Именно из-за Дейвиса Кобба я стала переводить мобильный в бесшумный режим по ночам. Я игнорировала звонки Дейвиса – он всегда звонил после одиннадцати вечера, всегда по дороге домой из бара. Звонил упрямо.
Дейвис Кобб владел прачечной в городе и подрабатывал в школе тренером по баскетболу, но при первой нашей встрече я этого не знала. Мы познакомились в окружном управлении, где я заполняла документы.
Я приняла Дейвиса за учителя. Все его знали. Всем он нравился. Ему говорили:
– Привет, Дейвис, ты знаком с Лией? С осени вы будете работать вместе.
Он улыбался.
Дейвис Кобб предложил выпить в ближайшем баре – на пальце кольцо, разгар дня, «можете поехать за мной в своей машине». Приглашение казалось обычным проявлением гостеприимства. Дейвис же казался многогранной личностью – пока однажды ночью эта личность не заявилась ко мне на порог…
Навстречу по коридору шла Кейт (мисс Тернер) – хмурилась своим мыслям и меня не замечала. Когда мы поравнялись, она схватила меня за руку и торопливо поделилась тайной:
– Спрашивают, как вел себя с нами Дейвис Кобб, не было ли чего неподобающего. Спрашивают быстро. Очень быстро.
Внутри все сжалось. Есть ли какие-нибудь доказательства? Распечатки телефонных звонков? Не из-за них ли динамик над головой проскрипел мое имя?
– Ты как? – Кейт словно прочла что-то в моем молчании.
Наши классы были расположены друг напротив друга, и за несколько месяцев такой «близости» Кейт стала мне симпатична. Теперь я переживала, не слишком ли она догадлива.
– Жутковатая история. – Я изобразила растерянность. – Спасибо за предупреждение.
В канцелярии перед дверью в конференц-зал стоял Митч Шелдон. Словно охранник: руки скрещены на груди, ноги на ширине плеч; даже мокасины и штаны цвета хаки. При моем приближении он опустил руки. Митча я, пожалуй, назвала бы своим здешним наставником и другом, однако сейчас его лицо было непроницаемо.
За открытой дверью в конференц-зал двое мужчин в темных пиджаках сидели за овальным столом и пили кофе из одноразовых стаканчиков.
– Что случилось? – спросила я.
– Господи. – Митч понизил голос и подался ко мне. – Утром забрали Дейвиса Кобба – за нападение. Я сам только узнал. Приехал сюда, и звонки так и посыпались! Пресса, родители…
В приемной канцелярии, чьи стеклянные окна смотрели на школьный вход, действительно оказалось полно полицейских. Тео не соврал. Но ни там, ни здесь – в коридоре за приемной – не наблюдалось ни одного учителя. Только Митч и я.
Он кивнул на двери зала.
– О тебе спрашивали. – Сглотнул. – Беседуют со всеми женщинами, но тебя назвали по имени.
Вопрос на грани обвинения.
– Спасибо, Митч.
Я вошла в зал и закрыла за собой дверь. Я ошиблась – полицейских было трое. Двое мужчин в одинаковой одежде – видимо, внутрицеховый дресс-код – и женщина в штатском.
Мужчина, сидевший ближе, встал – я разглядела жетон у него на ремне – и окинул меня оценивающим взглядом.
– Лия Стивенс?
– Да.
Я одеревенела, свесив по бокам руки, – беззащитная, словно экспонат в витрине.
Полицейский протянул руку.
– Детектив Кайл Донован.
Из двух мужчин он был моложе, выглядел более ухоженным и представительным. Я приняла его за главного. Может, это объяснялось его хорошей физической формой и прямым взглядом – а может, моей предвзятостью. Мне нравились мужчины такого типа.
Я пожала руку сперва младшему копу, затем, перегнувшись через стол, – старшему.
– Детектив Кларк Эган, – представился тот.
Короткие, с проседью, баки; фигура не такая крепкая, как у коллеги, да и глаза без блеска. Детектив Эган склонил голову набок, затем переглянулся с детективом Донованом.
– Элисон Конуэй. – Роль по-прежнему не ясна, деловой костюм, волнистые светлые волосы до плеч.
– Спасибо, что согласились на встречу, – произнес Донован.
Будто я могла не согласиться. Он сел и указал на кресло напротив.
– Всегда пожалуйста. – Я тоже села. – Слушаю.
– У нас лишь несколько вопросов. Дейвис Кобб. Вы его знаете?
– Конечно. – Я скрестила ноги и постаралась придать себе расслабленный вид.
– Давно? – продолжал Донован.
– Мы познакомились в июле, когда я проходила регистрацию в окружном управлении.
Отпечатки пальцев, тест на наркотики, проверка анкетных данных. Учителя и полицейские, последний оплот незапятнанных профессий. Вас изучают лишь на предмет уголовного прошлого, гражданские иски никого не интересуют. «Почти» не считается. Шестое чувство – тем более. Сколько разных лазеек! Сколько нюансов, о которых не расскажет ни один список правонарушений и вождений в нетрезвом виде.
Взять, к примеру, Дейвиса Кобба…
– Вы дружили? – спросил детектив Донован.
– Да нет. – Я старалась не ерзать, с переменным успехом.
– Он общался с вами напрямую? Звонил?
Я кашлянула. Вот оно. Доказательство, причина, по которой меня выдернули из класса. Осторожно, Лия.
– Да.
Детектив Донован встрепенулся, в глазах вспыхнул огонек.
– С вашего согласия? Вы сами дали номер?
– В школе есть каталог, там указаны наши телефоны. Мы все имеем доступ к информации.
И телефоны, и адреса, как выяснилось.
– Когда Дейвис Кобб звонил вам последний раз? – вмешался детектив Эган.
Я решила: раз спрашивают – значит, знают. Ждут подтверждения, доказательств моей благонадежности.
– Вчера вечером, – сообщила я.
Детектив Донован неотрывно смотрел на меня, слушал, но не записывал, ручка висела в воздухе.
– О чем вы говорили?
– Мы не говорили. – Я поджала губы. – Голосовое сообщение.
– Что в нем было?
– Я его удалила.
Идея принадлежала Эмми. Несколько недель назад она хмуро кивнула на телефон у меня в руках – что, опять козел Кобб? – и, получив утвердительный ответ, заявила:
– Ты не обязана слушать его послания. Можешь просто удалять.
Столь пренебрежительное отношение к информации показалось мне запредельным, однако было в этом и что-то необъяснимо притягательное: сделать вид, будто никаких посланий не существовало вовсе.
Детектив Эган открыл рот, но женщина – Элисон Конуэй, роль не ясна – его опередила.
– Часто такое бывает?
Из распечатки телефонных звонков они знали, что часто.
– Да. – Я положила руки на стол. Передумала. Убрала вниз.
Детектив Донован подался вперед – руки на столе, голос тихий.
– Почему Дейвис Кобб звонит вам каждый вечер, мисс Стивенс?
– Понятия не имею, я не беру трубку.
Вовремя я спрятала руки – они сами собой сжались в кулаки, костяшки наверняка побелели.
– Почему вы не берете трубку? – поинтересовался Донован.
– Потому что он названивал мне пьяный, раз за разом. Вы бы на моем месте снимали трубку?
Кобб упивался этой привычкой. Тяжелое дыхание, ночные звуки, шум ветра – когда я еще слушала сообщения, пыталась расшифровать. Будто знание само по себе было способом дать отпор. Однако вместо уверенности я ощущала смутное беспокойство. Видимо, Кобб хотел внушить мне, что он рядом. Наблюдает.
За дверями зала стоял Митч Шелдон и наверняка подслушивал.
– Какие у вас были отношения? – вновь вмешался Эган.
– Пьяный Дейвис Кобб названивал мне поздними вечерами, детектив, вот и вся суть наших отношений.
– Он вам угрожал?
– Нет.
Ты одна дома, Лия? Не интересно, кто на тебя сейчас смотрит?
Голос настолько тихий, что я прижимала телефон к уху и гадала – а вдруг Кобб тут, по другую сторону стены?
– Его жена знала? – спросил Эган, подразумевая нечто большее.
Я помолчала.
– Нет. Можно смело считать, что жена не знала.
Задолго до звонков случился субботний вечер: шум машины на улице, урчание двигателя тише и ровнее, чем у автомобиля Джима. Эмми спала, я читала в гостиной. Шаги – и на крыльце, словно привидение, вдруг возник Дейвис Кобб. Постучал в стеклянные двери, глядя прямо на меня.
– Лия, – выдохнул он, когда я, словно приглашая, чуть раздвинула двери.
От него пахло спиртным, он наклонялся все ближе, запах смешивался с ароматом ночного воздуха. Пришлось придержать двери рукой, чтобы Дейвис не распахнул их во всю ширь.
– Ну же, – бормотал он. – Я думал, мы друзья.
Только подразумевал совсем другое.
– Поздно. Ты все неправильно понял. – Я задержала дыхание.
Пожалуйста, пусть ситуация как-то рассосется…
– Считаешь себя выше всех нас, а, Лия?
Я помотала головой. Я так не считала.
– Уйди, пожалуйста.
За спиной у меня скрипнуло, где-то в глубине коридора, и Дейвис наконец отступил в ночь. Я всматривалась в темноту, пока двигатель его машины не затих вдали.
Я обернулась – из полумрака своей комнаты выглядывала Эмми.
– Все нормально?
– Просто парень с работы. Дейвис Кобб. Уже ушел.
– За руль ему нельзя, – заметила Эмми.
– Нельзя, – согласилась я.
В конференц-зале было тепло. Эган поерзал, шепнул что-то Конуэй. Донован наблюдал за мной.
– Кобб напал на женщину? О которой все говорят, Бетани Джарвиц? – спросила я, глядя Доновану в глаза.
– Вас бы это удивило? – задал он встречный вопрос, и внимание остальных вновь переключилось на меня.
Я помолчала. Раньше, до встречи с Эмми, я бы ответила «да».
– Нет.
Во взгляде детектива Донована мелькнуло нечто, похожее на сочувствие. Мне это не понравилось.
– У вас есть на то причины? – осведомился он.
Дейвис Кобб женат, уважаемый член общества, владелец небольшого бизнеса, баскетбольный тренер в старшей школе. Давным-давно, когда меня жестоко ткнули носом в реальность, я узнала, что все эти характеристики яйца выеденного не стоят. Так чему тут удивляться?
– В общем-то нет, – ответила я.
Донован подался ближе, оглядел меня – коротко, деловито.
– Вы знаете Бетани Джарвиц, мисс Стивенс?
– Нет.
Он достал из папки фото, постучал ребром о столешницу, словно что-то взвешивая. Наконец принял решение и бросил фотографию на стол. Развернул лицом ко мне.
– О… – выдохнула я.
Похоже, Дейвису Коббу нравились женщины определенного типа: с каштановыми волосами и голубыми глазами, с широкой улыбкой и тонким носом. Девушка на снимке выглядела смуглее – а может, просто загар? – и волосы носила длиннее, и между двумя передними зубами виднелась небольшая щель, но схожестей было больше, чем различий. Окажись в моем классе настолько похожие ученицы, я напоминала бы себе: Бетани – та, которой нужны брекеты.
– Ее обнаружили меньше чем в миле от вашего дома, в темное время суток.
В темное время суток нас запросто можно было бы спутать.
Кто-то хрустнул пальцами под столом.
– Мы просим вас дать официальные показания, – сказал Эган и кивнул на Элисон Конуэй.
Вот тут-то ее роль и прояснилась. Элисон Конуэй должна взять у меня показания. Она – адвокат жертвы и просто женщина, которая проявит такт при обсуждении деликатной темы.
– Нет, – возразила я.
Я не желаю впутываться ни во что, ни при каких условиях. У меня новая жизнь, и имя мое должно быть чистым. Я больше не стану открываться всем подряд.
До отъезда из Бостона, до того, как там запахло жареным, я встречалась с Ноем уже полгода, а дружила и того дольше. Мы работали в одной газете, и конкуренция нас только подзадоривала. Однако я ошибалась, считая его похожим на себя. Именно Ной меня выдал. Именно Ной разрушил мою карьеру. Впрочем, он наверняка сказал бы, что я сама во всем виновата.
Участие в этом деле уничтожит то хрупкое равновесие, которого удалось достичь в Бостоне. Мне лучше исчезнуть, мое имя не должно попасть в прессу, не должно быть связано с правоохранительными органами.
– Это поможет расследованию, – произнес Донован, и Конуэй бросила на него быстрый взгляд.
– Нет, – повторила я.
– Если Дейвис Кобб вас преследовал… – начала она. Голос звучал мягко, душевно. Сиди Элис Конуэй ближе, она бы наверняка попробовала взять меня за руку. – Ваши показания помогли бы расследованию. Помогли бы Бетани и вам. Уберегли бы других.
– Без комментариев, – заявила я, и Конуэй посмотрела на меня с подозрением.
Это был шифр, который означал – отвалите! Или – я не разрешаю упоминать свое имя в печати! Или – ищите себе другого стукача! Однако здесь такого шифра, похоже, не понимали.
Я отодвинула стул, и до них наконец дошло.
– Спасибо, мисс Стивенс, что уделили нам время. – Кайл Донован встал и протянул мне визитку.
В прошлой жизни я истолковала бы его взгляд как проявление симпатии. И мне бы это понравилось.
Я пошла к выходу. В дверях помедлила.
– Надеюсь, с ней все будет хорошо.
Я оказалась права. Митч ждал за дверью.
– Лия, – позвал он, когда я проходила мимо.
Значит, дело серьезное, раз в школьных стенах употребили мое имя.
– Мне нужно в класс, Митч, – не остановилась я.
Прошла мимо административных кабинетов и через черный выход попала из канцелярии прямиком в аудиторное крыло.
Во время уроков школа казалась совсем другим существом. Где-то в конце коридора упал карандаш, медленно покатился по полу. В туалете спустили воду. Мои шаги звучали гулко и отчетливо.
Переступив порог класса, я наконец выдохнула. Пронесло! И тут наткнулась на Кейт Тернер – в мое отсутствие она без устали порхала между нашими классами, присматривала за моими учениками, загрузив их какой-то работой. «Порядок?» – одними губами произнесла Кейт. Она, видимо, вмешалась, когда поняла, что меня допрашивают гораздо дольше ее.
Я благодарно кивнула, изобразив беспечность. «Полный порядок».
После ухода Кейт Иззи Марон подняла руку. Остальные зачарованно наблюдали.
– Да, Иззи?
За спиной тикали часы. На улице урчал двигатель. Пчела билась о стекло.
– Нам интересно, мисс Стивенс, почему о тренере Коббе решили поговорить с вами.
И я поняла – не пронесло, нет.
– Возвращайся к работе.
Ко мне были прикованы взгляды всех учеников. В кои-то веки я пробудила в них то, о чем давно мечтала, – интерес к себе. Заслужила их безраздельное внимание, вызвала благоговейный трепет.
Я села за стол, открыла свою школьную электронную почту и удалила все письма одним щелчком мышки. Так проще, чем выбирать сообщения Кобба, – все равно в них одно и то же. Наверняка они продолжат свое существование где-нибудь в воздухе, но с земной поверхности их лучше стереть…
Городок, как и я, находился в процессе изменений. Едва переехав, я ощутила с этим местом некое родство. Школа была новенькая, с иголочки, свежевыкрашенная, классы оборудованы по последнему слову техники. В первый день работы во время ознакомительной экскурсии Кейт заметила: «Просто мечта по сравнению с моей предыдущей школой». Не нужно стоять в очереди к принтеру или за неделю подавать заявку на проведение телеурока. Всех нас ждала новая жизнь.
Контингент школы состоял из старичков и новичков: людей, живших тут из поколения в поколение, семей бывших шахтеров, тех, кто не уехал во времена кризиса; и нуворишей, появившихся в городе одновременно с центром обработки данных и принесших с собой надежду на возрождение экономики. Я предвкушала, как стану частью этого возрождения, – вместе со школой, которую открыли в связи с притоком населения. Нас много, мы заодно. Сообща делаем важное дело.
Однако выходило иначе. Рабочие места предназначались не для тех, кто жил здесь раньше. Новые предприятия везли с собой и новых сотрудников. Школы увеличивались в размерах, делились и меняли категории, границы районов перекраивались, возникала потребность в учителях. Во мне – с моим дипломом журналиста, практическим опытом и желанием перебраться в какой-нибудь медвежий угол.
Иззи Марон чавкала жевательной резинкой: и потому, что не должна была жевать на уроке, и потому, что знала – никто ей не запретит. Вертела в пальцах карандаш, внимательно смотрела на меня.
Иззи принадлежала ко второй группе, нуворишей. Вела себя так, словно огромный несуразный дом в безликом районе и безбедная жизнь в медвежьей глуши – повод для гордости.
Порой я из последних сил сдерживала себя, чтобы не встряхнуть Иззи за плечи и не прошептать ей в ухо: «Ты посещаешь бесплатную государственную школу в богом забытой глуши. За пределами этого городка ты – никто, ноль без палочки. Тебя там просто сожрут».
М-да. Лучше мне молчать.