Пока Тарита металась в горячке, богиня семейного очага Гесса выговаривала мужу.
– Это все ты виноват! У девочки могло быть тихое, семейное счастье, а теперь? Придется помочь ей умереть, ведь этот твой принц хуже, чем самая лютая смерть. Почему ты до сих пор не убил его?
– Я не вмешиваюсь в дела магов каждый божий день, Гесса, у меня есть занятия посерьезнее, – Астар старался сделать вид, что погружен в размышления, надеясь, что жена поймет, что он слишком занят, чтобы вести беседы о таких мелочах.
– Ты на что намекаешь? Что мне больше заняться нечем, да?
Гесса вспыхнула от обиды.
– И это не мой принц, – продолжал ее муж, игнорируя то, что его тога начала дымиться, – а общий. Мы готовили для него великое предназначение вместе с остальными богами, забыла?
– А толку? – ядовито заметила Гесса. – Вырос убийца и насильник. Вместо прекрасного принца – кровавый принц. Как кровь всех его жертв отольется Вселенной?
– Все делается для роста и развития. Не получилось так – получится по-другому. Вселенная найдет выход. Мы лишь запускаем движение. Поэтому не надо вмешиваться.
– Ну, конечно, невмешательство – твой конек!
Гесса зло скрутила пояс на своем платье из туманности.
– Но знаешь, что… я сама его накажу. Не получит он этот источник, за которым поехал. Ни невесты, ни источника!
Она выскочила в другое пространство, а ее муж только приподнял скептически бровь: Гесса лишь следует запущенной программе. Сама того не осознавая, она прокладывает новые возможности для Вселенной. Пусть ее. Она всегда действует интуитивно, а вот ему приходится просчитывать дальнейшие ходы. В каком-то смысле Гессе повезло больше: она не тратит столько времени на размышления. Но и в них была своя прелесть.
Подперев свой подбородок рукой, Астар уставился на большую доску, подобную шахматной. Только клеток и фигур на ней было в миллионы раз больше. И они постоянно двигались, влияя друг на друга.
Внимательно всмотревшись, Астар нашел на доске фигуру, означавшую принца, и вздохнул.
И в самом деле, какая жалость, что боги не смогли пробиться к нему в момент его рождения. Вся его жизнь сложилась бы иначе…
Тем временем к умирающей принцессе прежде Гессы успел проникнуть другой бог: длинное змеиное золотистое тело, собачья голова с длинными усами и бородой, короткие лапки. Он обвил тело принцессы, выдавил из нее душу, подхватил в пасть и понес к источнику энергии, который бил за городом.
Там, возбужденно шагая взад и вперед у источника, вокруг которого все время висели радужные капельки энергии, его ждал высокий, худой мужчина с большим и длинным квадратным подбородком, из-за которого он напоминал деревянную марионетку, топорно вырезанную на скорую руку. Лицо было неприятным, но в серых глазах светилась доброта.
– Нашел подходящую душу, – приземлившись, сказало золотистое существо.
– Ты ведь не убил ее, Басилун? – нахмурился мужчина.
– Нет, она и так уже отходила. Я лишь немного ускорил процесс.
– Значит, если верить тому, что ты говоришь, если этот источник надежно спрятать в душе породистого мага или магини, получится что-то вроде орешка? Энергия будет сжата до очень маленьких размеров, и ее можно будет припрятать где угодно?
– Не совсем где угодно. Не все подойдет, но душа магини защитит предмет или существо от распада, ядов, разрыва и прочих неприятностей, потому что эластична и сильна. Она позволит расширяться и сжиматься энергии, но не даст навредить форме или жизни, в которой будет пребывать.
– То есть будет спасать жизнь носителя?
– От яда – да. Но от внешних повреждений – нет.
– Хорошо. Что ж… если это единственный способ спрятать источник и спасти этот мир от еще большего кровопролития, чем мы видели до сих пор, то не станем медлить.
Басилун кивнул.
– Что ж, хозяин времени, если ты готов, то поставь-ка этот мир на паузу, пока я заверну источник в душу.
Конрад вытащил из кармана золотые часы, кивнул Басилуну и слегка выдвинул заводную головку, останавливая движение стрелок.
– Пять секунд! – крикнул он, и дракон молниеносно взвился над источником, распыляя золотую пыльцу. Энергия вдруг вспыхнула так ярко, что на мгновение ослепила хозяина времени. И тут же погасла, быстро сворачиваясь в маленький шар. Басилун накинул на этот шар душу Тариты, завернул, и он продолжил сжиматься.
Конрад сделал несколько шагов вперед, завороженный происходящим. Машинально он вытянул вперед руку, и ему на ладонь лег маленький орешек, который сиял так ослепительно, что его точной формы было не определить.
– Сейчас погаснет, сразу заверни и уезжай, – посоветовал Басилун.
– Тебе разве не интересно, где я спрячу ее? – спросил Конрад, запуская ход времени.
– Мне лучше об этом не знать. Но если я когда и столкнусь с этой вещицей, то энергию почувствую. Этот источник – единственный на земле, где есть сила трех миров: плоского, кружевного и божественного. Во мне резонируют одни его частички, в тебе – другие.
– Не так-то просто тогда его спрятать, – хозяин времени с удивлением наблюдал, как сияние угасает, а на ладони остается только что-то вроде засушенной гусенички.
– Куколка бабочки, – заметил Басилун, заглянув хозяину времени через плечо. – Символично. Не бойся, когда это окажется спрятано в другой материи, то станет незаметным. Для магов и людей.
– Спасибо, я и не ожидал, что боги откликнутся на мое обращение, – Конрад спрятал куколку в карман. – После этого кошмарного сна-видения о гибели миров я впервые обрел покой в душе.
– Боги всегда откликаются на такие просьбы, – заверил его Басилун.
Конрад кивнул и зашагал прочь, унося с собой душу принцессы Тариты и энергию трех миров. Басилун смотрел ему вслед и усмехался в свои длинные парящие усы.
Конрад вылетел с Мальты рейсом в Париж. Там он жил в мансарде с видом на Сену, квартирка была маленькой, уютной, заваленной книгами. Некоторое время после возвращения хозяин времени мучился вопросом, где спрятать куколку.
Он перебрал массу вариантов. Ему понравилась идея спрятать куколку где-нибудь в статуе святых в Сен-Шапель, прекрасной готической часовне Парижа. Но потом хозяин времени передумал и стал выбирать варианты с животными. В зоопарке? Завести кота?
Ему не хотелось отдавать энергию птицам и отпускать: кто знает, что с птицами случится в полетах и сезонных перелетах. А вот какое-то животное, которое содержится в неволе, подходило.
Конраду хотелось доверить куколку живому существу, ведь все-таки это была чья-то душа.
На второй день в Париже хозяин времени пошел гулять вдоль Сены, рассматривая прохожих, художников, туристов, семью магов, запускающих с Нового моста воздушных змеев. Конрад забавлялся, переключая свое внимание с плоского мира на кружевной, поражаясь тому, сколько ярких красок и чудес спрятано от людей магами. Это было все равно, что сравнивать черно-белую фотографию с цветной. Маг с грустью чуть наклонил голову набок, разглядывая переплетение миров.
И тут Конрад увидел человека, которого знал довольно хорошо: колдуна, потомка Белой Королевы, за которым охотился принц Люме. Хозяин времени не разделял ненависти магов к ведьмам и колдунам, напротив, он считал, что колдуны и ведьмы – это и есть те яркие краски плоского мира, которых стало так мало после столетий гонений на них со стороны магов. И потому он защищал и прятал в особенном измерении школы ведьм и колдунов, о которых принц Люме даже не подозревал.
Хозяин времени знал, что Бенжамин, потомок Белой Королевы, давно перебрался в дом под Парижем, где жил со своей женой и тремя сыновьями. Работал менеджером в маленькой компании и старался не светиться силой. Хозяин времени как-то столкнулся с ним в Париже и поговорил. Бенжамин сказал тогда, что ради своей семьи он старается проводить любые встречи с ведьмами и магами в Лионе, чтобы никто не отследил его в Париже.
Конрад всегда разглядывал его с некоторым восхищением: высокий, широкоплечий, красивый мужчина, с черной бородой, веселыми зелеными глазами и морщинками от частого смеха. Нрав у колдуна был очень дружелюбный и открытый. Бенжамин мог бы стать прекрасным лидером движения против магов, потому что обладал харизмой и обаянием, но он боялся за свою семью сильнее, поэтому не спешил вылезать из подполья.
Однако сейчас ведун шел, обнимая одной рукой за плечи хрупкую молодую женщину с длинными каштановыми волосами и тонкой белой кожей. Она смотрела на него влюбленными глазами, смеялась его шуткам. Женщина везла коляску, Бенжамин то и дело наклонялся к ребенку, что-то ворковал, а потом целовал или прижимал к себе крепче свою спутницу.
Конрад замер, не веря своим глазам. Никогда бы он не подумал, что Бенжамин способен вести двойную жизнь. Однако то, с какой любовью он смотрел на женщину и ребенка, говорило само за себя: это была его вторая семья.
Конрад прошел рядом с Бенжамином, глядя прямо на него, и колдун заметил его и узнал. И побелел так, что даже хозяин времени удивился. А его спутница стала обеспокоенно задавать вопросы.
Конрад остановился у ограждения реки, посмотрел на Нотр-Дам на острове Сите напротив и решил подождать. Вскоре Бенжамин подошел к нему. Конрад обернулся: его любовница осталась сидеть в кафе и сделала заказ подошедшему официанту, одновременно укачивая ребенка и с волнением поглядывая вслед Бенжамину.
– Не думал я, что ты способен на измену, Бенжамин, – горько сказал Конрад.
– Постоянно только время, – слабо откликнулся колдун. Он встал рядом, но между ними было около метра расстояния. – Я надеюсь, ты сохранишь это в тайне, Женевьев и Исабель ничего не знают о существовании друг друга.
– Я не любитель совать нос в чужие дела, – отмахнулся Конрад.
– Женевьев родила девочку, Конрад, – тихо сказал Бенжамин. – У меня дочь. Понимаешь, что это значит для семьи и рода?
Конрад почувствовал, как сердце обрывается, даже задохнулся от этого необычного ощущения. Девочка в роду Белой Королевы! Первая с момента проклятия королевы Бланш, которое она наложила на свою сестру и весь ее род!
– Не может быть… а она точно… твоя? – сорвалось у него с губ прежде, чем он успел себя остановить. Потом спохватился: – Прости! Это не мое дело! Я не должен был…
– Да, моя. Я тоже не поверил. Сделал тест. Хотя в верности Женевьев даже сомневаться не приходится, но… сам понимаешь… дочь… незаконнорожденная, не от ведьмы, но дочь!
Бенжамин уже не пытался сдержать своего счастья.
– Это много значит не только для тебя, но и для всего мира. Но как ты расскажешь о ней жене?
– Пока не знаю, – помрачнел колдун. – Мне тяжело решиться на этот шаг. Исабель – прекрасная жена и мать, но встреча с Женевьев случилась в момент охлаждения наших отношений. И меня словно понесло на огромной быстрой волне. Я не мог уже без нее. Женевьев забеременела очень быстро. Я собирался ее бросить, но не смог. Я люблю ее, Конрад. Ее, а не Исабель. С Женевьев я живу, дышу, я вижу этот мир прекрасным. А когда родилась Алиса… Я окончательно потерял голову. Алисе всего две недели, хочешь с ней познакомиться?
– Бенжамин, я благодарю тебя за доверие и откровенность. Непременно познакомлюсь с ней, но, наверно, попозже. Похоже, твои женщины тебя ждут.
– Я счастлив, Конрад. Не осуждай меня, прошу. Обязательно приглашу тебя к нам, через неделю подойдет? Я снял Женевьев квартиру здесь, рядом, в Латинском квартале. Там уютно.
– Зайду, как всегда, когда настанет время, – улыбнулся Конрад. – Иди, колдун. И будь счастлив.
– Тогда и поговорим об остальном, – кивнул Бенжамин.
Конрад задумчиво смотрел ему вслед. Да, непременно, нужно решить, как быть дальше. Когда Бенжамин разведется и представит колдунам и ведьмам свою дочь, в мире все изменится. У людей плоского мира появится надежда. Надежда, которую зовут Алиса.