Удача неожиданно улыбнулась Джо, бросив на ее пути счастливую монетку. Конечно, не золотую, но никакие миллионы не сделали бы ее такой счастливой, как самая скромная сумма, заработанная собственным писательским трудом.
Раз в несколько недель Джо запиралась в комнате, облачившись в «писательский наряд» и «впадала в безумие», как она сама выражалась, полностью погрузившись в создание романа. «Писательский наряд» состоял из черного передника, о который она безбоязненно отирала перо, и также черного чепца, украшенного веселым красным бантом, который она надевала, чтобы волосы не мешали работе. Внимательные домочадцы судили о состоянии дел именно по этому чепцу. В периоды «безумия» они держались от Джо подальше, лишь изредка заглядывая в дверь и вопрошая: «Ну как, Джо? Есть вдохновение?» Иногда они не осмеливались спрашивать, а просто смотрели на чепец и действовали соответствующе. Если сей выразительный предмет одежды был надвинут на лоб, значит, работа шла полным ходом, в радостные моменты чепец залихватски сдвигался на затылок, а когда автора охватывало отчаяние – головной убор срывали с головы и швыряли на пол. Завидев чепец на полу, вошедший тихо удалялся, и, пока красный бант не начинал вновь раскачиваться над высоким лбом одаренной писательницы, никто не смел приближаться.
Хотя Джо ни в коем случае не считала себя гением, когда на нее находила охота писать, она отдавалась порыву целиком, без остатка, и проводила счастливые дни в любую погоду, ни в чем не нуждаясь и забыв о делах, в вымышленном мире, населенном друзьями, почти столь же реальными, как люди из плоти и крови. Она не смыкала глаз, еда оставалась нетронутой, ей не хватало ни дня, ни ночи, чтобы насладиться счастьем в эти благословенные дни – ради этого счастья и стоило проживать эти часы, даже если работа не приносила плодов. Вдохновение обычно длилось неделю или две, «безумие» заканчивалось, оставляя Джо голодной, сонной, злой или угнетенной.
Джо как раз пришла в себя после очередного приступа вдохновения, когда мисс Крокер уговорила ее вместе сходить на лекцию, а за свою доброту Джо была вознаграждена свежей идеей. Это была лекция о египетских пирамидах, которую мог посетить любой желающий. Выбор темы для данной аудитории был удивительно неудачным, однако Джо приняла ее как должное, исходя из того, что раскрытие тайны величия фараонов излечит социальные пороки и удовлетворит народные нужды, даже если аудитория интересуется ценами на уголь и муку больше, чем загадкой Сфинкса.
Пришли рано. Пока мисс Крокер поправляла чулки, Джо развлекалась тем, что разглядывала лица других слушателей. Слева расположились две матроны с массивными лбами и внушительными шляпами. Матроны плели кружево, обсуждая женское равноправие. Сверху сидела влюбленная парочка, неловко держась за руки, мрачная старая дева, поедавшая мятные леденцы из бумажного пакета, и старый джентльмен, который, очевидно, решил выспаться перед лекцией, прикрыв лицо желтым платком. Единственным соседом справа был серьезный паренек, погруженный в чтение газеты.
Это было иллюстрированное издание, и Джо принялась рассматривать картинку, праздно размышляя, какая смесь неудачных стечений обстоятельств случилась в истории. На иллюстрации изображены индеец, в полном боевом облачении, падающий с обрыва вместе с волком, вгрызшимся ему в горло, два разъяренных молодых джентльмена с неестественно большими глазами, вонзающие друг в друга ножи, и растрепанная девушка, убегающая прочь с широко раскрытым ртом. Переворачивая страницу, паренек перехватил взгляд Джо и с мальчишеским добродушием предложил ей половину газеты, сказав просто:
– Хотите почитать? Отличная история!
Джо с улыбкой взяла листок – она все так же тянулась к компании мальчишек. Вскоре она была затянута в водоворот любви, тайн и убийств – история принадлежала жанру сенсационного рассказа – легкого чтива, где кипят немыслимые страсти, а когда у автора иссякает фантазия, он насылает на персонажей катастрофу; тогда половина из них погибает, а вторая половина остается злорадствовать.
– Высший сорт, правда? – спросил мальчик, когда Джо дочитала до конца последнего абзаца своего листа.
– Так любой дурак может! – ответила она, удивляясь, почему ему нравится эта низкопробная писанина.
– Хотел бы я так уметь! Говорят, она хорошо зарабатывает! – Паренек указал на имя под названием – «миссис С. Л. Э. Н. Г. Нортбери».
– Ты ее знаешь? – заинтересовалась Джо.
– Нет, но я читал все ее рассказы и знаю парня, который работает в издательстве, где печатают эту газету!
– Говоришь, ей хорошо платят? – Джо заинтересованно посмотрела на страницу, испещренную восклицательными знаками.
– Наверное! Почему не платить, если она нравится публике?
Началась лекция, однако Джо почти не слушала. Пока профессор Сендс нудно распространялся о Бельцони[20], Хеопсе, скарабеях и иероглифах, она тайком списала адрес газеты и приняла смелое решение побороться за стодолларовый приз, обещанный газетой за лучший рассказ. К тому времени как лекция закончилась и слушатели проснулись, Джо уже успела мысленно сколотить огромное состояние с помощью пера и бумаги (впрочем, не в первый раз) и увлеченно придумывала сюжет истории – только вот никак не могла решить, должна ли дуэль быть до побега или сразу после убийства.
Дома она ничего не рассказала о своем плане, но уже на следующий день усердно приступила к работе, чем волновала маму – та не любила, когда писательница работала на износ. Стиль был совершенно новым для Джо, раньше она писала лишь нежные рассказы про любовь для «Гордого орла». Опыт театральных постановок и начитанность очень пригодились, благодаря им Джо имела представление о театральных эффектах, фабуле, диалогах и костюмах. Ее история была полна тоски и отчаяния, насколько позволял скудный опыт описать эти неприятные чувства. Поскольку действие происходило в Лиссабоне, Джо посчитала землетрясение логичной развязкой. Рукопись была тайно отправлена в издательство, сопровожденная запиской, где скромно говорилось, что автор не смеет надеяться на получение приза, обещанного за лучшую работу, и удовлетворится любой суммой в качестве вознаграждения.
Ждать шесть недель непросто, а еще сложней хранить тайну, особенно для девушки. Джо выдержала оба испытания и уже почти потеряла надежду вновь увидеть свою рукопись, как вдруг пришло письмо. Джо открыла конверт, и у нее перехватило дыхание, потому что на колени ей выпал чек. С минуту она смотрела на него с ужасом, будто перед ней была змея, а потом расплакалась. Если бы любезный джентльмен, написавший доброе послание, знал, какое пронзительное счастье он принес другому живому существу, то наверняка посвящал бы свободное время написанию подобных писем. Джо была рада записке больше, чем деньгам, ибо она содержала похвалу, и как же приятно было после долгих лет стараний получить подтверждение, что она чему-то научилась – пусть всего лишь писать сенсационные рассказы.
Не было человека более гордого собой, чем Джо, когда, слегка успокоившись, она потрясла домашних, появившись с чеком в одной руке и письмом в другой, и объявила, что выиграла приз!
Разумеется, все праздновали великое событие, а когда история вышла, читали и восхищались. Отец похвалил стиль, свежую и трогательную романтическую линию и захватывающий сюжет, однако добавил, философски покачав головой:
– Ты можешь лучше, Джо! Не довольствуйся малым, деньги не главное!
– А мне кажется, главное! Что ты будешь делать? Это же целое состояние! – поинтересовалась Эми, почтительно разглядывая волшебный листок.
– Пошлю Бет с мамой на море на пару месяцев! – мгновенно ответила Джо.
– О, как чудесно! – Бет всплеснула руками и глубоко вздохнула, словно уже вдыхала морской воздух, а потом осеклась и отвела рукой чек, которым Джо размахивала у нее перед носом. – Я не могу так поступить, дорогая, это слишком эгоистично!
– Нет, можешь! Я так хочу! Я для тебя старалась, потому у меня и получилось! Если думать только о себе, ничего путного не выходит, поэтому всегда буду работать для тебя! К тому же, мамочке нужна перемена места, а тебя она не оставит, ты просто обязана поехать. Представь, как будет здорово, если ты вернешься пухленькая и розовощекая, как раньше? Да здравствует доктор Джо, она всегда найдет лучшее лечение!
После долгих споров они все же отправились к морю, и хоть Бет не вернулась «пухленькой и розовощекой», ей стало гораздо лучше, а миссис Марч заявила, что помолодела на десять лет. Джо, посчитав, что выгодно вложила призовые деньги, радостно взялась за работу, чтобы скорее получить побольше чеков. Она заработала еще несколько в тот год и начинала ощущать свой вес в доме – ее волшебное перо превращало «глупости и ерунду», которые приходили ей в голову, в реальные ценности для всей семьи. «Дочь герцога» покрыла счет из мясной лавки, «Призрачная рука» расстелила новый ковер, а «Проклятье семейства Ковенри» обернулось для Марчей благословением, снабдив их новыми нарядами и едой.
Достаток, без сомнения, вещь желанная, однако и у бедности есть свои преимущества, одно из которых глубокое удовлетворение, которое человек получает от упорной физической или умственной работы. Нужда порождает вдохновение, и именно ей человечество обязано половиной мудрейших и полезнейших творений. Джо, познав вкус удовлетворения трудом, перестала завидовать более богатым девочкам и радовалась, что способна сама исполнить свои желания, и ей не нужно никого просить.
Ее рассказы не прогремели, однако нашли своего читателя, и воодушевленная Джо решила еще раз попытать счастья, чтобы стать богатой и знаменитой. Переписав роман в четвертый раз, прочитав его всем доверенным лицам, она, дрожа от страха, подала его в три издания, и в одном из них рукопись наконец приняли, потребовав сократить на треть и выкинуть все любимые места.
Джо оказалась перед выбором: оставить роман пылиться на чердаке, опубликовать за свои деньги или урезать по требованиям издательства и взять, сколько дадут.
– Слава – это прекрасно, но деньги в хозяйстве больше пригодятся. Хотелось бы услышать общее мнение по данному вопросу! – сказала Джо, собрав семейный совет.
– Не порть книгу, дочка! В ней больше ценности, чем ты предполагаешь, и замысел хорошо осуществлен. Пусть полежит, подождет своего часа! – посоветовал отец.
Сам он следовал собственному совету, и плод его трудов уже тридцать лет зрел и ждал часа, а мистер Марч все не торопился его срывать.
– Думаю, Джо лучше воспользоваться возможностью, чем ждать! – возразила миссис Марч. – Для писателя важно услышать критику, она открывает сильные и слабые стороны, доселе незамеченные, и помогает совершенствоваться. Мы не можем судить беспристрастно. А похвала и порицание посторонних будет ей уроком – пусть гонорар будет небольшим.
– Правда… – хмурясь, произнесла Джо. – Я столько с ним возилась, что уже не знаю, плох он или хорош. Было бы здорово, чтобы незаинтересованные люди со свежим взглядом выразили свое мнение.
– Оттуда нельзя ни слова вычеркивать! Ты все испортишь! Сюжет многое потеряет, если убрать рассуждения и оставить лишь события. Без рассуждений совсем не то! – воскликнула Мэг, которая искренне считала, что роман Джо – лучшее произведение на свете.
– А мистер Ален считает – пусть будет кратко и выразительно, и пусть герои сами за себя говорят! – перебила Джо, зачитывая письмо от издателя.
– Послушай его, он знает, что хорошо продается, а мы нет. Издай популярную книгу и возьми, сколько заплатят. А потом, когда прославишься, будешь разглагольствовать и включать в книги философов, ищущих смысл жизни, – посоветовала практичная Эми.
– Ну, – рассмеялась Джо, – лично я в философии не разбираюсь, лишь иногда слышу папины рассуждения. Видно, порой я невольно вставляю в романтические истории папины мудрые мысли. А ты что скажешь, Бет?
– Я бы хотела, чтобы роман поскорей увидел свет! – сказала Бет.
Она улыбалась, однако в ее по-детски чистых глазах читалась тревога, и слово «поскорей» прозвучало слишком настойчиво.
Сердце Джо сжалось от нехорошего предчувствия, и она решилась издать свое произведение «поскорей». Со спартанским мужеством юная писательница разложила перед собой своего первенца и принялась резать с хладнокровием хирурга. Не желая никого обижать, она попыталась последовать советам всех родных, однако в результате никому не угодила.
Отцу нравилась философская направленность, и Джо ее оставила, хоть и сомневалась, что стоит. Мама считала, что в книге чересчур много описаний, и все они были вычеркнуты, вместе с важными для сюжета деталями. Мэг любила драматические сцены, и Джо не пожалела страданий, чтобы ее порадовать, а Эми не одобряла шуток, поэтому Джо, с наилучшими побуждениями, упразднила веселые сцены, оживляющие образ мрачного главного героя. В довершение всего, роман был сокращен на треть, и Джо, словно ощипанного птенца, отправила жалкие остатки произведения попытать судьбу в большом суровом мире.
Роман вышел, и Джо получила триста долларов, а также множество похвал и порицаний, и того и другого было намного больше, чем она ожидала, поэтому еще долго пребывала в недоумении.
– Мама, ты говорила, что критика мне поможет – но кому верить? Отзывы настолько противоречивы: кто-то говорит, что я многообещающий автор, а кто-то обвиняет во всех смертных грехах! – воскликнула бедная Джо, вороша гору писем, чтение которых в одну секунду наполняло ее гордостью и счастьем, а в следующую – повергало в отчаяние и ярость. – Вот этот говорит: «Восхитительная книга! Правдивая, красивая и искренняя история. Мило, свежо и нравственно!» – продолжала озадаченная писательница. – А следующий: «Теория, изложенная в книге, неверна – болезненные фантазии, спиритический бред, неестественные персонажи». Учитывая, что никакой теории я не излагала, в спиритизм не верю, а персонажей списывала с реальных людей, не знаю, верить ли этому критику! Этот пишет: «Один из лучших американских романов за последние годы». Я читала и получше! А следующий утверждает, что «хоть книга оригинальна и написана с усердием и чувством, она опасна для читателя». Ничего она не опасна! Кто-то высмеивает, кто-то перехваливает, и почти все утверждают, что я излагаю некую глубокую теорию, а я лишь хотела позабавиться и немного заработать! Надо было публиковать целиком или совсем не публиковать! Как жаль, что люди неверно обо мне думают!
Друзья и родные не скупились на утешения и похвалы, однако то были тяжелые времена для чувствительной и пылкой Джо, которая оказалась наказана за благие намерения. Опыт, однако, действительно пошел на пользу, ибо те, чье мнение было ценно, сделали замечания, благодаря которым писатель может чему-то научиться, а когда улеглось разочарование, Джо посмеялась над бедным романом, однако не потеряла веры в него и почувствовала себя сильнее и мудрее после перенесенной встряски.
– Я не помру, я же не Китс![21] – бодро заявила Джо. – К тому же есть и хорошая новость – то, что я взяла из жизни, обозвали невероятным и нелепым, а то, что придумала моя глупая голова – достоверным, естественным и настоящим. Буду утешаться этим и когда-нибудь попробую еще!