Её четвёртый мужчина, или «МЫШОНОК»
«…так на чём это мы остановились?»
«На любви…»
Он сидел напротив меня и блестел огромным золотым перстнем на мизинце. Это была не привычная мужская печатка, а огромный золотой перстень с таким же огромным чёрным плоским овальным камнем.
Если бы не этот перстень, его можно было бы принять за обычного потасканного шоферюгу.
Не помню даже, как он выглядел. Что-то обтрёпанное. Прилизанные зимней, пыжиковой, правда, шапкой волосы. Какая-то куртяшка. Или полупальто… Не помню толком. Но выговор грамотный, голос поставленный. Глаза внимательные. Карие. И учтивость. Это исходило от него как свечение.
Нелли Семёновна, главврач, поглядывала на меня многозначительно: сегодня вечером мне предстояло ехать по вызову к чёрту на кулички, откуда потом и выехать-то будет невозможно. Мне нужна была машина. Обычно, в таких случаях, я договаривалась с кем-нибудь из пришедших на приём, у кого была машина, и тот отвозил меня на вызов. Пациенты нам никогда не отказывали. Потому что потом всегда могли рассчитывать попасть на приём без очереди.
Ну вот. Нелли Семёновна «сигналила» мне глазами, что такого клиента, как тот, что сидел напротив меня, надо «брать».
Я и взяла. Себе на голову.
Это был Вадим. Со звучной фамилией, от слова «гордый». Он стал моим четвёртым мужчиной.
А теперь… о любви…
Он полюбил меня. И хотел сделать меня счастливой.
И он мог это сделать.
… – С чего же начать? Ты сейчас скажешь мне опять – «Начни с начала».
Но тогда это будет слишком длинная история.
Давай, я начну с конца. Так будет понятнее. Хорошо?
…Я долго не могла забыть его. Прошло уже много-много лет, и я снова вернулась в свой город. Что ты думаешь, первым делом сделала я? Я нашла его телефон в своей старой записной книжке и позвонила ему. Мне сказали, что «здесь такой давно не живёт». А вот когда мы встречались, я не звонила ему… Я тоже гордой была.
Я была гордой и хорошо знала себе цену. Я никогда не пыталась понравиться мужчине. Ещё чего! Природой предначертано, что самец завоёвывает расположение самки. А не наоборот. Я даже не учитывала того, что в человеческой жизни и, особенно в СССР, по статистике «на десять девчонок – восемь ребят». Меня это соотношение никогда не волновало. Любой мужчина попадал в мои сети. Я даже не напрягалась. Я только делала отбор.
Нет, я не хвастаюсь. Так и было.
Как-то моя знакомая поехала со мной за покупками.
Когда мы вернулись домой, она восхищённо сказала:
– С тобой невозможно рядом идти! Все мужчины только на тебя и пялятся. И женщины – тоже. Ты что, не замечаешь?
Я даже не поняла, о чем это она?
Я никогда не смотрела по сторонам.
…Нет. Всё равно ничего не получается с этой историей. Как же о нём рассказать?..
Знаешь, почему-то, когда в тот первый вечер мы ехали с вызова, я начала рассказывать ему о себе. Почему я начала рассказывать ему о себе? О себе. О муже. О детях. Он слушал очень внимательно. И, как мне показалось, сопереживая. Я не жаловалась. Я только откровенно говорила ему о том, что мужа постоянно нет дома: то он сутками на работе, то в командировках бессрочных. Что я всё время одна с двумя маленькими детишками, которые часто болеют. Что свою профессиональную карьеру я начинаю выстраивать из-за этого вот уже в третий раз. Что сейчас, наконец, моя мама согласилась посидеть с детьми, чтобы я работала.
И чем внимательнее он слушал меня, тем больше мне хотелось рассказать ему. О себе он не говорил ничего. Впервые в моей жизни получалось, что слушают меня. И мои чувства находят отклик в другом человеке.
Мы распрощались у моего дома.
Через пару дней он опять пришёл. Но одет был совсем по-другому. И выглядел – тоже. Достойно.
Оформив документы, он мягко поинтересовался:
– Вы сегодня на выезд не едете? Я мог бы подвезти.
Нет, на вызов я сегодня не ехала. И он ушёл. А через час в приёмной раздался телефонный звонок, и Вадим, так звали моего нового знакомого, попросив меня к телефону, пригласил с ним поужинать.
Муж был в командировке. Детишки устроены. Мне вспомнился его внимательный взгляд, доброжелательное отношение. А почему бы и нет? И иметь всегда человека, который не откажется отвезти тебя на вызов… Нелли Семёновна одобрительно кивала головой.
Был ресторан. Были поездки на вызовы. Он отвозил меня, куда бы я ни попросила. Всегда внимательный, заботливый, доброжелательный. Интеллигентный.
Я начинала привыкать к тому, что в моей жизни появился наконец мужчина, который ухаживает за мной просто так. Принимает участие в моей жизни. И ничего не требует от меня.
Но всему такому наступает конец.
…Как-то поздно вечером мы возвращались с очередного моего вызова. Вадим предложил заехать в ресторан перекусить. В ресторане мы разговорились снова о моей жизни. И Вадим сказал, что хотел бы получить моё согласие, чтобы он мог немного позаботиться обо мне. Я наотрез отказалась. Он извинился за бестактность. Но по пути домой, остановил машину возле высотного дома. Извинился и исчез. Вернулся через пару минут. В руках у него был маленький красивый свёрточек.
– Это Вам. Извините ещё раз за бестактность в ресторане. Разверните, пожалуйста, дома.
Это были настоящие духи. «Фиджи».
Потом он купил мне шаль из чернобурки. Я отказалась.
А ещё через пару недель Вадим спросил, какого цвета мне больше нравится «Волга» (его «Волга» была чёрного цвета). Я, шутки ради, смеясь, сказала:
– Белая.
На следующий день Нелли Семёновна, глядя на меня удивлёнными глазами, сказала:
– Посмотри за окно.
Окно было большое и почти до самого пола.
На противоположной стороне дороги сверкала белоснежная «Волга». Рядом с ней стоял Вадим и улыбался. Он увидел, что я подошла к окну, и помахал мне рукой.
Вот в этот момент я поняла его и поверила ему…
***
– И вы расстались?
Таисия смотрит на меня округлившимися от удивления глазами.
– Ты забываешь, что у меня был муж. И дети. И то, что однажды я уже поняла: семья – прежде всего. И детям нужен отец. После Саши я больше не думала о новом муже, о создании новой семьи. Я решила оставаться с мужем. Пока дети вырастут… Я не знала тогда ещё себя. Я не знала, что не смогу никогда прыгать из постели мужа в постель любовника. Я никогда не изменяла мужу, если он был рядом. К счастью, он больше бывал в командировках, чем дома. Да и я на лето уезжала с детьми к матери.
Как-то я посчитала, и вышло, что из двадцати лет семейной жизни десять лет мы с мужем жили врозь. Вот такая вот семейная жизнь у меня была…
Да, мы расстались. Но до этого…
…В этой белой «Волге» Вадим повёз меня в Тарту.
Почему именно в Тарту, а не в Таллин, или в Ригу, например. Не знаю. Он так решил. Может, его с этим городом что-то связывало.
Было начало декабря.
Я согласилась поехать с ним, чтобы хотя бы как-то развеяться, а он хотел показать мне город. И, в конце концов, я ни разу не была в Эстонии!
– Не будем выезжать рано – хочу, чтобы Вы выспались. К вечеру доберёмся, переночуем в гостинице, днём осмотрим город и до темноты отправимся назад. К утру будем на месте, – сказал Вадим.
Все это меня устраивало. Тем более, что никаких намёков на близость он себе не позволял. Я считала, что стою у руля наших взаимоотношений, и со мной ничего не произойдёт того, чего бы я не захотела.
Дорога в Тарту прошла незаметно. Я смотрела в окно. Пейзажи всегда завораживали меня. А здесь все было покрыто снегом! Чистым. Белым. Мелькали деревеньки, хутора. В машине играла музыка. Было тепло и уютно. Вадим, как всегда, держался со мной учтиво и доброжелательно.
Он был на семь лет старше меня. Высокий, черноволосый. Кареглазый. Стройный. Крупный рот. Тонкие длинные пальцы рук. Я хорошо запомнила его руки. Может оттого, что видела их слишком долго перед собой на баранке машины?.. Он был красивым. От него исходил запах достатка. Особенно почему-то сейчас, когда мы ехали в Эстонию. Одет он был просто, но элегантно. Таким, как в первый раз, я больше не видела его никогда.
При взгляде на гостиницу, у которой Вадим остановил машину, я поняла, что не зря взяла с собой своё самое элегантное платье.
В вестибюле гостиницы нас уже ждал служащий. Из чего я заключила, что номера были заказаны Вадимом заранее.
Нас развели по номерам. Мы договорились встретиться через час в холле и пойти в ресторан поужинать.
И вот тут начинается то самое странное и интересное в моей истории о четвёртом моём мужчине…
***
Я обнимаю Таисию за плечи и специально строго смотрю на неё:
– Спать, спать, спать. И не возражай. Перерыв мне тоже нужен. Да и с духом мне надо собраться, чтобы дальше рассказывать.
Таисия не успевает даже мне возразить – я выключаю свет.
***
Таисия сидит по-турецки посередине кровати. Она пытается доказать мне, что я просто не имею права быть без мужчины! Это не справедливо, говорит она.
Ночь. И чего она подскочила среди ночи?
– Ты не понимаешь! Ты не понимаешь как ты восхитительна! Индивидуальна! Сексуальна! Умна, наконец. Любой мужчина будет счастлив иметь такую женщину рядом!
Я не возражаю ей. Бесполезно…
Да я и сама знаю, что мужчина будет счастлив иметь меня рядом. Но не любой мужчина.
А я-то хочу иметь любого мужчину рядом? Хочу ли я вообще иметь мужчину рядом с собой?
– Хорошо, хорошо! Не шуми. Что можешь предложить?
– Я прямо сейчас позвоню в Америку. У меня есть знакомый. Ральф. Я познакомилась с ним в одном Центре. Хотела заниматься восточными практиками. Встретила его там. Интересный мужчина. У него бывшая жена – русская. Сейчас он просто абсолютно холостой.
Таисия вопросительно смотрит на меня – как я отреагирую.
Я улыбаюсь и согласно киваю головой. Она подскакивает ко мне, чмокает в щёку и начинает накручивать телефонный диск.
***
Мы сидим с ней на кухне. Небольшое бра висит на стене и освещает только столик. Остальное кухонное пространство утопает в полутени.
Мы едим варенье. Сливовое. Толсто намазываю масло на кусок белого хлеба и кладу варенье. Оно кусками, целыми сливами, ложится сочным слоем на хлеб. Крепкий чай без сахара.
Очень вкусно!
Таисия закатывает глаза от удовольствия.
– С ним тебе было так же вкусно?
Я знаю, что она имеет в виду, но делаю вид, что не поняла.
– Что значит – вкусно? В ресторане?
– Не прикидывайся. Ты знаешь, о чём я.
Я не очень хочу прямо сейчас начинать рассказывать ей, как опростоволосилась перед Вадимом в ту ночь. Кухня. Стол. Варенье.
– Ты хочешь знать это прямо сейчас?
– А что?.. Ну пожалуйста! Пожалуйста.
Я смотрю на её милое личико, вижу, как в нетерпении она облизывает язычком измазанные вареньем губы. Зелёные её глаза становятся почти чёрными от расширившихся зрачков.
…! …! …! ……!…! …! …! …! ……..!!!
«…»… … …! «… ……»… … …! «… … … … …!» …! …!!
… – А теперь, слушай дальше.
…Мы встретились в холле гостиницы ровно через час.
Вадим был в светло-сером костюме-тройке. Бледно-голубая рубашка в тонкую сероватую полоску и почти в тон к ней – галстук. Тёмно-серые блестящие стильные туфли. Я внутренне задохнулась – Каупервуд! Драйзера из «Финансиста».
Моё платье – цвета «мокрого асфальта». Тёмно-малиновая брошь в мельхиоровой оправе у ворота. И тёмно-малиновые замшевые туфельки-лодочки.
– Какая ты миниатюрная, тоненькая! Какая ты красивая! Ты самая красивая здесь!
Вадим сам не замечает, как говорит мне «ты».
Я вдруг чувствую себя совсем девочкой. Которую хвалит любимый учитель. Именно так – любимый учитель. Я понимаю, что начинаю краснеть. Боже мой! Когда я краснела в последний раз?! Стараясь скрыть краску смущения на лице, я опускаю голову, и только произношу:
– Спасибо.
– Пошли?
Вадим берёт меня за руку и ведёт в ресторан.
Он никогда раньше не брал меня за руку.
…В ресторане ярко горел свет, громко играла музыка, и столики сверкали белизной скатертей. Нас посадили за хороший столик, подальше от музыкантов, но чтобы весь зал мы могли видеть.
Он предложил мне вина. Я не хотела пить.
Он предложил мне закуску. Я не могла есть.
Он пригласил меня танцевать. Я не могла сдвинуться с места из-за стола.
Меня словно сковало что-то изнутри. Я чувствовала, что всё это моё поведение выглядит необъяснимо и странно. Что Вадим ничего не понимает. Но продолжала сидеть, сжавшись, на стуле и отказывалась от всего, что бы он мне ни предлагал.
Наконец, он произнёс:
– Тебе не нравится здесь. Давай уйдём.
Я хотела возразить ему, что как раз здесь мне очень нравится, и что я совсем не хочу идти с ним в номер. Я поняла уже, что после ресторана мне уготована участь «любимой женщины всесильного Вадима». Что ни в какой отдельный свой номер я не вернусь. Я с ужасом осознала вдруг, что больше не владею ситуацией, и что Вадим так просто меня сегодня уже не отпустит.
Я чувствовала себя проституткой, которую покупают!
(Как ошибалась я в нём!)
И ещё меня охватила паника! Я боялась! Боялась, что у меня ничего не получится. Да так оно и было в тот момент! Я боялась своей несостоятельности как женщина.
К тому времени, когда я оказалась с Вадимом в этой гостинице, я не была с мужчиной больше полугода: муж находился в длительной командировке. Мне было двадцать семь лет. И до Вадима у меня был всего один мужчина, кроме мужа – Саша. И это было три года назад.
Муж постоянно упрекал меня в сексуальной разнузданности и ненасытности. Как будто не он учил меня всему этому после свадьбы! Он сумел внушить мне за эти годы, что я не совсем… как бы это сказать… нормальна в сексуальном плане: много от него хочу. Не помогло и то, что… Впрочем, его мало интересовали мнения сексопатологов.
Одним словом, несмотря на то что я видела и понимала, что Вадим любит меня, заботится прежде всего о моем настроении и хочет удовольствия прежде всего для меня, что он – чуткий и… просто замечательный человек, я впала в полную панику и буквально одеревенела.
Он, всё-таки, заставил меня встать из-за стола и постарался доставить мне удовольствие танцем. Я окостенела в его объятиях и даже видела своё застывшее деревянное тело со стороны – как оно шатается, как бревно, из стороны в сторону. Под музыку. Ноги не слушались меня, и мне… было стыдно перед Вадимом. Наверное, так себя чувствуют взрослые девочки, когда вдруг написают в штанишки. Ну, другого сравнения я просто не могла подобрать для себя в тот момент!
Вадим как будто не замечал моего состояния. Он шутил, рассказывал какие-то анекдоты, улыбался мне и подбадривающе на меня смотрел.
Все было зря! Меня заклинило!
Тогда он вывел меня из зала и привёл ко мне в номер. Молча.
Думаю, если бы он дал мне оплеуху хорошую тогда, я бы быстрее пришла в себя! Но он привёл меня в мой номер и посадил смотреть телевизор.
Я сидела и тупо смотрела в телевизор. А он сидел рядом. Я боялась того момента, когда он пододвинется. Но он не пододвинулся, а сказал просто:
– Когда надоест смотреть, если захочешь, приходи, – и ушёл.
Вот тут до меня дошло! Всё дошло.
Я лихорадочно начала снимать с себя платье, чулки, трусики, лифчик.
Я побежала в душ. Я обливала себя то горячей, то ледяной водой.
Я натёрла себя до красноты махровым полотенцем.
Я посмотрела на себя в зеркало. Я сделала смелый взгляд.
Я накинула халат на голое тело.
…и пошла к нему в номер…
– И что! Что было потом?! – Таисия чуть не задушила меня, накинувшись сверху. – Ты отдеревенела? У тебя всё получилось?
– Если бы, – горько вздохнула я.
Столько лет прошло, а и сейчас мне неловко за себя перед Вадимом. Словно обманула его тогда. Хотя в конечном итоге, всё произошло. Но только благодаря тому, что Вадим действительно любил меня.
– Ох, Боже мой! Я же говорила тебе, что это будет длинная история. Как её рассказывать? Что в ней рассказывать? И, знаешь, Таинственная, мне тяжело её вспоминать. А тем более, рассказывать. До сих пор от неё мне горько. От того, что могло произойти. Но не произошло. Мне смелости не хватило шагнуть в никуда. А связь с Вадимом для меня тогда и была, как шаг в никуда. Я боялась соединить с ним свою жизнь. Может, оттого, что его жизнь была шикарной и непонятной для меня. Я боялась начать так жить. Вот если бы сейчас это со мной произошло, и мне бы было столько лет, сколько тогда… А тогда… Нет, не смогла я детьми рисковать. Хотя и дети ему мои нужны были так же, как и я…
И вот я пошла к нему…
…Я постучала в дверь, но никто не ответил. Тогда я нажала на ручку двери и вошла в номер: дверь оказалась незапертой.
В номере стояла тишина.
Я прошла в первую комнату. Тихо. Повернула налево – там была дверь во вторую комнату – спальню. Этот номер был абсолютно такой же, как и мой. Дверь в спальню была приоткрыта, а за ней было тихо и темно.
Я вошла в спальню.
– Иди ко мне, Мышонок. Не бойся.
Его голос прозвучал отчётливо и бархатно. Меня обдало от этого голоса теплом. Мгновенно напряжение в теле пропало. Внутри меня расплавилось железо, какой-то железный жезл, державший всю мою сущность по стойке «Смирно!» Я подошла к постели и сказала:
– Только свет не включай.
И легла под одеяло рядом с ним.
И снова испугалась…
– Таинственная, мне тяжело рассказывать. Я больше не хочу рассказывать. Уродка! Какая же я была уродка! Закомплексованная, забитая. Правильно Саша сделал – просто взял меня! А Вадим хотел любви от меня, взаимности, чтобы я сама захотела быть с ним. Тактичный, интеллигентный. Господи! И где сейчас мой муж, чтоб ему! Испортил он меня как женщину! Изувечил своей ущербностью. Прости меня, Господи, грешную! Ведь он – отец моих детей! А ты, Господи, знаешь, что дороже детей у меня на свете никого никогда не было! И нет.
Ты спрашиваешь, почему я одна? Такая красивая! Чувственная! Умная!
А вот потому и одна, что слишком долго была рядом с таким мужчиной, как мой бывший муж!
Тебе понятно!?
Прости, прости меня, моя Таинственная! Ты совсем ни при чём.
…Давай, я дорасскажу тебе эту историю.
…Как только я оказалась в одной с ним постели, со мной снова произошло то же самое – меня всю сжало. Я быстро отвернулась от него и, свернувшись калачиком, подтянула ноги к самому подбородку.
Вадим протянул руку и погладил меня по спине.
Я вздрогнула.
– Совсем, как мышонок, – нежно произнёс Вадим – и убрал руку. – Не хочешь ничего – не надо. Иди ко мне, родная. Мы можем просто полежать вместе. Я ничего не сделаю, если ты не захочешь.
Я лежала, повернувшись к нему спиной, и напряжённо вслушивалась в его голос.
Нет, он не обманет меня.
Голос его звучал спокойно и …в нём, почему-то, мне послышалось дружеское участие и понимание…
– Довольно странно в такой ситуации, ты не находишь?
Таисия ничего не ответила мне: она слушала, затаив дыхание.
…Я повернулась наконец к нему лицом. Потом пододвинулась ближе и положила голову ему на грудь, сама вытянувшись в струнку и стараясь не прикоснуться к его телу.
Он вздохнул глубоко и погладил меня по голове, как ребёнка.
– Вот и хорошо. Успокоилась?
Я слышала, как спокойно бьётся его сердце. Моё же – колотилось, как сумасшедшее!
– Ты – мой любимый Мышонок. Ничего не бойся рядом со мной. Слышишь? Всегда всё у нас будет так, как ты захочешь. Никогда не сомневайся во мне.
«Мышонок»… А муж в хорошие минуты называл меня «Котик»…
…Я проснулась от жгучего желания.
Я лежала на самом краю постели, отвернувшись от Вадима. Сквозь прозрачные занавески в комнату струился серый полумрак начинающегося утра. В спальне было сумеречно.
Между нами было пустое пространство под одеялом. И через это пространство ко мне …поступало… нет… на меня жарким нескончаемым потоком шло такое его желание! Это желание накрывало меня и буквально топило. Я уже была вся окутана им! Я ощущала его, как пульсацию пространства между нами: пульсация пронзала меня, как разряд электрического тока, возбуждала и тут же накрывала с головой. Раз за разом! Волна за волной!
Мне стало горячо и душно! Мне захотелось сбросить с себя одеяло!
В этот момент новая волна его желания накрыла меня, и я со стоном повернулась к нему.
Я так хотела его! Немедленно! Быстро! Сильно! Глубоко!
Он вошёл в меня: немедленно! быстро! сильно! глубоко!
– Я так люблю тебя! Слышишь? Будь со мной! Будь со мной! Будь со мной!
Каждую фразу он сопровождал сильным глубоким толчком своих бёдер внутрь меня! От тела его шёл жар. Я ощущала его мускулистость, напряжённость и силу.
Его член был длинный. Мне казалось – очень длинный! И не упитанный, как у Саши и у моего мужа, а стройный, изящный. Стальной! Вадим вытворял со мной такие вещи! Уму непостижимо! Я позволила ему всё. Я испытывала блаженство быть в его руках. Я чувствовала себя драгоценностью в его объятиях. У меня было ощущение покоя, как у путника, который, наконец, укрылся от грозы в сухой и безопасной пещере. И все эти чувства были у меня одновременно, пока мы всё утро, и весь день, и весь тот вечер занимались любовью.
Конечно, мы не пошли смотреть никакой город. Еду нам принесли в номер. И что это была за восхитительная еда! Мы пили шампанское и моё любимое сладкое красное вино.
Мы пили и ели изо рта друг друга. Как это было вкусно!..
***
– Я знаю, Таечка-Таинственная, что такое Рай на Земле – это то, что я испытала в тот день в гостинице старинного города Тарту.
– И вы расстались!
Таисия буквально вытаращилась на меня! Похоже, её больше всего волновала моя судьба, а не мои любовные приключения! Хорошая, милая девочка… Ах, ну да, у неё мужчина в Америке. У меня их было…
«Не углубляйся!» – приказываю я себе.
– Да, мы всё-таки расстались. Он же сказал, что у нас всегда будет так, как того захочу я. Я захотела расстаться.
– Но почему?!
– Тогда наберись терпения и слушай дальше.
***
…Обратная дорога была совсем непохожа на дорогу в Тарту.
Во-первых, было темно. Мы возвращались ночью. Во-вторых, я раскрепостилась полностью, поскольку отношения наши окончательно прояснились. И потому всю обратную дорогу я ему пела. Да-да! Я пела. Я знала много романсов и русских народных песен. В своё время все они были подобраны мной «на слух» на пианино, на котором я неплохо играла. Всё-таки семь классов музыкальной школы меня чему-то научили? Конечно.
Душа моя пела.
И я пела.
Я никогда больше в своей жизни не пела ни одному мужчине. Ни до, ни после Вадима. А ему пела.
А Вадим вёл машину в ночи и только просил: «Спой ещё. Спой ещё что-нибудь».
Мы оба вспомнили с ним один французский фильм. Сейчас я уже не помню его название и сюжет картины. Помню только, что это была какая-то трогательная история о любви, как мужчина и женщина нашли друг друга и полюбили. То ли она была проституткой… И он её полюбил, и своей любовью спас ей жизнь. То ли он был зэком… Не помню. Фильм был старый, но мы оба вспомнили его, и чувства наши на этом фильме тоже как-то перехлестнулись: оказалось, что нас обоих тронула история героев того фильма.
Я пела. Вадим вёл машину.
И вдруг в ночи нам начали попадаться разбившиеся машины. Мы ехали, и одну за другой видели машины, лежавшие в придорожных кюветах. Некоторые из них, видно было, были брошены владельцами.
– Странно как-то, – сказал озадаченно Вадим. – Почему так много машин стоит по обочинам. Почему их так много в кюветах?
Я перестала петь и в темноте ночи, освещённой светом наших фар, снова увидела машину, стоящую на обочине.
Мы были почти на подъезде к нашему городу.
И тут Вадим произнёс тихо:
– Чёрт! Совсем не хочет слушаться! Что происходит?
Он крутил руль машины то туда, то сюда, а машина почти не реагировала, знай себе ехала по прямой. И тут начала разворачиваться прямо посередине шоссе. Вадим изо всех сил пытался остановить её, и я видела, что это ему удаётся с трудом. Наконец, он выровнял машину, и мы остановились.
– Хорошо, что встречных машин на дороге не было! – выдохнул облегчённо он, открыл дверцу машины, опустил ноги, собираясь встать, и чуть не упал.
– Вот это да! Настоящий каток!
Я увидела, как внезапно побледнело его лицо.
– Что случилось?
Вместо ответа, Вадим, опираясь о дверцу, встал рядом с машиной, и вдруг – покатился на ногах по шоссе, как по катку. Вся поверхность дороги была сплошным катком!!! Гололёд.
Я не водитель, но и то поняла, что судьба была благосклонна к нам с Вадимом в эту ночь. Ведь мы ехали по этому катку не один час, со скоростью девяносто, а то и сто километров, стараясь до утра попасть в город!
– Мы родились в рубашке с тобой, Мышонок. Я знаю – это ты – мой ангел хранитель. Ты чистая и светлая. Душа твоя, как у ребёнка – не тронута никакой грязью. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты осталась со мной. Я всё сделаю для тебя. И твоим детям я буду хорошим отцом. И у нас с тобой будут дети. Родная моя, любимая.
…Мы занимались с ним любовью в машине, пока не рассвело…
Взошло солнце и своими мягкими тёпло-зимними лучами начало плавить лёд на дороге. В просторной «Волге» было тепло и уютно.
– Пора. Надо ехать. Когда ты дашь мне ответ? Для начала я сниму для тебя квартирку. Тебе не надо будет работать. Нет, если захочешь, работай. Я знаю, как важно для тебя работать по специальности. Так когда ты мне ответишь?
Я не знала, что сказать ему. И погладила его по щеке.
«Я не знаю. Не торопи меня. Пожалуйста».
Он довёз меня до дома и высадил за два переулка от него: я не хотела, чтобы соседи увидели, как в этот ранний час я выхожу из шикарной белоснежной «Волги». У меня были дети.
…Я подошла к двери своей квартиры и начала потихоньку открывать её ключом.
Ключ никак не хотел входить в замочную скважину.
«Что за чёрт! Просила же маму не оставлять на ночь ключ в двери!»
Я с досадой нажала на звонок. Не прошло и мгновения… как в распахнувшемся дверном проёме я увидела – своего мужа! Сердце моё оборвалось! А он смотрел на меня радостно и улыбался.
– Не ожидала? Я хотел сделать тебе сюрприз! Меня пораньше отпустили, и я смог уехать. Мама сказала мне, что ты на экскурсии в Эстонии. Как я рад тебя видеть!
И он протянул ко мне руки.
Я чувствовала себя паршивой воровкой! Я чувствовала себя мошенницей! На его искреннюю радость видеть меня, я не могла ответить тем же! Я просто скукожилась вся внутри! И вдруг почувствовала, как странно себя веду в его глазах! Не видеть мужа больше полугода и стоять сейчас, как столб, с каменным выражением лица!
Но я ничего не могла с собой поделать: мне было стыдно перед ним.
На моих губах ещё свежи были поцелуи другого мужчины, на моем теле ещё остались следы прикосновения его рук, я ещё ощущала запах его тела, я сама ещё пахла им! и вдруг – муж, его поцелуи! его прикосновения! его запах!
Боже! Как стыдно!
– Ну, что? Застал я тебя врасплох? Я так и хотел! Знал, что для тебя это будет приятным сюрпризом!
Он ничего не замечал! Как же он уверен в моей преданности, несмотря на то что постоянно помыкает мной, унижает меня, убивает во мне женщину!
«Ну и пусть! Раз не замечает, тем хуже ему!»
И я, наконец, расслабилась, шагнула ему навстречу и обняла за шею. И подставила губы для поцелуя.
Но с Вадимом я больше не встречалась.
Я сказала ему «нет».
– Но почему?! Почему?!
– Постарайся догадаться об этом сама. А я тебе уже всё сказала.
– Но ты виделась с ним потом?
– Нет. Вскоре я забеременела. Муж устроил мне это. Сделала аборт. Попала в больницу. Потом уволилась. Бэлла Семёновна говорила мне, что вначале Вадим постоянно звонил и пытался узнать, где я, и что со мной. Она говорила, что иногда он приезжал на своей белоснежной «Волге», останавливал её под нашими окнами и подолгу сидел в ней. Наши сотрудники узнавали его и говорили Нелли Семёновне: «Опять приехал».
Месяца через четыре он перестал появляться и звонить.