Хорошо, когда в классе есть политически подкованные личности. По истории мы проходим двадцатый век, и Стас Гуськов регулярно вступает в полемику с Надеждой Михайловной. И отвлекает ее внимание на себя. Ей нравится. Иногда, учительница начинает рассказывать про свою жизнь при коммунизме. Стас над ней добродушно прикалывается. Когда Надежда Михайловна рассказала, что получила в подарок от начальства отрез ткани на новый год, то Гуськов спросил: «Красного цвета?», намекая на деда мороза. А учительница с притворным возмущением: «И как он узнал, что красный – мой любимый цвет?». Забавно.
Учебный день прошел спокойно. Я наблюдаю за одноклассницами: они ведут размеренную жизнь школьниц, со своими радостями и переживаниями. Но никаких ГИА. Или треволнений о будущей жизни. Зачем? Та часть одноклассниц, кто поспособней, ходит на подготовительные курсы в экономический колледж, одна в медицинское училище. Остальные собираются подавать документы на какие-то бухгалтерские курсы, куда берут без экзаменов. И товароведческие, вроде еще… Или на продавца-кассира. Короче, во взрослую жизнь никто не торопится. Да и что они там забыли? Люди живут сегодняшним днем и счастливы этим. Я слышу обрывки разговоров: «Зайдешь за мной в девять? Я маме сказала, что иду на вечерний сеанс на каток, а она одну не отпустит», «Пойдем сегодня в ТЦ? Тушь надо купить. Пробников наберем», «Ася сказала, эти таблетки от ляшек помогают. Идем мы такие, короче, грызем их…».
Ну, а у меня весь день была другая дилемма. Я набиралась храбрости, чтобы отдать новенькому свои рисунки. Даже придумала легенду, что это мои старые зарисовки, и они мне больше не нужны. Вот только возле него постоянно кто-то толокся. А при свидетелях передавать бумаги не хотелось. Ну, вот не хотелось.
В итоге, я промаялась целый день. Папка с рисунками все еще была у меня. И вот, уроки закончились. Я торопливо оделась (не люблю толчею возле раздевалки) и вышла на улицу.
А там как раз стоял он и что-то тыкал в телефоне. Один. Наверное, ждет кого-то.
Я быстро вытащила свои бумаги и решительно подошла к нему:
– Кхм.
Он поднял голову, я быстро протороторила:
– У меня тут остались рисунки… Старые… Короче, вот.
Я надеялась, что он станет их рассматривать, а я в это время развернусь и уйд…
– Здорово! Спасибо, Алена.
Блин. Уже и имя выучил.
– Пожалуйста… Максим?
– Марк. – поправил он.
– А, извини. Не расслышала.
– Спасибо, это здорово. – повторил он – Я больше по технической части.
– А. – кивнула я, не зная, что сказать.
Пауза. Вот теперь он начал рассматривать рисунки. А развернуться и уйти как-то неловко.
– А ты… давно здесь учишься? – спросила я.
– С конца первой четверти. – ответил Марк. – Мы сюда переехали. С первым снегом.
– О, как поэтично. – похвалила я.
Он улыбнулся:
– А ты тут с первого класса учишься. Мне ребята сказали.
– Ну да. – скисла я.
Не самая любимая тема.
Мальчик задал мне новый вопрос:
– А где ты училась рисовать?
– Да так… В детстве ходила на кружок…
Я не стала уточнять, что это было в моем еще дошкольном детстве, и ничем хорошим не закончилось. Например, я только недавно стала рисовать своим человекообразным героям носы. Раньше как-то без них обходилось.
– Хочешь посмотреть на план проекции? – вдруг предложил мальчик.
– Ну… – протянула я.
– У меня дома. – уточнил он. – Я там живу, в Инистом переулке. У моих родителей кафе. Может, знаешь?
– Мороженое? – поняла я. – «Госпожа метелица»?
– Да, оно. Мы прямо там и живем, в полуподвале. Так, пойдем?
Я застыла в замешательстве, как-то не рассчитывала на такое приглашение. Вслух выдавила:
– Ну, не знаю… Уроки надо делать…
Он кивнул:
– У меня тоже сегодня тренировка. Может, ненадолго? Я тебя мороженым угощу. У нас его много.
Тут от дверей школы послышался приближающийся гул: ученики, наконец, начали покидать свою альма-матер.
– Ладно, идем! – согласилась я, лишь бы уйти и никому не попасться на глаза.
К счастью, мой одноклассник ничего не заметил. Мы быстро двинулись к воротам. Я заговорила, чтобы сгладить неловкость:
– А что за тренировка?
– Спортивное ориентирование.
– Это когда по лесам/болотам с компасом бегают?
– Вроде того. – улыбнулся Марк. – Только сейчас мы по лесам на лыжах бегаем.
– Нравится?
– Ну да… – протянул мальчик, но сразу добавил. – Вообще-то, это наша семейная традиция.
«Ясно, родители заставили».
– Ты сказал, вы переехали, а откуда? Если не секрет.
– С севера.
– Москвы? – уточнила я.
– России. Из Норильска.
– Аааа… – все, что я знала об этом городе, это то, что он где-то на севере. – А северное сияние там есть?
– Да. И северное сияние, и полярная ночь. Это крайний север.
– Холодно, наверное… – брякнула я.
– Сейчас там минус двадцать один. Если верить интернету.
– А почему переехали?
– По работе. Родителей, конечно.
– А какая у них работа? Ой, кафе, ты же говорил…
– На самом деле, они занимаются холодильным оборудованием. Ну и кафе-мороженое заодно. Это семейный бизнес. – тут он вздохнул.
Мы свернули в узенький Инистый переулок. Здесь были только низкорослые домики, не больше трех этажей. Несколько фирм, непонятного рода деятельности, с золотистыми табличками и серебряными кнопками домофонов. Секонд-хенд с манекенами на пыльных витринах. Маленький уютный книжный. Но большая часть домов казалась заброшенными, хотя они и были накрепко заперты. И занесены снегом. Но кафе «Госпожа Метелица» было заметно издалека. Яркая вывеска, шарики у входа, музыка и детский визг.
– Пойдем!
Мы зашла вовнутрь. Кафе было не слишком большим, но уютным. Стойка, десяток столиков и детский уголок. За прилавком стояла женщина лет двадцати пяти.
Марк помахал ей рукой:
– Привет!
Она посмотрела в нашу сторону и улыбнулась.
– Это Катя, наша помощница. – сказал мне одноклассник. – Нам туда.
Мы прошли к неприметной двери, похоже, она вела в подсобное помещение. За дверью оказался маленький коридор, а в нем несколько одинаковых дверей. Мы прошли по нему в самый конец, и мальчик открыл наиболее дальнюю от входа дверь, за ней начиналась лестница, ведущая вниз.
– У нас два входа: через кафе и второй, со двора. Пойдем.
Мы спустились и оказались в длинном коридоре с множеством дверей.
– Это рабочие помещения, здесь у родителей всякое оборудование. Так что, если что-то вдруг загудит или застучит – не пугайся, это холодильники. Они у нас шумные. Иногда такой грохот раздается, как будто что-то на пол рухнуло. Папа шутит, что это в холодильнике мышь вешается. А еще тут часто сквозняк бывает из-за системы охлаждения, да еще такой гул стоит, как стая волков воет. И свист тоже бывает…
Я помедлила возле лестницы:
– А твои родители здесь? Мы им не помешаем?
– Нет, их нет. Собственно, я их уже месяц не видел! Они только по ночам домой приходят. Я иногда проснусь от маминого голоса, вскакиваю: «Что, в школу пора?!», а оказывается, что еще ночь, просто мама пришла на меня посмотреть.
– Так ты один целый день?
Марк хмыкнул:
– Если бы. У меня еще брат с сестрой есть. Пойдем. Вон моя дверь.
На двери красовался плакат с черепом и костями, такой обычно вешают на щитках.
– Оригинально.
– Ни фига не помогает. Ходят все кому не лень. – он распахнул передо мной дверь. – Прошу.
Внутри было просторно, ни чета моей комнатушке. Возле одной стены диван, у противоположной письменный стол, а на нем и просто рядом различная аппаратура. Компьютер, на стене плазма, на полу еще какие-то устройства…
– Сейчас покажу макет. – мальчик включил системный блок. – Садись!
Он указал на компьютерный стул. Я послушно села, продолжая оглядываться. Сразу заметила, что здесь нет никаких предметов для украшения интерьера. Ну, там, плакатов или постеров. Вообще, казалось, что хозяин комнаты тут только спит и работает за компьютером. Вот разных дисков было навалом. Зато книг почти не было. Хотя, возможно, он пользуется только читалкой.
В комнате было окно, которое тянулось через всю стену (узкую), но оно было расположено почти под потолком. Ну да, мы же в полуподвале.
– А тут телефон ловит? – спросила я.
Марк усмехнулся:
– Если к окну подойти. А вообще, ты угадала – здесь настоящий бункер. Но родителей устраивает, для их работы самое то. И санитарные нормы выполняем. Звукоизоляция. Холодильники же гудят. А так не подкопаешься. Ну, то есть, пара инспекторов была недовольна, но у родителей глубокие морозильные камеры. Там их не найдут… Недовольных инспекторов, то есть.
Я фыркнула:
– Смешно.
Наконец, программа загрузилась.
– У нас будет праздник. – мальчик кивнул на потолок. – В кафе. Батл. Госпожа Метелица vs снежная королева.
– Ого! Мощно.
– Да. Ну вот, я хочу сделать инсталляцию, на стену. Это макет, тут немного примитивно…
По экрану начали падать снежинки. Потом снегопад усилился, завязалась целая снежная буря. И по монитору расползлась изморозь, как снежный узор на стекле. А сквозь нее проступили губы, раскрывающиеся в улыбке.
– Это я готовый рисунок взял, а улыбка будет женская и…
– Это, случайно, не темный дворецкий?
– Ты тоже смотришь аниме? – обрадовался Марк.
– Так, поглядываю. Но у Себастьяна уж очень улыбка характерная.
– Ага, это я взял для примера. А у тебя случайно нет рисунков на снежную тему?
У меня таких не было, но я ведь могу изобразить…
– Я посмотрю. – пообещала я.
– Было бы здорово. – мальчик опустился на диван. – Вообще-то, это моя идея насчет темы праздника, остальные меня не очень поддерживают…
Тут случилось нечто странное. На стене за спиной Марка начала образовываться изморозь. Я сначала глазам своим не поверила, но морозный узор попросту расползался по стене прямо возле головы мальчика…
– Ой, Марк! Там на стене…
Он проследил за моим испуганным взглядом и обернулся:
– Блин! Опять кто-то установку на полную мощность врубил! Сейчас выключу.
Он вышел из комнаты.
Некоторое время я продолжала сидеть на компьютерном стуле. Хозяин комнаты что-то не возвращался. Изморозь на стене больше не росла.
Я осторожно встала и подошла к ней. Потом тихонько коснулась поверхности стены. Я думала, что она будет просто ледяной (а возможно, я к ней примерзну), но нет. Просто прохладный камень. Но… Мне кажется, или по нему идет какая-то вибрация? Я помедлила, а потом приникла к стене ухом. И сразу услышала завывание, словно за перегородкой бушевал ветер…
Дверь отворилась, и я отпрянула.
В комнату вернулся Марк, в руках он держал подставку, а на ней две вазочки с мороженым:
– Надеюсь, ты такое любишь. Клубнично-банановое и малиново-лимонное.
– Никогда не пробовала, но звучит вкусно. Спасибо.
– Пожалуйста. Мы всех мороженым угощаем. – он понизил голос. – Правда, сестра туда добавляет коньяк, а брат попивает апельсиновый лед с мартини.
– Ясно. – усмехнулась я.
Мороженое было очень вкусным. А вазочка – интересной. Из граненого стекла, но грани расположены удивительно хаотично. И холодная она такая… Специально охлаждают? Чтоб мороженое не таяло.
– Расскажи мне про ваш праздник. – попросила я.
– Вообще-то, мы еще не продумали детали. Мы с Катей. – уточнил он. – Но план примерно такой: дети выполняют задания госпожи Метелицы, а снежная королева как бы строит им козни.
– Типа квеста?
– Ага. Дети такое любят. Всякие лазалки, ползалки, интерактив, словом. Чтобы можно было подвигаться. Мы собираемся задействовать «бункер», здесь комнат много, есть, где развернуться. Ну, и детям, наверное, интересно будет сюда спуститься. Может, у нас тут Дед Мороз живет. Или снегурочка.
– Представляю…
Внезапно дверь отворилась. В комнату зашла девушка, но очень специфической наружности: волосы у нее на макушке и возле кончиков были покрашены синей краской, глаза подведены синим карандашом, а губы синеватой помадой. Одета в короткую серую кофту, отороченную мехом и синие джинсы. А на ногах мягкие пушистые сапоги. Колоритно.
Она бросила на меня взгляд, а потом повернулась к Марку:
– Не знала, что у тебя гости.
– Стучать надо. – холодно ответил мальчик.
– Ты помнишь, что у тебя тренировка?
– И как я предыдущие восемь лет без твоих напоминаний справлялся? – огрызнулся Марк.
– Тебе нужно успеть сделать уроки до тренировки. – спокойно отреагировала девушка. – Потом поздно вернешься…
– Лин, а у тебя других дел нет? – не слишком ласково спросил мальчик.
– Не опоздай. – ответила незнакомка, еще раз окинула меня взглядом и вышла.
Я так и застыла с ложкой в руках, а мой товарищ, кажется, сильно расстроился.
– Ммм… это твоя сестра? – догадалась я.
– Да. Лина.
– Это от какого имени? – удивилась я.
– Ангелина. – рассеянно ответил Марк.
– Какая она… необычная.
– Да. Неформалка.
– А сколько ей лет?
– Девятнадцать.
Я видела, что он растерянно обводит комнату глазами и засобиралась:
– Ну, мне пора. А то мать начнет вызванивать.
– Я тебя провожу. Давай через другой выход, со двора.
Мы молча вышли в коридор. Я все-таки спросила:
– Вы все вместе живете?
– Нет. Мы всю осень и зиму жили втроем, с родителями. А сейчас, когда у них запарка, они ко мне брата с сестрой вызвали. – он скривил губы.
– А брату сколько?
– Двадцать три.
– Ясно. То есть, раньше они отдельно от вас жили?
– Ну да. У нас такая миграция каждый год происходит: весной приезжают, осенью уезжают…
– А чем они занимаются? Они здесь живут? В Москве.
– Нет. – Марк дернул плечом. – Мы по разным городам ездим. А занимаются все тем же… Семейный бизнес.
– А… Не учатся?
– Заочно. – равнодушно ответил мальчик. – Нам туда.
Мы подошли к лестнице, точно такой же, как и та, по которой мы сюда спустились. Только эта вела во двор.
– Сюда! – одноклассник показал за угол. – Вот там главный вход.
– А! А я так не сообразила, где что.
Хотя, кого я обманываю? У меня на редкость плохо с топографией. Однажды, я гуляла по зимнему парку и решила срезать дорогу. Все время брала чуть правее, выбирала направление аллей, срезала углы… Только встретив мужика с собакой, который уже один раз проходил мне навстречу, я сообразила, что сделала круг. Мужик, кстати, был весьма озадачен. Его собака тоже. А я сделала вид, что просто гуляю. Воздухом дышу.
– А ты где живешь? – спросил Марк.
– В конце улицы. Там. – я показала рукой.
– Я тебя провожу.
– Ой, да не стоит! – отказалась я.
Еще сестру встретим…
– Ну ладно… А что ты завтра делаешь?
– Наверное, то же самое, что сегодня. – развела руками я.
– Может, в кинект сыграем? Завтра.
– Это приставка? – выудила я из глубины мозга скудные познания по части видео игр.
– Да.
– Я не умею…
– Я тебя научу. Это весело!
– Ааа… Ну хорошо. Давай, до завтра.
– Пока.
Я развернулась и быстро пошла в сторону дома.
Дома я честно отгоняла от себя мысли о событиях последнего часа. Сначала закинула белье из корзины в стиралку, потом сварила макароны. Ну и уроки конечно. Наверное, никогда в жизни домашка не заканчивалась так быстро! И тут мне пришлось все-таки подумать о Марке. Нет, ну что тут такого? Подумаешь. Для нормальных среднестатистических школьников обычное дело ходить в гости друг к другу… И все такое. А… Он меня сразу на завтра пригласил… О, карандаши! Надо порисовать.
Обрадовавшись новому поводу не думать об однокласснике, я схватилась за свой альбом. Может, нарисовать эскиз для проекции? Морозные узоры и улыбка… Я взялась за дело. Получилось неплохо, только вот улыбка сильно напоминала усмешку сестры Марка. Ммм… Может, нехорошо, что я представляю злую снежную королеву в ее образе? Ладно, разберемся.
С работы вернулись родители, а сестра из музыкалки. И начались привычные раздраженные звуки…
– Кто стирал белье?! – крикнула мама.
– Ответ «домовой» подойдет? – обреченно спросила я.
– На какую стирку ты поставила, Алена?!
– На ХБ.
– А почему оно тогда как жеванное?!
– Откуда мне знать?
– Ох! Четырнадцать лет, а в машинке постирать нормально не может…
Наконец, мы собрались за столом. Сначала, обсудили намечающийся концерт сестры. Потом взоры обратились на меня. Заговорила мама:
– Я сегодня была в разъездах, зашли пообедать в пиццерию. Там сплошь молодые ребята работают. Я спрашиваю: «Нравится работа? А то вот у меня дочка тоже ищет…».
– Так-так? – встрепенулся папа, решив поучаствовать в воспитании.
– Нет, говорят. – торжественно ответила мама. – Работа тяжелая, а платят мало. А у ребят этих даже аттестата о полном среднем образовании нет! Вот, учатся в вечерней школе, пашут в пиццерии и жалеют! Так что смотри, Алена, учись!
– А ты? – спросила я.
– Что – я? – не поняла мама.
– Ты же институт закончила. Но разве тебе нравится твоя работа?
Так как мама постоянно жалуется то на начальника, то на коллектив, то на сверхурочные, то на дурацкий график отпусков… Короче, она человек честный и не стала говорить, что ей нравится работа. Мама выкрутилась по-другому:
– А ты лучше учись! Чтобы у тебя такой ситуации не возникло!
– Так ты ж с красным дипломом окончила. – напомнила я. – Куда уж лучше?
Мама замялась, но в бой вступил папа:
– Мы с матерью сразу после института поженились. И пахали оба. Зато квартиру купили через три года! А как вы родились, да еще и на большую площадь поменяли. Чтоб у каждой по комнате было. Чтоб никаких недовольств не было. Так-то вот.
Я посмотрела на папу. Потом на маму. Потом на сестру. Та в музыкалку поехала прямо после школы, а теперь ей еще надо было уроки сделать, поэтому она силы на разговоры не тратила, просто молча жевала.
Итог: если именно так выглядят довольные люди, то я балерина в танке.
Я отправилась гулять с собакой. Падал снег. Мы с Плюшкой не торопясь прогуливались по улице. Ну, точнее, я прогуливалась, а собака пыталась отыскать себе пропитание:
– Плюшка, а ну брось! Тебя что, дома не кормят? Опять какую-то гадость нашла…
Но нет, не такая была моя собака, чтобы просто так отказаться от добычи. Пришлось подождать, пока она на секунду опустит свою находку на землю, и в то же мгновение резко потянуть поводок, утаскивая ее прочь. Животное упиралось всеми лапами, но потом было вынуждено смириться. И направилось на поиски новых костей.
Поравнявшись с Инистым переулком, я помедлила, но потом решила чуть-чуть углубиться в него. Так… Для целостности восприятия…
Ветер. Сначала я услышала завывание ветра, а потом и увидела. Буквально «буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя…», только не небо, а все пространство внутри переулка! Снежные вихри метались между домов в причудливых пируэтах, при этом стоял невообразимый вой и свист.
– Ничего себе тут сквозняки… – пробормотала я.
И тут сквозь снежную бурю местного масштаба я разглядела силуэт человека. Он двигался нам навстречу из глубины переул…
Плюшка взвыла и рванула в сторону дома. Она хоть и не слишком большая собака, но как потянет, да еще всеми лапами упрется, попробуй устоять на одном месте!