Изображаемая в наиболее общих чертах история наших судебных мест представляет следующую картину.
Первоначальным органом суда в древних общинах являлся сам народ, отправлявший правосудие на вечевых собраниях. В более поздний период нашей истории центральным источником судебной власти является князь, суд которого сменил суд народа. Князь или непосредственно производил суд и расправу, или на местах поручал отправление судебной власти, вместе с функциями административными, своим кормленщикам, наместникам и волостелям. Как князь, так и наместники его пользовались для целей управления и суда помощью тиунов. Подчиненные судебные деятели этой эпохи были правительственными органами суда, весьма часто ограниченными в осуществлении своей власти докладом князю. С XIII в. частью путем восстановления старого обычая, частью на основании договоров, а позднее – особых уставных, судных и жалованных грамот (XV в.), в различных местностях оживает начало докняжеской «старины» – народного отправления правосудия: появляются судные мужи, добрые люди, дворские, сотские и – далее – старосты и целовальники, которые, по выбору населения, призываются для участия в суде наместников, волостей и тиунов. Это было попыткой внести корректив в судебную деятельность последних способом гарантии правильности их суда: знатоки местного права – судные мужи – были призываемы «всякого дела беречи вправду, по крестному целованию, безовсякия хитрости». По Судебнику царя Иоанна IV это ожившее общинное начало становится всеобщим, а в дальнейшем под влиянием особых политических и общественных причин (слабость центральной власти, злоупотребления кормленщиков, рост преступности и необходимость энергичной борьбы с ней) появляются и самостоятельные земские судебные и судебно-следственные органы, действующие независимо от правительственных судей. Таковы губные старосты и губные целовальники (губа – уголовно-полицейский округ), избиравшиеся сословиями округа, старосты – из дворян и детей боярских, а целовальники – из крестьян, «грамоте гораздые, душою прямые и животами прожиточные». Губное дело было положено «на их души». Ведомство их обнимало только преступные деяния «ведомых воров и разбойников», т. е. татиныя, разбойныя и убийственные дела, причем они были органами и следствия, и суда, и исполнения приговора. Наши историки усматривают в этом институте мобилизацию всех местных миров для дружной охраны общественной безопасности и проявление начала государственной ответственности за эту безопасность, причем ответственность в силу реальных условий времени была возложена на население, а не на правительственные учреждения.
В XVII в. под влиянием централистических тенденций московского правительства институт губных целовальников упраздняется и учреждаются особые органы областного суда вновь по назначению правительства – сыщики, которые и делят вначале свою власть с губными старостами. Указами 1679, 1683 и 1702 гг. упраздняются и губные старосты, и сыщики, и судебная власть, вместе с властью активной администрации, вручается воеводам <…> Воеводы назначались правительством и функционировали с участием городовых дворян по выбору вотчинников области[18].
Над названными судебными органами в московский период нашей истории стояли более высокие судебные места. Таковы Приказы в той области их деятельности, которая отводилась осуществлению судебной власти <…> По составу своему Приказы в период их полного развития были коллегиальными учреждениями (боярин, окольничий или думный дворянин «с товарищи», дьяки, подьячие и «пристава» – недельщики, заводчики и т. д.).
Высшим установлением рассматриваемой эпохи была Боярская Дума, рассматривавшая среди других подведомственных ей дел и дела судебные, которые поступали к ней или по велению Государя или в общем (ревизионном по докладу и апелляционном) порядке, причем окончательное решение наиболее важных дел зависело от верховной власти. Во второй половине XVII в. при Думе в качестве самостоятельного судебного установления была учреждена Расправная Палата, в которую поступали дела, не подлежавшие окончательному рассмотрению Приказов, но наиболее важные из них должны были по-прежнему докладываться Государю, который продолжал сохранять за собой власть высшей ревизионной инстанции. Расправная Палата существовала до 1718 г.