4
Треть мили мы одолели в считаные мгновения. О, как я любила радость преследования, восторг погони!.. Благодаря мастерству бывалых матросов, что ходили по морям задолго до моего рождения, наши могучие паруса поймали течение и, помогая капитану, понесли корабль вперед. Что за гонка! Каждый рывок, каждый толчок был подчинен единой цели. Под нами ослепительно сверкало солнце, посылая вверх закрученные стрелы белого света.
Мир ожил.
– Готовь гарпуны! – скомандовала капитан, и мы, ученицы, повиновались: быстрыми движениями плавников и мышц продвинули гарпуны по оплетавшей наши бока канатной сети и поместили их в дула гарпунных пушек, плотно примотанных к груди. Передовые технологии позволяли нам осуществлять выстрел движением одной-единственной мышцы грудного плавника.
– Уже близко. Мы вот-вот все увидим, – сказала Трежер.
– Неужели? – огрызнулась капитан. – Не ты ли говорила, что цель в лиге от нас и справа от центра?
Поделом Трежер, давно следовало сбить с нее спесь. С нашим капитаном всегда надо быть начеку: она ничего не забывает и ничего не упускает из виду.
Впрочем, цель действительно была близко. Я шла с нужной стороны, и мои щелчки возвращались все быстрее. Добычу мы пока не видели: поверхность Бездны пенилась и бурлила, затрудняя видимость.
– Готовь сети! – скомандовала капитан матросам на корабле. Но те уже и так догадались о ее намерениях: сети были наготове. Стоило нам загарпунить жертв – убить или лишить сознания, – наши матросы живо собрали бы трупы. Вся добыча без остатка шла в дело: из костей вытапливали сало для изготовления мыла, из кожи шили паруса, а мясо, для нас несъедобное, привлекало великое множество живности – ешь сколько хочешь!
Однако главным образом (в этом состоит парадокс всех войн) мы охотились на них, чтобы они не охотились на нас. И наоборот.
– Вот он! – закричала Виллем.
И действительно: из пены Бездны поднимались…
…гнутые бока человечьего корабля.
