Десант быстро и слаженно высадился с вертолета. «Вертушка» взревела турбиной и, круто накренившись, ушла, задевая посадочными полозьями верхушки деревьев. В своих бронежилетах, шлемах с приборами ночного видения, штурмовыми винтовками футуристического дизайна солдаты выглядели зловещими полубогами на фоне толпы оборванцев, чье движение на север они прикрывали.
Хотя трудно было сказать честно и наверняка – прикрывали или прикрывались сами?
Науськиваемые хорошо оплачиваемыми вожаками, гонимые голодом и невежеством, люди шли отбирать земли, которые, как им сказали, по праву принадлежат им, и только им.
Ненавистные иноверцы слишком уж засиделись на чужой земле, строя концлагеря и убивая их братьев. Правда, никто сам этого не видел, но ведь им показывали видеозаписи! Их вожди рвали на себе волосы и обливались слезами, рассказывая о бедствиях братьев за пограничной чертой.
Спасибо сильным и богатым странам – ведь они не могут терпеть чудовищные диктатуры у себя под боком. Они поддержат праведный гнев и помогут восстановить справедливость.
Толпа шла на север.
Там предстояло навести порядок. Забрать свою землю и стереть с ее лица чуждые храмы…
Сержант Сайлос с удовольствием наблюдал, как это, казалось бы, стихийное людское стадо движется в четко продуманном ими направлении.
Вот результат хорошей работы корректоров.
Устранена цепочка провокаторов в Пентагоне – и небо над Европой, как в давно забытом страшном сне, вновь прочертили боевые самолеты.
А внешне – просто произошла замена ненужных фигур правильными. И стрелка истории, легко перескочив в другое положение, направила человечество по новому пути…
Впрочем, все это слишком высокие материи. Он не может знать, что, как и где делают другие корректоры. Его задача проще: сделать так, чтобы разъяренная толпа снесла вон ту церковь на холме. И вон ту, по соседству. И еще несколько.
Потому что в каждом «неверном» храме засела очередная «корневая точка».
Сайлос не знает, как эти священники работают на ци-бомбу. Человеку просто не дано понять ее сверхсложный механизм. Ему достаточно четко выполнять указания Гида – тот умеет отдавать приказы. А для сержанта приказ – это святое…
Толпа взревела и ускорила свой бег.
Сайлос вскочил в подъехавший «Хаммер» и махнул рукой водителю. Машина двинулась по неровному полю на почтительном расстоянии от опасного потока людей.
Показался первый поселок на территории врага. Сайлос взглянул в бинокль.
Поселок жители покинули еще вчера. Отступающая армия противника вывозила всех, кого могла, или же просто предупреждала о сегодняшнем нападении. Правильно, пусть уходят и освобождают район.
Но «корневая точка», конечно же, здесь. Она не могла никуда уйти. Потому что Гид не ошибается…
Толпа ворвалась на улицы. Она била стекла, затекала в дома, грабила и разрушала. Но главным раздражителем для нее была маленькая церквушка на небольшой, вымощенной камнем площади.
Сайлос улыбнулся: вот он, этот провокатор. В ортодоксальной рясе, с бородой и огромным крестом на шее… Вышел на крыльцо, взмахами рук пытаясь остановить разъяренных людей. Ну уж нет. Поздно. Тут и самим следует держаться подальше…
Все… Миссия выполнена.
– Взвод, отходим! – скомандовал Сайлос. – Границу не пересекать до специального приказа…
В это утро Славко был сам не свой. Вчера на тренировке он еще держался – не хотел, чтобы его заменили запасным в таком ответственном матче.
Но даже в раздевалке, перед самым началом матча, он не смог отбросить все внешнее и полностью сосредоточиться на предстоящей игре.
На этот раз все было не так. Впервые он начинал чемпионат без благословения отца Петра. Перед глазами до сих пор стояла страшная картина разрушенной церкви и растоптанный могильный холмик.
Его ведь так и не отпустили на захваченные территории. Пришлось тайком пробираться сквозь оцепления натовских войск и местной полиции, которая больше смахивала на разрекламированных по всем каналам террористов, чем на представителей законной власти.
Один раз его даже задержал патруль. Хорошо, что это были европейские военные, а у него на руках был французский паспорт. Он отделался только предупреждением и настоятельным пожеланием ехать с ними.
Но Славко должен был убедиться, что после кровавой бойни, о которой кричали все телеканалы, отец Петр уцелел.
Ведь он не мог погибнуть! Он всегда помогал тем, кто нуждался в покровительстве, – даже этим мерзавцам, которые тогда еще трусливо скрывались от властей, стреляя и взрывая исподтишка.
Славко возмущала терпимость отца Петра. Но у того была вера и твердая убежденность в том, что никто не вправе отобрать жизнь у другого.
И за это жизнь отобрали у него самого. И Славко чувствовал, что вместе с отцом Петром ушла куда-то часть его жизненной силы, его удачливости и таланта.
Он не мог начинать игру без благословения…
– Все, ребята, пора на поле, – бодро скомандовал тренер, хлопая футболистов по крепким плечам и подгоняя к выходу. – Пошли, пошли! А ну, покажите-ка сегодня настоящий класс!..
Однако показать класс так и не удалось. И виноват во всем был один только Славко, пропустивший два совершенно позорных мяча. Товарищи по команде бросали на него злые, недоуменные взгляды. Никто не мог понять, что происходит…
– …Ну, что же ты делаешь, олух?! – орал тренер, носясь вдоль поля по беговой дорожке. – Куда ты смотришь, кретин?! На мяч смотри! О нет!..
– …Что он делает?! – схватился за голову Питер. – Кто поставил на ворота этого идиота? О-о-о… Черт побери, что же за день сегодня!
Он в ярости запустил в телевизор ботинком. Экран, к счастью, выдержал такое обращение. Но Питер был бы только рад разбить телевизор вдребезги.
Настроение сегодня его не радовало, одна надежда была – расслабиться перед телевизором. Но третий гол в ворота любимой команды просто окончательно добил его.
Питер пребывал в отвратительном расположении духа. Мало того что он попросту не получил заслуженного удовольствия от лицезрения футбола, так еще и проиграл пари на триста евро.
…Теперь он ехал на служебной машине, мрачно поглядывая по сторонам и ища объект для разрядки.
Такой не преминул объявиться.
Роскошный «Ягуар» пронесся мимо с незначительным превышением скорости. Питер открыл окно и установил на крыше проблесковый маячок.
Догнав «Ягуар», он вынудил того прижаться к обочине и остановиться. Из машины вышел солидный господин, который теперь виновато разводил руками и заискивающе улыбался.
– Дорожная полиция. Вы превысили скорость, – сухо произнес Питер.
– Господин офицер, я прошу прощения, готов оплатить штраф. Я очень тороплюсь – опаздываю на самолет. У меня очень важная встреча!
– Я сожалею, – желчно откликнулся Питер.
Встреча у него! Мало ли у кого какие дела? У всех в жизни случаются мерзкие дни. У него самого – проигранное футбольное пари, у этого парня – опоздание на самолет.
– Ваши документы, пожалуйста, – настаивал Питер.
Мужчина суетливо протянул ему права.
Питер, нарочито не торопясь, разглядывал права. Медленно обошел машину.
– Могу я вас попросить побыстрее отпустить меня?
«Побыстрее! – зло подумал Питер. – Сейчас ты у меня поедешь побыстрее».
Он вернул права мужчине и строго заявил:
– Уважаемый господин Ван Деррик, в связи с подозрением, что вы намерены и в дальнейшем превышать скорость, я вынужден буду сопроводить вас до аэропорта. Следуйте за мной.
Господин заволновался:
– Но я…
– Вы хотите сказать, что все равно намерены продолжать нарушать правила? Я буду вынужден составить протокол и направить дело в суд…
– Нет-нет, – понуро согласился мужчина, – я готов следовать за вами…
Питер не спеша сел в машину, поправил зеркала заднего вида, пристегнулся и медленно выехал на крайнюю правую полосу автострады.
Глядя в зеркало на нервничающего господина Ван Деррика, он криво улыбался. Настроение его немного улучшилось.
…Генерал Ван Деррик был в ярости. Он плелся за этим гнусным полицейским и не мог воспользоваться дипломатическим паспортом! Этим он моментально расчистил бы себе дорогу… Но засветил бы свое пребывание в этой стране.
Проклятье! Его репутация слишком дорого стоит, чтобы допустить служебное расследование в самый разгар операции. Тем более что он как раз собирался разыграть свою карту далеко не популярных в Альянсе мер мирного урегулирования. И под него наверняка копали.
Нельзя сказать, что Ван Деррик слыл большим миротворцем и сторонником провосточных настроений. Отнюдь. Просто обстоятельства складывались так, что эта позиция выглядела наиболее выгодной для его карьеры. При максимально удачном раскладе в перспективе он мог бороться за место генерального секретаря Альянса.
Но о чем говорить, если он сегодня банально опоздает на экстренное совещание!
У него в портфеле достаточно аргументов, чтобы предотвратить уже подготовленные удары по одному из старинных европейских городов. Он не зря встречался здесь с человеком из страны, по которой как раз собирались произвести серию сокрушающих бомбардировок.
Непонятно, кому вообще пришло в голову устраивать мясорубку в центре Европы? Неужели мало полигонов для военных упражнений в Азии и Африке?!
Интуиция подсказывала, что в последнее время на события стали влиять какие-то новые силы. Но что это за силы?..
Проклятье! Этот отвратительный мелочный полицейский еле плетется! Обогнать его и оторваться? Бессмысленно. Задержат в аэропорту.
Это просто тупик…
Генерал свободной от руля рукой кинул в рот успокаивающую таблетку. Нервничать не стоило: все равно он не мог в данном случае влиять на события. К чему портить нервы?
…На самолет он все же опоздал. Негодяй полицейский с довольной миной козырнул ему и намного резвее умчался в обратном направлении.
По большому везению удалось достать билет на следующий рейс. Ван Деррик прикинул, что почти не опазывает.
Самолет взлетел и взял курс на Брюссель. Ван Деррик закрыл глаза и уже засыпал, однако в его полудрему ворвался взволнованный голос стюардессы:
– Дамы и господа! По техническим причинам через несколько минут самолет приземлится на военно-воздушной базе НАТО. Просьба соблюдать спокойствие, после приземления не вставать с мест до того момента, пока не будут поданы трап и автобусы. Более подробную информацию сообщим вам позже. Просим прощения за доставленные неудобства…
Ван Деррик скрипнул зубами: на совещание он все-таки не попадет.
Бомбардировок теперь не избежать…
Утро выдалось теплое, солнечное, и Геннадий Николаевич в прекрасном расположении духа шел на работу. Шел не спеша, будто стараясь оттянуть приятный момент начала рабочего дня.
Геннадий Николаевич любил свою работу. Более того, он был большим мастером своего дела. Можно даже сказать – виртуозом.
Он был шеф-поваром известного ресторана. А потому мог позволить себе немного задержаться, наслаждаясь солнцем и пением птиц. Он шел, напевая себе под нос какую-то придуманную им самим мелодию. Именно так он создавал в своем воображении новые рецепты.
Ему было от чего так превосходно себя чувствовать: в последнее время он неоднократно побеждал на всевозможных конкурсах, создавая невероятные сочетания вкусов из, казалось бы, несовместимых продуктов. Как раз сегодня он собирался удивить публику очередным кулинарным шедевром.
О, это будет весьма дорогое блюдо! Ведь ему с таким трудом удалось раздобыть эту специфическую восточную приправу! Конечно, незачем говорить кому-либо о некоторых ее компонентах. Зачем вмешивать в кулинарные дела наркоконтроль? Но в микроскопических количествах вкусовой эффект получается просто потрясающий! Главное, помнить: можно использовать не больше двух-трех капель этого масла на целое блюдо…
Надо полагать, хозяин заведения неспроста намекал ему, что на этот вечер столик у них заказали ОЧЕНЬ важные люди. И требуется не просто накормить их, но и удивить, доставить изысканное вкусовое удовольствие, искупать в положительных эмоциях. Ничто не должно раздражать их в еде – ведь за этими столиками зачастую ведутся беседы, касающиеся судеб мирового бизнеса и политики…
С такими мыслями он приближался к своему ресторану. Геннадий Николаевич был очень законопослушным гражданином. А потому на пешеходных переходах неизменно терпеливо ждал зеленого света. Так и на этот раз он остановился перед «зеброй», пропуская бешеные потоки машин. Он стоял, тихо улыбаясь, занятый своими профессиональными размышлениями, как вдруг получил сильный толчок в спину.
Удивленно сделав несколько неловких шагов по проезжей части, Геннадий Николаевич хотел обернуться, чтобы возмутиться таким хамским поведением неизвестного прохожего. Но успел увидеть только свирепую решетку радиатора большегрузного тягача и услышать сигнал, напоминающий звук труб Страшного суда.
Больше в своей жизни он уже не видел ничего.
…Андрей, весьма перспективный ученик шеф-повара, должен был подготовить компоненты нового блюда к приходу Геннадия Николаевича. Однако шеф так и не появился на работе. Звонки на домашний и мобильный телефоны ничего не дали. На кухню явился хозяин собственной персоной и, нервно играя желваками на скулах, долго ходил вдоль рядов кипящих кастрюль и шкворчащих сковородок, пока наконец решительно не подошел к Андрею.
– Значит, нет Николаича, – процедил он сквозь зубы. – Видно, что-то случилось. Не похоже это на него. Ну ладно, с этим мы разберемся потом. А пока вся надежда на тебя. Справишься?
– Постараюсь, – ответил Андрей.
– Если клиентам все понравится – повышу зарплату, – пообещал хозяин.
– Я справлюсь, – очень убедительно заверил Андрей.
Действительно, почему он не должен справиться? Старик очень любит его и с охотой учит всем тонкостям искусства. И задуманное на сегодняшний вечер блюдо он очень даже хорошо себе представляет. Главное, не забыть это самое масло, которое шеф упорно именует приправой и жадно цедит по одной капле.
Андрей достал из закрываемого на ключ шкафчика тостостенную бутыль с драгоценным маслом. Попробовал на язык. Действительно, недурственно.
И неплохо будет, если мясо обжарить непосредственно на этом самом масле… Как говорится, кашу маслом не испортишь… А впечатление произвести ох как надо…
Под конец готовки то ли от пара, валившего от нового блюда, то ли от усталости, у Андрея начала кружиться голова. Однако он взял себя в руки и по заведенной традиции лично вынес блюдо посетителям, которые уединились в тихом кабинете. (Здесь хозяин гарантировал звукоизоляцию и невозможность прослушивания.)
Те оказались похожими друг на друга седыми крепкими мужчинами лет пятидесяти, скорее всего, военными, хоть и в гражданской одежде – выдавала осанка.
Андрей поставил блюдо на стол и, слегка качаясь, отправился на кухню, уловив напоследок обрывки нескольких фраз:
– …вопрос вполне может быть решен, теперь все зависит только от моего доклада…
– …Конечно… Нам как можно быстрее нужны эти рак…
– …Не вслух… Мы все это понимаем, но главком колеблется. Слишком сложная операция, много посредников. Сегодня будет разговор…
Андрей прошелся по кухне, пытаясь разобраться в собственных ощущениях. И наконец медленно осел на пол возле окна.
А через несколько минут в своем кабинете за роскошно сервированным столом почти одновременно потеряли сознание два солидных посетителя ресторана…
Из-за невысоких гор показалось солнце. Генерал Кириллов, щурясь, любовался пейзажем из окна военного джипа.
«Странное дело, – думал он, – когда смотришь на эти горы, луга и леса, трудно поверить, что через несколько часов все это превратится в дымный грохочущий ад».
Просто невозможно представить себе подобное в Европе в конце двадцатого века. И без того многострадальная земля готовилась получить кровавый удар от компании недружелюбных и сильных соседей.
Только на одну страну могло надеяться это небольшое государство. Так уж сложилось, что братские чувства просыпались у двух народов только в период испытаний. И более сильный всегда готов был помочь слабому.
Однако политика – штука тонкая. Открытая поставка зенитно-ракетных комплексов С-300, которые свели бы на нет любые поползновения вражеской авиации, могла повлечь крайне нежелательные последствия для создавшей их державы.
Организовать транспортировку этого вооружения мог только один человек в Москве. И вчера он должен был получить на это неофициальное «добро» президента.
В задачу Кириллова, который находился здесь тайно, под чужим именем, входила координация доставки зенитных комплексов и обеспечение секретности. Все должно было выглядеть так, будто бы местные ПВО пользовались ракетами, доставленными из бывших республик СНГ, где были украдены или проданы «коррумпированными чиновниками».