочешь?

– Чего?

– Удовлетворять их желание?

– Само собой, о небожитель! – с жаром воскликнула Юй. – С какой стати! Я девушка чистая и честная, мне еще и волос не распускали в любовной прическе, Я еле отвязалась от негодяев и теперь боюсь, что, как вернусь во дворец, они меня просто растерзают.

Юноша посерьезнел:

– Нельзя допустить, чтобы такая курносая красотка досталась наглым блудникам. Но, к сожалению, сам я не смогу проводить тебя во дворец – у меня и без того немало дел. Дай-ка подумать… Вот что! Я дам тебе провожатого.

И Небесный Чиновник Ань пощекотал по спине одного из драконов, вышитых на халате. Дракон игриво изогнулся, встряхнулся, спрыгнул с халата и закружился в воздухе, тяжело взмахивая крыльями. От него во все стороны полетели огнистые искры, словно от тигра, выходящего из речных вод и отряхивающего свою дивную шкуру. Конечно, был этот дракон не крупнее ласточки, но вид имел самый грозный.

От изумления Юй, похоже, утратила дар речи, наблюдая за драконом. А тот покружился-покружился да и сел на ее плечо.

– Ой, – прошептала Юй.

– Этот дракон – мой верный друг, – сказал Небесный Чиновник Ань. – Кроме тебя, его никто не увидит. Когда ты войдешь с ним за дворцовые ворота, предоставь действовать ему, а сама иди спокойно к своей госпоже – никто тебя не посмеет тронуть и даже окликнуть.

– Благодарю вас, милостивый господин!

– Да, кстати. Насчет заколки-феникса, которую у тебя украли. Ты всегда такая рассеянная или только когда смотришь на меня? Ну что ты хлопаешь глазами? Тронь свои волосы.

Юй потрогала прическу и с изумлением вынула из нее пропавшую заколку-феникса.

– Как такое могло быть, господин? – благоговейно воззрилась она на юношу.

– А, пустяки. Пока ты спала, нашел воришку, забрал у него заколку и надрал ему уши, чтоб не воровал у курносых красавиц. Отдай заколку хозяйке, ей она пригодится. Ну что ты опять на колени падаешь? Хватит, ты меня уже поблагодарила. Ступай, не мешай делами заниматься.

… Юй словно во сне возвращалась во дворец. Очнулась она лишь тогда, когда оказалась у ворот. Служанка взялась за дверное кольцо и постучала.

– Кто там? – высунулся в окошечко старик-ключарь. Сейчас он выглядел мрачнее обычного. Но, увидев Юй, изменился в лице: – А, это ты, воровка. Пришла наконец.

Он отпер ворота и впустил девушку, руки его дрожали от нетерпения.

– Заходи, заходи, сейчас пойдем с тобой в беседку и немножко поиграем в одну игру. Будем метать стрелы в яшмовую вазу.

Юй видела, что старик распалился так, что и водами целой реки не залить. «Что же делать?» – подумала она, и тут случилось удивительное.

Дракончик, сидяший на ее плече, дохнул, и из его Дыхания вышла другая Юй, точь-в-точь маленькая служанка. Новая Юй принялась заигрывать со стариком, хихикала, извивалась, и они поспешили прочь от ворот, оставив настоящую девушку в покое.

– Чудеса, – сказала Юй и тихонько пошла дальше. Дракончик исправно нес свою чудесную службу.

Еще две призрачных Юй отправились развлекать толстяка-хранителя башни и нахального евнуха. А настоящая служанка беспрепятственно вернулась в покои своей госпожи, наложницы Нэнхун. И тут увидела, что драконник слетел с ее плеча, поднялся ввысь и исчез. Юй поклонилась ему вслед, благодаря за помощь.

Она нашла свою госпожу, прекрасную Нэнхун, сидящей в спальне на неприбранной постели. Дивные волосы Нэнхун были не причесаны, лицо подурнело от слез, глаза потускнели. Нэнхун сидела в простом халате, не забинтовав ног, и безучастно смотрела на расписную ширму, где был изображен брачный танец журавлей.

– Милая госпожа, что с вами?! – в испуге воскликнула Юй.

– А, это ты, младшая сестрица, – слабо улыбнулась девушке Нэнхун. – Я, верно, заболела и скоро умру. Голова у меня кружится, тело ослабело, не хочется ни есть, ни пить, хочется лишь плакать. Мне кажется, со слезами из меня ушла вся моя душа…

– О госпожа, прошу вас, приободритесь! – зашептала Юй, обнимая ноги Нэнхун. – У меня прекрасные вести! А вот залог правдивости вестей. – И Юй протянула Нэнхун заколку-феникс. – Узнаете вы эту заколку?

– Да, это моя заколка, здесь гравировка моего имени… Но та была серебряная, а эта золотая. Как это произошло, Юй?

– Я вам все расскажу, – заверила служанка. – Но обещайте мне, что вы перестанете плакать, выпьете чаю и придете в себя!

– Хорошо.

Юй, не опуская ни малейшей подробности, рассказала наложнице Нэнхун о своих приключениях. Рассказ произвел на Нэнхун поистине целительное действие: глаза ее заблестели, на щеках расцвел румянец; она взяла щетку и стала причесывать свои длинные волосы-тучи.

– Значит, у меня есть надежда? – спросила Нэнхун.

– Истинно так, госпожа! – ответила Юй и принялась хлопотать, чтоб ее хозяйка окончательно пришла в хорошее расположение духа.

… А если хотите знать, что было дальше, мой достославный читатель, то прочтите следующую главу.