Пер. Н. А. Иванцова. – Прим. пер.
Пер. В. С. Семенцова. – Прим. пер.
Пер. Н. Л. Трауберг. – Прим. пер.
Пер. Р. Сефа. – Прим. пер.
Пер. С. Степанова. – Прим. пер.
Ср. Royce, The World and the Individual, i. pp. 404 ff.
Словами Уайтхеда, «пока не умер человек, и не разрушилась земля, не существует определенного ядра, которое в безусловном смысле является либо человеком, либо землей». Adventures of Ideas, XIII. 3. Но стоит добавить, что когда мы предвосхищаем смерть человека и планеты и вспоминаем их детство, они обретают завершенность в нас сейчас.
«Понимание прошлого и будущего, – говорит Стаут (Manual of Psychology, р. 515) —…предполагает отправную точку в непосредственном чувственном опыте данного момента; а также идеальное конструирование в двух направлениях – с одной стороны, в направлении того, что предшествовало, с другой, в направлении того, что последует, актуального сейчас».
Конечное имею в виду нравственные последствия сточки зрения этого мира, с привычным для него направлением времени; обращенное время изменило бы наши моральные суждения, обратив исходные данные. Никакие события, кроме «психических», не получится обратить вспять. Если бы «Алиса в Зазеркалье» была философским трактатом, эпизоды «жизни задом наперед» из V главы были бы совершенно нелогичными: Белая Королева должна была бы говорить и думать в обратном направлении.
Такое обращение ценностей в обычае произнесения молитвы «Отче наш» задом наперед, что ведьмы используют (якобы) в качестве заклинания.
Ср. Eddington, The Nature of the Physical World, pp. 68-9.
Жила-была девушка Брайт юных лет.
Она двигалась куда быстрее, чем свет;
Однажды ушла она прочь,
Следуя принципу относительности,
И вернулась прошлой ночью.
Ср. с долиной высохших костей из книги Иезекииля. Некоторые учения о телесном воскресении предполагают буквальное обращение времени вспять. Донн, например (Проповедь в соборе Святого Павла, 9 апреля 1626 г.), изображает как Бог собирает прах каждого человека, воссоздает из него тело и, наконец, оживляет его. В детстве мне подарили нравоучительную книгу, где в мельчайших подробностях и совершенно серьезно описывалось, что произойдет в момент Второго пришествия; особенно мне запомнился череп, который пробил стеклянную витрину музея, спеша воссоединиться с остальными частями тела.
Напр., додекафоническое адажио Берга (камерный концерт).
Macdonald CritchLey, Mirror Writing.
Бердяев во многом опирался на учение Федорова о всеобщем воскрешении. «Воскрешение противоположно прогрессу, который примиряется со смертью всех поколений. Воскрешение есть обращение времени, активность человека в отношении к прошлому, а не к будущему только. Воскрешение противоположно цивилизации и культуре, которые цветут на кладбищах и основаны на смерти отцов… У Н. Федорова энергия пола превращается в энергию, воскрешающую умерших отцов». Бердяев, Русская идея.
Смысл истории. Ср. Кьеркегор, Заключительное ненаучное послесловие.
В книге Дени Сора Смерть и мечтатель (Death and the Dreamer, p. 79 ff.) мы встречаем любопытную идею о том, что время запустилось в момент Воплощения и из этого центра развертывается симметрично в прошлое и будущее, так что события 200 г. до н. э. совпадают с событиями 200 г. н. э. и т. д. Время подобно удару гонга – оно движется вовне в обе стороны, а не идет слева, проходит через гонг и движется вправо.
Следствия определяют посылки в такой же мере, что и посылки – следствия, пусть и иным образом. Жертва сейчас требует убийцы в прошлом и плана, как поймать его в будущем. Как указывает Стаут (Manual of Psychology, рр. 515–516), проницательное предвидение будущего всегда остается первичной практической потребностью, и оно должно направляться исследованием прошлого, но в качестве стимула иметь настоящее.
Ср. со словами Джона Дьюи: «Разрыв, который лишает историю жизненной силы, – это обособление от настоящего состояния и проблем социальной жизни. Прошлое просто как прошедшее больше нас не занимает. Если оно совершенно ушло и не касается нас, мы сможем относиться к нему только разумно. Пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Но знание о прошлом – ключ к пониманию настоящего. История занимается прошлым, но это прошлое предстает как история настоящего… Прошлые события нельзя отделить отживого настоящего и сохранить их смысл. Подлинная начальная точка истории – это всегда ситуация в настоящем с ее проблемами». Democracy and Education, рр.250–251.
Представления о саморазвитии, как говорит г-н Т. С. Элиот в стихотворении Драй Селвэйджес, это:
«…идея, рожденная
Наивными взглядами на эволюцию,
Которые служат обычным средством
Навсегда отречься от прошлого».
«Когда нашей задачей становится научный процесс, а не экзистенциальная одновременность, в жизни возникает путаница. Даже там, где есть явная последовательность, как в случае разных возрастов одной личности, задача состоит в том, чтобы достичь одновременности». Кьеркегор. Заключительный ненаучный постскриптум. И эта одновременность, привлекающая в настоящее прошлое и будущее, носит симметричный характер: она обращается к обоим направлениям.
«Младенец и ребенок, отрок и юноша движутся по восходящей кривой, высшей точкой которой является зрелость. Затем довольно скоро возникают первые признаки старения; и начинается нисходящее движение жизни через старость к смерти. Так же происходит и у животных, но в конкретных деталях больше вариаций, ведь последовательные этапы, особенно восходящий, могут быть заметно длиннее или короче… В первую очередь авторам монографий нужно не подробно описывать тот или иной этап жизни, а, скорее, давать конспективный обзор всей траектории – микрокосма половых клеток, растущего эмбриона, периода юности и игр, юношеского кризиса, периода половой жизни и размножения, силы зрелости, едва заметных начатков старения, явной старости и смерти в различных формах». Geddes and Thomson, Biology, pp. 186, 196.
* Как вам это понравится. Пер. П. И. Вайнберга. – Прим. пер.
Амиэль, Дневник, 5 января 1877 г.
Крошоу уподобляет их —
«Как жизнь и смерть в Тебе
Согласны!
Тебе дано и девственное чрево,
И Могила.
И с тем, и со вторым
Иосиф обручен».
Противоположная точка зрения высказывается в статье д-ра Инге в Contemporary British Philosophy, 1st Series, pp. 209 ff. У Спинозы есть знаменитый отрывок о том, что свободный человек думает о жизни, а не о смерти (Этика, IV. 67). И, конечно, мысли о смерти, которые не улучшают жизни, любая озабоченность просто смертью – прискорбное явление. Но то заблуждение, что смерть не нужна жизни, что жизнь осмысленна без учета смерти, что смерть – неприятная случайность, о которой лучше забыть, еще более прискорбно.
Впечатляющее описание, основанное на реальных событиях, можно найти в романе Олдоса Хаксли И после долгих весен (After many a Summer), в части I, главе 2, и в части II, главе 3. См. также книгу Ивлина Во: Незабвенная: англо-американская трагедия.
* Sine die (лат.) – на неопределенный срок. – Прим. пер.
Героический человек, говорит Уильям Джеймс, «способен выносить эту Вселенную. Он может принять ее и не терять веры в нее, хотя видит те же свойства, которые сбивают с ног его более слабых братьев. Он еще способен вдохновиться ею без „страусиной игры в прятки", благодаря чистой внутренней готовности открыто встречать мир с его устрашающими объектами». Principles of Psychology, ii. p. 579.
The Destiny of Man, pp. 317 ff. В Бытии и времени Хайдеггер проводит различие между «подлинной экзистенцией» (которая живет в свете смерти, с героическим и трагическим сознанием бездны несуществования в прошлом и будущем) и «неподлинной экзистенцией» (которая забывает о смерти и теряет себя, отвлекаясь). Человек – это бытие-к-смерти, бытие, которое существует, чтобы умереть, сознающее смерть животное, которое делает великим сознание его ничтожности и абсурдности. Это учение, конечно, во многом напоминает Кьеркегора.
О связи между ограничением и ценностью см.: Whitehead, Science and the Modern World, XI.
О смерти как о явлении, которое дополняет рождение, которое, ограничивая жизнь, придает ей ценность, см. А. М. Fairbairn, The Philosophy of the Christian Religion, pp. 142 ff. Смерть – это утрата жизни, и смерть гарантирует, что есть что терять.
Федр, 64.
Проповедь в Уайтхолле, 8 марта 1621.
«Подумай, так же вставало солнце на востоке,
а мужчины и женщины были живыми и подвижными,
существовали во плоти, и все вокруг было живым.
Подумай, было время, когда ни ты, ни я не видели,
не чувствовали, не думали, не участвовали в жизни.
Подумай, теперь мы живем и участвуем в жизни».
Уолт Уитмен, Мысли о времени (Пер. Р. Сефа. – Прим, пер.)
Я считаю крайне необходимым интерес Камю, Сартра и других авторов-экзистенциалистов к абсурдности человека и его жизни.
Эта точка зрения активно проводится в нескольких романах Олдоса Хаксли. В Контрапункте Иллидж объясняет, что он в долгу перед бациллами: врач предписывает одному больному мальчику по имени Райт пожить в деревне; соответственно, его отправляют в район, где живет Иллидж, и его готовит к экзамену учитель Иллиджа; последнему позволяют бесплатно участвовать в уроках, благодаря чему он получает стипендию. Иллидж говорит о Райте: «Я бесконечно благодарен ему и расторопным бациллам в его гландах. Если б не они, я бы занялся дядюшкиным делом по починке обуви в Ланкашире. От таких вещей и зависит жизнь человека – от совсем абсурдной случайности, одной на миллион».
Амиэль, Дневник, 16 ноября 1864 г.
Некоторые «люди» настолько глупы, что не отдергивают рук от огня, не убегают от приближающегося автомобиля, не могут сами есть. (См. A. F. Tredfold, Mental Deficiency, о крайних типах идиотизма). С другой стороны, есть обезьяны Кёлера, пользующиеся орудиями (и даже изготовляющие их), а также шимпанзе, которые могут научиться мастерски кататься на велосипеде и роликовых коньках, не говоря уже о том, что они с удовольствием курят. Что, спрашиваю я, заставляет говорить, что первых, несомненно, ждет загробная жизнь, а для вторых она невозможна?
Из стихотворения Уильяма Хенли Непокоренный в переводе В. Рогова. – Прим. пер.
У.Э. Хенли, по меньшей мере, признавал, что боги могли даровать ему душу, которой они не могут угрожать; а вот Копьеносец А. У. Хаусмана не делал таких уступок «тому зверю и подлецу, что сотворил этот мир»:
«И как мне быть с путем неверным
Людей и Бога самого?
Я странствую, пронизан страхом,
По миру, что создал чужак.
Их ждет триумф: любой ценою,
Безумцев с сильною рукою.
И раз, душа моя, взлететь
Не можем мы к иным планетам,
Нам нужно следовать чужим
Законам их, по мере сил».
Last Poems, рр. 14 ff.
Это подлинная картина ада, в который каждый из нас время от времени попадает: но это ад именно потой причине, что он совершенно не реалистичен, не отвечает фактам.
F. Н. Bradley, Essays on Truth and Reality, p. 435.
И, конечно же, традиция сама организована в виде бесконечно разнообразных групповых закономерностей. Приведу лишь один пример: Ф. Трэшер (в своей замечательной книге Банда) говорит, что, когда он изучил сотни американских банд, выяснилось, что каждая банда – мир с особым психологическим климатом; и индивиды, изгнанные из банды, не могли адаптироваться к задачам нормальной жизни. Автор делает вывод, что реформы происходят благодаря группе, а не индивиду.
Это древнегреческое слово означало, помимо прочего, «частное лицо», «индивида». – Прим. пер.
Одни учат, что кантовские категории привносит общество, другие – что они присущи нам от природы. Я говорю, что верно и то, и другое. Два этих учения реально различаются лишь тем, что первое обращается от индивида к сообществу в пространстве, а второе – от индивида к сообществу во времени. В любом случае, онтогенетически или филогенетически, индивиду приходится сливаться с обществом: несомненно, мы приобретаем свою человечность «социальным путем», вопрос в том, когда это происходит. Джон Дьюи (напр., Reconstruction in Philosophy, р. 140) решительно выступает за социальную природу нашего мышления; впрочем, он не столь радикален, как Дюркгейм (Formes El mentaires de la Vie Religeuse, стр. 18), который превращает пространство и время в «коллективные репрезентации» – продукты такого социального опыта, а не его условия.
Ид (см. Я и Оно) Фрейда – одновременно источник нашей инстинктивной энергии и «Оно» – то, что мы обычно помещаем вне своего «я», например, когда говорим: «Я дал волю своим чувствам».
В книге Ребенок-волк и ребенок-человек (Wolf Child and Human Child) Арнолд Гезелл излагает эту историю подробно и с фотографиями. Сейчас вряд ли можно считать (как делает Макдугалл, см. The Energies of Men, p. 108) такое состояние ребенка с нормальными способностями в случае совершенной оторванности от общества просто выдумкой. Существуют другие задокументированные случаи (например, Дина Саничар, ребенок-волк из Сикандры, и Виктор, дикий мальчик из Аверона), но потенциальная нормальность этих детей вызывает больше сомнений. Возможно, самый последний из известных случаев – случай мальчика-бедуина, который питался травой; его нашли в стаде газелей в сирийской пустыне. Дэйли Мэйл от 22 августа 1946 г. опубликовала его фотографию. Не могу судить, насколько правдивы были эти сообщения.
Эти факты противоречат идее philosophus autodidactus (Самосовершенствование человеческого разума (лат.). – Прим, пер.), измышлению нашего тщеславия: например, в романе XII в., написанном Ибн Туфайлем, герой, брошенный на необитаемый остров совсем ребенком, становится мудрецом и святым, просто созерцая дела Бога. Когда, наконец, он находит Коран, то оказывается, что эта книга лишь подтверждает то, что он уже узнал от природы. Ср. учение Руссо (Эмиль, IV, Исповедь веры савойского викария) о доброте первобытного человека; и вообще романтический миф о благородном дикаре.
История животных, VIII.
Contributions to Analytical Psychology, p. 317: «Ребенок развивается из изначально бессознательного и животного состояния к сознанию; сначала к первобытному сознанию, а затем постепенно ко все более цивилизованному сознанию».
Профессор Джордж X. Мид (Mind, Self and Society, p. 224 и далее) проводит различие между «частично социальным видением разума» («социальный процесс предполагает разум и в некотором смысле является продуктом разума») и «правильным» его видением, а именно: «разум предполагает социальный процесс и является его продуктом».
Согласно Дж. Элиоту Смиту, все игры с мячом «представляют собой «видоизмененные пережитки соревнований Осириса, в которых представители сторон-соперников боролись за мумию царя-бога или его голову, мяч». Human History, р. 311. О предполагаемом происхождении флага из пуповины короля говорится на с. 331 и далее той же книги.
Сэр Томас Браун (Сад Кира, III. 23) говорит об «открытых и видимых семенникаху растений», а Фехнер (Nanna oderdas Seelenleben derPflanzen), который считал, что овощ – это вывернутое наизнанку животное, замечал, что то, что для этого растения – высшее украшение, постыдно у людей. Фехнер предполагает, что чувственная жизнь, высшая форма жизни, на которую способны растения, в их случае чиста и прекрасна, тогда как в нас она угрожает нашей высшей жизни и поэтому находится под подозрением.
Ср. W. В. Hocking, Human Nature and its Remaking, p. 177.
Ср. Дэйли Мэйл от 27 марта 1946 года.
Robert Eisler, The Royal Art of Astrology, p.13.
Sartor Resartus, II. 3.
Ср. L. Т. Hobhouse, Mind in Evolution, p. 380.
Nicodemus, Renascence, р. 35. См. Burke (Reflections on the Revolution in France): «Многие из наших мыслящих людей, вместо того чтобы развеивать типичные предрассудки, применяют свою проницательность для раскрытия тайной мудрости, которая обитает в них».
Christian Mysticism, р. 259.
Так, Юнг пишет: «Любой цивилизованный человек, каким бы ни было его сознательное развитие, на глубинных уровнях своей психики остается архаичным человеком. Как человеческое тело связывает нас с млекопитающими и имеет множество рудиментов, характерных для более ранних этапов эволюции, восходящих даже к эпохе рептилий, так и человеческая психика – плод эволюции, если проследить его до самых истоков, содержит в себе бесчисленные архаические черты. Modern Man in Search of a Soul, p. 144.
См. И. П. Павлов. Условные рефлексы и Лекции об условных рефлексах, где утверждается, что любое выученное поведение, каку животных, так и у человека, состоит из условных рефлексов.
The Instincts of the Herd in Peace and War, p. 44.
Pain, Sex and Time, p. 292.
Обычно считается, что Супер-эго имеет филогенетическую или родовую основу, а также формируется на основе нравственных установок родителей и учителей, которые учат ребенка отличать хорошее поведение от плохого. Оно обретает отчетливые очертания очень рано и является менее податливым, чем поверхностное «сознание». В каком-то смысле (указывает Фрейд) человек куда более нравственен, чем думает.
См. в особенности работы Фрейда Будущее одной иллюзии, Недовольство культурой, а также За пределами принципа удовольствия, где он отрицает, что в человеке есть стремление к совершенствованию: видимость такого стремления возникает «в силу подавления инстинкта, на котором построено самое ценное в человеческой культуре».
«Любая психологическая закономерность является предопределенной, и внутри клетки плоти и памяти сборище таких закономерностей свободно не больше, чем отдельные элементы. Говорить о свободе в отношении поступков, которые на самом деле предопределены – безумие». Aldous Huxley. After Many a Summer. P. 272.
Пер. К. Чуковского. – Прим. пер.
Обнаружено, что «меченые атомы» фосфора, азота и т. д. начинают функционировать в белке мозга и мышц через несколько минут после того, как попадают в организм. «В живом организме атомы непрерывно „выходят на обед"… из молекул, частью которых являются, а другие приходят, чтобы занять их место». Joseph Needham, This Changing World (Ed. Brumwell), p. 36.
Можно привести сотни примеров действия закона, по которому благо перестает быть собой, когда мы за него цепляемся. См., например, C.S. Lewis, Perelandra, р. 93.
Our Knowledge of the External World, p. 102. Ср. co словами Уильяма Джеймса: «Величайшим достижением здравого смысла, после открытия единого Времени и единого Пространства, вероятно, является представление о постоянном существовании вещей. Когда погремушка впервые выпадает у ребенка из рук, он не ищет, куда она делась. Не-восприятие он принимает как уничтожение». Selected Papers on Philosophy, p. 294; The Meaning of Truth, p. 63.
В типичном случае дробление личности на две фазы, сменяющие друг друга, – основную и менее постоянную второстепенную фазу – связано с тем, что у них очень разные цели. В основной фазе пациент забывает, что делает во второстепенной; а во второстепенной фазе обычно помнит то, что делал в основной, но приписывает это другой личности. См. McDougall, Outline of Abnormal Psychology, pp. 482, ff; а также, Morton Prince, Clinical and Experimental Studies in Personality, где описывается знаменитый случай Бошампа.
Согласно ассоциативной теории телепатии Уэйтли Карингтона, у нас имеется общее подсознание, общее хранилище бессознательного, и ассоциации, созданные одним человеком, как правило, работают и для другого (Telepathy, VI). Отчасти подобные взгляды высказывают Д. Н.У. Тиррелл и Г.Х. Прайс.
Юнг (Psychology and Religion, рр. 13, ff.) проводит различие между комплексами, вытесненными из сознания, и теми комплексами, которые осознаются лишь тогда, когда вторгаются в сознание под маской навязчивости. Неудивительно, комментирует он, что мы втайне боимся неизведанных опасностей души: наш страх имеет серьезные основания.
Мысли, XI. В таком же ключе Ф.Х. Брэдли говорит, что душа сохраняется «лишь до тех пор, пока сохраняется конкретная цель». Appearance and Reality, р. 304.
Emerson, Circles.
Religion in the Making, p. 109. Л.Т. Хобхауз (Mind in Evolution, p. 339) заявляет, что это научный факт: бизнесмен, который целый день пытается обыграть своих соперников, – другой человек, чем отец, который вечером играет со своими детьми.
F. Н. Bradley, op. cit., р. 256. Джеральд Хёрд сравнивает такие «перерождения» с метаморфозами насекомых (The Creed of Christ, pp. 155, 181). Отом, что обращение нормально (и даже необходимо), см.: William Brown, Mind and Personality, p. 262.