Сирия, восточный пригород Алеппо. Несколько дней назад
Калибар, проснувшись и зайдя в комнату пленницы, пришел в дикую ярость от того, что произошло. Захваченной женщины в комнате не было, зато на полу с окровавленной головой лежал его заместитель. Слава Аллаху – Хути оказался жив. Плеснув в лицо водой и похлопав по щекам, Муса привел его в чувство.
– Кажется, за этой бабой приходил кто-то из ее родственников, – ощупывая рану на затылке, сказал тот. – Скорее всего, муж.
– А что с Басемом?
– Не знаю. Я проснулся от шума, вышел сюда и… напоролся на вооруженного мужчину.
Схватив оружие, полевой командир от рвавшейся наружу злости выпустил очередь в потолок и выскочил во двор.
Автомобиль находился на месте. Водителя он нашел лежащим на передних сиденьях, его лицо также было в крови.
Басему пришлось оказывать помощь – ударом приклада ему вывихнули челюсть и здорово рассекли левую щеку. Перетащив водителя в дом, они с Насиром обработали его раны. Тот мычал, ругался и грозился отрезать проклятому сирийцу голову.
– Отрежем, – скрипел зубами Калибар. – Сейчас ты останешься здесь – дожидаться подкрепления. А мы с Насиром – к штабу, организуем облаву…
До самого утра три небольшие группы, сформированные и отправленные на поиски семьи Салхи, рыскали по кварталам восточного Алеппо. Только одна из групп повстречала на пустынных улочках странного мужчину. Во время допроса он попытался бежать, но был убит двумя выстрелами в спину.
Его труп приволокли в расположение полевого командира.
– Не он, – поморщился тот.
И приказал удвоить посты на выездах…
Около десяти утра Абдель Резам – командир одного из дозоров – доложил по рации:
– Наблюдаем группу гражданских лиц. Группа скрытно перемещается на восток – в район позиций войск Асада.
– Сколько человек в группе? – моментально отреагировал полевой командир.
– Шестеро. Трое взрослых и трое детей.
– Молодая баба среди них есть?
– Да, Муса.
– Следи за ними, я буду у тебя через пять минут!
Прихватив несколько человек из личной охраны, Калибар рванул в расположение дозора…
Путь до обустроенной скрытной позиции занял немногим более обозначенного срока.
– Где они? – с ходу поинтересовался он.
– Мы дали несколько очередей поверх их голов и заставили засесть за углом последнего здания, – подал бинокль Абдель. – Они не понимают, откуда стреляют в их сторону, и боятся идти дальше.
Схватив оптику, Муса подобрался к брустверу из мешков с песком и принялся рассматривать группу людей, сбившихся с плотную кучку под стеной полуразрушенного дома.
Дистанция была небольшой – метров двести, и он сразу узнал красивую женщину, державшую на руках маленькую девочку полутора-двух лет. Рядом, ухватив ее за длинную темную юбку, стоял мальчик лет восьми. Второй мальчуган, постарше, находился между тридцатилетним мужчиной с крепкой фигурой и сидевшим на корточках стариком.
– Погляди, не он ли? – подал Муса бинокль заместителю.
Тот прилип к оптике, подкрутил регулятор и зло процедил:
– Он, паскуда… Муса, разреши мне порешить их из пулемета.
– Нет, мы прикончим их не так, – оскалился тот в злорадной усмешке. И, не оборачиваясь, спросил: – Абдель, твоя пусковая установка готова к бою?
– Да, командир.
– Снаряды с нашей начинкой есть?
– Да, три штуки.
– Ну-ка, заряди все три.
– Понял. Сейчас сделаем. Рауф, Картал!
Вокруг самодельной пусковой установки, представляющей собой несколько сваренных в ряд на полуприцепе стальных швеллеров, закипела работа. Наводчик Рауф Саур корректировал направление установки, Картал Унал подносил и устанавливал на направляющих реактивные снаряды.
– Готово! – доложил Абдель.
– Навели точно на угол здания?
– Да, Муса.
– Огонь! – приказал полевой командир и закрыл ладонями уши.
Бойцы расчета отвернулись и пригнули головы.
С направляющих один за другим сорвались и, оставляя за собой шлейфы дыма, ушли в сторону цели три снаряда, начиненные хлором…
Примитивная установка для стрельбы реактивными снарядами была собрана кустарным способом в такой же примитивной мастерской. Подобные мастерские имелись в распоряжении практически каждого полевого командира. Ведь изредка приходилось ремонтировать оружие и автомобильную технику.
За основу установки брался полуприцеп или задний мост от любого автомобиля – лишь бы были целы рессоры, ось и колеса. На прицепе из подручного металлолома сооружалась поперечная станина, на нее наваривалось несколько обработанных грубым напильником швеллеров, лежащих в одной плоскости. И все – установка готова.
Сварганить такую штуку было довольно просто. Куда более хлопотным и сложным делом являлось изготовление реактивных снарядов, предназначенных для стрельбы из этих «самострелов». Именно таким производством и владел весьма деятельный и влиятельный человек по имени Вахид Абдалар – давний знакомый Мусы Калибара.
Секретный цех Абдалара располагался в крупном поселке Салар, что раскинулся в тридцати километрах к востоку от Эр-Ракки. В свое время в Салар из Ракки эвакуировали небольшой завод по ремонту автомобилей, позже он попал под бомбовый удар российской авиации и перестал поставлять транспорт для нужд «Исламского государства». Абдалар своевременно подсуетился: договорившись с нужными людьми, выкупил уцелевшие станки, собрал их в одном месте и организовал выпуск простеньких реактивных снарядов.
В основном его снаряды были начинены обычными поражающими элементами: гвоздями, частями подшипников, кусками рубленой проволоки. Но не так давно руководство ИГИЛ предложило изготовлять снаряды с химическим отравляющим веществом, и на территорию завода завезли несколько бочек с настоящим хлором.
Штат завода был полностью укомплектован, дружная команда исправно поставляла на фронт боеприпасы, а владелец регулярно клал в свой карман неплохие деньги.
Начальником производства служил турок Булут Кескин. Мастером – поляк Карол Мазур. Охраной командовал бывший помощник Калибара – потерявший в бою левую руку Бадр Думани. Помимо названных лиц в штате имелись рабочие различных специальностей, охранники, водители.
Абдалар с радостью согласился расширить производство за счет изготовления снарядов с отравляющими веществами – кто откажется от лишних денег? Однако нужных специалистов для работы с опасными химическими компонентами в его распоряжении не было. Пришлось Вахиду поднимать все свои связи и искать таковых…
Грамотного человека с инженерным образованием он случайно нашел в Эр-Ракке, и это стало большой удачей – без него рано или поздно произошла бы беда. Около полугода цех исправно работал и поставлял снаряды с опасной отравляющей начинкой. Ну а Муса был едва ли не основным покупателем, так как Вахид по старой дружбе делал ему неплохую скидку на каждые десять снарядов.
Точность стрельбы из кустарной установки оставляла желать лучшего, поэтому по цели, как правило, выпускали несколько снарядов – от двух до шести. В данном случае по сирийской семье дали залп из трех штук.
Первый упал с недолетом. Второй, ударившись о стену дома, не разорвался. Зато третий лег наилучшим образом, накрыв облаком огня и дыма всех шестерых.
– Бог велик! – разноголосым хором закричали члены пускового расчета.
От осколков разорвавшегося снаряда сразу погиб отец Саида Фадри – полуслепой шестидесятилетний Баха. Кто-то из сыновей тоже вскрикнул от касательного ранения, двухлетняя дочурка Амина забилась в испуганном плаче. Находясь в ядовитом хлорном облаке, все начали кашлять и закрывать одеждой лица…
Постепенно желто-зеленое облако рассеивалось, становясь больше и прозрачнее, а заодно открывая взорам наблюдавших из укрытия боевиков страшную картину. Обняв и прижимая к себе дочь, под стеной полуразрушенного дома умирала Салха. Рядом стоял на четвереньках Саид Фадри, он сильно кашлял и плевался. Старик был уже мертв. Лицо одного из мальчишек было залито кровью, он потерял сознание, и жить ему оставалось считаные секунды.
А вот восьмилетний Рафик, находившийся во время взрыва дальше всех, не получил тяжелой формы отравления. Он нашел в себе силы отползти в сторону – куда не добралось ядовитое облако, при этом тоже кашлял, но был в сознании. Размазывая по чумазому лицу слезы, он отполз еще дальше, оглянулся и позвал сначала маму, потом отца.
Никто не ответил.
Понимая, что все родственники погибли и нужно спасаться, мальчуган поднялся и, опираясь о стену, пошел прочь…
Подняв бинокль, Муса наблюдал за результатами обстрела.
Когда желто-зеленый дым начал рассеиваться, его тонкие губы растянулись в довольной улыбке. Но внезапно он заметил мальчишку, неуверенной походкой уходящего в глубь жилого квартала.
Бросив бинокль, Калибар оттолкнул сидевшего у пулемета бойца, передернул затвор и прицелился…
Прогрохотала короткая очередь. Пяток пуль легли чуть выше головы мальчишки. При этом ребенок никак не отреагировал на впивавшиеся в стену пули, то ли ничего не слышал, то ли ему было все равно.
Следующая порция пуль вспахала то, что оставалось от асфальта. Взметнулось несколько пыльных фонтанчиков, но мальчишке снова повезло – свинец его не достал.
Муса лег поудобнее, поплотнее прижал к плечу приклад пулемета, тщательно прицелился… И дал длинную очередь, от которой на другой стороне квартала поднялось целое облако пыли.
– Теперь точно готов, – предположил кто-то из подчиненных Калибара.
И действительно, когда слабый ветерок отнес пыль в сторону, боевики заметили лежащее под стеной тело ребенка. Мальчишка был мертв.