Студент, процитировавший слова Наполеона о том, что ключ к завоеванию Европы лежит в трех городах – Москве, Петербурге и Киеве, – точно предугадал первый этап экспансии «Гилеля» в бывшем СССР. К концу 1995 года настало время открыть отделение «Гилеля» и в Киеве, помимо Москвы и Петербурга.
Еврейской общине Киева более тысячи лет, она перенесла много страданий, в том числе татаро-монгольское завоевание 1200-х годов, казацкие бунты 1600-х, декрет Николая I о выселении евреев из больших городов в начале 1800-х, погромы конца 1800-х и начала 1900-х, ужасы нацистской оккупации. В 1941 году более 100 тысяч евреев были убиты и закопаны в землю эсэсовцами и местными коллаборационистами в Бабьем Яре под Киевом. В советские времена украинское общество было отравлено антисемитизмом, что привело к исходу евреев с Украины сразу после того, как стала возможна эмиграция. Однако в 1991 году Украина объявила себя независимой, была возвращена свобода вероисповедания, и еврейская община начала восстанавливаться.
Итак, мы сосредоточили свои усилия на Киеве, где проживала третья по численности еврейская община в бывшем СССР после Москвы и Петербурга; я посетил город после Песаха в 1995 году.
Меир Зизов, обаятельный и энергичный местный представитель «Джойнта», принял меня в Киеве и показал мне город. Мы посетили верховного раввина Яакова Блейха, руководителей Еврейского агентства и «Натива», директоров всех местных еврейских организаций. Выяснилось, что в Киеве уже функционирует как минимум пять молодежных организаций: клуб «Макор», который спонсирует рабби Блейх, молодежная группа Еврейского агентства, программа «Натива», спортивный клуб «Маккаби» и клуб «Авив», спонсируемый Международным университетом Соломона. Наши собеседники считали, что еще одна молодежная организация Киеву совершенно ни к чему.
Клуб «Авив» показался мне наиболее организованным. Руководил им Йосеф (Осик) Аксельруд, серьезный молодой специалист, сумевший завоевать любовь и уважение других членов клуба. При этом «Авив» напоминал мне университетский студенческий клуб: жесткие правила и процедуры приема, упор на социальные программы.
В начале 1995 года в Международный центр «Гилеля» в Вашингтоне пришло письмо от Аркадия Монастырского, который назвался общинным лидером из Киева и просил рассмотреть вопрос об открытии студенческой программы «Гилеля» в его общине. Письмо переправили мне в Израиль, я на него ответил, выразив надежду, что рано или поздно в Киеве появится отделение «Гилеля». Когда мы с Аркадием встретились весной 1996 года, он напомнил мне о своем письме и предложил всестороннюю помощь и содействие в этом начинании. Монастырский стал ключевым еврейским лидером в Киеве, человеком, которого стремились сделать своим представителем очень многие западные еврейские организации. Он с гордостью перечислил все организации, которые на тот момент представлял или в которых председательствовал. Я про себя подумал, не является ли он одновременно и президентом, и всеми наличными членами.
Меня заинтриговала фамилия Аркадия – Монастырский, я спросил о ее происхождении. Он ответил, что изначально фамилия их была Коган, поскольку они ведут происхождение от клана жрецов Израиля. Несколькими поколениями раньше они сменили фамилию на «Монастырские», чтобы защититься от антисемитизма; этим рассказом он намекал на то, что предки его были видными религиозными деятелями.
Эта история напомнила мне случай в Нью-Йорке с шофером моей сестры Рейчел, Октавио. Октавио эмигрировал из Португалии. В каждый мой приезд в Нью-Йорк он за рулем делился историями о своей юности и семье. Я рассказал ему о пребывании евреев в Испании и Португалии, о том, что это был золотой век нашего народа, о том, как всё трагически завершилось в 1492 году изгнанием евреев с Иберийского полуострова. Я сказал Октавио, что некоторые евреи стали марранами: они вынуждены были креститься, но втайне продолжали придерживаться еврейской веры. Однажды, вернувшись из поездки в Португалию к родным, Октавио удивил меня, поведав, что провел исследование и отыскал у своей семьи еврейские корни. Его фамилия по-португальски означает «груша», а евреи из этой части страны, принимая христианство, брали в качестве фамилии названия фруктов, тем самым подавая другим тайным иудеям сигнал о своей идентичности. В фамилии Аркадия Монастырского в очередной раз повторился стандартный эпизод из еврейской истории.
Единственными киевлянами, заинтересованными в открытии в городе отделения «Гилеля», оказались Аркадий и Мейр Зизов. Профессор Александр Розенфельд, ректор и основатель Международного университета Соломона в Киеве, по ходу моего к нему визита проявил редкостную галантность, однако без обиняков предложил мне пойти с моим «Гилелем» куда подальше. Осик Аксельруд, директор студенческого клуба «Авив», предложил мне встретиться с его руководителями. Они вели себя любезно, однако решительно заявляли, что вполне довольны существующим клубом и не хотят никаких перемен.
Я уже готов был собрать вещи и с пустыми руками отправиться восвояси, вот только по ходу разговоров с другими студентами и с руководителями общины мне стало ясно, что без «Гилеля» здесь никак. Я осознал, что заручиться поддержкой общины смогу лишь в том случае, если так или иначе сумею убедить студентов из «Авива», что «Гилель» им нужен. Но как это сделать? Чтобы найти ответ на этот вопрос, потребовалось еще раз прилететь в Киев через Москву.
В октябре 1995 года я провел три замечательных дня со студентами из московского «Гилеля». То, что еще год назад казалось невозможным, претворялось в Москве в реальность: с помощью «Гилеля» разрозненное еврейское студенческое сообщество превращалось в единую, деятельную, гордую собой общину. Следующей остановкой стал Киев. В самолете я сообразил, что могу показать киевским студентам московский «Гилель» – тогда они наверняка захотят, чтобы «Гилель» был и в Киеве. Я сказал Осику и его товарищам, что готов полностью оплатить перелет, проживание и питание семи активистам «Авива», отвезти их на четыре дня в Москву, дать возможность пообщаться со студентами из «Гилеля». От такого предложения они не смогли отказаться. Для украинцев провести четыре дня в Москве – все равно что для израильтян съездить в Диснейленд, а тут еще и совершенно бесплатно! Успех моего плана превзошел самые смелые ожидания. Вернувшись из Москвы, эти семеро студентов не успокоились, пока не убедили всех – студентов, Осика, профессора Розенфельда и прочих, что «Гилель» им необходим. Путь был свободен. Держись, Наполеон!
27 ноября 1995 года я объявил об открытии в Киеве отделения «Гилеля» под руководством Йосефа Аксельруда. Местные еврейские лидеры выразили свою полную поддержку и с нетерпением ждали начала деятельности «Гилеля» в их городе.
Я принял Осика в семью «Гилеля» и возложил на него задачу «обеспечить в Киеве выживание евреев как евреев через наполнение их жизней идишкайтом». В письме к Осику я указал, что мир «Гилеля» в бывшем СССР зиждется на трех столпах: еврейский народ, еврейские традиции и культура, еврейское государство. Киев был родиной мечтателей, героев, строителей еврейского государства. Здесь или поблизости родились и жили многие из тех, кто оставил важный и незабываемый след в истории нашего народа и в возрождении Государства Израиль, в том числе Голда Меир и Шолом-Алейхем. Нам нужно было придумать, как склонить умы и души здешней молодежи к бережному, уважительному отношению к земле и народу Израиля.
Первым заданием Осика стал поиск в Киеве физического дома для «Гилеля». Он начал присматривать квартиру – нашлась подходящая, с комнатой под кабинет и второй под общие встречи. Располагалась она неподалеку от метро, но далеко от соседей, которых могли бы побеспокоить шумные студенческие мероприятия. Официальное открытие состоялось в феврале и приняло общегородские масштабы: были приглашены члены правительства и лидеры еврейской общины. По Киеву были распространены рекламные листовки, в которых описывались цели и деятельность «Гилеля».
Превращение «Авива» в «Гилель» заняло некоторое время: старые привычки не изменишь в одночасье. Закрытому клубу «Авив» пришлось учиться открывать свои двери для всех. Осик оказался одним из самых творчески одаренных, мудрых, деятельных и трудолюбивых профессионалов, с которыми мне выпало счастье работать. Со временем он стал мне как кровный брат – это человек выдающейся внутренней целостности и талантливый лидер, к которому я отношусь с бесконечным доверием и в котором не сомневаюсь. Для студентов Осик – своего рода Гамельнский дудочник, заботливый опекун, предмет восхищения и любви. Под его руководством киевский «Гилель» креп и мужал, сделавшись флагманом еврейского ренессанса на Украине. Киевское отделение, как и московское, стало испытательной площадкой для новаторских инициатив, впоследствии распространившихся по всему бывшему СССР. Школа мадрихов,