В пансионе Клаттоков сестры Спанчетта и Симонетта Клатток во многом походили одна на другую, хотя Спанчетта была практична и основательна, тогда как Симонетта – или «Смонни», как ее обычно называли – отличалась игривостью воображения и непоседливостью. Со временем обе сестры превратились в крупных, полногрудых молодых женщин с буйными копнами кудрявых волос и маленькими блестящими глазами, полузакрытыми тяжелыми веками. Обе вели себя вспыльчиво, высокомерно, повелительно и тщеславно; обе не стесняли себя условностями и проявляли необузданную энергию. В юности сестры Спанни и Смонни были одержимы страстным влечением к Шарду Клаттоку, коего они бесстыдно пытались соблазнить, женить на себе или подчинить каким-либо иным образом. Увы, их поползновения оказались тщетными: Шард Клатток находил обеих сестер одинаково неприятными, если не отвратительными особами, и уклонялся от их назойливых заигрываний со всей возможной вежливостью, а в нескольких отчаянных ситуациях, когда вежливость могла быть неправильно истолкована, недвусмысленно и прямолинейно.
Шарда откомандировали проходить курс подготовки офицеров МСБР3 в Сарсенополисе на девятой планете системы Аль-Фекки. Там он встретился с Марьей Атэне – грациозной, очаровательной, умной и полной достоинства темноволосой девушкой. Они влюбились в друг друга, поженились в Сарсенополисе и в свое время вернулись на станцию Араминта.
Разбитые сердца Спанчетты и Смонни наполнились желчной яростью. С их точки зрения поступок Шарда знаменовал собой не только окончательный отказ, но и нечто гораздо более возмутительное – вызов, пренебрежение, непокорность! Им удалось рационализировать свое бешенство, когда Смонни, провалившую выпускные экзамены в лицее и в тем самым потерявшую статус полноправной служащей управления, выселили из пансиона Клаттоков примерно в то же время, когда в него вселилась Марья; вину за эту трагедию было легко возложить на Марью и Шарда.
Обиженная на весь мир, Смонни покинула станцию Араминта. Некоторое время она блуждала из одного конца Ойкумены в другой, затевая и бросая различные предприятия. Со временем она вышла замуж за богача Титуса Зигони, владельца ранчо «Тенистая долина» – пятидесяти семи тысяч квадратных километров плодородной земли на планете Розалия – а также космической яхты «Мотыжник».
На ранчо не хватало рабочих рук, и Титус Зигони, по рекомендации Смонни, стал использовать бригады йипов, подписывавших долговые обязательства в обмен на перевозку и поселение на Розалии. Йипов поставлял на Розалию не кто иной, как Намур, делившийся прибылью с умфо Йиптона Калиактусом.
По приглашению Намура дряхлый Калиактус посетил ранчо «Тенистая долина» на Розалии, где был умерщвлен Симонеттой или Намуром – не исключено, что Симонеттой и Намуром сообща. Титуса Зигони, безобидного, ничем не примечательного человека, посадили на престол умфо, но фактически безграничную власть над йипами приобрела стоявшая за его спиной Смонни.
Прошедшие годы нисколько не притупили ненависть Симонетты к станции Араминта в целом и к Шарду Клаттоку в частности. Во сне и наяву она мечтала учинить какую-нибудь катастрофу, гибельную для управления Заповедника и отвергнувшего ее авансы наглеца.
Тем временем Намур с завидным хладнокровием, достойным лучшего применения, вернулся к исполнению роли любовника обеих сестер одновременно.
Примерно тогда же у Шарда и Марьи родился сын, Глоуэн. Когда Глоуэну исполнилось два года, Марья поехала кататься на лодке и утонула в самых подозрительных обстоятельствах. Очевидцами несчастного случая были два йипа, Селиус и Кеттерлайн. Оба заявили, что не умеют плавать, а посему неспособны были чем-либо помочь утопающей; в любом случае, по их словам, спасение утопающих не входило в их обязанности. С тех пор Шард перестал радоваться жизни. Селиуса и Кеттерлайна допрашивали с пристрастием, но оба свидетеля не понимали, по-видимому, чего от них хотят, и впадали в тупое бессловесное оцепенение. В конечном счете Шард с отвращением отправил их восвояси, в Йиптон.
Глоуэн мало-помалу возмужал и достиг совершеннолетия в возрасте двадцати одного года. Подобно Шарду, он связал свою судьбу с отделом расследований. Глоуэн пошел по стопам отца и в других отношениях. И Шард, и Глоуэн, сухопарые и жилистые, узкие в бедрах и широкие в плечах, проявляли скорее быстроту реакции, нежели тяжелоатлетические способности. Так же, как у отца, у Глоуэна было худощавое лицо со слегка впалыми щеками, производившее впечатление мрачноватой жесткости; он коротко стриг густые темные волосы, а кожа его, хотя и загоревшая, еще не успела задубеть от солнца и ветра, как у Шарда. Оба двигались сдержанно и с первого взгляда производили впечатление людей, настроенных язвительно и скептически, хотя вовсе не были такими черствыми циниками, как могло показаться. На самом деле, когда Глоуэн вспоминал об отце, он представлял себе человека доброго, терпимого, безупречно храброго и неспособного лгать. Со своей стороны Шард, размышляя о сыне, не мог не чувствовать прилив гордости и нежности.
Из Стромы в Прибрежную усадьбу переселился нынешний консерватор, Эгон Тамм, с супругой Корой, сыном Майло и дочерью Уэйнесс. На станции дюжина молодых людей, в том числе Глоуэн Клатток, не замедлили влюбиться в Уэйнесс – тонкую темноволосую девушку с умным мечтательным лицом.
За ней уже и прежде ухаживал Джулиан Бохост, серьезный и весьма красноречивый активист партии ЖМО, также из Стромы. Его изящные манеры и звучный голос производили благоприятное впечатление на супругу консерватора, леди Кору. Она и многие ее знакомые не сомневались, что Джулиан станет влиятельным политическим деятелем. Кора Тамм обнадеживала Джулиана, в связи с чем Джулиан считал себя помолвленным с Уэйнесс, хотя сама Уэйнесс терпеливо объясняла, что у нее были другие намерения. Джулиан лишь улыбался, отказываясь выслушивать возражения, и продолжал строить планы на будущее так, как если бы его женитьба на Уэйнесс была делом решенным.
Тетка Джулиана, Клайти Вержанс, занимала выборную должность смотрительницы Заповедника в Строме и завоевала репутацию предводительницы «жмотов». Женщина крупная, напористая и целеустремленная, Клайти Вержанс пребывала в убеждении, что очевидная справедливость принципов ЖМО преодолеет все препятствия и победит, несмотря на козни оппозиции, опирающейся на «заумное блеянье древних крючкотворов». «Хартия давно отжила свой век! Пора избавиться от этой белиберды и переписать законы с учетом современных представлений!» – заявляла смотрительница.
До сих пор активистам ЖМО не удалось провести ни одну из своих реформ, так как Хартия продолжала оставаться основным законом Кадуола, и «жмотам» не позволяли нарушать закон.
На очередном совещании партии ЖМО был предложен и утвержден хитроумный тактический ход. Рядом с заповедной дачей «Под Бредовой горой» мигрирующие орды банджей регулярно устраивали кровопролитные битвы, и «жмоты» решили положить им конец – независимо от того, будет ли нарушено таким образом экологическое равновесие. По мнению теоретиков ЖМО, никакой человек в здравом уме не мог не поддержать такое гуманное вмешательство, даже если оно представляло собой потрясение основ Заповедника.
Выступая в качестве официального представителя Клайти Вержанс, Джулиан Бохост отправился в район Бредовой горы, чтобы познакомиться с фактическими условиями и предложить конкретные рекомендации. Он пригласил Майло и Уэйнесс составить ему компанию, а Уэйнесс устроила дело так, чтобы пилотом автолета, доставившего их на заповедную дачу, назначили Глоуэна Клаттока – к величайшему негодованию Джулиана, который терпеть не мог Глоуэна.
Поездка обернулась катастрофой. Уэйнесс наконец недвусмысленно заявила Джулиану, что он ее не интересует. На следующий день Майло погиб во время верховой прогулки. На поверку оказалось, что этот несчастный случай «организовали» три йипа-конюха, судя по всему подстрекаемые Джулианом – хотя последнее обстоятельство оставалось лишь догадкой.
Вернувшись на станцию Араминта, Уэйнесс сообщила Глоуэну о своем скором отъезде на Древнюю Землю, где она собиралась остановиться в доме родственника, Пири Тамма, одного из немногих оставшихся на Земле членов Общества натуралистов. Майло должен был сопровождать ее, но теперь, так как Майло погиб, Уэйнесс вынуждена была поведать Глоуэну важную и опасную тайну – на тот случай, если она тоже погибнет.
Во время предыдущей поездки на Землю Уэйнесс случайно обнаружила, что оригинальный экземпляр Хартии, вместе с договором о регистрации принадлежащей Обществу натуралистов недвижимости, а именно планеты Кадуол, пропал. Теперь она намеревалась найти потерянные документы прежде, чем их обнаружит кто-нибудь другой; были основания предполагать, что такими же поисками занимались другие неизвестные заинтересованные лица.
Потеряв брата, Уэйнесс отправилась в далекий путь одна. Глоуэн был бы рад сопровождать ее, но ему помешали служба в отделе B и отсутствие денег. Глоуэну не удалось отговорить подругу от опасного предприятия; ему оставалось только заверить Уэйнесс, что он присоединится к ней при первой возможности, а также рекомендовать ей предельную осторожность.
* * *
Флоресте ко-Лаверти, человек колоритный, изобретательный и эстетически одаренный, многие годы руководил на станции Араминта театральной труппой «Лицедеев», состоявшей главным образом из молодых людей, посещавших местный лицей. Флоресте умел поручать актерам-любителям роли, соответствовавшие их наклонностям и способностям, и вдохновлял их собственным энтузиазмом. Их представления пользовались успехом; труппа ежегодно совершала турне по городам планет Пряди Мирцеи и других, более далеких миров.
Заветной мечтой Флоресте было строительство величественного нового Орфеума взамен ветхого летнего театра со скрипучей сценой, где ему приходилось ставить свои спектакли. Все деньги, заработанные «Лицедеями», а также добровольные пожертвования, вносить которые настойчиво призывал Флоресте, поступали в «Фонд нового Орфеума».
Тем временем служащие отдела B раскрыли ряд отвратительных преступлений, совершавшихся на острове Турбен, затерянном в океане к юго-востоку от атолла Лютвен. Зачинщики оргий на острове Турбен находились на другой планете. Расследование поручили Глоуэну, и он впервые покинул Кадуол. Вернувшись, Глоуэн привез доказательство того, что ответственность за организацию незаконных развлечений нес Флоресте, действовавший в сговоре с Намуром и Симонеттой. Намур успел потихоньку сбежать, прежде чем его обвинили в каких-либо правонарушениях; Симонетту, скрывавшуюся в Йиптоне, пока что не удавалось арестовать, но Флоресте приговорили к смертной казни.
Пока Глоуэн занимался розысками на других планетах, его отец, Шард, пропал без вести, совершая регулярный патрульный полет. Он не передал сигнал бедствия, и никаких следов аварии обнаружить не удалось. Глоуэн не верил тому, что его отец погиб, и осужденный на смерть Флоресте намекнул на обоснованность его подозрений. Флоресте обещал Глоуэну рассказать все, что знает, если Глоуэн гарантирует использование наследства Флоресте по назначению, а именно с целью финансирования строительства нового Орфеума. Глоуэн согласился заключить такой договор, и Флоресте составил завещание, согласно которому Глоуэн унаследовал его состояние.
Все свои денежные средства Флоресте хранил на счете в Мирцейском банке, в городе Соумджиана на Соуме, одной из ближайших к Кадуолу населенных планет. Для того, чтобы упростить их совместные финансовые операции, его сообщница Симонетта также содержала деньги на этом счете. Со временем Флоресте и Симонетта собирались разделить резервы наличных средств, но Смонни опоздала: после казни Флоресте все, что накопилось на его банковском счете, стало собственностью Глоуэна.
Перед смертью Флоресте передал Глоуэну письмо, в котором он сообщал все, что ему было известно о судьбе Шарда Клаттока.
Глоуэн только что вскрыл конверт с этим письмом и узнал из первых строк, что Шард, насколько было известно Флоресте, не погиб, а находился в заключении. Но где? Следовало внимательно прочесть до конца многословное послание покойного режиссера.