Надо отдать Н’Ери должное, остаток вечера он действительно больше не поднимал тему «жених-невеста-тили-тили-тесто» и вел себя вежливо и обычно.
Вслед за мясом, которое я так и не доела, официант принес вкуснейший десерт с фруктами, кусочками бисквита и взбитыми сливками.
Я думала, что после моего отказа повиснет тягучая тишина, полная неловкости и молчания. Но снова ошиблась.
Мы разговаривали. Больше часа! Скованность ушла, и я сама не заметила, как разоткровенничалась.
Ник спрашивал, а я отвечала. Темы были самыми разнообразными: книги, кино, вкусовые предпочтения. Вроде бы обычный, ничего не значащий светский разговор. Это потом до меня дошло, что, расслабившись, я утратила бдительность и подыграла хищнику.
Ник узнавал меня, причем делал это так ненавязчиво и легко, что я все пропустила, считая, что это просто дань вежливости. А ведь до этого момента думала, что я умная.
– Мне пора домой, – произнесла, взглянув на часы. Вечер был по-настоящему удивительным, но всему приходит конец. – Извини, что так получилось.
– Не переживай. – Ник скупо улыбнулся, длинные пальцы касались высокого бокала. Мужчина за вечер выпил уже три, но это было не важно, алкоголь быстро выводится из организмов хищников, и они не пьянеют. – Но мне действительно жаль, что ты отказалась.
– Я не умею играть и притворяться.
– Ты к себе несправедлива.
– Если бы, – вздохнула я. – Вот ты сказал, что хищники чувствуют желание, улавливают феромоны. А ты подумал, что скажут твои родственники, когда не увидят этого желания? Запах на коже есть, а желания нет? Разве это не подозрительно? Я бы насторожилась.
– И это говорит мне женщина, – хмыкнул Н’Ери. – Виктория, любовь – это составляющая страсти, а не сама страсть. Предполагается, что мы встречаемся уже полгода.
– И что? За полгода мы так друг друга достали, что желание ушло? Тогда нам не жениться, а расходиться надо.
– Оно превратилось в нечто большее. В настоящие чувства.
– Звучит как-то неправдоподобно.
– Измайлова, ты думаешь, я не смогу пробудить в тебе желание? – неожиданно выдал шеф, и зеленые глаза ярко сверкнули на его лице.
– Не поняла. – Я замерла, удивленно разглядывая начальника. – Ты же сказал – никакого секса.
– Сказал. Но что мешает тебе испытывать желание?
– Практика показала, что что-то мешает, – многозначительно протянула я.
Он покачал головой, вдруг подался вперед и накрыл ладонью мою руку, лежащую на столе.
– Виктор-р-р-р-рия. Тор-р-ри… – бархатисто прорычал он, и у меня от неожиданности волоски на коже встали дыбом. – Поверь мне, я могу заставить тебя хотеть меня, мучиться от желания, вздрагивать от каждого прикосновения, сгорать от неудовлетворенности. А то, что ты раньше этого не испытывала, – голос понизился чуть ли не до шепота, и я замерла, прислушиваясь, задерживая дыхание и боясь упустить хоть что-то, – так я просто никогда не использовал свое обаяние на полную катушку. Ты отличный помощник – умная, ответственная, спокойная, а девушек для секса мне хватает.
– Но сейчас ты готов поступиться этим правилом, – выдернув руку, заметила я.
Ник сразу выпрямился и продолжил меня разглядывать. Глаза вновь пожелтели, но не сильно. Смотрелось это, конечно, красиво, но было опасно.
– Мы просто не дойдем до главного. Иногда ожидание сводит с ума больше, чем сам секс. Представь, какие искры будут сиять между нами?
– Не будут. Я отказалась, – ответила ему, только сейчас осознав, какой опасности мне удалось избежать.
Три недели рядом с хищником, который усиленно разыгрывает соблазнительного жениха – слишком даже для меня. В конце концов, я же не железная, и парня у меня не было уже… Я даже не могла вот так сразу вспомнить, когда в последний раз это было.
– Я все-таки надеюсь, что ты передумаешь, ведь предложение очень заманчивое. В любом случае я буду ждать от тебя звонка завтра утром.
– Мой ответ не поменяется, – на всякий случай предупредила его.
– Ты все равно мне позвони. А если передумаешь, то можешь потревожить в любое время суток.
– Никогда не сдаешься? – хмыкнула я.
– Не в моих правилах.
– Хорошо. Мне надо вызвать такси.
– Я отвезу тебя.
– Не думаю, что это уместно, – пробормотала в ответ.
– А ты не думай. И не тревожься, Измайлова, какой бы ответ ты ни дала, он никак не повлияет на наши рабочие отношения.
– Поняла.
Хотя и не поверила.
Ник действительно отвез меня домой, напомнил о звонке и тут же уехал, оставив на заснеженном тротуаре. Я еще некоторое время смотрела ему вслед. Мороз крепчал и щипал за щеки, напоминая о том, что на улице не май месяц и надо бы войти в подъезд.
Нет, отказываюсь я понимать этих хищников.
Часы показывали одиннадцать вечера, когда я наконец скинула одежду, сняла сапожки и, рухнув на диван, блаженно вытянулась. Какое же счастье – сбросить ненавистные каблуки и дать ногам отдохнуть.
Первые выходные за последние пару месяцев. И не просто один день, а целых два. Я до сих пор не могла поверить своему счастью. Завтра отлежусь, отосплюсь и раньше двенадцати из постели не вылезу. Устрою себе настоящий день отдыха. Никакого дресс-кода, лишь любимая пижама. Вместо шпилек теплые носки. И нормальная домашняя еда. Пусть не французская, но очень вкусная.
Кстати, о домашних. Дашка сказала позвонить, как бы поздно я ни вернулась. Просто так младшая сестра точно не стала бы об этом просить.
Потянувшись, я достала телефон из сумочки, которая валялась рядом с диваном, и набрала номер, устроив голову на мягком подлокотнике.
Ответила сестра почти сразу, словно все это время непрерывно держала телефон в руках и ждала моего звонка.
– Вик?
– Привет. А вот и я, – немного виновато сказала ей.
– Ты поздно.
Не упрек, а просто замечание. Словно Дашка не знала, как начать разговор, и говорила на совершенно отвлеченные темы.
– Прости, рабочие моменты, – ответила ей, развязывая бант на блузке. – Итак, что ты мне хотела рассказать?
– Слушай, родители велели мне ничего тебе не говорить, но я так не могу.
Начало было нехорошим.
– Не можешь что?
– У нас хотят отобрать дом.
– Что?!
От неожиданности я села на диване, забыв про усталость, боль в ногах и во всем теле.
– Дашка, я не поняла, что значит – отобрать? Кто? Почему? Как?
– Полгода назад папа взял деньги в долг под залог дома.
Я закрыла глаза и мысленно досчитала до десяти. Сейчас самое главное – сохранять спокойствие и не поддаваться панике и эмоциям.
– Так, Даш, давай сначала и по порядку. Что значит взял? У кого? Когда? И почему я ничего не знаю?
Последний вопрос меня интересовал больше всего.
– Я тоже ничего не знала, до вчерашнего дня. Полгода назад отец взял два миллиона у Морозова, – тихо ответила сестренка.
Пришлось прикусить себе щеку, чтобы не выругаться. Альберт Морозов – местный меценат, политик и бизнесмен, а по факту бандит, который не гнушался ничем ради своих целей. И сыночек у него был такой же.
Со мной в одном классе училась Лерка Кузнецова, красивая и яркая девочка, которой не повезло попасться на глаза Морозову-младшему. Дело тогда так и не открыли, считалось, что девчонка сама на него вешалась. А синяки и ссадины, которые украшали ее лицо, так с лестницы упала. Кузнецовы почти сразу уехали, говорят, с довольно крупной суммой в качестве компенсации за моральный ущерб. Лерку я так больше и не видела, она оборвала контакты со всеми.
Я сама была свидетелем данной ситуации, про остальное ходили слухи – о рейдерских захватах, угрозах, шантаже и даже похищениях.
– Дашка, – свистящим шепотом спросила у сестры и медленно встала, – вы как такое могли допустить?