И оживут слова. Часть III - читать онлайн

Глава 8

– Какая ранняя нынче осень, брат Альгар, – негромкий голос Алвара звучал как всегда до отвратительного жизнерадостно. – Или тут всегда так?

– Это моя вторая осень здесь. Не могу сказать, – негромко откликнулся Альгидрас и демонстративно уставился на спутника Алвара.

Я тоже не могла отвести от него взгляда. Это был довольно молодой мужчина невысокого роста. Левая половина его головы была обрита наголо, на второй половине волосы были заплетены в мелкие косички. Левая бровь тоже отсутствовала. Сам он был темноглаз, темноволос, и все это вместе выглядело слегка пугающе. Он, вероятно, принадлежал к касте воинов, потому что первое, что он сделал, – окинул комнату цепким взглядом. На мне его взгляд едва задержался – кажется, Альгидрас интересовал его куда больше.

– Кто это? – так и не дождавшись хороших манер от Алвара, спросил Альгидрас.

– Это Вран – один из моих воинов.

Вран никак не отреагировал на свое имя, все так же смотрел на Альгидраса напряженным взглядом. Альгидрас несколько секунд изучал вновь прибывшего, потом что-то медленно сказал на кварском. Вран ответил одним словом.

Альгидрас в ответ склонил голову и прижал ладонь к сердцу. Вран кивнул.

– Ну, все? – нетерпеливо спросил Алвар. – Можно войти уже?

Альгидрас, который до этого стоял перед окном так, что двоим мужчинам оставалось чуть больше метра пространства, отошел в сторону. Алвар и Вран первым делом подошли к камину и повторили ритуал, который я уже видела в исполнении Алвара: один за другим провели ладонью сквозь пламя, что-то шепнув. После этого Алвар обернулся ко мне и широко улыбнулся:

– Здравствуй, краса! Какой славный сегодня выдался день, правда?

– Неправда! – ответила я, раздраженная его паясничеством. – В доме князя был пожар!

– Я знаю, – склонил голову Алвар. – Но не пожар то был – поджог.

– Твоих рук дело? – с подозрением спросила я.

Алвар посмотрел на меня в упор и медленно произнес:

– Когда я говорю, что я не враг, краса, это означает, что я не причиняю вреда тем, кому это сказал. Я не враг княжичу.

– Потому-то ты выкрал и мучил его сына?

Алвар смотрел несколько секунд очень серьезно, и я успела пожалеть о своих словах. Он не враг княжичу, но с чего я взяла, что он не враг мне? Могу ли я надеяться на то, что Альгидрас меня защитит? Я повернулась к Альгидрасу. Тот в упор смотрел на Алвара, но пока ничего не предпринимал.

– Я его не мучил, – услышала я беспечное и, повернувшись к Алвару, увидела, что он уже принял свой привычный благодушно-насмешливый вид.

– Откуда ты знаешь, что это был поджог? – все-таки спросила я, не став развивать тему про мальчика. Очевидно, у нас были слишком разные понятия о благородстве и сострадании.

– Оттуда же, откуда мой дорогой Альгар знает, о чем шумит ветер, да, брат? – с этими словами Алвар подошел к Альгидрасу и закинул руку тому на плечо.

Альгидрас взял Алвара за запястье и осторожно снял с себя его руку. Алвар, впрочем, ничуть не стушевался, а, заметив размотавшуюся повязку Альгидраса, бесцеремонно перехватил раненую им же самим ладонь и, достав свободной рукой нож из-за пазухи, ловко разрезал превратившуюся в лохмотья ткань. Он развернул ладонь Альгидраса к камину, нахмурился, повертел и так и эдак и что-то коротко бросил Врану на кварском.

– У меня есть в сумке, – откликнулся Альгидрас.

Он высвободил руку, и направился к своей сумке, оставленной у двери, и вскоре уже выставлял на стол один за другим деревянные туески с мазями. Открыв первый, Альгидрас понюхал содержимое и тут же отставил в сторону. Та же судьба постигла еще два туеска. Четвертый по счету он пододвинул к Алвару.

Тот, проигнорировав туесок, взял по очереди первые три и, понюхав, отставил на край стола.

– Брат мой, нежели твои драгоценные руки поднялись на то, чтобы испортить эти чудо-бальзамы?

Альгидрас ничего не ответил.

– Твои мази испортили? – удивилась я.

– Еще по пути в Каменицу. Оттого я не мог предложить их Злате.

– Господи! – я на миг прижала ладонь к губам. – А Добронега решила, что ты просто не хочешь помогать!

– Я знаю, – вздохнул Альгидрас. – Но как бы я ей сказал, что кто-то из воинов добавил песок, глину, а то и вовсе раздавленного слизня в снадобья?

Я вспомнила, что Альгидрас и так был в положении подозреваемого с момента встречи с Алваром. Если бы он заикнулся о том, что кто-то рылся в его вещах и нарочно испортил лекарства, трудно представить, что бы там началось. А ведь на это, вероятно, и было рассчитано. Обычная провокация. Мне стало горько от того, что Добронега заблуждалась. А еще я вспомнила ее слова о том, что если я должна кого-то забрать, то пусть это будет Альгидрас, и мне стало обидней вдвойне.

Алвар меж тем зачерпнул мазь и ловко обработал жуткого вида ожог на ладони Альгидраса. Я с усилием отвела взгляд. Мне стало не по себе, как всегда, когда мне доводилось видеть раны. Я старалась дышать глубоко, но заживляющая мазь пахла так резко, что становилось только хуже.

– Тебе плохо? – обеспокоенно спросил Альгидрас.

Я помотала головой и постаралась взять себя в руки. Объективно, хуже всего сейчас было ему.

Тут в комнате раздался стук, и я, вздрогнув, бросила взгляд в сторону окна. Но оказалось, что это всего лишь Вран прикрыл ставни и, присев на корточки под окном, прислонился спиной к стене, закрывая глаза.

– Почему у него такая странная прическа? – прошептала я, чтобы отвлечься от мыслей об ожоге.

– Он носит траур, – пояснил Алвар, отрывая полосу чистой ткани от большого куска, раздобытого в сумке Альгидраса.

– По ком? – так же шепотом спросила я.

– По брату, – ответил Альгидрас.

Я посмотрела на него, и меня озарило:

– Ты об этом его спрашивал?

Тот ограничился кивком, а Алвар охотно пояснил:

– Если человек нашего народа носит траур, то всяк, встретивший его, должен непременно спросить, по ком. Потому что тому, кто носит траур, это важно. И встретив его вопросом, ты выражаешь свою… свое…

– Уважение, – подсказал Альгидрас.

– Уважение, – медленно повторил Алвар. – Как сложно говорить на этом языке, – снова пожаловался он и вдруг добавил без перехода: – Каждый сам решает, носить траур или нет. Если бы умер Альгар, я бы тоже обрил голову и завязал ритуальные косы.

Я едва не фыркнула, на миг представив Алвара в таком виде, а потом с удивлением поняла, что он не шутил, потому что хотя на его губах и играла привычная улыбка, взгляд оставался предельно серьезным.

– А я не буду так делать, когда ты умрешь, – спокойно произнес Альгидрас, внимательно следя за тем, как руки Алвара ловко накладывают повязку.

Алвар закрепил повязку вокруг запястья Альгидраса, а потом хлопнул того по плечу и беспечно произнес:

– Я знаю, брат, знаю.

Когда же он отошел к камину, на ходу вытирая руки старой повязкой Альгидраса, я поймала себя на мысли, что мне его жалко. Я смотрела на то, как Алвар что-то сказал огню, потом положил в камин кусок ткани и остался стоять рядом, пока чадящая повязка не догорела до конца, и мне очень хотелось понять, за что Альгидрас так зол на него. Стоила ли его обида того, чтобы причинять боль человеку, который пересек пять морей просто, чтобы быть рядом? Впрочем, так сказал сам Алвар, но было ли это правдой?

– Ну вот и все, – проговорил Алвар, оборачиваясь к нам, – в огне умирают все следы. Куда лучше, чем в земле или в воде.

Я посмотрела на сидящего напротив Альгидраса. Тот смотрел прямо перед собой и никак не отреагировал на слова Алвара. Впрочем тот, вероятно, и не ждал реакции. Он просто продолжил:

– Вот и огонь в доме князя был погребальным.

На это заявление мы с Альгидрасом дружно повернулись к Алвару, который замер в паре шагов от камина и выглядел точно актер на подмостках. Рука, унизанная перстнями, резко рассекла воздух, пламя за его спиной на миг заметалось так, что грозило вырваться из камина и перекинуться на пол, однако, стоило руке Алвара замереть, как оно тоже успокоилось. Альгидрас фыркнул, я нервно усмехнулась, признавая, что каким бы позером ни был Алвар, выглядело это все равно эффектно.

Алвар улыбнулся и слегка поклонился в мою сторону. Вран что-то сказал, Алвар поклонился и ему. На бледном лице воина мелькнула улыбка, а я подумала, что, похоже, воины Алвара любят его так же, как дружина Миролюба – своего предводителя.

– Почему погребальный? – подал голос Альгидрас, и я поняла, что его огненное шоу не впечатлило. Во всяком случае, с мысли не сбило, в отличие от меня.

– Потому, что в княжестве тоже жгут погребальные костры. И не только для мертвых. В огне горит то, что не должно быть увиденным.

– Змея, – прошептала я.

Альгидрас резко повернулся ко мне.

– В моих покоях была змея. В кровати. Большая. Черная. Я закричала и выбежала из комнаты. В комнате осталась лампа. Но она была на столе – далеко от кровати. Я не могла ее зацепить, хотя все думают, что пожар устроила я. Ну, кроме Миролюба. Хотя, может, и он так же думает, просто не стал меня расстраивать, – сокрушенно закончила я.

– Кто первым увидел пожар? – спросил Альгидрас.

– Я не знаю. Я бежала, куда глаза глядят. Там было много людей. На мой крик, видимо, выбежали. А потом я наткнулась на Миролюба. Он меня успокоил. А потом закричала еще одна женщина. Она увидела огонь. И тогда все побежали тушить. То есть сначала Миролюб побежал, а потом уже крикнул, чтобы воду несли, а сам стал огонь сбивать.

– Чем? – спросил Алвар.

– Чем-то вроде швабры или метлы. Я не рассмотрела.

– Что за женщина с ним была в комнате? Кто кричал? – уточнил Альгидрас.

– Я не видела. Я осталась в коридоре. В комнату вбегало много женщин, потом Миролюб всех за водой отправил. Я не стала путаться под ногами – я не знаю даже, где там воду взять.

Альгидрас смотрел на меня внимательно, Алвар тоже без привычной улыбки.

– Княжич видел змею? – спросил Альгидрас.

Я помотала головой.

– Он сказал, что скорее всего мне привиделось. Но потом сказал, что возможно, она и была. Просто он не видел.

– Могла женщина кричать не оттого, что увидела огонь, а оттого, что увидела змею? – спросил Альгидрас.

– Наверное, – неуверенно произнесла я. – Но куда тогда делась змея?

– Огонь забрал змею, – подал голос Алвар.

– Ты сказал просто так или знаешь? – прищурился Альгидрас.

– Я никогда не говорю просто так, Альгар, – серьезно ответил Алвар. – Сегодня в доме князя огонь забрал тварь бессловесную. Это могли быть, конечно, и мышь, и кошка и еще какой зверек. Но если краса видела змею, а потом в огне погибла тварь, то давай думать, что это была она.

В рассуждениях Алвара был смысл.

– Но кто тогда поджег кровать?

Алвар развел руками:

– Это мне неведомо.

Некоторое время мы молчали. Алвар остался стоять у камина, его спутник, кажется, дремал, во всяком случае, глаза его были закрыты. Первым тишину нарушил Альгидрас, обратившись к Алвару на кварском.

– Я затем и пересек столько морей, брат, – ответил Алвар на словенском.

Я уже свыклась с его акцентом, почти так же, как с певучими нотками в речи Альгидраса.

– Ты понимаешь, что чужая Святыня убьет тебя? – жестко произнес Альгидрас.

Алвар в ответ снова улыбнулся.

– Смею надеяться, что Боги будут добры ко мне, и ты станешь носить траур хотя бы на хванский манер, – негромко проговорил он.

– Алвар! – повысил голос Альгидрас. – Ты погибнешь!

– Ты забываешь, брат Альгар, – начал Алвар, приближаясь к нам, – что я не просто носитель Огня. Я – старейшина Савойского монастыря, и меня не просто убить.

Он наконец подошел к нам и остановился во главе стола.

– Ты не понимаешь, как это будет, – раздраженно проговорил Альгидрас. – Она не убьет тебя одним ударом: ты будешь медленно терять силы день за днем. Твоя Святыня за морями. Ты не сможешь!

На лице Алвара больше не было улыбки.

– Я здесь, Альгар. И я поеду с вами в Свирь.

Альгидрас начал что-то говорить на кварском, но Алвар перебил его:

– На словенском. Он не понимает, – легкий кивок в сторону неподвижно сидящего у стены воина.

– Ты не доверяешь своим людям? – усмехнулся Альгидрас.

– О нет, брат! Я верю им. Каждому из тех, кто ступил со мной на эту землю. Просто им незачем знать, что я иду к чужой Святыне.

– Но они же погибнут тоже! – произнесла я с ужасом.

– Они не пойдут с нами до конца. С полдороги я отправлю их на корабль.

– Ты уверен, что они уйдут без тебя? – усомнилась я.

– К тому времени они будут слабы. Они уйдут.

После этих слов повисла тишина. Я в оцепенении думала о том, что Алвар заведомо обрекает себя на смерть и не могла понять, ради чего. Альгидрас сверлил Алвара злым взглядом, а я чувствовала, что он не просто злится, он в бешенстве от упрямства Алвара. Почему? Настолько не доверяет, что боится отправляться с ним в путь, или же вправду беспокоится о судьбе Алвара?

– Ответь, брат Сумиран знает, что ты здесь? – наконец нарушил тишину Альгидрас.

Алвар кивнул и попытался отойти, но Альгидрас поймал его за запястье, и я поняла, что он что-то почувствовал в Алваре. Алвар мягко, но настойчиво высвободил руку и отошел к камину.

– Алвар!

– Что ты хочешь услышать от меня, брат Альгар? Что Сумиран отправил меня в помощь тебе? Что я должен был открыть тебе глаза на то, что тебе должно сделать?

– Просто скажи правду!

– Правду… правду… Почему всем так нужна правда? Скажи, краса, – повернулся он ко мне, – тебе нужна правда? Как много ты знала о себе, когда попала сюда с Изнанки? Верно, каждый твой день начинался с вопросов? Ты желала правды, и Святыня начала сыпать ее тебе точно зернышки. Одно здесь, другое там. Ты стала счастливей?

– Нет, – не задумываясь, ответила я. – А еще я поняла, что никому здесь нельзя верить.

– Во-о-от! Видишь, брат Альгар, даже краса поняла, что правда мешает жить. До этого она могла верить.

– Ну почему же? Она и сейчас тебе верит. Не знаю, что уж ты там ей наплел, – в голосе Альгидраса прозвучал вызов.

– Правду, – театральным шепотом произнес Алвар и, приблизившись ко мне, вдруг спросил: – А желаешь еще правды?

Я не была уверена в том, что действительно желаю, но зачем-то кивнула.

– Ты ведь можешь видеть людей здесь, так?

– Не всех, – ответила я, понимая, о чем речь.

– Ты не видишь тех, кто не позволяет себя видеть. Как Альгар. Наш Альгар очень боится того, что ты можешь увидеть. Ему есть, что от тебя скрывать, только т-с-с. Не надо, брат, – мягко обратился Алвар к Альгидрасу, и я увидела, как воин у стены подобрался, готовясь встать. – Причинять зло чужой стихии недопустимо. Тебе ли этого не знать? То, что прощу я, не простят мои воины. А я могу не успеть отдать приказ.

– Думаешь, твой воин сможет причинить мне вред? – прищурился Альгидрас.

– Не знаю. И не хочу проверять. Мне будет больно, если вред будет причинен любому из вас.

– Тогда просто отойди от нее, и пора уже уходить.

– Нам некуда спешить сегодня, брат. Или ты все же решился?

Альгидрас почти ласково произнес что-то такое, от чего Алвар расхохотался, а Вран присвистнул.

– Сразу видно, что тебя растил старый разбойник. Бедные мои уши…

С этими словами Алвар протянул мне руку. Я настороженно замерла.

– Алвар, не нужно, – попросил Альгидрас.

– Я просто покажу ей себя. Не тебя, Альгар. Ты не можешь мне этого запретить.

– Не бери его за руку! – обратился ко мне Альгидрас, и был он при этом предельно серьезен.

– Я не причиню тебе вреда, краса, а Альгар не может указывать. Ты ведь не его женщина.

Последнее было сказано с тенью насмешки. Альгидрас отвернулся, зло выдохнув, и я решилась. Я глубоко вдохнула, как перед погружением в воду, и коснулась ладони Алвара. Он сжал мою руку и… ничего не произошло. Я удивленно взглянула на наши руки, затем на напряженно смотревшего на них же Альгидраса и только потом на Алвара.

Тот смотрел без улыбки. Смотрел и ничего не делал, и вдруг меня начала затапливать тоска. Она будто туча затягивала мир, наползая и не давая возможности отступить. И рука об руку с ней плыл страх. Я сглотнула, пытаясь сфокусироваться на лице Алвара, и поняла, что оно расплывается: из моих глаз текли слезы. Мне было страшно, одиноко, горько, но, пропустив эти чувства сквозь себя, я вдруг почувствовала что-то еще: здесь были вера в правильность выбора, грусть, переплетенная с нежностью, ненависть, азарт и еще куча всего, чему я не могла подобрать название.

– Хватит! – Альгидрас вскочил и, перегнувшись через стол, ударил Алвара по плечу. Вран тут же оказался на ногах, но Алвар что-то спокойно сказал по-кварски, и тот замер.

Пальцы Алвара скользнули по моей щеке, утирая слезы. Он выпустил мою ладонь и сделал шаг назад. Тут же все прекратилось. Я смотрела на Алвара, смаргивая слезы, и пыталась осмыслить то, что произошло. Когда Альгидрас показывал свои чувства, они не были и вполовину так сильны.

– Вы чувствуете друг друга так всегда? – потрясенно спросила я.

– О нет, краса, – покачал головой Алвар. – Альгар закрыт так, что пробиться к нему можно лишь когда он без сил или тяжело ранен.

– А ты? – я повернулась к хмурому Альгидрасу. – Ты всегда чувствуешь его так? И после этого у тебя хватает сил его обижать?!

Альгидрас наморщил переносицу и произнес:

– Не верь всему, что видишь. Он показал тебе сейчас то, что хотел показать.

– То есть ты не испытываешь этих чувств? – повернулась я к Алвару.

Тот улыбнулся:

– Никто и ничто не может навеять чувства, краса, – лишь показать.

Альгидрас раздраженно выдохнул, но ничего не добавил, а я встала и отошла к камину, чтобы чуть успокоиться. Глядя в огонь и утирая слезы, я думала о том, что теперь не смогу относиться к Алвару предвзято. Не после того, что почувствовала.

– Ты увел разговор от Сумирана, Алвар. Это можно с ней, но не со мной. Зачем ты здесь?

Я обернулась. Алвар потер ладони, пожал плечами и признал:

– Но попытать удачу я мог.

Я потрясенно покачала головой. Это все было разыграно специально? Чтобы увести разговор от неудобной темы?

– Брат Сумиран отправил меня найти тебя, – меж тем произнес Алвар.

– Это я понял. Что ему нужно?

– Убить тебя, – беспечно пожал плечами Алвар, и я вздрогнула, разом осознав, что с Алваром один из его воинов, а я Альгидрасу не помощница.

Впрочем, сам Алвар пока ничего не предпринимал, продолжая спокойно стоять напротив Альгидраса. Их разделял стол, но я не думала, что он сможет стать преградой. Альгидрас не казался обеспокоенным. Он даже не встал со скамьи. Вместо этого он вдумчиво поправил свою повязку и лишь потом поднял голову и спросил:

– Почему я еще жив?

– Потому что он отправил не того человека, брат, – усмехнулся Алвар. – Впрочем, довольно историй на сегодня. Вран!

Воин тут же подхватил с кровати сумку и перебросил ее Алвару. Тот вытащил из сумки штаны, рубаху, пару сапог и свернутый плащ.

– Одевайся, краса.

– Зачем? – нервно спросила я.

– Ты же за этим меня позвал, брат? – повернулся Алвар к Альгидрасу.

Тот нехотя кивнул.

– Одевайся, мы не станем смотреть. Хоть это будет и нелегко.

Альгидрас что-то пробормотал по-хвански, вызвав смех Алвара. Трое мужчин действительно отвернулись, а я начала неловко переодеваться в мужскую одежду. Она пахла травами и благовониями и была не только чистой, но и почти подходила мне по размеру. Когда я была готова, Алвар деловито поправил на мне плащ и распорядился:

– Капюшон на голову ниже надвинь.

Сам он отдал Альгидрасу расшитый плащ, явно принадлежавший ему самому, и, скептически оглядев повязку Альгидраса, стащил перстни со своей левой руки.

– Правую скрыть не забудь, – Алвар положил на стол два массивных перстня.

– Он ритуальный, – шепотом произнес Альгидрас, указывая на перстень из черного металла с крупным камнем, похожим на янтарь.

– Коль ты за столько лет не умер в монастыре, перстень тебя не убьет, – успокоил Алвар.

– Я знаю, что не убьет, – с раздражением откликнулся Альгидрас. – Ты без него как?

– И меня не убьет то, что я проведу одну ночь без перстня. Растоплю камин пожарче, – улыбнувшись, ответил Алвар и подал знак Врану.

Тот беззвучно открыл ставни и исчез во тьме за окном. Стоило воину исчезнуть, как Алвар повернулся к Альгидрасу и что-то проговорил. Выглядел он при этом непривычно серьезно. Альгидрас набрал в грудь воздуха, но Алвар добавил еще что-то, и тот медленно выдохнул, так ничего и не сказав, и покачал головой. В дверь тихо поскреблись, Алвар открыл засов, и в комнату проскользнул Вран.

– Пора, – произнес Алвар. – Пусть Боги хранят вас.

Альгидрас быстро надел перстни и направился к двери, прихватив меня за локоть.

– Куда мы идем? – прошептала я.

– Молчи, пока не скажу, что можно говорить, – бросил он, а Алвар, выпуская нас, чуть сжал мою руку, а потом шепнул Альгидрасу:

– Не девку же ведешь, отпусти!

Дверь закрылась, заглушив тихий смех Алвара. Альгидрас выпустил мой локоть и уверенно зашагал по коридору. Я надвинула капюшон еще ниже и пошла за ним, стараясь не отставать и не сильно греметь сапогами, которые были мне немного велики.