1 мая 305 года император Диоклетиан, организатор самых жестоких в истории гонений на Церковь, после двадцати лет правления, как и обещал, вместе со своим соправителем Максимианом, императором Запада, отрекся от престола. Императору, показавшему достойный пример всем престарелым политикам, кстати, едва исполнилось в то время 55 лет. Когда лет пять спустя Максимиан, пытаясь вернуться к власти, будет приглашать к тому же своего великого соправителя, тот прикажет ответить, что если бы он, Максимиан, мог только видеть, какую превосходную капусту выращивает Диоклетиан у себя на огородах в Сплите, то, конечно, не стал бы предлагать ему таких глупостей.
…Он был еще жив, когда 30 апреля 311 года его преемник, император Востока Галерий, пораженный неизлечимым недугом, за несколько дней до мучительной смерти издал эдикт о прекращении гонений. «Пусть будут христиане», – как бы со вздохом, махнув в отчаянии рукой, провозглашает в своем указе зять Диоклетиана, который, по мнению историков, как раз и был непосредственным виновником и инициатором жестоких и бесполезных гонений.
Между тем на Западе империи в 312 году продолжалась борьба за власть. В октябре битва за Рим между императором Запада Константином и – тоже императором – Максенцием вступает в решающую фазу.
В канун битвы у Мульвианского моста, у самого порога Вечного города, «когда день клонился к вечеру», Константину было пророческое видение. Он увидел «выше солнца» знамение креста с надписью: «Сим победиши» (то есть под этим знаком одержишь победу). Наутро он приказывает изобразить крест и монограмму Христа на своем штандарте. Войска его одерживают победу, Максенций убит, а Константин с победой вступает в Рим.
А пол года спустя, в марте 313 года, Константин, император Запада, встретившись в Милане с Лицинием, преемником Галерия на Востоке, подписал вместе с ним так называемый «Миланский эдикт», провозгласивший свободу христианской Церкви в Римской империи и означавший историческую победу христианства над язычеством.
Но победа не была мгновенной. Апостольская мудрость Константина состояла в том, что он не навязывал согражданам новой религии грубыми принудительными мерами. Лишь через восемь лет, в 321 году, был издан закон о праздновании воскресного дня. «Все судьи, городское население и ремесленники в досточтимый День Солнца пусть покоются (т. е. не выходят на работу)».
Как и во многих других постановлениях Константина Великого, указ сформулирован так, чтобы нововведение было приемлемо как для христиан, так и для язычников. Характерно, что во многих европейских языках, в частности в немецком и английском, воскресенье и сейчас именуется «днем Солнца». В других языках – греческом, итальянском, воскресный день называется «днем Господа». В славянских языках удачно совмещены древнее языческое и новое евангельское значения праздника. «Воскресение» – это и восстание Христа из Гроба, и воскресение (возжигание нового Солнца).
В год 324-й, 18 сентября, в сражении при Хризополисе разгромлены войска императора Лициния, упорного продолжателя диоклетиановской борьбы с христианством. Константин стал единственным повелителем империи. Теперь можно было подумать о созыве Первого Вселенского Собора – для решения назревших проблем церковной жизни.
Торжественное открытие Собора под председательством императора состоялось в Никее 14 июня 325 года. Со всех концов ойкумены (Вселенной), совпадавшей отныне с пределами империи, прибыли 318 епископов и священников.
Поводом для созыва Собора явились так называемые «арианские споры». Арий, священник из Александрии, учил, что Сын Божий – Иисус Христос, является хотя и высшим, но сотворенным Существом, что было будто бы время, когда Сына не было, и будет время, когда Его не будет. Арианская ересь возникла из трудности – даже логической невозможности – для выучеников античной философии принять формулу Троицы – Единицы. В признании единосущности, равной Божественности Трех Лиц – Отца, Сына и Духа Святого, им виделся возврат к многобожию. Рационализм еретиков противостоял на Соборе духовному опыту Богообщения и обожения – главной цели христианской жизни. Если Сын не одной сущности, не одной природы с Отцом, то обожение человека во Христе и Его Церкви невозможно. И тогда, как сказал апостол Павел, «тщетна вера наша» и ложно упование.
Этим объясняется чрезвычайный накал страстей на Соборе, посвященном, казалось бы, абстрактным богословским проблемам.
Существует предание, что святитель Николай, архиепископ Мир Ликийских (города в Малой Азии), не сдержался, ударил при всех по щеке упорствовавшего в своей ереси Ария.
Главным деянием Собора стало принятие обязательного для всех Символа веры – краткого, в нескольких фразах, изложения христианского вероучения. Никейский Символ веры вместе с дополнениями, внесенными на Втором Вселенском Соборе, доныне является главным вероучительным документом Православной Церкви.
Каждый день эта молитва звучит в храме на литургии. Ее называют, по первому слову, «Верую» (в латинском варианте «Credo», – откуда современное выражение «кредо» в значении личных убеждений).
Ключевым понятием Никейского символа является единосущие. Мы веруем «во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного (рожденного) от Отца прежде всех веков, Бога истинного, рожденного от Бога истинного, единосущного Отцу». Термин «единосущный», «омоэсиос», был предложен лично императором. Это был первый – и редкий по удачности – случай прямого вмешательства высшей светской власти не только в дела Церкви, но и в обсуждение и решение собственно богословских вопросов.
«Арианская смута» продлится еще целых полстолетия, а в отдельных регионах, среди германских племен, арианские общины будут существовать до VII века. Но для Православной Церкви вопрос о единосущии был решен раз и навсегда.
Другим важнейшим решением Собора было определение времени празднования Пасхи – также единое для всех христиан империи. Установленным тогда календарным правилом Православная Церковь руководствуется и сегодня: Пасха празднуется в первое воскресенье после первого весеннего полнолуния, всегда позже Пасхи иудейской. Поэтому – в силу Никейского определения – для православных невозможен переход на новый, григорианский стиль…
11 мая 330 года торжественно празднуется рождение Константинополя – новой столицы империи. Древний город Византий на берегу Босфорского пролива, неоднократно разрушенный, был восстановлен и перестроен императором. Так воплотилась идея исторической эстафеты центров Всемирной империи: от Рима к Новому Риму – Константинополю. Пройдет тринадцать веков, и наследие Второго Рима перейдет к Третьему – Москве.
…Император Флавий Валерий Константин умер 21 мая 337 года. История назовет его Великим, Церковь – равноапостольным (т. е. равным апостолам по святости и масштабу исторического подвига).
Лишь перед самой смертью «благочестивый и самодержавный» принял крещение. Он все откладывал его, говорил, что хочет креститься лишь в священных водах реки Иордан. Даже на Вселенском Соборе император председательствовал, не будучи христианином. Но есть и другое объяснение. Как мудрый политик, Константин не желал даже актом собственного публичного крещения оказывать давления на религиозную совесть своего народа. «Уверуют – крестятся сами», – считал он.
Н.Н. Лисовой
Торжество христианства, ставшего при Константине государственной религией Римской империи, сделало актуальным вопрос о христианских святынях. Вспомним желание апостола Фомы: дайте дотронуться, прикоснуться, осязать лично. А римляне, создатели классического «римского права», были особенно точны и дотошны во всем, что касается источников и вещественных доказательств.
Таким был и сам равноапостольный Константин. Двадцатилетие своего царствования (он вступил на престол в 305 году) император отметил созывом Первого Вселенского Собора в 325 году. 25-летие – основанием новой столицы – Константинополя. К 30-летнему юбилею он решил приурочить создание величайшего святилища на земле – храма Воскресения над Гробом Господним в Иерусалиме.
Для подготовки этого строительства мать императора Елена отправилась в Палестину.
Но возможно ли было узнать точное расположение евангельских святынь через 300 лет после событий, описанных евангелистами? Христиане все эти годы скрывались в катакомбах. Евреев пускали в Иерусалим только раз в год – помолиться у Стены Плача. Даже города с именем Иерусалим в империи уже не существовало. Исполнению планов Константина и Елены могла помочь лишь та таинственная, поверх воли человеческой действующая в истории сила, которую верующие называют Промыслом Божиим.
…Подавив в 135 году очередное восстание иудеев под руководством Бар Кохбы, император Адриан повелел на месте разрушенного Иерусалима отстроить новый, вполне римский город под названием Элиа Капитолина.
«Элиа» – потому что полное имя императора было Публий Элий Адриан.
«Капитолина» – потому что город и главный его храм посвящались «Капитолийской троице»: трем римским языческим божествам – Юпитеру, Юноне и Минерве, – общее празднество которым совершалось в сентябрьские иды (13 сентября). Запомним эту дату.
В языческой религии римлян существовал особый ритуал основания города. Городскую межу – линию будущих стен – пропахивали плугом, запряженным белым быком и коровой. Этот обряд был совершен в 135 году и в Иерусалиме. Мы знаем об этом по сохранившимся в большом числе специально отчеканенным монетам. Ритуальный плуг с древних монет и послужил источником легенды о том, как по приказанию Адриана был «распахан» разрушенный Иерусалим.
Но сначала жрецы-авгуры должны были определить по небесным знакам (полету птиц) наиболее «правильную» ориентацию будущих стен города и храма.
Место, указанное авгурами Адриана, в точности совпало с местоположением известного нам сегодня храма Гроба Господня. Если от Голгофы провести на восток прямую линию, она пройдет через Храмовую гору – в точке, где, по археологическим данным, находилось «Святая Святых» Соломонова храма, – далее через Золотые ворота, через которые Господь совершил свой Вход в Иерусалим, наконец – через вершину Елеона, место Вознесения. Оказывается, авгуры Адриана хорошо знали иерусалимские древности и четко следовали желанию заказчика: «нагаданная» ими ориентация Капитолийского святилища определялась «политикой десакрализации», как интеллигентно пишут историки. Или, сказать грубее и точнее, сознательной установкой просвещенного императора, философа и поэта, на осквернение как христианских, так и ветхозаветных святынь.
Блаженный Иероним, живший в Палестине в конце IV века и много лет посвятивший изучению истории и топографии святых мест, писал: «Со времен Адриана до царствования Константина, почти 180 лет, стоял на месте Воскресения идол Юпитера и на Голгофе – мраморная статуя Венеры, ибо язычники, виновники сего надругательства, думали, что они смогут истребить нашу память и веру в Крест и Воскресение, если осквернят святые места своими требищами».
По тому же принципу на месте, где Пилат вывел к народу истерзанного мучениями Спасителя со словами: «Се Человек!», Адриан воздвиг триумфальную арку, представлявшую собой восточные ворота Элии Капитолины.
Но вопреки желанию царственного язычника, думавшего своим строительством уничтожить память о Распятом, Бог и история распорядились иначе: именно монументы и идольские капища, воздвигнутые им, помогли документально зафиксировать святые места Иерусалима.
Елене оставалось только разрушить эти помпезные нагромождения, раскопать до основания искусственно насыпанные Адрианом платформы, чтобы в первозданной простоте и величии предстали миру пещера Гроба Господня и Жертвенная Голгофа, вертеп Рождества в Вифлееме, след стопы Возносящегося Спасителя на Елеоне…
Одного лишь открытия святых мест хватило бы, чтобы обеспечить человеку самое почетное место в ряду святых поборников Православия. Но другой важнейшей заслугой Елены стало также обретение Животворящего Креста.
…Нужное место, по преданию, она увидела во сне. Место раскопок находилось в нижней части восточного склона Голгофы. Вскоре под завалами мусора обнаружились массивы древней каменной кладки – остатки когда-то стоявшей здесь, а потом снесенной городской стены. Под ними шла нетронутая скала, и тут – в точности в том месте, которое указала Елена, – рабочие наткнулись на вырубленные ступеньки и низкую арку.
Дальше проход был завален землей до самого верха; по приказу Елены кирки и лопаты были отложены в сторону, и рабочим выдали деревянные совки, чтобы не повредить Животворящего Древа, если они на него наткнутся. Землю, насыпаемую в корзины, тщательно просматривали и выбирали из нее все деревянные обломки. Так продвигались они понемногу все глубже и глубже, пока в конце апреля 327 года, к удивлению всех, кроме Елены, не докопались до цистерны. При свете факелов можно было разглядеть обширное подземелье, заваленное до половины камнями, вывалившимися из ветхих сводов. Похоже, это и было то, что они искали.
Елена велела принести для себя кресло и часами сидела в полумраке, дыму и пыли, глядя, как идут раскопки, и торопила рабочих, бросая им золотые монеты. Теперь это место, в храме Гроба Господня, в приделе равноапостольной Елены, отмечено мемориальной нишей.
…Но распятых было трое, и крестов было найдено три. Как узнать, на каком именно был распят Иисус Христос?
Мимо шла похоронная процессия. И святитель Макарий, глава Иерусалимской Церкви, предложил дерзновенное решение. По очереди каждый из крестов возложили на усопшую женщину. И когда ее коснулось Животворящее Древо, мертвая воскресла.
Узнав о чуде, народ иерусалимский, верующие и неверующие, спешили к месту находки. Все просили епископа и духовенство поднять, воздвигнуть Крест, чтобы каждый мог хотя бы издали видеть его. Поддерживаемый под руки, святитель медленно начал поднимать Крест и, наконец, простер, воздвиг его высоко над толпой. Потому и церковный праздник обретения Креста называется Воздвижение.
Оставив часть Животворящего Древа в Иерусалиме, Елена другую часть отправила в Константинополь, третью взяла с собой в Рим. Большой крест с частью подлинного Животворящего Древа и сегодня хранится как великая святыня в ризнице храма Гроба Господня.
Освящение храма состоялось уже после кончины Елены – 13 сентября 335 года. День освящения был избран Константином не случайно. Помните? Это по римскому календарю «сентябрьские иды» – праздник языческой Капитолийской троицы – «храмовый праздник» того идольского капища, что соорудил когда-то Адриан над Гробом Воскресшего. Император Константин поступил более мудро: приурочил храмовый праздник христиан к тому же дню, укоренив отныне и навсегда славу Воскресения в самой толще религиозной памяти вчерашних язычников.
Н.Н. Лисовой
Просветительница Грузии, святая равноапостольная Нина, появилась на свет в конце III века нашей эры. Ее родиной была небольшая провинция Каппадокия, что на территории нынешней Турции. Отец Нины, военачальник Завулон, был родственником святому Георгию Победоносцу. А мать ее, Сусанна, приходилась родной сестрой Иерусалимскому Патриарху. Нина была единственным ребенком в семье.
Отец святой Нины оставил о себе добрую память. Он одержал победу над галлами, а потом проявил милосердие к поверженным врагам. Завулон освободил пленных галльских воинов, которых обратил в христианство. И по примеру своего отца Нина с детства мечтала отдать себя делу просвещения язычников светом Христовой веры. Однажды Нина читала Евангелие от Иоанна и плакала над рассказом о казни Иисуса Христа. «Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды Его и разделили на четыре части, каждому воину по части, и хитон; хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху. И так сказали друг другу: не станем раздирать его, а бросим о нем жребий, чей будет». Святая Нина задумалась: «Где же теперь обретается Хитон Господа нашего Иисуса Христа, вытканный руками Пресвятой Богородицы?» Престарелая христианка, воспитательница юной Нины, рассказала: «Далеко-далеко, к северо-востоку от Иерусалима, есть страна Иверия, а в ней – город Мцхета. Иудейский священник из этого города присутствовал при казни Спасителя. Он-то и выкупил Святой Хитон Господень у римского воина и отнес его в Иверию. Но жители этой страны остаются язычниками, покланяются идолам. Самой Пресвятой Богородице во время Ее земной жизни выпал апостольский жребий: идти в Иверию и просветить эту страну верой христианской. Но Ангел явился к Деве Марии и предрек, что Иверия станет Ее земным уделом впоследствии, а проповедь Евангелия придет на эту землю в свое время».
Святая Нина день и ночь молилась Пресвятой Богородице, чтобы Она помогла ей отыскать Хитон Господень и обратить в христианство жителей Иверии. Предание повествует, что однажды девушке в тонком сне явилась Дева Мария, вручила ей крест, сплетенный из виноградных прутьев, и сказала: «Иди в страну Иверскую, благовествуй там Евангелие Господа Иисуса Христа, Я же буду тебе Покровительницею». Пробудившись, святая Нина нашла возле себя крест, виденный ею во сне. Девушка срезала прядь волос со своей головы и для прочности перевязала ими чудотворный крест.
Святая Нина рассказала о явлении своему дяде, Иерусалимскому Патриарху. Взяв его благословение, девушка отправилась в неведомую страну, которую ныне именуют Грузией. Опаснейшими горными тропами, минуя перевалы и ущелья, добиралась до Мцхеты святая Нина. В дороге одинокую путницу кормили сердобольные пастухи, они же указывали ей путь в древнюю столицу Иверии.
Согласно преданию, Нина пришла в Мцхету в тот самый день, когда христиане всего мира отмечали Преображение Господне. Но жители города, будучи язычниками, собрались в этот день для поклонения своему идолу Армазу и другим истуканам, установленным на высокой горе. Ужасное зрелище варварского празднества повергло святую Нину в слезы. Она взмолилась: «Господи, яви силу Свою, низвергни бездушных истуканов, которым покланяются эти неразумные люди!» И тотчас же, согласно преданию, поднялась страшная буря, повалившая идолов в пропасть. Разъяренные язычники подступили к незнакомке, которую сочли колдуньей. Но тут кто-то увидел, что прядь волос на ее голове срезана. В те времена это означало, что девушка является рабыней. Послышались голоса: «Мы не имеем права убивать ее! Скажи, девица, кто твой господин? Мы выкупим тебя за любые деньги, а потом казним за поругание наших богов!»