Я до сих пор вспоминаю тот день, шесть лет назад, когда декан факультета с большой синей папкой в руках вошел в нашу аудиторию.
– Здравствуйте, дети, – сказал он нам, тогда еще первокурсникам, – у меня для вас интересные новости.
По партам пронесся еле слышный шепот, группа заволновалась. Декан поднес руку ко рту и откашлялся.
– Я пришел довести до вас новую инициативу нашего Министерства образования. Признаюсь сразу, она несколько …эээ… необычная.
Я переглянулся с одногруппником Вовкой Иваненко. Он пожал плечами и отвернулся. Декан тем временем продолжил.
– С этого семестра во всех высших учебных заведениях нашей страны вводится новый экзамен.
– Вы хотели сказать новый курс, Павел Игоревич? – спросила мнущаяся с мелом в руке возле подоконника преподавательница высшей математики.
– Нет, именно новый экзамен.
– История Третьей мировой войны? – пошутил сидящий на последнем ряду Пашка Букин. Декан грозно посмотрел на него, Пашка втянул голову в плечи.
– Вам может показаться, что экзамен этот очень простой или даже забавный. Но знайте, что сдавать его вы будете после каждого семестра все пять лет вашего обучения. Итоговый средний балл будет отображен в вашем дипломе о высшем образовании. Более того, этот средний балл станет важным критерием при трудоустройстве.
Мы сидели и вслушивались в каждое слово. Декан снова прокашлялся.
– Итак, дети, не стану вас томить, это будет экзамен на везучесть.
Группа недоуменно молчала. Декан заглянул в свою папку.
– По инициативе правительства нашей страны и Министерства образования с этого года высшие учебные заведения будут оценивать не только знания, но также и ваши врожденные способности. Это нужно для того, чтобы выявить среди вас тех, чья врожденная везучесть выше или ниже среднего. Многие солидные компании готовы брать на работу только тех людей, которым по жизни сопутствует удача. Соответственно тем из вас, кому удача по жизни не сопутствует, придется больше и усерднее заниматься, чтобы вы могли конкурировать на рынке труда. Вопросы будут?
– Павел Игоревич, – это снова была преподавательница высшей математики, – но как же будет проходить этот экзамен?
– Хорошо, отвечу. Студенты будут по одному заходить в аудиторию и перед экзаменационной комиссией вытягивать себе оценку от нуля до десяти. Не билет, а сразу оценку. Все понятно?
Декан оглядел нашу группу.
– Если вопросов нет, я пойду.
С этого дня все и началось.
В расписании экзаменов испытание на везучесть стояло в самом конце. К тому времени мы уже сдали остальные предметы и в последний день сессии взволнованной толпой томились перед закрытыми дверями.
Первой вызвалась идти Маша Лакина. Перед тем как войти, она взялась за дверную ручку и на мгновение застыла. После чего решительно распахнула дверь и скрылась в аудитории.
– Сейчас посмотрим, насколько везучая наша Машенька, – прокомментировал Пашка Букин, – если счастливица – женюсь!
Через минуту Маша вышла.
– Десять!
Все ахнули.
– Я следующий! – крикнул Пашка Букин и исчез за дверями. Обратно он вернулся уже с девяткой. За ним ринулись и остальные.
Я пошел где-то в середине. До сих пор моим одногруппникам более или менее везло, меньше шестерки не вытащил никто.
Перевернутые листики с оценками были разложены в несколько рядов на столе перед экзаменационной комиссией, во главе которой сидел сам декан. Я занес руку над столом и прислушался к ощущениям. Я знал, что моя оценка обязательно даст о себе знать. Когда мне показалось, что руку как будто бы закололо, я схватил ближайший листочек и перевернул его. На обратной стороне оказался жирный черный ноль.
– Как вы понимаете, пересдач быть не может, – сказал мне декан, – эта оценка пойдет в зачет и повлияет на ваш итоговый балл.
Расстроенный я вышел в коридор.
Когда экзамен закончился, выяснилось, что завалили его только я и Оленька Удачина. Нам никто ничего не сказал, но мне показалось, что в глазах наших одногруппников мы стали выглядеть кем-то вроде заразных больных.
Когда все принялись решать, как и где будут отмечать успешное окончание сессии, я подошел к Оленьке и стал рядом.
– Не расстраивайся, Оля, – сказал я, – ничего страшного не случилось.
Она подняла глаза. Они были наполнены слезами.
– Мне всегда не везет, – всхлипнула Оленька, – я думала, хотя бы один балл будет или два, а тут…
Она закрыла лицо руками.
– Не переживай, учеба – это не главное, – сказал я и тут же почувствовал, как глупо прозвучали мои слова.
Оленька сдавленно зарыдала.
Тем же вечером мы гуляли с Оленькой одни по вечернему городу. Ходили по узким улицам, не обращая внимания на валивший с неба мокрый снег, пока не зашли в маленькую кофейню. Там мы сели за столик и заглянули в меню.
– Двести шестнадцать сортов кофе, с ума сойти можно! – обрадовалась Оленька.
К нам подошла официантка с блокнотиком в руке.
– Черный без сахара, – попросил я.
Официантка чиркнула карандашом в своем блокнотике.
– И еще йеменский сорт «Ал-Моха», пожалуйста, – выбрала Оленька.
Официантка виновато улыбнулась.
– Простите, «Ал-Моха» только что закончился, мне очень жаль.
– Пусть будет тогда тоже черный без сахара.
Оленька откинулась на спинку крохотного диванчика.
– Вот видишь, сказала она, – мне никогда не везет. Этот экзамен только тому подтверждение. Правда, раньше об этом никто не знал, это было не важно, а сейчас о моем невезении узнают все.
– Мне кажется, ты напрасно переживаешь. Этот экзамен ничего нам не добавил и не убавил, мы остались такими же, как были раньше. Все в порядке.
– Нет, – сказала Оленька, – не всё.
Она оказалась права. После того, как мы с ней получили колы по везучести и во втором семестре, наши одногруппники старались обходить нас стороной. И хотя они по-прежнему оставались натянуто приветливыми, иметь с нами какие-либо совместные дела они боялись.
В третьем семестре мы с Оленькой уверенно вытянули по тройке и приободрились, однако уже в четвертом нам пришлось довольствоваться лишь двойками.
Один раз я попытался схитрить на экзамене – занес руку над листиками с оценками, дождался привычного покалывания в ладони, но листик схватил с противоположного края стола. Однако это не помогло, и в моей руке оказался предательский кол.
Наши одногруппники шли в основном ровно – шесть-семь баллов, одни Машка Лакина да Пашка Букин получали только девятки и десятки. Пашка, как и обещал, сделал Машке предложение и женился. Они даже не стали дожидаться окончания учебы.
Мы с Оленькой также начали подумывать о свадьбе. Наша катастрофическая неуспеваемость по везучести нас очень сблизила.
Тем временем в стране стало зарождаться движение неудачников. Они требовали отмены нововведенного экзамена, аргументируя это недопустимостью искусственного разделения общества на везучих и невезучих. Но их протест оказался безуспешным, постепенно регулярное тестирование на везучесть стало обязательным для всех государственных предприятий, а позже и частных фирм. Никто не хотел видеть у себя сотрудников, лишенных хотя бы маломальской способности притягивать удачу.
Многие проблемы нас Оленькой до поры до времени не касались, но пять лет нашей учебы пролетели незаметно, и настал тот день, когда нашей группе вручили дипломы с итоговыми баллами по всем дисциплинам.
В том числе и по везучести.
Тот день, шесть лет назад, изменил мою жизнь. Что такое безработица, я теперь знаю не понаслышке. Ни одна фирма не желает видеть меня в числе своих сотрудников, и виной тому, конечно, средний балл по везучести – один с половиной. Некоторые руководители, бывало, проявляли ко мне милосердие и предлагали закрыть глаза на мои неудачи в период обучения, но только при условии, что я вытяну себе допустимый балл на их глазах. Стоит ли говорить, что ничего хорошего из этого не выходило.
Со временем мы с Оленькой переехали жить в специальный для таких, как мы, квартал. Питаемся и одеваемся на пособие. Ждем ребенка и часто фантазируем, на кого он будет похож. Говорят, гены передаются через поколение. Мы на это очень рассчитываем. А вдруг нам повезет?