Ледяные иглы дождя впивались в кожу, но Артур Ланс почти не чувствовал холода. Внутри него пылал ад – ад из вины, ужаса и осознания собственного немыслимого провала. Он бежал, спотыкаясь о мокрый асфальт, по пустынной промзоне, где располагался замаскированный под заброшенный склад вход в его лабораторию. За спиной, в оглушительной тишине ночи, оставался не просто труп его ассистентки и чудовище, бывшее когда-то человеком. Оставался развороченный портал в преисподнюю, который он собственноручно распахнул.
Он не осмелился оглянуться, боясь увидеть в просвете двери тот мутный, светящийся взгляд. Только когда за спиной остались несколько поворотов и он рухнул за груду ржавых бочек, Артур позволил себе остановиться. Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот разорвет грудную клетку. В ушах стоял оглушительный звон, сквозь который ему чудился то жадный, влажный звук, с которым существо впивалось в шею Вероники, то ее предсмертный, булькающий стон.
«Я создал это… Я…»
Он сжал голову руками, пытаясь выдавить из себя хоть крупицу рациональности, хоть тень того холодного ума, что всего час назад управлял судьбами жизни и смерти. Но мозг отказывался работать, залитый паникой.
Внезапно из ночной тишины, совсем близко, донесся протяжный, металлический скрежет. Артур замер, вжавшись в бочки. Это была звук той самой бронированной двери. Его заклинило, он не смог ее должным образом закрыть извне. Или… или оно нашло способ открыть ее изнутри.
Новый звук – тяжелые, шлепающие по лужам шаги. Неровные, но быстрые. Оно вышло. Оно было на свободе.
Адреналин, который уже начал отступать, с новой силой хлынул в кровь. Артур отполз глубже в тень, затаив дыхание. Он видел, как в конце переулка, освещенное тусклым светом одинокого уличного фонаря, промелькнула высокая, неуклюжая, но стремительная фигура. Леонид. Он не бежал наугад. Он двигался с пугающей целеустремленностью, его голова была слегка наклонена, словно он принюхивался, выискивая запах в мокром ночном воздухе. Запах крови. Запах жизни.
Существо скрылось за углом. Оно ушло в город. Спаленный миллионами огней, полный спящих, ничего не подозревающих людей. Питомник.
Артур почувствовал, как его снова рвет, но желудок был уже пуст. Он сидел на холодном асфальте, трясясь от холода и шока, и понимал, что должен делать что-то. Что-то сказать. Предупредить. Но кого? Полицию? «Здравствуйте, я создал эликсир бессмертия, который превращает людей в кровожадных зомби, и один из них только что сожрал мою ассистентку и ушел гулять по городу». Его поднимут на смех. А если и поверят, то первым делом арестуют его самого. «Фонд Прометея»… Эти люди не терпели неудач. Они стерли бы его в порошок, чтобы замести следы.
Его рука судорожно нащупала в кармане халата маленький, холодный металлический цилиндр. Контейнер. В нем оставалось около пяти миллилитров «Кода Атанатоса». Пять миллилитров абсолютной власти и абсолютного проклятия. Он чуть не швырнул его прочь, но пальцы сами сжались вокруг гладкой поверхности. Это была единственная улика. Единственный ключ. Уничтожить его? А если… если можно найти антидот? Если можно все исправить?
Мысль об антидоте зажгла в нем слабый, дрожащий огонек надежды. Да. Это был единственный путь. Он должен был исправить свою ошибку. Он должен был остановить это. Но для этого нужны были ресурсы. Доступ к лаборатории был потерян навсегда. Оставался один вариант – его старая, скромная университетская лаборатория. Там не было такого оборудования, но там были базовые реактивы, микроскопы, клеточные культуры. Этого могло хватить для начала.
Он поднялся на ноги, ощущая, как подкашиваются колени. С него струилась вода, халат был испачкан в рвоте и грязи. В таком виде он привлечет внимание любого патруля. Ему нужно было добраться до дома, переодеться, взять документы и ключи.
С трудом сориентировавшись, Артур поплелся в сторону, противоположную той, куда ушел Леонид. Он шел по темным переулкам, пугаясь собственной тени, замирая при каждом шорохе, при каждом звуке проезжающей вдали машины. Город, обычно такой знакомый и безопасный, превратился в гигантские джунгли, где за каждым углом мог поджидать охотник.
Тем временем его творение, бывший Леонид, двигалось по безлюдным улочкам с инстинктивной уверенностью летучей мыши, пользующейся эхолокацией. Его мозг, переписанный «Кодом Атанатоса», больше не был вместилищем памяти, личности или эмоций. Он стал совершенным биологическим компьютером, единственной задачей которого было поддержание функционирования тела. А тело это требовало топлива. Энергии. Той самой энергии, которую оно в избытке почувствовало в крови Вероники Соколовой.
Его мутные глаза, слабо светящиеся в темноте, почти не видели привычных человеческому зрению деталей. Зато весь его мир был соткан из тепловых следов и химических сигнатур. Холодный асфальт, мокрые стены, металл – все это тонуло в сине-фиолетовых тонах. Но там, где была жизнь, вспыхивали яркие, горячие пятна – оранжевые, желтые, алые.
Он вышел на набережную. Ветер гнал по реке мутные волны, шумел в оголенных ветках деревьев. И тут он уловил первый по-настоящему сильный сигнал. Ярко-алый, пульсирующий сок жизни. Источник находился под одним из мостов – там, где обычно ночевали бездомные.
Леонид изменил курс, его движения стали еще более плавными и целенаправленными. Он сошел с асфальта на траву и, не снижая скорости, двинулся к заветной цели.
Под мостом, в картонном убежище, прижавшись друг к другу для тепла, спали двое: седой как лунь старик по имени Василий и его пес, дворняга по кличке Рекс. Пес спал чутко. Его уши дрогнули, уловив непривычный звук шагов – не вразвалку пьяного человека, а быстрых, шлепающих, тяжелых. Рекс поднял голову и глухо заворчал.
Василий проснулся от ворчания пса.
– Тихо, Рекс, – пробормотал он спросонок. – Коты это, наверное…
Но пес не унимался. Он встал, шерсть на его загривке встала дыбом, и он издал низкий, предупреждающий рык, глядя в темноту за пределами их укрытия.
Василий приподнялся на локте, щурясь. В свете далекого фонаря он увидел приближающуюся фигуру. Высокий мужчина, странно одетый – в каком-то легком комбинезоне, хотя ночь была холодной. Шел он прямо на них, не сворачивая.
– Эй, приятель, ты чего? – сипло крикнул Василий. – Место занято.
Фигура не ответила. Она лишь ускорила шаг. Теперь Василий разглядел лицо. Восковое, неподвижное. И глаза… Боже правый, что с его глазами? Они светились, как у волка в свете фар.
Животный ужас, древний и неоспоримый, сжал сердце старика. Он попытался отползти, крикнуть, но горло перехватило.
Рекс, защищая хозяина, с лаем бросился навстречу незнакомцу. Это была отчаянная, самоубийственная атака.
Леонид даже не замедлился. Его рука метнулась вперед с нечеловеческой скоростью. Раздался короткий, кошмарный хруст. Лай оборвался. Пес отлетел в сторону и затих, его шея была сломана.
Василий успел вскрикнуть, но крик его был недолгим. Холодная, влажная рука впилась ему в горло, пригвоздив к земле. Он видел совсем близко от своего лица это безжизненное лицо, чувствовал зловонное дыхание, пахнущее медью и гнилью. Видел длинные, заостренные клыки…
Боль была острой и жгучей, но быстро сменилась леденящим холодом, расползавшимся по всему телу. Последнее, что увидел Василий, – это алый свет, угасающий в его собственных глазах.
Леонид пил, издавая те же чавкающие, жадные звуки. Жизненная сила, теплая и соленая, наполняла его, разгоняя метаболизм до новых, немыслимых скоростей. Раны и повреждения, полученные в лаборатории, на глазах затягивались. Кожа стала еще более упругой, мускулы – более рельефными. Он становился сильнее.
Когда тело Василия окончательно обескровлилось, Леонид отпустил его. Он поднялся, его светящиеся глаза обвели окрестности. Один источник жизни был исчерпан. Но в огромном, спящем городе их были миллионы. Его ноздри, или то, что выполняло их функцию в его новом, извращенном восприятии, расширились, улавливая целую симфонию соблазнительных ароматов. Он снова зашипел, и на этот раз в этом звуке слышалось нечто новое – не просто голод, а предвкушение пира.
Он оставил под мостом два бездыханных тела и двинулся дальше, в сторону зарева городских огней, туда, где жизнь била ключом.
Артур Ланс, тем временем, добрался до своего дома – старого, кирпичного особняка на тихой улице, доставшегося ему от родителей. Дом был пуст и холоден. Елена умерла здесь, в спальне наверху, и с тех пор он проводил здесь как можно меньше времени, предпочитая лабораторию.
Он запер за собой все замки, прислонился к двери и закрыл глаза, пытаясь унять дрожь. Тишина дома была гнетущей. Он скинул с себя грязный халат и швырнул его в угол, как нечто омерзительное. Быстро принял душ, вода смывала с него грязь, но не чувство вины. Он смотрел на струи воды и видел в них кровь Вероники.
Переодевшись в обычную одежду – джинсы и свитер, – он почувствовал себя чуть более защищенным, чуть более анонимным. Но это была иллюзия, и он это понимал.
Он собрал в старую спортивную сумку самое необходимое из своего кабинета: несколько жестких дисков с резервными копиями исследований, блокноты с формулами, пачку наличных, которые всегда держал на черный день. Его взгляд упал на фотографию с Еленой на столе. Он взял ее и положил в сумку. Ее лицо теперь напоминало ему не о потерянной любви, а о причине, породившей монстра.
Он уже собирался уходить, когда его взгляд упал на экран включенного на кухне телевизора. Шли утренние новости. Миловидная ведущая с беззаботной улыбкой рассказывала о чем-то, потом сменился кадр. На экране появилась знакомая набережная, оцепленная полицейской лентой. Крупным планом показали тело под белым простыней, из-под которого виднелась чья-то худая, босая нога.
«…шокирующее происшествие под мостом на набережной Грина, – вещал голос диктора. – Обнаружены тела двух бездомных – мужчины и собаки. По предварительной информации, нападение диких животных исключено. Установить причину смерти пока не удается, но, по словам источников в правоохранительных органах, на телах обнаружены странные повреждения, в том числе рваные раны на шее. Расследование продолжается…»
Артур застыл, сжимая ручку своей сумки так, что кости побелели. Он понял. Это была лишь первая ласточка. Леонид уже начал охоту. И он не просто убивал. Он… питался.
Он должен был действовать быстрее. Нужно было добраться до университета, пока город не погрузился в полный хаос.
В ту же ночь, в городской больнице скорой помощи, куда доставили тела с набережной, царило легкое недоумение. Патологоанатом, доктор Ирина Волкова, женщина с двадцатилетним стажем, стояла над телом Василия и качала головой.
– Никогда такого не видела, Сергей, – обратилась она к своему ассистенту. – Смотри. Следы укусов на шее. Глубокие, почти хирургически точные, повреждающие сонную артерию. Но… объем кровопотери не соответствует картине.
– В смысле? – ассистент, молодой парень, смотрел на тело с брезгливым любопытством.
– В смысле, крови слишком мало, – Ирина ткнула скальпелем в бледную, почти восковую плоть. – Человек истекает кровью, она должна быть везде. А здесь… словно ее высосали. Посмотри на ткани – они анемичные, белые. Как будто… обескровлены. И посмотри на этику. – Она указала на странные, черные, паутинообразные прожилки, расходившиеся от ран на шее по всему телу. – Похоже на какой-то коагулянт немыслимой силы. Но что за существо может так… обрабатывать свою жертву?
– Маньяк с каким-то вакуумным прибором? – предположил ассистент, пытаясь пошутить, но шутка прозвучала плоски.
– Маньяк, который убил и собаку, причем одним ударом сломал ей шею? – Ирина нахмурилась. – Нет. Что-то другое. Возьму ткани на гистологию и токсикологию. Что-то здесь не так.
Она не знала, насколько права. Крошечные образцы тканей, зараженные мутировавшим «Кодом Атанатоса», уже лежали в пробирках. Вирус, а именно этим он теперь и был, не погиб вне тела носителя. Он ждал.
Артур Ланс, приехав на такси к университету, проскользнул внутрь через черный ход, которым пользовался в годы своей аспирантуры. Здание было пустынным в этот ранний час. Его лаборатория, маленькая и пыльная, показалась ему игрушечной после стерильного бункера «Фонда Прометея». Но это был его единственный шанс.
Он забаррикадировался изнутри, достал жесткий диск и подключил его к своему старому компьютеру. Данные загрузились. Он открыл молекулярную модель «Кода Атанатоса». Теперь, зная последствия, он смотрел на нее другими глазами. Он искал слабое место. Ту самую последовательность, которая отвечала за ужасную мутацию.
Часы пролетели незаметно. Солнце уже высоко поднялось над городом, но в лаборатории царил искусственный полумрак, нарушаемый лишь мерцанием монитора. Артур не находил ничего. Формула была… совершенна. Она делала именно то, для чего была создана: останавливала клеточную смерть, запускала бесконечный цикл регенерации. Побочный эффект, этот чудовищный голод, был не ошибкой, а неизбежным следствием. Бессмертному телу требовался вечный, неиссякаемый источник энергии. И самый концентрированный источник энергии – это жизнь других существ.
Он откинулся на спинку стула, в отчаянии глядя в потолок. Антидота не существовало. Нельзя было создать противоядие от самой жизни, пусть и искаженной.
Внезапно его взгляд упал на боковую панель монитора, где в фоне работал новостной сайт. Он обновил страницу.
И кровь застыла у него в жилах.
Главный заголовок кричал: «ЗАГАДОЧНАЯ ВСПЫШКА БЕШЕНСТВА В ЦЕНТРЕ ГОРОДА». Ниже шел репортаж: несколько человек в районе Центрального рынка впали в неистовство, нападая на прохожих. Сообщалось о множественных жертвах. По словам очевидцев, нападавшие были невосприимчивы к боли, их невозможно было остановить. Один из полицейских ранил одного из них, но тот, истекая кровью, продолжал атаковать.
К репортажу было прикреплено любительское видео, снятое на телефон. Камера тряслась, люди кричали. И в центре этого хаоса Артур увидел… его. Леонида. Он стоял, окруженный уже не одним, а тремя другими людьми с такими же мутными, светящимися глазами. Они двигались с той же зловещей, синхронной плавностью. Они не просто нападали. Они кусали. Заражали.
«Код Атанатоса» был не просто эликсиром. Он был вирусом. И Леонид был его нулевым пациентом. Первым звеном в цепочке, которая уже начала неудержимо расти.
Артур в ужасе отпрянул от экрана. Он опоздал. Его монстр не просто убивал. Он размножался.
Апокалипсис начался. И у него в сумке лежала его семья.