Архиепископ Савва начал свое церковное и общественное служение во времена подготовки великих реформ и преобразований во всех сферах государственной, а в значительной мере и церковной жизни России.
Родился будущий архипастырь 15 марта 1819 года в селе Палехе Вязниковского уезда Владимирской губернии в семье пономаря Крестовоздвиженской церкви Михаила Сергеевича и Стефаниды Ивановны. В январе 1819 года, возвращаясь из села Горицы, Михаил Сергеевич сильно простудился. 25 января он скончался в возрасте 35 лет. Все заботы о появившемся на свет долгожданном сыне легли на плечи матери. Во святом крещении младенца нарекли Иоанном, во имя преподобного Иоанна Лествичника. Овдовев, мать вынуждена была переселиться на свою родину, в село Горицы Шуйского уезда, где жили ее родственники, в том числе родной брат, диакон.
С первых дней жизни колыбель маленького Иоанна окружала крайняя бедность. Своей коровы у них с матерью не было, и добрая сострадательная крестьянка Феодора Михайловна Чайкина подкармливала младенца молоком. О помощи этой простой женщины владыка Савва никогда не забывал.
«Когда, бывало, служит кто-либо в церкви молебен или панихиду, после вознаграждения причту давали и нам с пономаревым сыном особо по грошу, а иногда и по пятаку. Но раз служил молебен проезжавший из Мурома стряпчий; он пожаловал мне серебряную монету, кажется, пятиалтынный; это привело меня в крайнее изумление и восторг. И все получаемые мною таким образом лепты я спешил отдать своей матушке», – писал в своей автобиографии владыка Савва.
Пролетело детство, наступила пора обучения. Восьмилетний Иоанн с матушкой отправились в город Шую для поступления в приходское духовное училище.
«Во второй половине июля 1827 года матушка повела меня пешком в Шую. День был жаркий; отойдя несколько верст, я стал уставать; к счастью, догнал нас по дороге знакомый матушке крестьянин, ехавший тоже в Шую. Матушка упросила его посадить меня на телегу и подвезти. Добрый крестьянин, спасибо, не отказал, посадил меня в телегу. Но тут оказалась другая беда: пока лошадь шла шагом, матушка не очень далеко отставала от нас, но как скоро лошадь начинала бежать рысью и матушка скрывалась от моих глаз, я, опасаясь как за себя, так и за нее, начинал плакать. Наконец мы приехали в Шую».
В училище Иоанн получил фамилию своего двоюродного брата – Тихомиров, так как отец его не имел собственной фамилии, что в те времена в среде духовенства встречалось нередко. В Шуе маленький Иоанн вынужден был жить у чужих людей на квартире. Хозяйка квартиры была набожная добрая женщина, ночи напролет усердно молилась, а в воскресенье и праздничные дни с первым ударом колокола вставала и будила всех, никому не позволяя оставаться дома, всех непременно отправляя в церковь.
Обладая незаурядными способностями и особым прилежанием, Иоанн благополучно прошел училищный курс.
Одиннадцати лет он стал круглым сиротой, потеряв 14 марта 1830 года самого дорогого и близкого человека – свою матушку, умершую от простуды. Господь не оставил сироты: руководство училища, как примерному ученику, назначило ему казенное содержание по 60 рублей в месяц. Каникулы он проводил у родных и, чтобы не быть им в тягость, помогал как мог. «В Горицах помогал двоюродным сестрам, занимавшимся тканьем простой пестряди, на Пустынке разделял с зятем их земледельческие труды: жал хлеб, возил с поля снопы, молотил».
Вскоре Иоанн Тихомиров, как лучший ученик училища, был определен на учебу во Владимирскую духовную семинарию. Жить пришлось в бурсе и в такой ужасной бедности, что вместо суконного сюртука он имел только нанковый, который носил как в будничные, так и в праздничные дни. К родным на каникулы добирался пешком.
«Однажды, – писал владыка Савва, – хотелось мне побывать на празднике Пасхи у зятя и сестры, я с некоторыми товарищами пошел пешком. Пасха была ранняя, 26 марта. В полях было множество снега, который начал уже таять по дороге; в долинах, между гор, образовались почти целые реки, обойти их было невозможно, и мы должны были идти в одном месте не менее версты водой выше колен, но, пришедши на ночлег, высушили мокрую обувь и платье и на другой день пошли домой как ни в чем не бывало. Так была крепка еще молодая натура!»
По окончании семинарского курса будущий иерарх сильно заболел и поэтому не смог поступить на учебу в духовную академию.
«Что же мне, горькому сироте с единственными десятью рублями, оставалось делать? Двери бурсы для меня тоже затворены, я должен был оставаться на наемной квартире, иметь свой стол и прочее содержание. До сих пор, пользуясь всегда казенным содержанием, я не испытывал ни в чем особенной нужды, а теперь я должен был встретиться с нищетой лицом к лицу. Поиски уроков и священнических вакансий были безуспешны. Пришлось пристроиться ради куска хлеба на должность смотрителя семинарской больницы за два рубля в месяц с правом жить при больнице и пользоваться столом».
В 1841 году Иоанн Тихомиров был определен учителем в Муромское духовное училище. В Муроме он встретил свою будущую супругу. 18 января 1842 года он был рукоположен во диакона, а 25 января – во священника к Муромскому собору. Паству отца Иоанна составляли, по его собственным словам, три неполных двора: городничий с женой-старушкой, окружной начальник, женатый на лютеранке, и жена лесничего-немца. Проповедовать было некому, и он целиком посвятил все свое свободное время преподавательской работе в училище. «Когда, бывало, придешь в класс и заставишь учеников писать, они один за другим подходят ко мне с перьями и с детской наивностью говорят: “Дяденька, очини мне перышко!” И грех и смех! Но какое утешение видеть, как невинные дети природы постепенно развиваются и успевают в науках, видеть в их взглядах оживленность и бодрость», – писал будущий владыка в своих воспоминаниях. В свободное время отец Иоанн изучал творения святых отцов, особенно любил читать проповеди митрополита Филарета (Дроздова) и архиепископа Иннокентия (Борисова).
В июле 1844 года отца Иоанна постигло огромное горе: у него умер единственный сын, Михаил, а в апреле 1845 года – супруга. «Теперь я как трость, ветром колеблемая, лишившись самого лучшего на земле живого сокровища. Все мои земные надежды покрыты гробовою доскою», – писал молодой вдовец-священник одному из своих друзей. Внутренний голос влек отца Иоанна в духовную академию и на путь иноческой жизни. «Для чего же Бог вложил в меня такое непреодолимое влечение к занятию книжному? С тех пор как я начал сознавать себя, книги были исключительным предметом моих занятий, а теперь обратились в какую-то необъяснимую потребность».
В 1845 году отец Иоанн оставляет службу в соборе и поступает в Московскую духовную академию. «По собственному опыту, – писал он, – могу сказать, что для молодого вдовца-священника, разумеется сколько-нибудь расположенного и способного к занятиям науками, самое лучшее и безопасное убежище – академия. Сравнивая прежнюю мирскую жизнь с настоящей моей, очень много нахожу преимуществ на стороне последней. Здесь совершенно свободен от всех сует и неприятностей, какие необходимо встречаются в мире при многоразличных отношениях. В академии и отношения, и занятия простее».
Среди профессоров Московской духовной академии в то время преподавали такие известные ученые, как Ф.А. Голубинский, Е.В. Амфитеатров, А.В. Горский. Их лекции производили на молодого студента-священника огромное впечатление, располагая к усиленным научным трудам.
«Между студентами, особенно часто посещавшими академическую библиотеку, – писал бывший бакалавр академии, впоследствии архиепископ Ярославский Леонид (Краснопевков), – приметен был один молодой священник с светлыми волосами, чрезвычайной худобы в теле и с приятной смесью чего-то кроткого, серьезного и добродушного в лице. Его, переходящего с книгами от шкафа к шкафу, и его короткую рясу я врезал в памяти навсегда. Этот священник поступил из Владимирской епархии, где был иереем Муромского собора. Овдовев, он возвратился к науке, и недаром: его скоро поставили в числе первых десяти студентов. Мои лекции были, вероятно, хуже прочих, однако и их он посещал усердно и слушал внимательно. Это мне памятно потому, что одежда резко отличала его от прочих слушателей и он садился впереди».
1 октября 1848 года, в день Покрова Пресвятой Богородицы, молодой студент-священник Иоанн Тихомиров, согласно прошению, был пострижен в монашество с именем Савва, во имя преподобного Саввы Вишерского, чья память отмечалась также в этот день. Постриг совершил ректор академии архимандрит Алексий (Ржаницын), восприемником при пострижении был инспектор академии иеромонах Сергий (Ляпидевский). Митрополит Филарет (Дроздов) прислал новопостриженному иеромонаху параман и рясу.
«Древняя мимоидоша, – писал иеромонах Савва в своем дневнике, – се быша вся нова: новое имя, новая одежда, новые правила жизни; о, если бы Господь обновил и дух правый во утробе моей! С благоговейным трепетом усматриваю я особенное призвание Божие к иноческой жизни во всех прежних обстоятельствах своей жизни. Смотрите, в самом деле, как постоянно и вместе с тем очевидно Господь отрешал меня от мира и призывал на служение Себе; взял у меня родителя прежде, нежели я увидел свет, лишил матери в то время, когда я еще имел крайнюю нужду в попечении, определил испытать мне горький жребий сиротства, с той, конечно, благой целью, чтобы заблаговременно ознакомить меня с тесным путем креста. Но вот, после долгого томления в сиротстве, краткое время дает мне вкусить некоторую сладость жизни в семейном благополучии, но и здесь скоро начинаются опять прежние лишения: умирает сын, который при своей жизни естественно привязал бы меня к миру; наконец лишился того, что привязывало меня к миру, – жены; все это не ясные ли, постепенно, более и более, возвышающиеся гласы божественного воззвания меня от бурного моря к тихому пристанищу монашеского жития? Да будет же благословенна воля Божия, избравшая и посвятившая меня на служение Себе, можно сказать, из чрева матери!»
В 1850 году иеромонах Савва окончил академию со степенью магистра богословия и был назначен митрополитом Филаретом (Дроздовым) Синодальным ризничим. Теперь иеромонах Савва большую часть времени посвящает церковной археологии. Он занимается описанием более примечательных предметов ризницы и библиотеки, и в 1855 году явился составленный им «Указатель для обозрения Московской Синодальной (патриаршей) ризницы». Этот труд принадлежал к числу замечательных явлений ученой литературы по церковной археологии и палеографии и удостоен был Демидовской премии. Служение в должности ризничего позволило ему познакомиться со многими учеными, как русскими, так и иностранными. Среди них С.М. Соловьев, О.М. Бодянский, С.П. Шевырев, Ф.И. Буслаев. С этого времени началось близкое знакомство отца Саввы с отцом Леонидом (Краснопевковым), переросшее в искреннюю дружбу. В письмах отец Савва советовался с отцом Леонидом по самым разным вопросам, будь то обсуждение в обществе смерти великого русского писателя Н.В. Гоголя или сохранение монашеского звания в чистоте от окружающего мира. 1 октября 1852 года отец Леонид писал отцу Савве: «В послании Вашем спрашиваете моего мнения в прогулке на выставку. Скажу не обинуясь: и в церковь иду с предосуждением для себя, если хочу сделать во храме Божием выставку из себя, но и с выставки в манеже могу возвратиться без всякого предосуждения, если мое монашество ходило туда со мною. Мы монахи, но по положению своему не пустынники; нам невозможно и даже не должно вовсе бегать от столкновений с миром, но должно соблюдать себя неоскверненными от мира. Урок наш труден; но кто знает, был ли бы другой легче для нас. Вот мое искреннее мнение, по Вашему требованию высказанное: судите, не осуждайте. Христос посреди нас ныне и вовеки».
15 мая 1855 года отец Савва был возведен в сан архимандрита – звание, которого не имел ни один из прежде бывших ризничих. По свидетельству архимандрита Леонида (Краснопевкова), архимандрита Савву отличала «готовность всякому служить своими знаниями, своим временем, своими учеными связями, делала библиотеку и ризницу общедоступной сокровищницею старины; а лицо Синодального ризничего поставляли в общем мнении так высоко, как оно никогда не возвышалось. И русские не могли довольно похвалиться им, и ученые иностранцы, особенно которые могли говорить с ним по-латыни, делали о нем великолепные отзывы».
Добросовестное исполнение своих обязанностей помешало отцу Савве стать ректором Вифанской духовной семинарии. Когда митрополит Филарет решил определить его на эту должность, известный писатель и историк А.Н. Муравьев возразил владыке: «Архимандрит Савва – ризничий примерный, а ректор будет, может быть, посредственный; на ректорскую должность Вы можете найти способного человека; а где Вы можете взять такого человека на должность ризничего?» Митрополит изменил свое намерение, и ректором был определен архимандрит Игнатий (Рождественский). После этого случая архимандрит Савва еще около двух лет оставался в должности ризничего.
18 мая 1859 года архимандрит Савва был назначен ректором Московской духовной семинарии. «Не без смущения и трепета сердечного вступаю в новую должность. Всего более страшит меня мысль, оправдаю ли ту лестную и утешительную для меня доверенность, какую Вы благоволили оказать мне. Свидетельствуюсь моей совестью, что ревность и готовность к полезной деятельности имею; но успеха в делах ожидаю от помощи Божией и от Вашего архипастырского руководства», – писал он митрополиту Филарету.
«Иным казалось, что, уклонившись в специальность археологии, – писал епископ Леонид (Краснопевков), – он не подымет бремени ректорства; оказалось противное. Умом просвещенным, характером открытым и твердым, без жестокости, он совершенно овладел своей должностью. Он был тяжел только для врагов порядка. В семинарии завелись было преподаватели с либеральными тенденциями – он смело ограничил их; был, конечно, непопулярен в семинарии, но поддержал порядок».
21 января 1861 года, согласно ходатайству митрополита Филарета, Святейший Синод назначил архимандрита Савву ректором Московской духовной академии. Получив новое назначение, особенно его пугало чтение лекций по догматическому богословию, так как он считал себя не подготовленным к этому предмету. Обладая ровным, благодушным, но в то же время твердым характером, он вскоре овладел благорасположением к себе корпорации профессоров и студентов. Но недолго пришлось архимандриту Савве пребывать в стенах духовной академии, так как вскоре ему был приготовлен путь архиерейского служения. «Не долго Вы с нами жили, – писал отцу Савве А.В. Горский, узнав о новом его назначении, – но влияние Вашей деятельности отозвалось благотворно в жизни академической. Этого не забудет академия».
4 ноября 1862 года архимандрит Савва был хиротонисан во епископа Можайского, второго викария Московской епархии. Хиротонию совершал митрополит Филарет в Успенском соборе Московского Кремля в сослужении архиепископа Евгения (Казанцева) и епископов Леонида (Краснопевкова) и Никанора Фиваидского (впоследствии патриарха Александрийского).
«Слезы струились из глаз первосвятителя, – писал преосвященный Леонид, участвовавший в этой хиротонии, – когда у престола, над главой коленопреклоненного поставляемого, читал он тайные молитвы, а Евангелие и руки архиереев возлежали на ней. Да, дивны пути Промысла Божия в судьбе преосвященного Саввы. Сирота прежде рождения достигает и высшего образования, и почестей высшего звания в Церкви. На 32-м году жизни отец Савва только что окончил курс академический, а 43-х лет он – архиерей. При самом выходе из академии сходит с дороги училищной службы и делается впоследствии ректором академии; действует с такой прямотой, что, по-видимому, разрушает свое внешнее благополучие, и, однако же, прежде многих старейших призван к высшему служению Церкви».
Несмотря на новое высокое положение, он сохранил прежние отношения со своими товарищами и всегда говорил, что «в дружбе чины забываются».
В ведении епископа Саввы находились церкви и монастыри, входившие в круг ведомства Можайского духовного правления. Много поручений он выполнял и своего архипастыря – любимого им митрополита Филарета (Дроздова): обозревал духовные заведения, следил за исполнением дел в консистории. Работа под руководством многоопытного и мудрого святителя оказала огромное влияние на дальнейшую службу владыки Саввы. Он приобрел богатый духовный опыт, воспитал в себе чувство меры к человеческим слабостям и усвоил все примеры в управлении своего знаменитого руководителя: твердость, соединенную с осторожностью, ревность, свободную от фанатизма, и благодушие, не переходящее в слабость.
17 июня 1866 года владыка Савва получает назначение на самостоятельную епархию: Полоцкую и Витебскую. Очень тяжело переживал разлуку со своим викарием святитель Филарет. «Отнимают у меня правую руку, моего викария, лучшего моего помощника», – говорил он.
19 ноября 1867 года святитель Филарет скончался. Его утрата была невосполнимой для владыки Саввы. С этого времени он начинает заниматься подготовкой и изданием бумаг покойного святителя Филарета, воздавая долг своему любимому учителю.
Служение в Полоцкой епархии было особенно многотрудным для владыки Саввы. Недавно воссоединенная из унии, бедная средствами духовными и материальными, епархия эта стоила преосвященному Савве многих забот и огорчений. В письме к наместнику Троице-Сергиевой лавры архимандриту Антонию (Медведеву) от 2 апреля 1867 года он писал: «В настоящем, не обинуясь скажу, тягостном моем положении для меня единственным утешением служит воспоминание о дорогой Москве и добрая память Москвы о мне». Храмы в епархии были бедны и неблаголепны, монастыри с малым числом братии и с скудными средствами, народ в отдельных местностях придерживался унии. «Приходилось иногда впадать чуть не в малодушие среди разнообразных огорчений и искушений, – писал он к преосвященному Леониду (Краснопевкову), – бури, воздвигаемые на мою душу разными врагами, и внутренними и внешними, и своими и чужими, часто до глубины возмущали мое сердце». Утешение в скорбях он находил в Москве, среди тамошних добрых людей, которые не оставляли его и советами, и материальной помощью на благоукрашение храмов.
Труд епископа Саввы в Полоцкой епархии был поистине равноапостольный. Выражения Высочайшей грамоты как нельзя лучше характеризовали благотворную деятельность преосвященного Саввы в Полоцкой епархии: «…неутомимые труды по приведению в благоустройство вверенной Вам воссоединенной паствы и постоянная заботливость об окончательном слиянии ее с древлеправославною» – и указывали ту великую для Церкви и Отечества задачу, которую он всеми силами старался выполнить и, сколько мог, действительно выполнил. К концу управления «и свои и чужие» увидели, что напрасно огорчали святителя, отдавшего всего себя делу благоустройства епархии.
7 декабря 1874 года владыка Савва был переведен на Харьковскую епархию, где пробыл пять лет. Перевод на новую кафедру владыка рассматривал как Промысл Божий и любил повторять, что «мы счастливы больше тогда, когда следуем указанию Промысла, нежели когда сами пролагаем себе путь». Девизом его архипастырской служебной деятельности было: польза и слава Православной Церкви, честь и благо паствы.
15 декабря 1876 года архиепископ Леонид (Краснопевков) скоропостижно скончался во время обозрения вверенной ему Ярославской епархии. Потеря друга была еще одним тяжелым ударом для владыки Саввы, и очень неожиданным. В память о друге он издает «Воспоминания о высокопреосвященном Леониде, архиепископе Ярославском и Ростовском». (Харьков, 1877). Книга имела большой успех. В адрес владыки Саввы поступило много благодарственных писем за это издание. Протоиерей В.П. Нечаев писал: «Книга знакомит читателя с личностью его (владыки Леонида. – Ред.), с его внутреннею жизнью, с его характером, склонностями, привычками, с его отношениями семейными и церковно-общественными. В ней много данных не только для его биографии, но вообще для русской церковной истории нашего времени. Главное достоинство заключается в искренности выраженных чувств. Но если были какие недостатки в преосвященном Леониде, они бледнеют в сопоставлении с несомненными достоинствами: его аскетизм, его пастырская ревность – образец для подражания архиереям».
Литератор Лихницкий писал:
«В настоящий век, век по преимуществу эгоизма и меркантильности, дружественные отношения основаны по большей части на расчетах, взаимных выгодах; друг остается другом, пока только он в силе, славе, пока богат; пока, так или иначе, может быть нам полезен, выгоден, необходим. Не только со смерти друга умирают в нас и чувства привязанности к нему; нет, смерть постигает дружбу и раньше, постигает, как только изменяются взаимные отношения друзей. Дружественные отношения, основанные исключительно на взаимном духовном единении, на влечении одной души к другой и продолжающиеся не год, не два и не один десяток лет и сохраняющиеся во всей полноте даже и по смерти друга, согласитесь, явление редкое, пример, достойный подражания. Письма преосвященного Леонида до того хороши, до того назидательны и настолько увлекательны, что некоторые из них с наслаждением перечитывал я несколько раз и при чтении испытывал то же биение сердца, какое ощущал, помню, когда впервые читал нашего бессмертного Пушкина».
23 апреля 1879 года владыка Савва получил назначение на последнюю в жизни кафедру – Тверскую, а 20 апреля 1880 года возведен в сан архиепископа. Непрестанная забота о благоукрашении храмов Божиих, о благоустройстве духовно-учебных заведений, попечение о внутреннем благоустроении иноческой жизни, частые периодические посещения епархии во всех ее уголках – вот предмет постоянной деятельности владыки Саввы на Тверской кафедре.
Господь одарил преосвященного Савву высокими дарами духа: умом светлым, крепким, основательным, умудренным опытностью; сердцем добрым, благостным, глубоко верующим, открытым, любвеобильным, подобно сердцу матери, сострадательным к скорбям сирых, вдовиц и несчастных; волей и характером мягким, когда нужно было оказать благость, снисходительность, и твердым, когда нужно было оказать справедливость и удержать или обуздать зло. Вся жизнь и деятельность его была проникнута самой высокой христианской любовью к пасомым, самым искренним желанием им добра.
13 октября 1896 года окончились земные дни высокопреосвященнейшего Саввы. Перед кончиной он был напутствован Святыми Христовыми Таинами. Глубокая, проникавшая все его существо вера в промышление о нем Божие не оставляла его от первых дней юности до кончины. Погребен владыка Савва был в Спасо-Преображенском кафедральном соборе Твери. К сожалению, захоронение его не сохранилось, так как в 1935 году собор был взорван.
Сорок лет продолжалась учено-литературная деятельность высокопреосвященного Саввы, не прекращавшаяся ни на один день, несмотря на управление кафедрами. Его ученые труды, принесшие великую пользу Церкви и Отечеству, отличались основательностью исследования, обилием исторических сведений, твердостью мысли и убеждения. В 1894 году владыка Савва был удостоен ученой степени доктора церковной истории.
Особое место в литературном творчестве высокопреосвященного Саввы занимает «Хроника моей жизни. Автобиографические записки высокопреосвященного Саввы, архиепископа Тверского и Кашинского». Свои записи он начал писать в 1876 году и окончил в 1892 году. В последние годы владыка Савва стал терять зрение, и поэтому записи были написаны не собственноручно, а под диктовку. В письме к Ф.И. Буслаеву он писал: «Продолжаю ли я “Хронику своей жизни”? Продолжаю мало-помалу. Но появится ли эта “Хроника” когда-либо в печати – это вопрос будущего. По всей вероятности, мне придется оставить ее в рукописи на память потомству». Издание было осуществлено спустя два года после кончины владыки Саввы, в 1898 году в Сергиевом Посаде, в издательстве А.И. Снегиревой. В предисловии издатели писали:
«Талантливый наблюдатель, высокий художник слова, православный богослов и в то же время благодушный и спокойный человек, он в своей “Хронике” обнимает историю большей половины истекающего столетия и освещает ее тем правильным и ясным светом, который может исходить из сердца лишь истинного христианина».
Издательство Сретенского монастыря благодарит сотрудников рукописного отдела Российской государственной библиотеки за предоставленную возможность использовать в подготовке книги материалы из архива владыки Саввы (Тихомирова), фонд 262.
Галина Гуличкина