«Задумчиво стою у райского порога…». Записано в дневнике 26 марта 1953 г.: «Вспомнилось сейчас гимназических лет стихотворение… Следовательно, этим строчкам около 70 лет от роду».
«Кончен день бесполезной тревоги…». В дневнике 10 июня 1952 г. с пометой: «65 лет назад, в гимназические годы написанное стихотворение». 21 апреля 1953 г. записана еще раз последняя строфа с изменением в предпоследней строке: «Солнце, солнце! Зачем ты всходило». В записи 12 июня 1949 г. вариант предпоследней строки: «Тщетно солнце святое всходило».
«Тихо плачут липы под дождем…». Записано в дневнике 29 июля 1949 г.: «У этих робких, бледных, маловыразительных строк <…> оказалось могущество перенести 80-летнюю старуху <…> в ту бархатно-чудную ночь».
«Как тихо. Оливы сплетают…». Список рукой О. Бессарабовой на отдельном листке, не попавшем в основное собрание. Оспедалетти – итальянский курорт на Ривьере. М.-М. оказалась там, будучи гувернанткой детей Даниила Григорьевича и Софьи Исааковны (сестры Л. Шестова) Балаховских.
«В серебре пушистом инея…». Дневниковая запись 22 февраля 1951 г.: «Больше чем полвека тому назад <…> Вспомнилось стихотворение моей киевской еще молодости про метель. В рождественском приложении журнала (название его забыла). Оно имело успех в среде моих “почитателей”. Помню, как один из поклонников <…> долго встречал меня строчкой из этого стихотворения “Как живется, Царица Ель”, а иногда и “Царица Метель”». В записи О. Бессарабовой стихотворение короче на две строки. Последние строфы здесь:
С визгом, с ревом, с завываньем
В чаще эхо вторит ей.
Вся от ужаса шатается
На лесной опушке ель.
И над нею издевается
С долгим хохотом метель.
«Шевелится дождик под окном…». Имение Олешня (в дневнике М.-М. пишет: Алешня), приобретенное участником русско-турецкой войны, генералом Ф.Ф. Линд форсом в Городенском уезде Черниговской губернии. «Линдфорсы, давно обрусевшие шведы, в крови которых жили и шотландцы – Латри, – и еще какие-то западноевропейцы и украинцы, были очень известной в те годы украинофильской семьей в Киеве. Семья состояла из четырех девушек, двух девочек и одного подростка-мальчика» (запись в дневнике М.-М. 9 сентября 1934 г., в которой даны развернутые портреты старших сестер Ольги Александровны и Зинаиды Александровны Линд форс и их родных).
«Я люблю полусон…». Записано в дневнике «спустя 45 лет».
Осенью (I. «Тихо шиповник коралловый…», II. «Золотясь и пламенно краснея…»). Опубликовано в петербургском журнале «Книжки недели» (1897. № 11. С. 63–64). Подпись: В.М. В собрании сочинений М.-М., переписанных О. Бессарабовой, дата и место первого стихотворения (очевидно, по памяти) даны ошибочно: «1902. Пены». Ср. дневниковую запись: «А некогда – было мне тогда около 30 лет – я именно руки свои пожалела до слез. Был тяжелый душевный кризис, мысли о самоубийстве как о единственном выходе. Я стояла на крыльце летней ночью (в Пенах Курской губернии), полуодетая, и думала о том, какие существуют способы покончить с жизнью: поезд, отрава, река. – И вдруг обратила внимание на свои руки. Молодые, стройные, в лунном свете мраморно-белые, они показались мне необыкновенно прекрасными. И до того стало жалко предавать их тлению, что хлынули слезы и на время унесли план самоубийства». Опубликованный вариант незначительно отличается пунктуацией и последним глаголом («оживить»).
Жанна Аскуэ («Заря алеет над горами…»). Опубликовано в журнале «Книжки недели» (1898. № 3. С. 119–120). Подпись: В.М.
Сумерки («…Часы таинственной отрады…»). Первое стихотворение триптиха, опубликованного в журнале «Книжки недели» (1898. № 5. С. 70–71). Подпись: В.Г. Малафеева.
Белая ночь («По Неве, где даль речная…»). Одно из пяти стихотворений, опубликованных в журнале «Книжки недели» (1898. № 6. С. 64–66). Подпись: В.Г. Малафеева. Еще «Два стихотворения» под той же подписью см. там же (1899. № 1. С. 54–55).
«В полдень жарко смола растворяется…». Это стихотворение М.-М. записала в дневнике 16 августа 1949 г. и 27–28 июня 1952 г. Здесь разночтения по сравнению с вариантом О. Бессарабовой: глагол в 6 строке («склоняются»), начало 11 строки («В полдень пчелы…» – в записи 1952 г.).
«Седая изморозь ложится на траву...». «Было напечатано в отрывном календаре» (записано в дневник 10 июня 1950 г.).
В камышах («Там, в тени речного сада...»). Опубликовано в журнале «Русская мысль» (1902. № 6. С. 214).
«Когда живешь в своей пустыне…». Опубликовано в журнале «Русская мысль» (1902. № 8. С. 188).
«Белеют призрачно березы…». Опубликовано в журнале «Русская мысль» (1903. № 3. С. 176).
«О, Боже! Плотскими ли смотришь очами…». Четвертое стихотворение цикла «Из книги Иова», состоящего из девяти стихотворений. Датировка этого и следующего стихотворения по записи М.-М. в тетради ее воспоминаний о М.В. Шике, где рассказывается, с каким жадным вниманием он, еще 15-16-летний гимназист, слушал в салоне своей матери чтение только «вышедших в печать стихотворных переложений из Иова и Экклезиаста», выполненных М.-М. Разыскать публикацию не удалось.
«Суета и томление духа пустое…». Первое из цикла «Из книги Экклезиаста», состоящего из одиннадцати стихотворений. Ко всему циклу предпослан эпиграф «Суета сует, сказал Экклезиаст. / Суета сует и всё суета».
«Испугано сердце твоей красотою…». Кудиново – село в Ногинском районе Московской области. Ср. записи в дневнике М.-М.: «Вспомнился Кудиновский лес – ландышевые аллеи, кукушки, черника. Это был очень несчастливый этап моей личной жизни» (13 августа 1931 г.); «В Кудиновских лесах (возраст за 30 лет) – определенный зрительный образ, возникавший при неожиданной тревожной перекличке птиц, летящая через лес низко над землей молодая женщина в зеленом одеянии, с зелеными глазами, с зелеными волосами. В каждом лесу и всегда ощущение затаенного присутствия стихийных духов» (8 июля 1940 г.).
Цюрихское озеро («Словно опал драгоценный…»). Второе стихотворение из триптиха «В горах».
«Я умираю, умираю…». В дневнике 12 января 1946 г. записано с названием «Хризалида» и пометой «лет 30 или 40 назад написанное». Здесь разночтения: в 5-й строке: «всё реже», в 10-й: «Тревога каждый миг растет». 12: «и зовет…». Повторные записи 29 декабря 1948 г.; 6 декабря 1951 г. с комментарием: «Здесь отразился лично мне несвойственный, очень растянутый период угасания жизни стареющих людей, чуждых пробуждения к обновлению жизни, кот<орое> ощущается ими только в миг так наз<ываемой> смерти». В записи 7 января 1951 г. к словам «могильный сон» сделано примечание: «Отсутствие сознания, что сон этот – переход в инобытие». Стихотворение здесь припоминается в связи с чтением предсмертного дневника Л.H. Толстого: «Он записывал в этом дневнике чувства, мысли и последние касания к жизни по эту сторону могилы. Могила в данном случае – хризалидное состояние». 17 сентября 1952 г. еще одна запись этого стихотворения. Здесь с названием «Хризалида». Вариант начала 7 строки: «Все помышленья».
Перед грозой («Темные ризы у Господа…»). Опубликовано в журнале «Русская мысль» (1908. № 1. С. 11).
Три парки («Вынула жребий Лахезис слепая…»). Опубликовано в журнале «Русская мысль» (1908. № 1. С. 12). Парки – три богини судьбы в древнеримской мифологии. В древнегреческой им соответствовали три мойры: Лахезис (прядет нить человеческой жизни), Киото (наматывает кудель на веретено, распределяя судьбу), Атропос (перерезает нить жизни).
«Не всё ли равно, где умирать…». Записано в дневнике 4 сентября 1948 г. с пояснением: «Давнее стихотворение, лет 40 ему».
«Опасно сердце открывать…». Записано в дневник 4 апреля 1947 г. с пометой «старинное мое стихотворение».
«Мой спутник, светлый и таинственный…». Крюково – подмосковный поселок. Здесь располагался санаторий Е.Н. Рукавишниковой и доктора медицины H.A. Вырубова, в котором М.-М. восстанавливала здоровье (сердечные припадки и расстроенную нервную систему) в 1911 и 1913 гг.
«Колыбель моя качается…». Записано в дневнике 11 января 1945 г. со словами «это стихотворение посвящается Ольге» (Бессарабовой), 28 апреля 1950 г. (с комментарием: «Хлебников сказал бы об этом совсем иначе»), 20 июля 1952 г. с пометой «лет тридцать, а м.б., и сорок тому назад появившиеся на свет строки».
«Если с ветки упала жемчужина…». Символический смысл, вкладываемый в образ «жемчужины», раскрывается в дневнике М.-М. К своей записи о последней встрече с Шингаревым она делает специальное примечание: «После Гнездиловки мы с Андреем Ивановичем увиделись последний раз в Воронеже. “Выпала жемчужина из нашей встречи, – сказала я, – нам больше ее уже не найти”. “Что же делать, – сказал он глухо, – да, я и сам их не хочу” <…> Жемчужиной мы называли ту близость, легкость, простоту и открытость в наших отношениях, какая стразу установилась у нас» (запись 12 ноября 1933 г.).
«Когда сознанье не вмещает…». Стихотворение связано с пережитым летом 1913 г. состоянием на грани нервного срыва: «Я застал ее в постели с осунувшимся лицом. Она слаба и телесно худо себя чувствует. И меня неизменно трогает и поражает, как она умеет невредимо для духа переносить свои болезни. Она в кротком и ясном состоянии духа, открытом ко мне. Но доктор сказал, что еще третьего дня у Варв<ары> Григ<орьевны> были часами состояния, заставлявшие его опасаться длительного психоза. Мой приезд оживил ее. Через некоторое время она встала, и я отвел ее на ближайшую лесную опушку посмотреть на облака и подышать воздухом полей. Мне было хорошо говорить с ней и ее слушать. В субботу надо будет перевезти В.Г. в город. Срок ее пребывания в санатории кончается. Хорошо бы ей побыть еще недели 2, чтобы поправиться, но на это не хватает денег. Санаторий очень дорог. Кажется, В.Г. будет можно поехать к друзьям в Финляндию около Териок у моря. Там будет за ней уход, пожалуй, лучший, чем в санатории. Ее тяготят чужие люди»; «Я нашел, что за время, пока я не видел ее, произошло значительное ухудшение, и, гл. обр., в области психики. Вчера с ней бывали бредовые состояния, которые, как всегда у нее бывает, сменяются полной бодростью и ясностью душевной». (Шик М.В. Из писем к Н.Д. Шаховской от 14 августа и 4 сентября 1913 г. – Семейный архив Шиков и Шаховских). «Неужели те обеты, те упования, та милость Божья, кот. была мне оказана, тот путь, какой мы прошли с Тобой в Крюкове – всё было напрасно?» (из письма М.-М. к Шику 31 октября 1915 г. – Семейный архив Шиков и Шаховских).
«Кипят мои наговорные травы…». Эти стихи знали наизусть ученицы М.-М.: см. Бессарабова. Дневник. С. 483.
«Смотрит месяц к нам в окошко…». Лурье Татьяна Семеновна (1894?-1935) – дочь С.В. Лурье (о нем см. в послесловии), воспитанница М.-М., участница «Кружка радости». См. о ней: Бессарабова. Дневник. (По ук.)
«Мне снится часто колыбель пустая…». В дневнике 12 декабря 1951 г. М.-М. вспоминает это стихотворение как ответ на вопрос: «По вашему желанию или против вашего желания у вас в брачные годы не было ни одного ребенка?»
«Когда в полночный час младенца Самуила…». Стихотворение зачеркнуто. Возможна связь с библейским сюжетом рождения пророка Самуила у святой пророчицы Анны, страдавшей бесплодием и давшей зарок, если Бог пошлет сына, посвятить его Господу «на все дни его жизни».
Упавшей сосне («Конец и бурям, и покою…»). Елена (Элеонора) Генриховна Гуро (1877–1913) – поэт, прозаик, художница. О дружбе М.-М. с Гуро см. в послесловии. Эпиграф – цитата из книги: Гуро Е. Шарманка. СПб., 1909. С. 79 (у Гуро: «Упала сосна. Триста лет стояла она и упала сегодня ночью»).
«Ловлю потаенные знаки...». Уси Кирка (Уусикиркко, фин.) – Новая Церковь. Село до 1939 г. входило в состав одноимённой волости Уусикиркко Выборгской губернии Финляндии. С 1948 г. переименовано в Поляны, поселок в Ленинградской области. Здесь была дача Е. Гуро, где она и скончалась в апреле 1913. Над ее могилой М. Матюшин сделал крест из сосны. Это и предыдущее стихотворение М.-М., видимо, написаны на смерть Е. Гуро.
«Паруса утопают крылатые…». Гунгебург (нем.) – до 1922 г. официальное название курортного эстонского городка Нарва-Йыэссу (довольно популярного: здесь, например, познакомились девочки Аня Горенко и Валерия Срезневская).
«Мы утонули в свете первозданном…». Удриас – дачное место Эстляндской губернии, Везенбергского уезда, на берегу Финского залива. Соседствуя с Силломягами, Меррекюлем, составляет непрерывный ряд дачных местностей, тянущийся вдоль южного берега залива.
Страсть («Отовсюду веют, реют крылья...»). 14 апреля 1949 г. М.-М. записывает первую и последнюю строфы и комментирует: «Я поняла, что в Любви (с большой буквы) может одухотвориться ее чувственная сторона, перестать быть чувственной (Встреча с М.[В. Шиком])». 18–19 февраля 1952 г. М.-М. писала в дневнике, что запечатленный в стихотворении «чувственный момент благодаря повышенному религиозному состоянию души даже и Л.H. Толстой не осмелился бы свести к “похоти”». «Иже херувимы» – первые слова из православной литургической «Херувимской песни». О Михаиле Владимировиче Шике (1887–1937) см. в послесловии.
«Все триедино во Вселенной…». Опубликовано в журнале «Русская мысль» (1914. № 10. С. 106).
«Кораблик белый…». Романова Анна Васильевна (урожденная Вышневская, 1873–1968) – подруга М.-М. Первая жена писателя Пантелеймона Сергеевича Романова. В 1920-е гг. стала духовной дочерью о. Сергия (Мечева). Взяла на себя заботу о воспитании четверых детей Мечевых, оставшихся в 1932 г. на попечении родных – после ареста священномученика Сергия, а затем и его жены. Работала в Земской управе, затем в Центральном Статистическом Управлении. См. о ней: Бирукова Е.Н. Душа комнаты (Московский журнал. 2004. № 8); Бессарабова. Дневник. (По ук., особенно с. 698–699). Документально подтверждено (письма М.В.Шика Н.В. Шаховской, семейный архив Шиков и Шаховских) пребывание М.-М. (и Шика) в Варшаве в марте-апреле не 1913, но 1914 г.; однако в списках О. Бессарабовой под стихами дата «1913».
«Милый друг, мне жизнь не полюбить…». Второе четверостишие записано в дневник 6 марта 1949 г. с переменой в третьей строке: «Пусть моим не будет никогда». Лазенки – прекрасный ландшафтный парк в Варшаве. В стихотворении описан знаменитый «Дворец на водах» в Лазенках.
«Как вожделенна страна познания…». Опубликовано в журнале «Русская мысль» (1914. № 10. С. 105).
«Запушил мое окошко…». Яхонтово – тульское село. Ср. запись в дневнике М.-М., сделанную после известия о смерти Пантелеймона Романова: «Так мало и бледно написалось о смерти Романова. Хотела отметить некоторые наши встречи, разговоры, некоторые из мыслей его. И не выйдет, чувствую. А ведь в прошлом был это друг. Были длинные прогулки ранней весной в Яхонтове (именье его крестной матери). Были зимние вечера там же, во время которых так много и доверчиво делился он со мной всем, что видел, слышал, передумал за свои 25 лет» (12 апреля 1938 г.).
«Чужой души таинственный порыв…». Эпиграф – неточная цитата из стихотворения А. Блока «Ужасен холод вечеров…» (правильный текст: «Холодная черта зари – / Как память близкого недуга / И верный знак, что мы внутри / Неразмыкаемого круга»). Как поле мертвое во сне Езекииля см. Книга пророка Иезекииля. 37, 1-14.
«Держи неослабной рукою…». Цитата из «Откровения Иоанна Богослова» (полный стих: «Се, гряду скоро; держи, что имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего»).
«Каким безумием движенья…». Коневской Иван Иванович (наст, фам. Ореус; 1877–1901) – поэт-символист. Эпиграф – измененная цитата из стихотворения Коневского «Genius» (1899):
Не хочу небывалого, нового существования.
Я влюблен и в земные породы, и в зелень дерев.
Но мучительно-тягостно тело, его основания
И тяжелая кровь.
И за юною птицей, что плавает в шири
Тех великих воздушных морей,
Я давно унестися пытаюсь…
Я в мире Всё быстрей и быстрей!
На земле – там и соки дубрав, там и трав ароматы,
Там и шум плодоносно-кипящей весенней любви.
Этой жизненной страстью и в воздухе жилы объяты.
Но меня ты к себе не зови:
Я и сам налечу на тебя, вселюбивая дева,
О рабыня всей тяги трудов!
Но тогда же услышишь в поднебесье взмахи напева,
Что свободен от нежных тисков.
В год создания стихотворения М.-М. С. Бобров писал об И. Коневском: «Поэт сей теперь, через какие-нибудь 11 лет после своей смерти – забыт, забыт совершенно. Знать пару стихотворений его из старых альманахов – это редкая утонченность» (Бобров С. О лирической теме // Труды и дни на 1913 год. Тетрадь 1 и 2. С. 135).
Ночь («Мне сладко спать, но слаще умереть...»). Записано в дневник 30 июня 1952 г. с пометой: «Мой перевод в дни моего увлечения перев<ода>ми сонетов М. Анджело». В 1913 г. вышел выполненный М.-М. перевод объемной монографии Г. Грима «Микель-Анджело Буонарроти» (СПб., 1913–1914. Т. 1).
«Как зрелый плод на землю упадает...». Записано в дневнике 2 января 1950 г. с пояснением: «Сердце здесь <…> как залог так наз<ываемого> “счастья”, как вместилище “страстей” и “похотей”». В копии О. Бессарабовой, сделанной в 1930-е годы, есть отличия: последнего стебля, жаждет дух преображенья.
«В полярный круг заключена…». В дневнике 26 января 1953 г. стихотворение записано с заменой некоторых слов: начало 3-й строки: «Меж ледяных», конец 5-й строки – «посмеет утверждать», конец 8-й строки: «к Нему дорога».
«Птицей залетной из края чужого…». В дневнике 19 февраля 1948 г. это стихотворение записано по памяти с изменением в конце 6-й строки: «прощальным лучом» и пояснением: «оно посвящалось другу-спутнику моему Михаилу [Шику. – Т.Н.] – в один из периодов 12-летнего сопутничества нашего, когда, как ни пленял храм, который мы внутренно пытались воздвигнуть, как дело и как цель нашей жизни, я больше всего начинала чувствовать себя “залетной птицей” – вообще на этом свете».
«О, как мне странно, что я живу…». В списке Бессарабовой, по-видимому, описка: 1913. Датируется по окружающим это стихотворение текстам 1915 г. Заглухино (Верхнее Заглухино) – деревня в Тульской области.
«Я знаю ужас низвержения…». Это и последующее стихотворения под номерами V, VIII входят в один цикл, не имеющий названия, посвященный Михаилу Ивановичу Лаврову (1877–1915), погибшему при катастрофе самолета «Илья Муромец», сбитого зенитной батареей во время Первой мировой войны.
«Могильное упокоенье…». В дневнике от 18 июня 1949 г. записано с переменами во 2-й («курганы синие»), в 7-й («и жгучей пыткою объято») строках и пояснением: «О неправдоподобном моем «романе» с д<окто>ром П<етровским> через год или два после разрыва с ним» (связь длилась 4 года (с ее 32-х), от Петровского М.-М. мечтала иметь детей, но он был женат и однажды написал ей: «Меня пленила и пленяет душа Ваша (!), но любовь и страсть тела – мой злой демон – и поскольку Вы будите его во мне, я должен от Вас отдалиться»): «Этот “бред чужого сна” никогда не вспоминается и встает в памяти души лишь отвращением к этому бреду (даже не к герою его, а к своей роли в этом “бреде”)». Сложно согласовать датировку стихотворения, вытекающую из этого автокомментария (около 1907 г.), с фиксированной датой (1915 г.) в записи О. Бессарабовой.
Стихи, составившие книгу «Монастырское» (М.: Костры, 1923), датируются 1915 г. (эта дата напечатана под последним стихотворением, что, вероятно, указывает на дату создания стихотворений всех книги). Книга отпечатана в типографии «Товарищества Книгоиздательства Писателей в Москве», в количестве 1500 экз. Обложка работы М.В. Фаворской; марка издательства работы H.H. Вышеславцева. В 1994 г. книга была переиздана О.Б. Кушлиной (СПб.). Автографов и списков в архивах М.-М. и О. Бессарабовой не сохранилось. Печатается по экземпляру, принадлежавшему Е.Я. Архиппову (ныне в собрании Л.М. Турчинского), с исправлением явных опечаток. Литераторы в оценке книги разошлись. Исключительно высоко ценил ее поэт A.B. Звенигородский: «с нею не расстается – она у него всегда в боковом кармане сюртука», – писал Д.С. Усов в 1927 г. (Усов Д. С. «Мы сведены почти на нет…». Т. 2. Письма. Изд. подгот. Т.Ф. Нешумовой. М., 2011. С. 440). «Слабыми стихами» назвал книгу в письме 1923 г. к Шестову Гершензон (Гершензон М. О. Письма к Льву Шестову (1920–1925). Публикация А. д’Амелиа и В. Аллоя. Минувшее. Вып. 6. М., 1992. С. 291).
«На дверях у них три пустые катушки...». Предположительно: одна из Даш – опечатка, правильно: Маша («три белошвейки» – Даша, Маша и Фленушка). Формы «стихири», «вечеры» с нарушением современных Мирович грамматических норм (правильно: «стихиры», «вечери»).
«Всю ночь нынче соловушек…». Синелевый куст – куст сирени. Брама – ворота.
«Зашумели снега ручьями узывными...». Узывный – от «узывать», являющегося окказиональным синонимом глагола «звать».
Рясофорные. Рясофор (рясофорная послушница) – носящая рясу, первая степень монашеского пострига. При пострижении в рясофоры послушник изменяет свое мирское имя и даёт единственный обет – послушания. Рясофорный послушник (рясофорная послушница) сохраняет мирское имя и волен в любое время прекратить прохождение послушничества и вернуться к прежней, мирской жизни, что для монаха, по православным канонам, уже невозможно.
«Ударила в колокол мать Аглая…». Воскрылия – подол верхнего церковного облачения священнослужителей.
«Росами Твоими вечерними…». Смоковница, Богом проклятая – Матф., 21: 19; Дочь Иаира от смертного ложа воззвавший – Марк, 5: 21–24; 35–43; Лука, 8: 41, 42, 49–56.
«За высокою нашей оградой…». Крин – лилия.
«За высокою нашей оградой…». Крин – лилия.
«Золотые маковки обители…». Повечерие – церковная служба после ужина.
«Расписала Аннушка игуменье писанку…». В авторизованной машинописи (Семейный архив Шиков и Шаховских) это стихотворение отличается от печатного последним словом 2-й строки: «воскресе» и заменой слов «Божьей Матери» на «Богоматери» в 8 строке.
«Гроздия белого инея…». Скиния – древнееврейский переносной походный храм, шатер; здесь: обитель.
[Два стихотворения 1928 г., отнесенные к книге «Монастырское»]. Кроме них, к «Монастырскому» примыкают: «Снилось мне, иду на богомолье…» (1928) из цикла «Сны» и «Говорит мне тетка Пелагея…» (1929).
Колыбельная («Молнии с неба слетают…»). Под списком стихотворения зачеркнуто: «Даниил Андреев (7 лет)» (что надо понимать как обозначение адресата стихотворения). Даниил Леонидович Андреев (1906–1959) – писатель, выросший в доме друзей М.-М. Добровых, духовно очень близкий ей человек, она называла его «зам. сын».
«Зачем душа боится муки…». Шестов Лев Исаакович (1866–1938) – философ, литератор. О его отношениях с М.-М. см. послесловие. Эпиграф-неточная цитата из его книги «Апофеоз беспочвенности». Правильный текст: «Но если есть Бог, если все люди – дети Бога, то, значит, можно ничего не бояться и ничего не жалеть». Без второго четверостишия стихотворение записано в дневнике 31 августа 1948 г. с переменой глагола в начале третьей строфы: «Бояться».
«То нездешнее меж нами…». Это стихотворение дважды записано в дневнике 1950 г. с изменением в 4-й строке («Озаряя жизнь и сны») и пояснениями: «И чувству моему, в котором главное было – жажда для моего женского существа (как смысла его существования) слиться с этим лоэнгринским “ты” – дала краски, какие у бедного Миши Ш<ика> были только отражением того, что было “корридой” чувств, каких я хотела для нас обоих» (7 января); «Такой любви и такой дружбы алкала душа моя, и был период, когда поверила, что, наконец, это желание сокровенное обретено, что оказалось иллюзией» (23 августа).
«Хорошо вечереющим лугом…». Злодиевка – дача Тарасовых (Леонилла Тарасова – подруга детства М.-М.) на Днепре, в 50 км. от Киева. Современное название Украинка (Трипольская ГРЭС). О намерении поехать в Злодиевку М.-М. сообщала О. Бессарабовой в письме от 1 августа 1917 г. (Бессарабова. Дневник. С. 218).
«Светлой, гордой и счастливой…». Наташа – Наталья Дмитриевна Шаховская-Шик (1890–1942) – историк, детская писательница, жена М.В. Шика. См. о ней в послесловии.
Облако («Помнишь знаменье из света…»). Тарасова Алла Константиновна (1898–1973) – актриса. См. о ней: Бессарабова. Дневник. (По ук.)
«Слышен песен лебединых…». М.В.Ш. – Михаил Владимирович Шик.
Старость («Ночи стали холоднее…»). В дневнике 18 ноября 1952 г. М.-М. вспоминает первое четверостишие.