Очистите комнату, уберите прочь свои заботы. Неважно, какого размера Ваш дом. Шкаф «Лирипип» предлагает место для хранения вещей нужных, но не тех, на которые Вы хотели бы смотреть каждый день.
ДОСТУПНЫЕ ВАРИАНТЫ: НАТУРАЛЬНАЯ БЕРЕЗА, СВЕТЛЫЙ КЛЕН И СЕРЫЙ ДУБ Д 19¾ × Ш 15¼ × В 72¼ НОМЕР ТОВАРА 4356663223
Эми прошла через кафе к эскалатору и объявила:
– Мы пойдем по Яркому Сияющему Пути.
Затем поняла, что рядом никого нет, обернулась и увидела Руфь Энн с другой стороны кафе.
– Прошу прощения, но, может, сперва проверим кафе? – предложила та. – Я даже не представляю, кого мы ищем.
– Тинейджеров или страдающих бессонницей… Не знаю я, – буркнула Эми. – Давай, идем, оставим кафе на потом.
– Ты уверена?
– Хорошо, хочешь кафе – давай начнем с кафе.
– Нет, ты права. Сделаем по-твоему, – согласилась Руфь Энн, но с места не двинулась.
– Так ты идешь? – спросила Эми.
– Извини.
Руфь Энн пошла к Эми.
– Этот Демонстрационный зал очень жуткий. В Янгстауне совсем не такой.
– Они абсолютно одинаковые, – отрезала Эми.
– Ну зачем кому-то забираться в магазин? Ты ведь раньше не встречалась с таким, да?
– Клиенты чего только не вытворяют. Я помню огромного толстого парня, который явился под самое закрытие, снял туфли, снял и аккуратно сложил штаны, забрался в «Мюскк» и заснул. Его не замечали целый час. А Пэт мне рассказал, что однажды женщина с ребенком прятались в шкафу «Лингам» после закрытия. Пэт шел через Спальни, дверь шкафа открылась – и эти двое, крадучись, выбрались наружу. Пэт тогда чуть не умер.
Они дошли до эскалатора. Прежде чем ступить на Яркий Сияющий Путь, Эми остановилась у доски почета – портретов менеджмента на стене.
– Знаешь, а мне Бэзил нравится гораздо больше, когда его рот не шевелится.
Кажется, Руфь Энн захотелось сказать резкость, но она сдержалась и выдавила только:
– Он – приятный молодой человек.
– Ходячий мешок с инструкциями.
– Не все те, с кем ты не соглашаешься, плохие люди.
– Бэзил – плохой.
– На нем много ответственности, – сказала Руфь Энн.
– Например? Удостоверяться в том, что каждый партнер к концу рабочего дня разозлен и донельзя вымотан? Стараться составлять такое расписание, чтобы испортить жизнь максимальному числу партнеров?
– Он растит маленькую сестренку. Ей девять лет, Бэзил практически папа ей. Он дает деньги на все – от ее носков до платы за школу.
Эми покопалась в списке возможных презрительных ремарок, ничего не отыскала.
– Ладно, я не знала. Но он все равно как обучающее радио компании. «Орск» это, «Орск» то, молитесь «Орску», благоговейте перед «Орском».
– «Орск» сделал для него много хорошего. Он из Восточного Кливленда. Ты знаешь, как выглядит это место?
Эми подумала, что видела его только в десятичасовых новостях.
– Перед тем, как получить место здесь, он был на грани отчаяния. «Орск» дал ему работу и перевернул его мир. Одни уходят в Церковь, другие спиваются, третьи идут в банды. Бэзил попал в «Орск».
Унылый депрессивный разговор. Ну что тут скажешь? Или придется соглашаться с тем, что святому Бэзилу надо основать собственную церковь, или съязвить и выставить себя сварливой дурой. У нее тоже паршивая жизнь. Знаете, каково оно, вырасти в фиговом трейлере с мамашей, чья идея семейного развлечения – игра в «спрячь водку». Но если рассказывать об этом сейчас, прозвучит, словно она захотела перебить своими горестями чужие. Но в соревновании на тему «чья жизнь паршивей» ей точно не перешибить черного, выросшего в Восточном Кливленде.
– Ладно, пойдем на наш дурацкий обход, – объявила она.
Она развернулась и направилась мимо гигантской стопки каталогов «Орска» к входу в Жилые комнаты и Диваны.
– Знаешь, я проработала в магазине Янгстауна тринадцать лет, и у меня ни разу не было проблем с Демонстрационным залом, – сообщила Руфь Энн. – А здесь я потерялась в первый же день. И было совсем не весело. По-настоящему страшно.
Эми не слушала, в голове все вертелся разговор с Бэзилом о провале на этом тупом тесте. Обидно и больно, и не за то, что провалилась. Нет, теперь все узнают, что она провалилась.
А Руфь Энн все щебетала.
– Я хотела зайти к Диане Дарновской в Кухни. Ты же знаешь Диану Дарновскую? Ну, ту, которая всегда носит эти пуговицы с Санта-Клаусом под Рождество? В общем, я свернула не туда и шла потом целых полчаса, весь свой обеденный перерыв. Испугалась до беспамятства. Запаниковала. Будто кто-то меняет магазин прямо за моей спиной. Когда я, наконец, нашла Диану, мне хотелось только сесть и разреветься. Я никогда больше не заходила на этот этаж.
– Ты серьезно? – удивилась Эми. – Ты здесь одиннадцать месяцев и ни разу не сходила в Демонстрационный зал?
– Люди меняются с возрастом. Сама увидишь.
– Без людей здесь жутко, – признала Эми.
Наверное, нервность заразна. Эми мимо воли замурлыкала зловещую тему из «Сумеречной зоны»:
– Ду-ди-ду-ду-ду, ду-ди-ду-ду-ду…
– Пожалуйста, не надо, – взмолилась Руфь Энн. – Тут и без того скверно.
Эми остановилась у тускло-желтого информационного стенда. На боку была нарисована карта Демонстрационного зала с огромным значком «Вы здесь» прямо посреди Жилых Комнат и Диванов.
– Маршрут здесь – просто большая петля, как в любом другом «Орске». Как в Янгстауне, – ведя пальцем по карте, сказала Эми. – Я сегодня вела по нему кучку стажеров. Они с ходу разобрались.
Руфь Энн глядела на карту, будто кот на телевизор – без малейшего понятия о том, что видит.
– Видишь знак «Вы здесь»?
– Угу-мм, – неубедительно промычала Руфь Энн.
– Он обозначает, где мы. В каждом отделе есть такая карта, поэтому не потеряешься. Это как дорожка из хлебных крошек в лабиринте. Пока смотришь внимательно, не собьешься с пути.
Руфь Энн не выглядела убежденной.
– Просто иди за мной, – посоветовала Эми. – Мы вернемся в комнату отдыха через полчаса.
Они прошли мимо корзин с подушками, игровых площадок для малышей, прилавков, информационных стендов и свисающих с потолка рекламных плакатов. Корзины со всякой товарной всячиной по углам заслоняли обзор, и Эми временами не видела Яркого Сияющего Пути сквозь лабиринт мебели. Весь просторный этаж как будто сжался до узкого прохода, а тот странно изгибался, заворачивался и петлял. Вскоре Эми показалось, что она блуждает по необъятной пустыне без следов и троп, где попадалась лишь мебель исчезнувшей цивилизации.
Женщины миновали ряд из шести разных книжных шкафов «Смэгма», в каждом – сотни одинаковых книг («Дизайн – это хорошо» в оранжево-черной суперобложке; «Орск» закупал эту книгу вагонами), и, наконец, достигли Кухонь, эту часть магазина Эми любила больше всех. Она выросла в трейлере, где стояла плита с парой конфорок и электродуховкой, и потому Эми втайне, стыдясь этого, мечтала о кухне от «Орска».
Она остановилась у сверкающе-белой «Харбро» и задумчиво произнесла:
– Ты можешь представить, что когда-нибудь сумеешь купить такое?
Руфь Энн часто и прерывисто дышала, на ее верхней губе поблескивали бисеринки пота. Она покопалась в карманах, выудила тюбик «Блистекса», помазалась – и, похоже, успокоилась, выровняла дыхание.
– У меня есть эта кухня, – призналась она. – Только шкафчики шиферно-серые, а не в «арктическом белом».
Эми ощутила себя идиоткой. Ну, конечно, Руфь Энн может позволить себе отличную кухню. Руфь Энн не по уши в долгах за колледж, который бросила. Она не ищет себе поношенную одежду в «Гудвилл», наверняка имеет пенсионные накопления, а ее машина не гадит все время подтекающим маслом. Эми же и вообразить не могла покупку чего-нибудь дороже сотни долларов.
– Что за шум? – спросила Руфь Энн.
Эми прислушалась.
Что-то в раковине – скребет по металлу. Эми пошла на звук.
– Что там? – спросила Руфь Энн.
– Иииу! – выдохнула Эми и отшатнулась.
Из слива мягко, будто у нее не было костей, выскользнула жирная черная крыса, заскребла в раковине, сумела уцепиться и выпихнула себя наверх, на столешницу. Руфь Энн прижала ладонь ко рту.
– И что будем делать? – осведомилась Эми.
Обе женщины в ужасе наблюдали за тем, как тварь неторопливо проковыляла по столешнице и втиснулась в узкую щель между холодильником и стеной, зашуршала, сползая по гипсокартонной стенке, и шлепнулась на пол.
Руфь Энн вцепилась в запястье Эми.
– Мои ноги!
– Какие ноги? Где?
– Я не хочу, чтобы это касалось моих ног!
Руфь Энн кинулась наутек по Яркому Сияющему Пути, Эми за ней. Они остановились только у Столовых. Руфь Энн поспешно намазала губы «Блистексом».
– Я тут никогда не видела крыс, – заметила Эми. – Бэзил ошалеет, когда узнает.
– Эта труба ведь не соединена с канализацией, – сказала Руфь Энн. – Эта тварь была внутри шкафчика! А ведь крысы – социальные животные. Где одна, там и дюжина.
Эми содрогнулась, и обе двинулись дальше. Магазин казался бесконечным, таинственный молчаливый простор вокруг, разветвления лабиринта, ходы и норы, полные мебели, словно в кошмарно бесконечном кукольном доме. Эми хотела ускориться, но Руфь Энн едва плелась.
– Может, вернемся и как следует проверим Кухни? – предложила она. – Мы слишком уж быстро прошли сквозь них. Мы могли пропустить что-нибудь.
– Просто пойдем дальше, – отрезала Эми.
Они зашли в Спальни – огромную равнину матрасов, окаймленную моделями спален. Руфь Энн остановилась у одной, показывающей «Коллекцию Пайконнь».
– Как насчет вон того чулана? Думаешь, нам стоит проверить за дверцей?
– Думаешь, там прячется кто-нибудь?
Руфь Энн мертвенно побледнела.
– А если и вправду…
Эми подошла и дернула за ручку.
– А-а! – преждевременно взвизгнула Руфь Энн.
– Это фальшивка, – дергая дверь и колыхая модельную стенку, напомнила Эми. – Такие двери по всему магазину. Ты что, и вправду никуда не ходила, кроме касс?
Руфь Энн покачала головой.
– Посмотри.
Эми потянулась за занавеску и потянула за шнур – подняла жалюзи. За ними оказались забранные молочно-матовым пластиком четыре оконные рамы, привинченные к стене.
– Разве не изумительный вид?
Руфь Энн по-прежнему стояла, крепко зажмурившись.
– Все нормально. Тут не на что смотреть. Это фальшивка, – повторила Эми.
Руфь Энн приоткрыла один глаз, затем оба и сконфузилась:
– Знаешь, я не хотела увидеть Жутких Ползюков.
Эми расхохоталась.
– Кого-кого?
– Когда я была маленькая, я жутко боялась темноты. Родители заставили меня перейти в мою собственную спальню, и я не могла уснуть неделями. Каждую ночь я видела в тенях Жутких Ползюков. Такие жирные темные пятна на стене. Гнусные. Они ползли вниз, чтобы схватить меня. Я не могла никому рассказать, но ведь что-то надо было делать! А закрыть глаза было мало, потому что я могла ненароком подсмотреть. А если я не видела их, то и они не видели меня. Поэтому я заматывала носки вокруг головы, как маску для сна. Так глупо, правда?
– А что бы они сделали, если бы увидели тебя?
– Я так никогда и не узнала, – уже спокойнее сказал Руфь Энн. – Наверное, что-то плохое.
Повисла тишина, с каждой секундой все более гнетущая.
– Пойдем, а то мне жутко от твоих историй, – сказала Эми.
Они пошли дальше. Эми держалась поблизости от Руфь Энн, помня о ее нервах. Хотя и саму Эми дурацкий рассказ про Ползюков выбил из колеи.
Безмолвный Демонстрационный зал простирался вдаль. Было слышно, как под потолком мерно крутятся огромные лопасти вентиляторов. Ни музыки, ни голосов. Казалось, магазин замер и напряженно вслушивается. Позади что-то треснуло. Обе женщины вздрогнули.
– Идем дальше, – прошептала Эми.
Они зашагали быстрей. Эми сдерживалась изо всех сил, чтобы не побежать, истошно вопя и лупя мебель, чтобы только заполнить пустоту человеческими звуками. От Яркого Сверкающего Пути отходили глухие коридоры, будто руки, указывающие в тупики. Из дверных проемов подглядывали углы заправленных кроватей. На столбе информационного поста тихо перестукивались в вентиляционной струе подвешенные на крючки деревянные линейки. Даже шуршание одежды казалось невыносимо громким. В ушах тяжко стучала кровь, заглушая все вокруг. Руфь Энн все время оглядывалась – не идет ли кто следом?
Эми краем глаза заметила движение.
Впереди кто-то копошился на кровати «Мюскк». Волосатый клубок корчился на подушках, будто комок крыс. Затем он разделился надвое, кто-то вскочил с кровати, попятился. Эми заморгала. Черт возьми, что же это?
Одна тень выпростала руку и помахала.
– Эй, как дела? – придушенно крикнул Мэтт и вытер рукой бороду.
На другой стороне кровати покрасневшая Тринити спешно натягивала черную тенниску.
– Эй, привет.
Руфь Энн всхлипнула от облегчения и вцепилась Эми в руку.
– Что за хрень? – поинтересовалась та.
– Устраиваем базовый лагерь, – сообщил Мэтт.
– На «Мюскке»? – скептически спросила Эми. – Вы вломились в магазин, чтобы потрахаться на грязном «Мюскке»? Вы знаете, сколько детей вытирали свои сопли об эту штуку?
Она уселась на выставочную платформу со «Скульпином» и захохотала. Руфь Энн тяжело вздохнула и тоже залилась смехом. Смеяться было хорошо. Как что-то живое и сильное в этом море трупной мебели.
– Мы не вламывались, – осторожно заметила Тринити, когда все успокоились.
– А как же вы попали внутрь?
– Спрятались в парочке «Лирипипов» и подождали, пока все уйдут.
– Так что технически это не взлом с проникновением, – сказал Мэтт.
– Бэзил будет в ярости, – предсказала Эми.
– Но ты ж ему не скажешь, – предположила Тринити.
– Отчего это?
– Он же не поймет. А мы здесь, чтобы провести полное парапсихологическое исследование.
Эми с Руфь Энн молча уставились на нее.
– Проще говоря, мы охотимся на призраков, – пояснил Мэтт. – Тут просто кишит паранормальная энергия, так что мы притащили оборудование для ее измерения.
Он указал на четыре огромные сумки у кровати.
– Электромагнитные датчики, термометры, инфракрасные камеры, портативные детекторы движения, диктофоны с речевым управлением для записи электронных голосовых феноменов, ну и еще всякое по мелочи – тренога и прочее.
– И как вы втиснули это все в «Лирипип»? – поинтересовалась Руфь Энн.
– Мы оставили их в машине. Когда разошелся народ, мы прошмыгнули к служебному входу и все отнесли.
– Так это вы запихнули жвачку в замок! – возмутилась Эми. – А мы думали, кто-то вломился. Бэзил заставил нас обходить Демонстрационный этаж раз в час.
– Хреново вам, – согласилась Тринити. – Конечно, когда оно все всплывет, мы повинимся перед Бэзилом и всякое такое, но ведь он бы никогда не разрешил нам наше исследование, в особенности со съемками, которые мы собираемся провести.
– Ага, поняла, – сказала Эми. – Вы как «Паранормальные исследователи» на A&E[1].
– Ничего подобного, – отрезал Мэтт. – Мы не такие убогие.
– Но у вас же куча оборудования, как у тамошних на A&E, – сказала Руфь Энн.
– Да прекратите ты поминать A&E! – буркнул Мэтт. – Мы целимся гораздо выше. Тринити хочет, чтобы мы стали первыми охотниками за привидениями на канале «Браво».