– Volosiz? – недоверчиво переспросил иномирец.
– Ага. Представь себе… А это чего за помесь удавки и клубка? Кто так повод завязывает? Смотри и учись, салага.
Пристально наблюдая за участливым ассасином, Эрминия лишь задумчиво хмыкнула.
– Я что-то пропустил? – сполоснувший в реке руки Джон, поглядел на довольную вампиршу и три фигуры у привязанных к дереву лошадей.
– Безусловно. Ты пропустил, как Рэксволд вырос в моих глазах.
* * *
Чуть не потеряв Скарги, который заигрался в зарослях с белыми пирамидками цветов, отдохнувшие странники поехали дальше. Дорожка быстро истончилась до тропинки. Потом же и вовсе затерялась в похожей на папоротник траве.
Лайла не переставала дивиться разнообразию ардонэйзийской флоры. Чем глубже в лесадку – тем больше причудливых растений, не ведомых ни глазу, ни носу, хотя в Эльтароне вампирша могла в точности обрисовать окружение, даже не смотря.
И вот взору открылась роща, где темнолистые кроны полнились красно-чёрными серёжками, кора отливала серебром, а ноги лошадей колыхали огромные, похожие на ежей соцветия. В ней и запах витал странный. Сладко-горький с ореховыми нотками. Как оказалось, его источали жёлто-оранжевые плоды редких кустарников. Под весом фруктов ветви пригибались к земле, едва не ломаясь.
– Это про них Алан говорил? – пустив коня шагом, Рэксволд свесился и сорвал один из плодов. – Увесистый.
– Есть не вздумай, – Джон тоже сбавил темп.
– После рассказов про подыхающих от него людей, как-то не хочется… – ассасин запустил фрукт в дерево, где тот с сочным шлепком разлетелся на ошмётки. – Мякоти много. И аромат прям попёр. Может, его на спирту настаивать надо? Как поговаривал наш кок: «С чем спиртягу ни смешай, всё лекарство получается. Хоть с мёдом, хоть с перцем, хоть с травами». Он в прошлом алхимик. Ерунды не посоветует.
– И как, здоровый был?
– Не особо… – поморщился Рэксволд.
– То-то же.
– Что «то-то же»? Может, у него родители хилые были.
– Сам-то в это веришь? – улыбнулся Джон.
– Неважно… – буркнул ассасин. – Вот о чём я вспомнил! – он вдруг посмотрел на вампиршу: – Лайла, всё спросить хотел. Насколько я понял, кринтэрхи ощущают даже крохи магии. Именно потому ты могла колдовать и раньше. Но теперь мир полон тварей, которые излучают эту самую магию. Тебя же должно разрывать, нет?
– Энергетических потоков стало больше. Отныне доступ к ним не требует высокой концентрации: познавший магию разум без труда распознаёт обилие плетений. Однако есть нюанс. Мне не хватает знаний их использовать.
– А то, что уже умеешь, усилить?
Вампирша помотала головой.
– Я, кажется, понял, – объезжал кустик с плодами Джон. – Это как известные на лютне аккорды пытаться нащупать на арфе. Вроде струн куда больше, а получается лабуда. Нужно подбирать всё заново.
– Удачное сравнение. Осталось увеличить количество струн до тысячи и расположить в виде сложного узора. Приблизительно так я ощущаю магию.
– Как бы ты её ни ощущала, ночная кровососка тобой заинтересовалась. В элиту тебя записала. Раскрыть таланты обещала в своём культе. Только чую я, там с радостью разберут тебя на куски, лишь бы допытаться, каким образом ты сразу на двух стульях усидела. Не связывайся. Что бы она ни обещала.
– Дело говоришь, – поддержал ассасина Джон.
– Уже думала над этим, – переводила взгляд между воинами Лайла. – Злой умысел не исключён. Мои девиантные способности интересны даже Леонардо. Эста бесспорно сильна. Как вампир. Однако ей нечего мне предложить. Шаг в сторону Тьмы отворачивает меня от Света. Я хорошо прочувствовала это в Виверхэле, когда лишилась магии. И так как я не желаю портить отношения с Леонардо, то при следующей нашей встрече ещё раз выражу благодарность за помощь с наёмным убийцей и вежливо откажусь.
– Это если она сама убийцу не подослала, – подала голос Эрминия, – чтобы должницей тебя выставить. В таком случае отказа она не примет. Да и про контры с колдуном явно не зря сболтнула. Тут проблемами за милю несёт. В полулуние тебя никак нельзя одну оставлять. А ещё надо придумать, как сделать так, чтобы культистка вдруг за спиной не выросла в самый неподходящий момент.
– Скверная идея. Она с меня кольцо сняла – я и не заметила. С такими способностями при конфликте, если он к несчастью произойдёт, вы скорее пострадаете, чем поможете.
– Ой, ладно, – махнул ладонью Рэксволд. – Главное всем вместе навалиться. Желтоглазку, какой одним махом полгорода выкашивает, как-то же уложили. Ненадолго, конечно. Но он и не вампир. Что-то посерьёзнее.
– Насколько могу судить по облику мертвеца, укрытому за маской человека, Леонардо – лич. Высшая ступень развития тёмного мага. Почти божество. Как однажды сказал Дельвинус: «Если вурдалак – превосходный меч, то лич – несравненный кузнец и воин в одном лице, держащий вместо молота саму смерть». Отчасти Альянс Света и существовал, чтобы подобные не успели обрести могущество.
– Ну вот. Эста ожить не должна. Я лично её тело на солнце вытащу и пепел по всему королевству разнесу. Чтоб наверняка.
– Ох, хочется верить, что она нас не подслушивает, – Джон поднял взор к просвету между тёмными кронами. – Вдруг недаром кольцо в её руках побывало.
– Да брось ты, – усмехнулся ассасин. – У золота ушей не бывает. И пока не ушли от темы, Лайла, расскажи-ка мне побольше о ли… – слово застыло на языке: впереди, в тенистых зарослях, раздался шорох.
Лошади насторожились. Следом задрожали натянутые поводья. По густой листве забродили внимательные взгляды. Напряжения добавил недобрый рык мефита, что перепорхнул с подласого крупа на укрытое платьем плечо и вытянулся, как охотничья собака при виде добычи. Если у Лайлы и была мысль об отвалившемся переспелом фрукте, то теперь на ладонях засияли огненные руны. Слева звякнул металл – вампирша посмотрела на сомкнутые на рукояти меча стальные пальцы. Джон и Рэксволд тоже были готовы выхватить клинки. А Шойсу уже держал у головы направленное для броска копьё.
– Предлагаю не делать преждевременных выводов, – Лайла обвела взглядом выстроившихся воинственным рядом всадников, всего несколько секунд назад ехавших расслабленной цепочкой. – Лес – дом для животных и магических существ.
– Предлагаю не гадать, – Рэксволд свесился к ближайшему кустарнику. Затем же метнул вперёд жёлто-оранжевый плод, что с шелестом и треском пропал в зарослях, которые вдруг охватила лихорадочная дрожь.
Заблестевшие лезвия чуть выдвинутых клинков. Натянутые струной нервы. Похожие на вечность томительные мгновения. И вот из кустов что-то выскочило! Маленькие двуногие создания! Рогатые головёнки с приплюснутыми мордами. Козлиные ножки. Трёхпалые ручки. Ниже пояса курчавилась тёмная шерсть, а выше – блестела коричневая кожа.
– Это ещё что такое… – ассасин наблюдал, как перепуганные существа разбегаются с трещащим бормотанием.
– Сатиры… – облегчённо выдохнула Лайла и улыбнулась: – Не думала, что когда-нибудь увижу их вживую.
– Кряхтят, точно дрова под котелком, – Эрминия проводила последнего, нырнувшего в соседние кусты, задумчивым взглядом.
– Верное наблюдение. В Эльтароне даже загадка прижилась «Чуть выше колена, трещит как полено». Может, слышали? – не найдя понимания на лицах Джона и друзей, Лайла зачем-то посмотрела на Шойсу, что сидел верхом, уперев копьё в землю, и пристально следил за каждым говорящим.
– Кстати о загадках… – серый, словно грозовое небо, взор вернулся к помятой маленькими ножками траве. – Это те самые сатиры, из которых чёрные маги слепили вон ту северную махину?
– Если ты о сатли, то да. Однако не стоит забывать, что в слиянии также участвовали тролли. Самые крупные из них способны достать рукой до еловой верхушки.
Следопыт демонстративно закашлялся в кулак.
– Согласна. Впечатляет. Но только размерами, – Лайла выслала кобылу вперёд, и все неспешно поехали навстречу зарослям. – Тролли хоть и агрессивны, неопасны из-за медлительности. Подобно сатирам, они питаются в основном растительной пищей. Охота на зверей – исключение в период поиска пары, где мясо преподносится в качестве дара. Более того, на солнечном свету тролли обращаются в камень. Сатли же впитал сильные стороны обоих видов и насаждённую тёмными магами утрированную кровожадность, – в глазах вампирши мелькнула едва различимая грусть. – К счастью людей, способность размножаться естественным путём создания Тьмы не унаследовали. Иначе бы мир был полон гибридов, безумных поделок нечестивых творцов.
– Получается, всё, что сейчас есть: вампиры, сатли, хельграсы там всякие – это остатки былого «великолепия», или желтоглазка вернул с того света и существ Тьмы?
– Если только своих. Мне кажется, Леонардо слишком самовлюблён, чтобы тратить усилия на результаты чужих экспериментов. Это бы объяснило, почему, при его презрении к вампирам, я до сих пор жива. Даже несмотря на порой дерзновенные речи.
– Не худший вариант, – усмехнулся Джон. – С его мощью, лучше уж слыть любимицей, чем затесаться во врагах.
– Именно поэтому отношения с Эстой должны остаться в статусе нейтралитета, – Лайла глядела куда-то вдаль, поверх многочисленных кустов. – До срединной луны ещё далеко. Уверена, я подберу правильные слова.
Груди лошадей рассекли густую листву, и странники въехали в новую рощу, сплошь облюбованную кустарниками, что щекотали сапоги тонкими ветвями.
* * *
Оазис Хальшахет – зелёная жемчужина Аль Херона, где над приземистыми деревьями и глиняными домами высился роскошный дворец одного из самых богатейших жителей пустыни – султана Каргиба Ваала. Вот уже семь веков династия Ваалов господствовала над раскалёнными песками и их обитателями. Когда-то фундаментом власти выступали кочевые войска, позже – круг верных визирей и признание народа. С молодых лет и до серебристой седины Каргиб правил жёстко, но справедливо. Как говорил он сам: «Песок – податлив. Стекло – хрупко. Будешь предан – оно сбережёт твой дом от бурь, станешь недругом – устелит путь осколками». Однако, сколько бы мудрости ни сыпалось из уст султана, сегодняшний рассвет перевернул его представление о величии.
На окровавленном песке блестели поломанные хопеши. Рядом – изуродованные тела стражников. Выдавленные изнутри глаза. Забитые кишками, разинутые рты. Изогнутые, как пустынная колючка, конечности, только вместо шипов белели сломы костей. По бежевым стенам с разноцветной мозаикой стекали багровые струйки, а в некогда восхитительных воротах зияла огромная дыра, усеявшая округу множеством щепок.
В самом дворце стояла мёртвая тишина. Всякий, кто рискнул обнажить оружие, разделил судьбу бедолаг снаружи. Всему виной незваная гостья, что явилась по душу султана с первой искрой зари.
«Сад Золотого Песка» тоже был осквернён трупами. Заглянувший в него рассвет застал лишь четыре бившихся сердца. Три – бешено стучавших. Одно – пугающе спокойное: как море перед штормом.
Хризальтера покачивалась на сотканных из теней качелях. Они держались на двух парах свисающих с дерева ног. Сверху, на толстой ветке, лицом друг к другу сидели две смуглые девушки. Плачущие и совершенно голые. Каждое движение снизу истирало промежности и бёдра о грубую кору – на плечи демонессы одна за другой падали алые капли.
– Молю, не истязай моих дочерей. Я дам тебе всё, что пожелаешь, – ползал в ногах у Хризальтеры перепуганный султан. – И пять тысяч несразимых воинов, и караван с драгоценностями, настолько длинный, что, проходя мимо, сможет услаждать твой взор часами.
– Всё? – разглядывала свои когти демонесса. – Тогда дай мне ответ на вопрос. Если здесь кому-то суждено умереть, кто это будет? – она возвела взор к сидевшим наверху девушкам. – Сделай выбор.
– Молю. Они первые и последние цветы на моей бесплодной почве…
– Выбор! – рявкнула Хризальтера, и по стенам внутреннего двора поползли тени. – Порадуй меня ценной душой, – её свирепый взгляд упал на взъерошенную седину. – Или погибнут обе.
Прижимая к груди пыльный тюрбан, султан поднял потное лицо – по седой бороде покатились мутные капли.
– Я… Это буду я… – его голос вобрал решимость. – Избранник небес, победивший сухую погибель сотней разбросанных по пустыне колодцев. Я отнял у смерти слишком много. Настало время заплатить. Не смотри на преклонные годы: чем белее голова правителя, тем больше костей хранят пески. Я плёл ковёр Изобилия из казней и милосердия. Вот этими руками, – Каргиб обратил к демонессе морщинистые ладони. – Ты оборвёшь ценную жизнь. Жизнь вершителя судеб.
– Красивая речь… – прекратив покачиваться, холодно изрекла Хризальтера. – Однако, ввиду возможной полезности, твоя жизнь вне чаши весов. А я сегодня не в настроении. Мне нужна жертва. Жертва, которая поразит тебя в самое сердце и безвозвратно изувечит твою душу.
– Тогда, всесильная демоница, у тебя уже есть жертва, – робко глядя в лиловые глаза с горизонтальными зрачками, мял тюрбан Каргиб. – То, чем я, великий правитель, обладал почти полвека, теперь в твоих руках.
Остроконечный хвост выскочил из-за спины, словно кобра, и замер в дюйме от смуглого лица. Затем нежно коснулся дрожащих губ. Осторожно сполз на тюрбан, неторопливо опутал его и стянул кольцами, точно змея.
– Что же это? – тень наклонившейся вперёд Хризальтеры окрасила светлые одежды султана в серый цвет.
– Моя гордость, – вновь опустившись на четвереньки, Каргиб поцеловал тёмное копыто. – Что способно принести мне большую боль, чем услужение жестокой госпоже, гибель невинных и разрушение собственной империи? Позволь мне влачить жалкое существование в шкуре предателя ради тех, в чьих глазах я паду ниже колодезной глади.
– Какой редкий талант, – задумчиво тронула свои губы демонесса. – Твой язык умеет доставить девушке удовольствие без прикосновений… – она водрузила копыта на согнутую спину, посмотрела на златоликое солнце и наконец улыбнулась. – Будет чудесно, если пустыня упомнит ещё одну пословицу: мудрый отец – живые дочери.
Глава 6
Оставив за спинами море кустов, странники въехали в новую рощу. Редкая трава. Облепленные странными буграми стволы деревьев. И пышные кроны с сотнями ярко-зелёных ягод. То ли непонятные плоды, то ли ослабевшее благоухание цветов стали причиной скопления множества мошек. Они, как оказалось, были не против полакомиться кровью внезапных гостей. Пришлось спешно доставать пузырёк с эфирным маслом гвоздики. Брызгать на себя и лошадей. Частично помогло. Рой всё так же вился рядом, но уже без попыток укусить. А вот в глаза и рот мошкара попадала с завидным постоянством.
– Как, Лайла, – Рэксволд сплюнул очередное насекомое, – лес всё ещё дом для живности или уже хочешь спалить этот гадюшник?
– Дом, – не слишком размыкая губы, ответила вампирша. – Притом гостеприимный. Нам здесь искренне рады. Уделяют много внимания. Жаль, только манеры отвратительные, – она поглядела на клочок неба, усыпанный подвижной чёрной крапинкой. – Признаюсь, после Виверхэля и Грондэнарка я отвыкла от назойливого жужжания.
– Зато греют душу эти хлопки, – ассасин обернулся на Шойсу, что стёр с ладони размазанную точку и снова шлёпнул себя по оголённому боку. – Век бы слушал…
– Нельзя быть таким злорадой… – не без улыбки сказал Джон.
– Угу. Ты придумал уже, где якорь кинем? Желательно так, чтоб мне не пришлось всю ночь варгов кромсать.
– Возле Уткастой Изводи деревушка одна есть. Надплесье. Думаю, пустят в сарай. Время сейчас сложное. Вряд ли кому-то деньги не нужны, – следопыт сдул кружившую перед лицом мошку. – А по заре поедем дальше.
– И сколько у тебя таких деревушек припасено?
– До Топчей Лощины хватит. А там уж закуток какой найдём в горах. Чтоб незамеченным никто не подобрался.
– Это, если местные твари исчезать не умеют, – стальные пальцы сжали повод до болезненного жжения. – А то хоть все глаза в дозоре просмотри…
– Я знаю всех магических существ восточного континента. Заверяю тебя, что невидимостью никто из них не обладает, – слыша нарастающее жужжание, Лайла помахала ладонью около уха. – Хотя мастеров маскировки достаточно. Дозор понесём мы со Скарги, – вампирша опустила взор к луке седла, где красной статуэткой восседал мефит. – Так безопаснее.
– Лихо ты сейчас всех нас приложила… – возмутился Рэксволд.
– В горных массивах Ардонэйзии водятся горгонаки. Крупные ящерообразные пауки. Подобно своим меньшим собратьям, они почти бесшумны и умеют лазить по отвесным стенам, только взгляд им в глаза на расстоянии меньше вытянутой руки вызывает оцепенение. Даже закричать не успеешь. Горгонаки охотятся ночью и исключительно на малоподвижные цели. Если тебе хочется проверить свою удачливость и взять на себя ответственность за жизни всего отряда, милости прошу.
– Вот прям без ножа режешь… – проворчал ассасин.
– Человек выжил в мире магии лишь благодаря чарам. И я сейчас не о боевых заклинаниях. Чары Воздуха и Земли были незаменимы в строительстве, Воды и Природы – в земледелии и скотоводстве. Тот же Огонь помогал в кулинарном и гончарном ремесле. А уж алхимия сочетала в себе множество вкраплений. Пока баланс нарушен, человечество уязвимо. Равновесие восстановится, когда примитивной бытовой магией будет владеть каждый третий, а самые искусные мастера окажутся на службе Короны. Так возродится «Альянс Света» и всё станет как раньше.
– Каждый третий? – поднял бровь следопыт. – Помнится, ты рассказывала, что королевские маги изымали магические книжки и убивали свободных заклинателей…
– Только если они пытались пересечь разрешённую черту. Разжечь костёр взглядом или подмести комнату одним движением пальца – никогда не возбранялось. Для этого не нужна магическая литература. Как правило, такие знания передавались из поколения в поколение. А вот подпольные расчёты, чтобы достичь большего, – повод для казни. Ведь способный метать огненные шары или сдвигать воздушными потоками валуны уже представлял угрозу для общества. Потому все ремесленники-заклинатели приравнивались к боевым единицам «Колдовского круга» и не имели права плести сложные чары без официальных документов.
– Сдаётся мне, за заветное разрешение нужно было в лепёшку расшибиться, – поглядел на вампиршу Джон.
– Или в карман кому надо отстегнуть, – с усмешкой подкинул догадку Рэксволд.
– Не думаю, что золото бы помогло завоевать расположение, – Лайла снова отмахнулась от надоедливой мошки. – Выдававшие разрешения несли ответственность за каждую поставленную подпись. Проще отказать человеку с сомнительной репутацией, чем потом держать ответ перед «Колдовским кругом», а то и «Коронным трибуналом». Однако совсем не выдавать разрешения они не имели права: закон устанавливал ежегодные лимиты. Добавь к этому строгую ответственность за попытку подкупа и солидные жалования служащих Короне. Мой отец построил королевство, где звон золотых не становился ключом для любых врат. Каким путём история пойдёт теперь, ведают лишь небеса.
– Вроде складно звучит, – прикинул Джон. – Даже справедливо. Чего тогда Леонардо взъелся на «Альянс Света»?
– Он считает, что общество, в котором каждый вооружён магией, снизит количество скверных инцидентов и сможет само подавлять их. В том есть зерно истины. Известен случай, когда маг-строитель, не сторонник увеселительных напитков, после похорон матери утопил горе в вине и пошёл скитаться по городу. Сперва проклинал богов, а потом решил обрушить свод храма. Прямо во время утренней молитвы. Как только концентрации хватило… – покачала головой Лайла. – Невзирая на трещины и падающую пыль, не все успели выбежать на улицу. Упавшие глыбы унесли жизни восьмерых. Если бы тогда внутри находился хоть один умело владеющий чарами Воздуха, жертв можно было бы избежать. А пошёл бы маг целенаправленно убивать людей – погибло бы ещё больше прежде, чем подоспела бы колдовская стража. К сожалению, этот случай не единственный. Обычный человек бессилен против преступившего закон заклинателя. Даже подготовленный отряд с зачарованными луками и бронёй рискует понести потери. Боевого мага же и такой не остановит.
– Ясное дело, – Джон направил Бамбука к пестревшей цветами прогалине. – С оружием всегда двояко выходит. Но лично мне привычнее ходить с клинком под боком, чем с клинком в боку. Как показывает солдатская практика, обиженный первым опустошает ножны. Если защищающийся с голыми руками, велики шансы потерять одного из бойцов. А так, пока кружатся с мечами, есть хоть время скрутить да образумить. Уж офицеры знают в этом толк… Свары сварами, а желание бросаться на своих отобьют раз и навсегда, – следопыт обернулся к спутникам: – Кстати, заметили? Мошкара наконец отстала.
– И правда… – огляделась Лайла. – Словно и не было, – она вдохнула полной грудью неожиданно знакомый аромат: – Фиалки… Неужели их отпугивает запах живых цветов?
– Или кто-то потревожил их до нас… – Джон смотрел куда-то в траву.
– Что там? – спросил едущий третьим Рэксволд.
– Попытка природы нащупать новый баланс.
Вскоре каждый из всадников мог видеть лысоватый пятачок, где различался след крупной кошки, курчавый клок шерсти и пятно крови, вокруг которого лежали мёртвые слизни. Битва за первенство постучалась во все двери. Всякое живое существо, будь его крышей хоть глиняная черепица, хоть лесная сень, ощущало, как рушится выстроенный четырьмя столетиями уклад. Некоторые – совсем недолго. В следующей роще обнаружилось обглоданное тельце с пожёванной головой и вытекшим глазом. Сатир проводил странников немигающим взглядом уцелевшего и продолжил собирать мух в россыпи фиалок.
Воинов жертва леопарда не тронула. Душу Лайлы же забросала комьями сожаления. Существа с животными убивали друг друга и раньше. Так задумано природой. А вот столкнуть лбами устоявшиеся популяции с возрождёнными – преступление. Более жестокое, чем хладнокровная казнь нескольких тысяч варваров или истребление сотен магических созданий во имя спасения дочери. Столько боли. Столько смертей. Ради эгоистки, что пока не оправдала ничьих надежд: королевой не стала, гексаграмму не сберегла… Но придёт черёд искупления. Для начала под руководством Дельвинуса и с поддержкой Леонардо можно будет избавить мир от похотливого демона.
Лайла не ведала, что один из её союзников гнил в руинах крепости, другой – покоился на морском дне. И что за Хризальтерой стояла сила в разы превосходящая некогда великую мощь «Альянса Света». Скованный из чаяний щит ещё не успела изъесть ржавчина безысходности…
* * *
Ближе к вечеру деревья расступились – перед взорами предстала широкая заводь. К ней всадников вывела какофония криков, напоминавших не то кабанье ворчание, не то потревоженный курятник. Их издавала бродившая по мелководью стая крупных птиц. Розовое оперение. Длинные, похожие на шесты ноги. Продолговатые зигзаги шей и будто надломанные бело-чёрные клювы.