3 сентября 2016 года, 02:36
г. Шелково, Московская область
Телефонный звонок разбудил ее посреди ночи. Юля не сразу поняла, что происходит и почему звонит будильник, если за окном такая темень. Потом сообразила, что это не будильник, а входящий вызов, и сердце тревожно встрепенулось, застучало быстрее. Никто никогда не ждет от ночных звонков ничего хорошего.
– Да? Алло? – прохрипела Юля в трубку. Голос со сна не подчинялся.
Из трубки послышался какой-то шум: то ли жужжание, то ли шипение, то ли все сразу. На заднем плане играла музыка и переливался женский смех. И еще какая-то смесь звуков, которую сонный мозг не мог идентифицировать.
– Алло, кто это? Мам, ты?
Юля прикусила язык, но поздно: она ведь даже не знает, который час! Мать наверняка вернулась, пока она спала. А если нет, то не стала бы звонить ей среди ночи.
– Юлька? Слышишь меня? – раздался в трубке громкий, бодрый, пьяный и при этом хорошо знакомый голос. – Ты там где? Спишь?
Ирка. Юля отняла телефон от уха, чтобы взглянуть на время. Половина третьего ночи. Да она обалдела!
Или что-то случилось?
– Сплю, конечно, – буркнула Юля. – Чего тебе?
– Поехали с нами! – позвала Ира весело и залилась пьяным смехом. – Собирайся, сейчас заедем за тобой.
– Куда? Ты с ума сошла?
– В усадьбу! Будем говорить с портретом и просить предсказать нам будущее!
Ира снова расхохоталась, но теперь смех послышался дальше, как будто она отложила телефон в сторону. Или просто уронила, потому что в трубке добавилось шуршаний и шумов, после чего звонок оборвался.
Юля раздраженно выругалась сквозь зубы и зажала кнопку уменьшения звука, выводя телефон в беззвучный режим. С этой пьяной дурочки станется позвонить еще пару раз, а у Юли нет времени выслушивать ее бредни. Оставалось надеяться, что подруге хватит ума не ломиться в дверь, зовя куда-то ехать.
Шлепнув телефон на письменный стол, стоящий рядом с диваном, на котором она спала, Юля раздраженно заворочалась, меняя бок и позу, устраиваясь поудобнее.
Последнее время поведение Иры Юлю удручало. Они подружились давно, еще в детстве. Учились в параллельных классах, но жили в соседних домах, поэтому часто шли вместе на уроки и с уроков. А после школы устроились подрабатывать в один косметический магазин, взяв себе одну ставку на двоих, чтобы было удобнее сочетать работу с учебой. Там достаточно лояльно относились к такому. Главное – чтобы в каждый момент работало запланированное количество подготовленных консультантов. Юле поначалу казалось удобным работать так с подругой: они сами решали, кто когда выйдет, деля двенадцатичасовые рабочие дни, повторяющиеся по графику «два через два» по своему усмотрению.
Однако в последние полгода Иру словно подменили. Она стала чаще просить не столько поменяться рабочими часами, сколько взять на себя часть ее времени.
– Ты же все равно получишь за них деньги. Разве тебе не нужны лишние?
Юля от лишних денег никогда не отказывалась, потому что лишних у нее никогда и не было, но это все равно выглядело странно. К тому же одно дело работать больше летом, когда свободного времени хватает, и совсем другое – надрываться во время учебы. А порой и во вред ей.
Слабая надежда на то, что с началом учебного года Ира перестанет наглеть, развеялась как раз накануне, когда подруга внезапно заявилась к Юле домой. Сначала, как показалось, чтобы похвастаться новым платьем.
– Как тебе? – весело поинтересовалась она, прямо на пороге поворачиваясь вокруг своей оси, демонстрируя модельную фигуру и короткое облегающее изумрудно-зеленое коктейльное платье с изящными блестками и кружевом.
Платье смотрелось «дорого» и сидело на высокой худощавой Ирке просто идеально. Хоть сейчас фотографируй для какого-нибудь модного журнала или хотя бы каталога. Выбеленные до цвета «платиновая блондинка» волосы еще лежали на голове в легком беспорядке, но что-то подсказывало Юле, что ими займутся в ближайшее время.
– Класс! – искренне выдохнула она, разглядывая подругу и слегка завидуя и ее телосложению, и новому платью. – Ты куда сегодня такая красивая?
– На вечеринку, в Москву, – пояснила Ира, без приглашения пересекая небольшую прихожую и проходя в кухню, где Юля как раз пила чай.
Она только вернулась из колледжа, не обнаружила в холодильнике никакой еды, зато нашла записку от мамы, сообщавшую, что та будет поздно, а потому Юле предстоит самой забрать брата от бабушки с дедушкой и накормить ужином. Она не стала торопиться исполнять сестринский долг, решив немного насладиться одиночеством и чаем с хрустящими вафельными трубочками со сливочной начинкой.
Предложения угоститься Ира тоже ждать не стала: плеснула себе в чашку кипятка из все еще горячего чайника, кинула в него пакетик, села за стол и взялась за хрустящую палочку. Юля привычно позавидовала и ее бесшабашной дерзости. Сама она не решилась бы брать в руки еду в таком красивом платье, чтобы не запачкать его.
– Что за вечеринка? – поинтересовалась, садясь обратно на свое место и берясь за опустевшую наполовину кружку с чаем.
На то, что подруга не позвала ее с собой, Юля не обижалась: Ира развлекалась чаще, и это давно стало само собой разумеющимся.
– Да так, презентация какая-то, – отмахнулась Ира. – Я чего пришла? Сможешь взять мой завтрашний рабочий день? Я вернусь поздно, утром просто не встану.
Она игриво закатила глаза, откусывая от трубочки нарочито соблазнительным движением, хотя Юля прекрасно понимала, что соблазнять ее у Иры нет причин. Просто она всегда была такой: осознающей собственную привлекательность и постоянно ее демонстрирующей.
– Взять? – уточнила Юля. – Опять не поменяться? Я ведь в воскресенье работаю. Давай махнемся просто, чтобы у меня хотя бы один выходной остался. Учеба все-таки началась.
Ира поморщилась. Почти наверняка она в своем учебном заведении еще не появлялась.
– В воскресенье я собираюсь пройтись по магазинам. Надо немного обновить лук, понимаешь? Новый сезон и все такое.
Теперь глаза закатила и Юля, но не игриво, а раздраженно. Конечно, где уж тут работать, когда у тебя то вечеринки, то шоппинг. На мгновение взяла злость: вот почему одним все, а другим ничего?
– И как тебе на все хватает: и на вечеринки, и на шмотки, если ты за лето и половину своего времени не отработала? Колись, ты встретила принца на белом коне?
– Если бы, – хмыкнула Ира. – Но думаю, этот нюанс – вопрос ближайшего времени. Я просто нашла более денежную подработку.
– Неужели? – удивилась Юля. – А чего тогда совсем не уволишься? Там явно платят больше. У меня было бы время летом найти другую напарницу.
– Ну, родакам я же должна объяснять, откуда у меня деньги. По крайней мере, пока живу у них. А если я им расскажу про подработку, они с катушек слетят.
Юля хлопнула глазами. Значит, тут что-то нечисто.
– Только не говори, что бегаешь ночами по городу и делаешь «закладки», – напряженно попросила она. – Сейчас в новостях о таком постоянно говорят. В городской группе недавно предупреждали, что это кажется невинным и неопасным, но на самом деле можно и присесть на несколько лет.
– Конечно, нет! – возмутилась Ира. – Как ты могла обо мне такое подумать? Только дураки связываются с наркотиками. Нет, я планирую в ближайшее время вырваться из этой дыры, а не провалиться в дыру поглубже.
– Тогда что за подработка?
Ира замялась, но потом окинула Юлю оценивающим взглядом и решилась:
– Эскорт-услуги.
У Юли отвисла челюсть.
– Девочкой по вызову, что ли?
– Да нет! Это не проституция. – Ира оскорбленно дернула плечом. – Просто состоятельным, немолодым и порой не очень красивым мужчинам тоже хочется светиться на мероприятиях рядом с молодой красивой подружкой. Ты просто идешь с ним куда-то, смеешься его шуткам, позволяешь себя обнять или заглянуть в декольте. Молчишь, когда нужно молчать, поддерживаешь беседу, когда нужно ее поддержать. Как мероприятие закончилось – разошлись. Секс тут опционален, никто не заставляет. Но можно, конечно, иногда удачно обменять его на хороший подарок. Откуда, думаешь, у меня айфон?
– Тогда чем это отличается от проституции? – не поняла Юля, все еще слегка шокированная признанием подруги.
– Тем, что ты спишь только с тем, с кем захочешь, – повторила Ира таким тоном, словно разговаривала с недоразвитым ребенком. – А когда ты спишь с тем, с кем хочешь, – это не проституция, а активная сексуальная жизнь. Там, между прочим, попадаются весьма симпатичные иностранцы, приезжающие сюда по делам. Им некогда искать подружку, и они как правило очень щедры. Если повезет, можно потом и уехать куда-нибудь в Америку или на худой конец в Германию. Девчонки говорят, были случаи. Но шансов подцепить просто богатого «папика» на постоянку больше, конечно. Это тоже решит все проблемы. Жениться, может, и не женится, но обеспечит.
Юля промолчала, напряженно глядя на нее. То, что подруга говорила, в ее понимании никак не вязалось с воодушевленным тоном, которым произносились слова.
Ира раздраженно вздохнула.
– Что ты на меня так смотришь? Осуждаешь? По-твоему, лучше с одноклассником Сашкой, у которого ни денег, ни перспектив, днем в отсутствие родителей под одеялом возиться? Когда потом он тебя просто кидает, не оставив на память ни одного мало-мальски значимого подарка. Он тебя хоть в Макдак сводил? Хотя бы один раз?
Юля опустила взгляд в чашку, обиженно насупившись. Такого удара по больному она от подруги не ожидала. Это было уже подло. С Сашкой у них все закрутилось еще на выпускном, они встречались чуть больше года после этого, пока она не поступила в колледж. У нее резко стало меньше времени, и Сашке надоело ждать «стыковок» их графиков. Он начал встречаться с кем-то в своем Лестехе, а Юля так и не смогла «запасть» на кого-то другого. Она долго переживала их разрыв, а потом оказалась слишком занята. Или просто убеждала себя в этом.
– Вот и завидуй молча, – проворчала Ира смущенно, осознав, что перегнула палку. – Или, хочешь, могу попробовать тебя пристроить.
Она снова скользнула по Юле оценивающим взглядом, от которого той захотелось закрыться.
– Тебе, конечно, хорошо бы скинуть килограмма три хотя бы, а лучше пять, чтобы бедра поаккуратнее стали, но зато у тебя грудь есть. Я, как только накоплю, себе тоже сделаю. И волосы, конечно, хорошо бы в салоне красить, а не дома. У тебя ужасно вульгарный рыжий получается.
Юля машинально и немного нервно провела рукой по волосам. Обсуждение – и тем более осуждение – своей внешности она не любила. Иллюзий на ее счет и так не имела. Да, грудь есть, но к ней в нагрузку шли полноватые бедра и слишком большая, по сравнению с той же Иркой, попа. Носить такие короткие платья и юбки, как подруга, Юля не могла, а потому предпочитала не вылезать из джинсов. А что касается волос… Родной «мышиный» цвет она со второго курса исправляла краской, но красила волосы дома сама, и цвет никогда не получался таким, как у модели на коробке или у прядки на карте оттенков в магазине. Это еще ничего, раньше было хуже. Поначалу у нее не получался даже равномерный цвет, целые пряди оставались не прокрашенными.
– Да нет, спасибо, я воздержусь, – буркнула она. – Как-то не верится, что кто-то будет платить мне хорошие деньги за то, чтобы я просто стояла рядом, а потом ехала домой.
– Как знаешь, – снова дернула плечом Ира. – Так возьмешь мой день?
– Только с утра, – твердо заявила Юля, считая такой вариант практически отказом. Отказывать по-настоящему она не умела. – В три ты должна меня сменить.
– Сойдет, – натянуто улыбнулась Ира, вскакивая с места. – Ладно, побегу. Мне еще в салон на укладку и макияж, некогда рассиживаться. Кстати, это все, – она соблазнительно изогнулась, демонстрируя платье и для верности тыкая в себя указательными пальцами, – всего лишь аванс за мероприятие. И я уверена, что сегодня мне повезет: на вечеринке обязательно будет подходящий мужчина.
– Откуда такая уверенность?
Ира обворожительно улыбнулась, подмигнула и почти пропела:
– Скоро холода, кто-то должен вывезти меня в теплые края.
Раздражение Юли только усилилось, но она, конечно, все равно встала и проводила подругу до выхода.
И в ужасе оцепенела, когда за дверью вместо привычного общего коридора оказался другой: длинный, темный, обшарпанный, чужой. В дальнем конце стояла едва различимая женская фигура в просторной белой рубахе до пола.
Ира шагнула вперед, как будто не замечая изменившейся реальности, и лишь с недоумением обернулась, когда Юля окликнула ее дрожащим голосом. Фигура за ее спиной внезапно оказалась ближе.
Прежде, чем Юля успела что-то сделать для подруги, заверещал будильник. Она дернулась, приподнимаясь на руках над подушкой. Комнату уже наполнял утренний свет, никакой Иры рядом не было, зато смартфон заливался веселой мелодией, которую Юля поторопилась выключить.
3 сентября 2016 года, 07:55
Утро началось бодро. Оказалось, что мать ночью так и не вернулась, а это означало, что придется готовить младшему брату Семке полноценный завтрак, а не просто по-быстрому сварить кофе и съесть банан.
Юля уже достала из шкафчика упаковку овсянки и полезла в холодильник за молоком, когда деятельный Семка взобрался на табуретку, собираясь дотянуться до пачки с шоколадными шариками.
– А ну слезай, – велела Юля строго, захлопывая только что открытую дверцу шкафа прямо перед его носом. – Сегодня на завтрак каша.
– Я не хочу кашу! – тут же заныл Семка, состроив умильную рожицу, которая в сочетании со взъерошенными после сна волосами и пижамой с пингвинами могла растопить какое угодно сердце. – Я хочу шарики!
– Ты знаешь правила: шоколадные шарики только по воскресеньям, – отрезала Юля, чье сердце растопить было не так-то просто. Особенно когда она не выспалась и торопилась. – И не надо на меня так смотреть! Слезай давай, не задерживай, а то я на работу опоздаю.
– Но раз ты идешь на работу, значит, сегодня воскресенье! – с нелепой детской хитростью заявил Семка, уже спрыгивая с табуретки. – Значит, можно есть шарики.
Юля на несколько секунд зависла, доставая ковшик, в котором всегда варила кашу. Ведь действительно: ей на работу в воскресенье, а раз она туда собралась, значит, это уже сегодня?
В следующую секунду подтормаживающие шестеренки в голове прокрутились, все встало на свои места, и Юля с облегчение поставила ковшик на плиту.
– Сегодня суббота, просто сегодня мне тоже нужно на работу, – объяснила она, поворачивая ручку на плите.
Конфорка под ковшиком налилась красным, а Юля снова зависла, глядя на две картонные коробки на столе рядом с плитой и пытаясь понять, зачем вытащила из холодильника апельсиновый сок. Пришлось тряхнуть головой, чтобы сообразить, что она вытащила его по ошибке, перепутав с пакетом молока.
Семка тем временем сел за стол и, болтая ногами, заныл:
– Хочу шарики, хочу шарики… Не хочу кашу, хочу шарики!
Хоть ему недавно и исполнилось восемь лет, вел он себя порой так, словно ему по-прежнему пять. Юля мысленно сосчитала до десяти, убирая в холодильник пакет сока и все-таки доставая оттуда молоко. Плеснула его в ковшик, левой рукой неловко разблокировав экран смартфона. Следовало позвонить матери, ведь та не знает, что Юля сегодня работает и ей стоит поторопиться домой. Чрезмерно активного Семку было совершенно противопоказано оставлять дома одного.
Палец застыл над экраном, когда Юля заметила, что у нее висит непринятый вызов. Ира звонила ей снова в 3.35. Хорошо, что выключила звук!
На мгновение появилось желание в отместку набрать Ирке сейчас. Поинтересоваться, чего хотела. Судя по тому, какой длинной у нее была ночь, она только недавно легла и отсыпается. Однако Юля отмела эту идею и смахнула уведомление о пропущенном вызове с экрана. Пусть спит.
Вместо этого из памяти был вызван абонент «Мама». Юля прижала телефон плечом к уху, чтобы освободить руки и отмерить необходимое количество овсяных хлопьев. На заднем плане Семка все еще ныл про шоколадные шарики, но она давно научилась игнорировать его и только вслушивалась в гудки.
Наконец те сменились вялым сонным «Алло?»
– Мам, ты где?
– Юлька? Чего тебе не спится-то?
– Я на работу собираюсь, – сообщила Юля отрывисто, перехватывая выскальзывающий аппарат рукой.
Другая рука уже помешивала в закипающем молоке овсянку.
– Сегодня же суббота? – все тем же сонным голосом удивилась мама. – Ты же в воскресенье работаешь?
– Так получилось, что сегодня тоже. До обеда. Ирка попросила подменить.
– Ох уж эта твоя Ирка, – вздохнули на том конце. – Сколько ты будешь позволять ей перекладывать на тебя свои обязанности?
Юля раздраженно закатила глаза, на время оставляя кашу без присмотра, чтобы достать из холодильника голубику. Она знала только один способ заставить брата есть овсянку.
– Да кто бы говорил, – пробормотала она, но судя по отсутствию реакции, мама не услышала. Возможно, она вообще так и не проснулась. У нее ночь, судя по всему, тоже была долгая. – Ты когда вернешься? Мне через полчаса выходить. Успеешь?
– Шутишь? – возмутилась мама. – Через час, не раньше.
– Но Семка один останется…
– Ничего с ним не случится, он уже не маленький. Включи ему мультики, пусть смотрит.
– А разве нет какого-нибудь закона, запрещающего оставлять восьмилетних детей одних дома?
– Я абсолютно уверена, что там имеется в виду на несколько дней, а не на полчаса.
Каша подозрительно зашипела и стала уже слишком густой, поэтому Юля торопливо переставила ее на соседнюю конфорку. Пререкаться стало некогда, и она быстро бросила в трубку:
– Ладно, поняла, не задерживайся. Пока.
И она сбросила вызов, искренне надеясь, что мама после этого выползла из постели, где бы та постель ни находилась, а не накрылась снова одеялом, чтобы досмотреть прерванный сон.
Семка устал канючить и требовать шоколадные шарики, поэтому теперь просто сидел за столом со скорбным видом угнетаемого класса и болтал ногами, глядя на шипящую кофеварку, которая стояла здесь же, на столе.
Юля выложила кашу на тарелку и украсила ягодами, сложив из них «смайлик». Это как всегда подействовало на Семку магическим образом: он заулыбался и покорно взялся за ложку, заявив только, чтобы Юля не расслаблялась:
– Хочу кофе!
– Тебе нельзя кофе, – возразила Юля, наливая себе целую чашку и добавляя сверху молока.
– Почему?
– Потому что мал еще. И ты все равно не будешь его пить.
– Но я хочу! – снова заныл Семка.
Юля резким движением поставила перед ним собственную чашку и предложила:
– На, пей!
А сама занялась бананом. Говорят, люди делятся на две категории: на тех, кто моет бананы перед тем, как их съесть, и тех, кто этого не делает. Юля относилась к первой.
Семка, несколько удивленный внезапной покладистостью сестры, взял чашку обеими руками и сделал большой глоток. Тут же скривился и издал выразительный звук, означающий недовольство.
– Гадость какая!
– Я же говорила, – хмыкнула Юля, забирая чашку и садясь с ней и бананом на другой конец стола.
– Пойдем гулять? – тут же предложил жаждущий внимания и постоянной «движухи» брат. – Погода хорошая. Пойдем на площадку к реке?
Вдоль набережной пару лет назад настроили разных развлечений, в том числе странных конструкций с паутинами канатов внутри, и Семка обожал в них лазить. Взрослые едва ли могли представить, кем он воображал себя в тот момент.
– Я не могу, – вздохнула Юля. – Я же на работу иду. Мама придет, она с тобой погуляет.
– Ну да, она погуляет, – тут же надулся брат, ковыряя кашу. – Ей всегда некогда.
С этим трудно было поспорить. И Юля смогла предложить только один вариант:
– Меня в три должны сменить, можем погулять после обеда. Погода вряд ли испортится.
Семка тут же воодушевился и активнее заработал ложкой, а в дверь внезапно позвонили. Поскольку не было ни единого шанса, что это мама за пару минут материализовалась дома, Юля непроизвольно напряглась. Никого столь ранним утром в субботу они не ждали, а внеплановые визиты – как и ночные звонки – редко несут с собой что-то хорошее. К тому же открывать посторонним дверь в ночной рубашке и халате Юля не любила, а одеться еще не успела.
К счастью, на пороге обнаружился совсем даже не посторонний, а вполне родной дядя Никита, мамин старший брат.
– Привет, Юль, – немного заполошно поздоровался он, сразу проходя внутрь.
Он всегда суетился и куда-то торопился, хотя торопиться ему обычно было некуда: сколько Юля его помнила, он никогда нигде постоянно не работал и не был женат.
– У вас тараканы есть? – поинтересовался дядя, разуваясь и шаря немного диким взглядом по ламинату. Видимо, уже искал тараканов.
– Вроде не было никогда, – удивленно протянула Юля, настороженно наблюдая за тем, как он, разувшись, резко упал на колени и опустил голову к полу, направляя ищущий и алчущий взгляд вдоль его поверхности.
– Точно нет? Может, где-то все же ползают? Мне всего один нужен.
Он вскочил на ноги, слишком легко для своей грузной комплекции, и побрел на кухню. Там он быстро чмокнул Семку в светлую макушку и принялся шарить по шкафчикам. Юля последовала за ним, чувствуя, как градус настороженности в ней повышается с каждой секундой.
– Дядь Ник, ты чего? – поинтересовалась она, когда тот снова опустился на колени, пытливо заглядывая в щель между кухонным шкафом и плитой. – Ты уже с утра выпил, что ли?
– Да ты чего? Я никогда… А зеленый обмылок у тебя есть?
Тут Юля заподозрила, что пил он, возможно, и накануне, но водка попалась «паленая», и к утру любимый дядя словил глюки.
– Не хочу тебя расстраивать, но у меня никакого обмылка нет: ни зеленого, ни розового, ни белого. Мы пользуемся жидким мылом. А тебе зачем?
Дядя Никита вновь выпрямился, привалился спиной к шкафчику и сокрушенно вздохнул, хмурясь.
– Надо мне, Юль. Судьба моя решается. Нужны красная шариковая ручка, зеленый обмылок и таракан. Ручку я в магазине купил, а вот с обмылком и тараканом – проблема. Где бы взять?
– Что значит – судьба решается?
– Да к женщине меня тут одной отвели, к знающей. Ведунья она. Сказала, что сглаз на мне, но можно его снять. А я ведь давно чувствую, что что-то не так со мной. Вот не прет же, во всем, да, Юль? Знаешь же сама. Так вот нужны красная ручка, зеленый обмылок и таракан. Она там пошаманит с этим – и все у меня будет хорошо.
Юля не сдержалась: демонстративно прижала раскрытую ладонь к лицу и покачала головой. Порой ей казалось, что в их семье она единственный взрослый человек. Мама все бегает по мужикам, ищет себе третьего мужа, как будто ей восемнадцать, а не тридцать восемь. А ее брат, которому уже миновало сорок, как оказалось, верит в сглаз и в то, что вечные проблемы с работой и женщинами можно решить с помощью зеленого обмылка и таракана. Ах да, еще шариковой ручки, обязательно красной.
– Ладно, дядь Ник, ты пока у нас тараканов поищи с часочек, заодно с Семкой побудешь. Я на работу, а мама скоро придет. Если хочешь есть, холодильник весь твой, но там ничего нет, кроме помидоров, апельсинового сока и яиц.
Заявив это, она скрылась с ворохом одежды в ванной, чтобы спокойно переодеться и накраситься. Дресс-кода у них на работе особого не было, подходили любые темные штаны, а футболки раздавали фирменные, но за макияжем и маникюром сотрудниц внимательно следили.
Из квартиры она вылетела маленьким ураганом, на ходу натягивая куртку и вытаскивая из-под нее волосы. Точнее, попыталась вылететь, потому что дверь уткнулась в какое-то препятствие, которого не было еще двадцать минут назад, когда она открывала дяде.
– Эй, девушка, осторожнее, – низким голосом пожурил ее мужчина в какой-то униформе, Юля не успела разглядеть.
Заметила только, что дверь в квартиру рядом, где последние три недели шел непрекращающийся ремонт, распахнута, а двое мужчин пытаются внести диван, который не очень-то вписывается в проем.
– Извините, – пробормотала Юля, захлопывая за собой дверь и дожидаясь, пока изнутри лязгнет засов. От дяди всякого можно ожидать, он порой плохо держит мысль. Лишь бы маму дождался, а не бросал Семку одного.
Дожидаясь лифта, она вставила в уши «затычки» и включила на телефоне музыку, а войдя в кабину, нервно посмотрела на часы. Похоже, придется идти очень быстрым шагом. И лучше срезать через парк.
Из лифта Юля выскочила чуть ли не бегом и на лестнице, ведущей к выходу, налетела на мужчину, как раз поднимавшегося вверх. Подвели тормозящее освещение, включающееся по велению датчика шума, и заевшая молния на куртке, которую она все никак не могла застегнуть.
Бросив еще одно короткое извинение и даже не взглянув на едва не снесенного соседа, Юля вылетела из подъезда и поспешила на работу.
3 сентября 2016 года, 14:30
На работу она прибежала вовремя, еще и осталось пять минут на то, чтобы перевести дыхание. Даже больше, если учесть, что по выходным к девяти утра безумные толпы не ломились в двери магазина косметики и бытовой химии. Они придут позже, часам к одиннадцати, тогда и надо будет бегать по залу, как электровеник, предлагая покупательницам ненужные им консультации, поправляя выкладку товара и время от времени становясь на третью кассу, чтобы не возникали очереди.
Часов до десяти можно было бы вообще не суетиться, а лениво пить чай с печеньем, если бы не дурацкие правила компании, предписывающие постоянно заниматься какой-нибудь работой даже в пустом, идеально подготовленном зале магазина. Вот и приходилось слоняться между стеллажами, делая вид, что поправляешь бесчисленные коробочки с краской для волос или сортируешь колготки по размеру и цвету под пристальным наблюдением видеокамер и менеджера. А печенье таскать тайком и грызть всухомятку, потому что не на шутку проголодалась.
Каждый день происходило одно и то же. В бесполезных попытках похудеть Юля утром давала себе слово, что сегодня же начнет есть мало. Небольшой фрукт на завтрак, тарелку овощного супа на обед и салат на ужин. Утром план казался простым, потому что после пробуждения есть она не хотела никогда. Завтрак из кофе и банана выглядел вполне приемлемо.
Вот только голод неожиданно набрасывался, едва Юля доходила до работы. Причем зверский. Она пыталась перебить его, таская из общих запасов печенье, сушки и конфетки, а в колледже покупала маленькую упаковку сухариков, чтобы дотерпеть до овощного супа на обед, но в итоге к обеду хотела есть еще сильнее. Дело заканчивалось или хот-догом, или бургером из Макдональдса, или огромным бутербродом с колбасой дома, потому что суп все равно никто не сварил. С салатом на ужин тоже редко складывалось, но к утру Юля была полна решимости попытаться начать худеть снова, чтобы однажды стать такой же тощей, как Ирка.
Мысли о подруге преследовали ее целый день. После каждого раздраженного ответа посетительницы, во время бессмысленного перекладывания товара с места на место, чтобы «не сидеть без дела», когда ноги начали привычно гудеть от того, что нельзя присесть дольше, чем на пять минут раз в час. Юля представляла себе Иру в ее шикарном коктейльном платье с идеально уложенными волосами с бокалом игристого вина в руке, смеющуюся и танцующую в окружении хорошо одетых мужчин голливудской внешности. Представляла, как та идет по магазинам и легко тратит заработанные за ночь деньги на обновки, а потом сидит на маникюре, потягивая из огромного стакана карамельный кофе с шапочкой из взбитых сливок. Просто потому, что может себе это позволить. А потом и вовсе уезжает на дорогой курорт, пока сама Юлька так и пыхтит в промозглом ноябрьском Подмосковье, получая профессию, которую заранее ненавидит, и работая в магазине, от химических запахов которого к вечеру ужасно болит голова.
Может, права Ирка? И нет в этом ничего такого, просто способ быстро заработать денег и хорошо устроиться в жизни? Чтобы получать от нее удовольствие, а не бегать по замкнутому кругу дом-работа-сходила в кино раз в сто лет… С бесконечной необходимостью сопоставлять желания с финансовыми возможностями и фееричным летним отдыхом у бабушки с дедушкой на даче, где надо то клубнику пропалывать, то огурцы поливать, то картошку сажать. Как будто в магазине этой картошки нет.
Время приближалось к трем, и Юля начала тревожно поглядывать на часы, думая, не позвонить ли Ире. Вдруг та забыла о том, что должна ее сменить? Она не появлялась в мессенджерах, ничего не постила в соцсети. Может быть, до сих пор спит?
Однако бить тревогу и доставать подругу звонками и сообщениями раньше времени Юле казалось некрасивым, поэтому она только поглядывала на улицу через большое окно, высматривая Иру среди прохожих. А тех по случаю хорошей погоды и выходного дня было довольно много.
«Довысматривалась», – обреченно подумала она примерно без пяти минут три, когда ее взгляд неожиданно встретился со взглядом смутно знакомого мужчины, припарковавшего у обочины мотоцикл.
Юля задержалась на его лице только потому, что мозг не сразу смог подсунуть нужное воспоминание: откуда она может знать этого парня? Когда наконец вспомнила и поспешно отвернулась, было уже поздно. Мужчина успел улыбнуться ей, помахать рукой и направиться ко входу в магазин.
– Привет, – поздоровался он, выловив ее в зале, где она безуспешно попыталась спрятаться.
– Здрасьте.
– Вот я и нашел тебя.
– А вы меня искали?
– Еще бы, ты же контактов не оставила, – усмехнулся он. – А ты мне понравилась.
Юля недоверчиво покосилась на него. Тогда в усадьбе ей показалось, что незнакомому байкеру понравилась Ира. И его откровение сейчас прозвучало одновременно лестно и пугающе.
– Неужели? – хмыкнула она и тут же отвернулась к витрине с заколками, делая вид, что там срочно нужно навести порядок, поскольку заметила, как вышедший в зал менеджер бросил на нее недовольный взгляд. – Извините, я не могу с вами болтать, нам запрещено тратить рабочее время на личные разговоры.
– Так пойдем, проконсультируешь меня по пенкам для бритья, – не растерялся мужчина. – Это ведь твоя работа, Юля?
Он ткнул пальцем в бейджик у нее на груди, где были указаны имя и должность – продавец-консультант.
– Кстати, я Алексей. Можно просто Леха и на «ты».
– Нам нельзя на «ты» с клиентами, – возразила Юля, покорно провожая Алексея к стенду с мужской косметикой. – У вас есть какие-то предпочтения по брендам или стране происхождения? Какой у вас тип кожи?
Задав последний вопрос, она непроизвольно подняла взгляд на его лицо, слегка заросшее все еще модной трехдневной щетиной. Отметила про себя, что кожа точно не чувствительная, не склонная к раздражениям. И вместе с тем мысленно признала, что мужчина довольно красив в своей киношной брутальности. Может быть, он никакой и не бандит, а просто вдохновился каким-нибудь экранным образом и копирует его? На молодого Жерара Батлера смахивает и в целом похож на одного из его персонажей, только Юля никак не могла вспомнить, на какого именно.
На вид мужчине – или, скорее, парню – было больше двадцати пяти, но меньше тридцати. Он действительно обладал внушительной мускулатурой, как ей и запомнилось, но сейчас, когда многочисленные татуировки скрывались под кожаной курткой, а вокруг было светло и толпились люди, не выглядел так уж страшно. Хотя что-то опасное в его образе все равно чувствовалось. Опасное и, как это часто бывает, притягательное. А еще он очень соблазнительно улыбался. Уверенно и немного нахально. И так смотрел, что сердце само собой начинало биться быстрее.
– Во сколько ты заканчиваешь? – поинтересовался Алексей вместо ответа на ее вопрос.
Юля снова машинально посмотрела на часы. Без двух минут три. Ира уже должна была появиться, но похоже, опаздывала. Или просто забила.
– Магазин работает до девяти, – ответила она со вздохом. И зачем-то добавила: – Меня должны были сменить в три, но, видимо, что-то не сложилось.
– Значит, в девять? – уточнил Алексей, беря наугад одну из пенок и разглядывая ее, как будто крайне заинтересовался. – Отлично, буду ждать тебя у магазина в девять. Можем сходить в кино, а потом на пиццу. Ты любишь пиццу, Юля?
– Не думаю, что у меня получится, – попыталась отказаться та.
– Да ты не бойся, я угощаю. И да, это не будет значить, что ты мне что-то должна. Это просто кино и ужин. Мне не в напряг.
– Даешь понять, что при деньгах? – не удержалась Юля, забыв о том, что с покупателями нельзя общаться на «ты».
Он картинно задрал нос, чем вызвал искреннюю улыбку.
– Не без этого. Можем потом по городу покататься. Когда пробки на проспекте заканчиваются, по нему, знаешь, как можно разогнаться? Кажется, вот-вот взлетишь.
– Боюсь, полеты на мотоцикле меня не интересуют, – нервно усмехнулась Юля, одновременно испытывая страх и восторг. Точно, как на американских горках.
С ней редко столь настойчиво заигрывали. Пожалуй, она не могла припомнить ни одного подобного случая за последние два года. Это было приятно, но вместе с тем рождало кучу вопросов. Что нужно этому парню? Чего он привязался? Она ведь не Ирка, чтобы быть от нее в таком восторге…
– А что тебя интересует? – тут же зацепился за ее фразу Алексей, поставив на полку одну пенку и взяв другую. – Можем сходить в боулинг. Давай, Юленька, подскажи, чем мне тебя завлечь?
– А зачем тебе меня завлекать? – тут же снова напряглась она.
Алексей уже начал снова говорить что-то о том, как она ему понравилась, но Юля отвлеклась на завибрировавший в заднем кармане джинсов смартфон. На экране высвечивались фотография и имя Иры. Наверняка звонит сказать, что никак не может выйти на работу.
– Извини, – бросила она Алексею, проводя пальцем по экрану, чтобы разблокировать его. – И где тебя черти носят? – раздраженно спросила она в трубку.
Трубка помолчала, а потом неожиданно заговорила мужским голосом:
– Это Юлия?
Сердце вновь забилось быстрее, а рука почему-то мигом вспотела.
– Да. А вы кто?
– Капитан Соболев, я из полиции. Полагаю, вы знакомы с владелицей этого номера – Ириной Рязановой?
– Да, – снова настороженно отозвался Юля, чувствуя, как неприятно потянуло и заныло в животе. – Она моя подруга. С ней что-то случилось?
– Где вы сейчас находитесь? Мы хотели бы подъехать, поговорить с вами.
– Я на работе, – Юля назвала адрес магазина. – А что все-таки случилось?
В трубке повисла небольшая пауза, после чего мужчина угрюмо сообщил:
– Ваша подруга погибла этой ночью.