Спокойные и даже по-летнему мягкие солнечные лучи пробивались сквозь щель между шторами и падали мне прямо на лицо. Я проснулась раньше будильника, и было время ещё пять минут поваляться перед тем, как встать. На стуле висело приготовленное с вечера платье, купленное специального для этого дня. Облегающий, как вторая кожа, верх и объёмный низ. На моей не самой стройной стройной фигуре оно смотрелось замечательно. Спасибо маме. Почти все красивые платья в моём гардеробе куплены ей.
Помню, на выпускной в четвёртом классе, она попыталась сшить наряд самостоятельно. Мы с папой как мышки сидели в библиотеке, боясь показаться ей на глаза. В итоге, конечно, ничего толкового не вышло, и мама пошла со мной в самый дорогой магазин в городе. Не знаю, откуда у неё это маниакальное желание сделать из меня идеальную девушку, но именно с того выпускного всё и началось. Для моих вещей она заказала большую гардеробную комнату с десятком полочек и крючочков. После каждой поездки они пополнялись новыми туфлями, блузочками, платьями и шарфиками. Я столько из дома не выхожу, сколько мама покупает вещей. Не спорю, есть среди них просто нереальные. Например, платье для сегодняшнего выхода. Куплено где-то в Испании. Красное, точно под цвет помады, которую я взяла у Лены.
Вот она та ещё шмоточница. Душу готова продать за новые туфли или сумочку. Я по договорённости с мамой частенько дарю ей то, что сама в жизни не надену. Лена пищит от восторга, а я радуюсь освобождению от очередных мини и каблуков в двенадцать сантиметров.
Ленка опаздывала, и мне пришлось собираться самой. Если с платьем я справилась в два счёта, то с волосами пришлось повозиться. В какой-то момент я хотела схватить ножницы со стола и срезать косу. Ну а что. Но потом я подумала о том, что буду психовать из-за того, что короткие волосы лезут в лицо, и гнев отступил. Когда входная дверь широко открылась и в кухню влетела Ленка в серебристом платье, торчащем из-под коротенькой чёрной шубки, и растрёпанными короткими волосами, я при полном параде пила чай.
– Лилька! У тебя сегодня такой важный день.
– Как ты вошла? – я чуть не поперхнулась.
– Я думала, это ты мне дверь заранее открыла, – Лена удивлённо обернулась.
– Вот я глупая, наверное, забыла закрыть.
– Ну, Лиль, нельзя же так! Мало ли кто мог зайти, – подруга легонько постучала мне по голове клатчем в тон платью.
– Да знаю я. Просто рассеянная немного стала. Садись, у нас ещё куча времени. Хочешь торт, вина, чай, борщ, – потянула я последнее слово.
– Ага, хочу борща с шампанским, – захохотала Лена. – Я так тобой горжусь, она схватила меня за руку и сжала со всей своей детской силой.
– Спасибо, не верится, если честно, что всё взаправду. Я так долго к этому шла, что сейчас ноги подкашиваются. Там такие критики и коллекционеры будут, я боюсь в обморок грохнуться.
– Ты ж моя трусиха, – Ленка покачала головой и с новой силой сжала мою руку, – я с тобой буду. И все наши. И, вообще, ты теперь слишком крутая, чтобы так трястись. Ну-ка, подними голову повыше, – скомандовала она.
Я широко улыбнулась, подчинилась и в таком положении аристократично громко отхлебнула ещё чая.
– Ну ты и леди, – Ленка выхватила чашку и повторила мой номер.
Мы безостановочно хохотали целый час, пока будильник не нарушил нашу идиллию.
– Ну, дорогая, пора покорять мир, – Лена взмахнула сумочкой и победоносно двинулась к выходу.
– Знаю, – я сделала ещё один глоток и, захватив со стула серое пальто с меховым воротником, пошла за ней.
Около музея уже собралось около десятка машин. Я на мгновение замерла. Хотелось остаться в такси, чтобы никто не узнал, что автор я. Гости заходили внутрь, и Лена потащила меня следом.
Боже! Я чуть не кричала от ужаса. На всех стенах галереи висят мои работы. В первую минуту хотелось выбежать на улицу. Свежего воздуха явно не хватало. Папа всегда говорил, что у меня синдром самозванца. Ну не могу я признать, что талантлива. В отличие от моего куратора и близких. Собрав остатки воли в кулак, я прошла вглубь зала. У каждой картины зрители. Я вглядываюсь в лица, чтобы понять нравится им или нет.
Вдруг откуда-то из толпы на меня налетел и чуть не сбил с ног Тёмка. Кажется, это начало входить у него в привычку.
– Лиль, ты такая молодчина! Очень здорово, – он неловко меня обнял, несколько раз наступив на туфли, – ты прости, я ужасно неуклюжий.
– Спасибо, Тём. Я рада, что ты тоже сегодня здесь.
– Правда? Я тогда тоже очень рад, – Тёмка опустил глаза и покраснел.
Теперь неловко стало мне.
– Вы талантливая, – обратилась ко мне невысокая девушка с очень короткой стрижкой и большими серыми глазами.
– Спасибо, – я приветливо улыбнулась.
– Маша, – девушка протянула изящную руку с жемчужной ниточкой.
– Лиля, – я пожала руку, и по телу волной прокатилось тепло.
Девушка посмотрела на Артёма и расплылась в улыбке. Он покраснел и снова опустил глаза.
– Маша, – она протянула ему руку.
Артём застыл на месте, и мне пришлось толкнуть его в бок.
– Тёмка у нас может быть стеснительным, – оправдала я его.
– Ничего, это здорово. Так устаёшь от нахалов.
Маша словно светилась. Она говорила тихо, но каждое слово звучало отчётливо и звонко. Я обернулась и увидела, что у одной из картин, почёсывая подбородок, стоял Никита. Он, улыбаясь, рассматривал одну из самых моих мрачных работ. Заметив, что я за ним наблюдаю, кивнул.
– Да, их слишком много. Вы поболтайте, а я пойду пообщаюсь с одним из них.
Маша проводила меня внимательным взглядом и, приобняв Артёма, отошла в сторону. Тёмка немного напрягся, отпуская меня, но компания новой знакомой явно была ему приятна.
Никита даже не обернулся, он ещё внимательнее начал рассматривать картину. Театрально почёсывал подбородок и хмурил густые брови. Как только я подошла ближе, он шепнул:
– Недурно.
– Думаешь?
Внутри всё дрожало. Мне с трудом удавалось стоять рядом с ним. Чувства снова захлестнули с головой. Я слегка сжала кулаки, впиваясь ногтями в тонкую кожу. Никогда ещё в жизни со мной такого не было.
– Только тебе жизненного опыта не хватает. Некоторые работы – пустые, – Никита поджал губы и повернулся. Глаза его блестели и искрились от улыбки. Меня словно затянуло. Почти чёрные. В них танцевало моё отражение. Несколько мгновений я не могла собрать мысли в одно хоть мало-мальски цельное предложение.
– Мне виднее, пустые они или нет, – не без усилия выдавливала я каждое слово. Приходилось бороться с нахлынувшим чувством. Я практически кричала сама на себя. Лиля, соберись. Лиля, прекрати о нём думать. Лиля, перестань смотреть в его глаза.
– Это моё мнение. Критику нужно проще воспринимать. Вот посмотри на этого человека в центре вихря из зданий, – Никита протянул руку и почти ткнул в картину указательным пальцем.
– И что в нём не так?
– Он совсем ненастоящий. Такого человека не жаль, с ним не испытываешь страха, он в принципе не вызывает никаких эмоций. Понимаешь? Его нет. Хотя, не знаю, может, твоя задумка была именно в этом.
– Нет, ты не так на него смотришь. Тебе кажется, что главный герой здесь город, но это не так. Присмотрись. Мой человек держит его на себе. Это как спаситель для всех нас. Посмотри, как напряжено его лицо, мышцы рук, на кистях видны вены. Мой человек устал от груза, который ему приходится нести. Ты смотришь поверхностно.
– Ну если смотреть под этим углом, – Никита понимающе улыбнулся и озорно подмигнул.
Через его плечо я увидела Лену, она широко улыбалась. Я сразу поняла в чём тут дело.
– Тебя Ленка пригласила?
– Ага, сказала, что будет весьма интересно.
– А тебе не нравится. Выходит, зря пришёл.
– Почему же зря. Есть много интересного. А это твой парень? – Никита перевёл взгляд на Артёма и прикрыл рот рукой, чтобы тот не заметил его ироничной улыбки.
– Тёмка? Нет, это мой хороший друг.
– Просто он так смотрит, за километр чувствуется, что мальчик к тебе неравнодушен. Он же младше?
– Всего на пару месяцев, но какое это имеет значение?
Я выронила сумочку, но Никита успел поймать её на лету.
– Не в дате рождения суть. Какая же ты всё-таки неуклюжая, – он прищурился, – такие, как ты, должны быть более ловкими. Но в тебе так много человеческого, – Никита снова широко улыбнулся, – это даже забавно.
– Тебе лучше уйти.
– Я хочу ещё посмотреть. Последние дни в этом невыносимом городе были скучными и унылыми. Твоя выставка – новая кровь.
– Удачи, Никита, мне некогда с тобой разговаривать.
Как только я сделала шаг, Никита схватил меня за руку.
– Лиль, давай попробуем сначала?
Наверное, я именно этих слов от него и ждала. Колени задрожали. Я начала пылать огнём от восторга и ужаса. Никита смотрел внимательно и выжидающе. Собрав остатки гордости, я вытянула у него свою руку и шепнула максимально уверенным тоном:
– Никит, я тебя не понимаю. То ты грубый, то опять клеишься.
– А я не клеюсь. Ты меня заинтересовала. Я хочу попробовать начать с тобой нормально общаться.
– Пробуй с кем-нибудь другим, – я растянула губы в недовольной улыбке и торопливо ушла к Ленке.
– Ну и зачем ты его позвала?
– Думала, тебе будет приятно. Посмотри, какой он уверенный и милый, – протянула она.
– Он не милый. Он не уверенный. Он вообще.
– Ага, только ты в него втюрилась. Смотри, как глазки блестят, – Лена надула губы.
Я снова обернулась на Никиту. И Альбинка купилась на его чары. Она взяла его под руку и повела к другой картине. Он заметно оживился, сверкнул глазами в мою сторону и приобнял Альбинку.
– Ну, ладно, я, наверное, уже пойду, хоть праздник и мой, но время уже девятый час, темно на улице.
Я проглотила обиду на Никиту и отвернулась.
– Я тебя провожу? – подскочил Артём.
– Нет, Тём, я сама доберусь.
Улыбнувшись друзьям, я, подхватив пальто, поданное вежливым гардеробщиком, побежала к выходу. На пути меня поймала полная, ярко одетая Варвара, организатор выставки:
– Лилечка, ну, куда же вы побежали?
– А я что-то забыла?
– Милочка, всё только начинается. Нужно ещё пару слов сказать о себе и своей работе. Поблагодарить, сама понимаешь кого нужно.
– Да, Варвара Николаевна, я понимаю.
– Геннадий, заберите пальто, – Варвара кинула пальто гардеробщику и под руку повела меня в зал.
Гости собрались вокруг одной из моих работ. Они весело что-то обсуждали до тех пор, пока перед ними не появилась Варвара. Она поправила синюю блузку и расставила руки в разные стороны.
– Уважаемые гости, мне хотелось бы ещё раз поблагодарить вас за посещение выставки молодого, но очень талантливого художника. Лилия, прошу, вам слово, – Варвара откинула голову назад и натянуто улыбнулась, оголяя пожелтевшие зубы.
Все присутствующие снисходительно зааплодировали. А я смущённо вышла в центр.
– Здравствуйте, рада приветствовать вас на важном для меня мероприятии. Хотелось бы в первую поблагодарить свою семью, к сожалению, мамы и папы сегодня нет рядом, но именно их стараниями из меня вышел толк. Также хочу сказать спасибо, моим близким друзьям, если бы не вы, я ни за что на свете не принесла бы свои работы в эту галерею. Также выражаю огромную благодарность Павлу Петровичу Никольскому. Вы и ваша строительная фирма помогли нам всё организовать. Спасибо всем большое! Наслаждайтесь вечером!
Никольский кивнул и жестом показал, что я должна подойти.
– Лилия, я восхищён, – он пожал мне руку, а его спутница, высокая светловолосая модель, кажется, третья со времён нашего с ним знакомства, скривила накаченные губы и отвела взгляд.
– Спасибо, ваши средства помогли мне всё это организовать.
– Ну что ты. Мне было приятно. Да и, сама понимаешь, меценатство сейчас в моде, – он засмеялся.
– О да, я вас понимаю. Вы не будете против, если я удалюсь, пока Варвара меня снова не поймала и не заставила говорить, – я украдкой посмотрела в её сторону.
– Ну проказница, – расхохотался Павел Петрович, – беги, мы с… – он посмотрел вверх на девушку.
– Наташей, – протянула она и причмокнула.
– Мы с Наташей тебя прикроем.
– Спасибо, – я коснулась его плеча.
Почти у выхода в коридоре мне встретился Игорь, коренастый, светловолосый спортсмен. Ещё с первого класса он на меня засматривался, но не осмеливался подойти. Но сегодня, набравшись сил, уверенно и, немного картавя, заговорил:
– Привет, Лиль!
– А, Игорь, здравствуй!
Парень стоял и переминался с ноги на ногу, что-то теребя в кармане.
– Игорь, ты что-то хотел?
– Да. Поздравляю с открытой выставкой. Ой, с открытием выставки. Я подумал, что ты любишь кино, и купил два билета, – он протянул мне две смятые коричневые бумажки.
– Ох, я даже и не знаю.
Я слегка прищурилась и почувствовала, как громко колотится его сердце. Оно сбивалось с ритма, замирало и снова начинало стучать. Игорь теребил в руках два билета и заметно дрожал. Показалось, что я чувствовала то же что и он. Но ощущение быстро растворилось. Я старательно улыбнулась.
– Ты не думай, это дружеский поход в кино будет, – Игорь нервно положил билеты в карман.
– Да, конечно, если дружеский, то я обязательно пойду.
– Хорошо. Я заеду за тобой в семь, завтра? – Игорь заулыбался и почесал коротко остриженную голову.
– Да. А сейчас извини, мне пора, нужно ещё много дел переделать. Да и устала очень.
Игорь кивнул, снова провёл ладонью по волосам и неловко улыбнулся. Я, стараясь поскорее скрыться за тяжёлой дверью галереи, пробежалась к выходу. Погода изменилась. Стало холоднее, но ветер стих, и разгонять тяжёлые тучи было некому. Я не спешила, рассматривая вывески, которые попадались на глаза каждый день. Реклама детского питания, полусодранная афиша старого фильма. Несмотря на медленный шаг, дома я оказалась всего через тридцать минут.
Я заметила его сразу, он сидел на ступенях, разгребая снег тяжёлыми ботинками и тяжело дыша, будто быстро бежал, прежде чем оказаться около моего дома.
– Игорь? А что ты тут делаешь?
– Я не знаю. Просто пришёл, вот, и мне сказали, что нужно быть тут.
Я поправила сползающую с плеча сумку и шагнула назад. Игорь показался мне потерянным. Его глаза бегали из стороны в сторону, руки дрожали, а движения были резкими. Он вскочил с места и подошёл ко мне.
– Мне нужно тут быть.
– Игорь, ты меня пугаешь! Кто тебе сказал, что нужно быть здесь?
Парень почесал голову и вжал её в шею. Он начал заикаться и, споткнувшись, чуть не упал на меня.
– Он сказал мне прийти. Обещал, что отпустит маму. Он не велел мне говорить.
– Да, кто?
Тут Игорь задрожал и начал плакать. Он упал на колени и обнял меня за ноги.
– Лиль, я не хотел, знай! – он смотрел щенячьими глазами, вымаливая прощение, а потом быстро встал и крепко зажал мне рот, поспешно шаря по карманам моей сумки. Потом нашёл ключи, нервно, не попадая в замочную скважину, открыл тяжёлую дверь и втащил меня внутрь. Всё это время я безуспешно пыталась вырваться, но силы были не равны. Несколько раз мне удалось ударить Игоря каблуком по ноге, но он даже не почувствовал. Перекинув меня через плечо, потащил наверх.
– Игорь, прошу, не надо, – я кричала так громко, как только могла, но сил становилось всё меньше. Связки не хотели слушаться.
– Нельзя по-другому.
– Прошу, отпусти… – голос сорвался окончательно, я хрипела, била его хрупкими кулаками, пыталась пинать, но он словно не слышал и не чувствовал.
Затащив меня наверх, Игорь кинул выбившееся из сил тело на кровать, достал из кармана бельевую верёвку и связал меня, туго перетянув запястья. Он залез сверху и по-звериному разодрал платье на груди. Я видела, как он на меня смотрел, слышала его сбивающееся дыхание. Но вдруг его что-то спугнуло. Сопротивляться больше не было сил, я потеряла сознание…