Место действия: Даун
Время действия: примерно три года до описываемых событий
Рембрандт прославился как великий художник благодаря своим картинам.
Исаак Ньютон снискал определенную известность в научной среде благодаря полуночным наблюдениям за созревающими в садах яблоками.
Анжела Лисовски снималась в психодраме. Джад Келсо обладал неплохим спуртом. А молодой человек по имени Темучин, выросший в бескрайних монгольских степях, вошел в историю благодаря неудержимому желанию взглянуть на все чудеса света своими собственными глазами, что позволило ему позже стать основателем великой Монгольской империи, великим Чингисханом.
Если ряд приведенных выше исторических эвфемизмов принять за систему отсчета, то со всей ответственностью можно утверждать, что Ти Джей Микроб Тейлор был хакером.
Сам Микроб себя хакером не считал. Он называл себя некоронованным королем виртуального саботажа, невидимым диверсантом и лучшим специалистом по лому компьютерных сетей. Если бы вы его спросили, кого он считает лучшим хакером Лиги, первым он непременно назвал бы Володю Машковского, живого бога ломового мастерства, на спор взломавшего подключенный к Сети суперкомпьютер ВКС и оставившего там свой автограф. Ну, а на второе место, без неуместной в его среде ложной скромности, поставил бы себя.
Справедливости ради следует отметить, что именно такой рейтинг – с Володей Машковским на первой строчке и собой, любимым, на второй, – составили бы девяносто пять процентов из числа опрошенных хакеров. За исключением, пожалуй, людей самокритичных и в какой-то мере честных, которых в ковбойской среде так мало, что уже пора заносить их в Красную книгу человечества как исчезающий вид.
Но Микроб на самом деле имел основания претендовать на одно из лидирующих мест в общей квалификации.
Сейчас он работал.
Паршивая и отсталая планетка, подумал Микроб, и то верно, что хорошее место Дауном не назовут. Местное киберпространство, сотканное умелыми мастерами корпорации Кубаяши из нескольких миллионов персональных машин и сотни глобальных вычислительных систем, отличалось своей крайней примитивностью. Хотя лично Микроб использовал бы вместо слова «примитивность» другое: убогость. Киберпространство Дауна, которое он сейчас лениво рассекал, было убогим.
Информационные магистрали, прямые, как улицы деловой части города, построенного высокооплачиваемыми, но абсолютно лишенными воображения архитекторами, пересекались только под прямым углом. Это удобно в использовании, но совершенно неприемлемо для эстетического восприятия настоящего киберковбоя. Огоньков киберпространственных псевдоподий пользователей было здесь на порядок меньше, чем на любой более продвинутой планете Лиги.
Впрочем, эти факты легко объясняются основным планетарным профилем.
Это была сельскохозяйственная планета. А сельскохозяйственные планеты отличаются невысокой плотностью населения, ибо огромные территории на них занимают посевные площади и всяческие перерабатывающие заводы, склады и бог знает что еще. Микроб плохо разбирался в сельском хозяйстве и не слишком любил фермеров.
Во все времена фермеры являлись самой консервативной частью населения и с трудом приспосабливались к уровню современных технологий. Конечно, сейчас они уже не вспахивают землю при помощи лошадей, и даже мало кто помнит о существовании и предназначении этих животных. Они не пользуются допотопными дизельными тракторами, отдавая предпочтение их атомному аналогу, и уже лет пятьдесят, как не брезгуют направленными силовыми бомбардировками с орбиты. Но все же подавляющее большинство этих людей не доверяет компьютерам даже ведение финансовых отчетов, не говоря уже о дистанционном управлении тяжелой сельскохозяйственной техникой, утверждая, что думающая машина противоестественна, а выращивание даров природы является исконной человеческой прерогативой. А добровольный отказ пользователей не идет на благо инфосфере.
Крупные корпорации на Дауне не действуют. Их интерес к сельскому хозяйству минимален и является чисто потребительским. Некоторое разнообразие в царящую на планете виртуальную серость вносит построенная пятьдесят лет назад база Военно-Космических Сил – ВКС, но это и все.
Естественно, что бедное на информацию, а следовательно, и на охотников за ней киберпространство лишено всяческих выкрутасов, призванных сделать жизнь вышеупомянутых охотников невыносимой. Здесь нет огромных и величественных, словно айсберги, глыб прозрачного «льда», используемых корпорациями для защиты своих коммерческих и технологических секретов. Эти айсберги завораживают взор ковбоя и засасывают его мозг в бездонные информационные глубины, удерживая его тело в состоянии полного паралича столько времени, сколько потребуется наземным бригадам поддержки из «медленного мира» для того, чтобы запеленговать «железо», с которого ведется лом, и добраться до его обладателя. Здесь нет армейских нейронных систем обратной связи, просто и без всяких вывихов выжигающих ковбою серое вещество, оставляя после себя только голый череп с выкипевшим содержимым и пустыми глазницами да едкий запах горелой человеческой плоти. Здесь нет гигантских информационных водоворотов, захватывающих киберкопии ковбоев и закручивающих их в своих воронках, а потом выбрасывающих прямо в руки виртуальных служб безопасности. Здесь нет «дробилок», «мясорубок» и «примусов», нет даже «лимонов» и «кракенов», нет даже примитивных «паучьих сетей».
Иными словами, здесь нет всего того, что придает жизни настоящего хакера[1] пикантную остроту, связанную с непосредственной опасностью для жизни. Ту самую остроту, ради которой ковбои снова и снова идут на дело, несмотря на количество заработанных денег и клятвенных заверений в том, что последний раз был действительно последним. Ту остроту, что заставляет пальцы стремительно летать над клавиатурой, сливаясь в неясное пятно. Ту остроту, от которой замирает сердце, которая заставляет потовые железы работать в убийственном темпе и выбрасывает в кровь ковбоя бешеные порции адреналина. Ту остроту, которая привлекает хакеров сильнее всех известных наркотиков. Ту остроту, которой здесь и не пахло, а потому лом был обычной рутиной, и Микроб откровенно скучал.
Он двигался по общедоступной магистрали с максимально допустимой правилами пользования скоростью и косил под обычного «чайника», благо таких подавляющее большинство в инфосфере любой планеты, кроме, пожалуй, Сократа-54. Он не тормозил, но и не наглел, сворачивал и разгонялся только там, где это разрешалось, и неуклонно продвигался к своей сегодняшней цели, оставляя справа минные поля государственных учреждений, а слева – немногочисленные небоскребы коммерческих структур.
Обеспечивающий полное погружение в инфосферу шлем – последняя модель Тайрелла, доведенная до ума уже самим Микробом после покупки, – оказался маловат и слегка давил на голову. Пальцы летали над декой, а спина сначала мягко и ненавязчиво, а потом все более настойчиво начала посылать сигналы, что выбранный ее обладателем жесткий офисный стул с маленькой спинкой не предназначен для длительного сидения. Однако погруженное в сладостные воспоминания сознание Микроба начисто игнорировало подобные мелочи.
С легкой грустью и тяжелой ностальгией он вспоминал самую громкую свою акцию, которая была проведена более двадцати лет назад и с тех пор успела превратиться в настоящую легенду для ковбойской братии. Как и положено легенде, с каждым ее пересказом в виртуальных питейных заведениях со странными названиями типа «Ломовой бугор» или «Зависший слон», где обычно пересекался хакерский люд, она обрастала тысячами новых невероятных подробностей, а число участников самой операции увеличивалось в геометрической прогрессии.
Если верить всем рассказчикам, то каждый третий из ныне функционирующих хакеров был непосредственным участником группы поддержки, а каждый второй находился в инфосфере планеты Сакура-4 в тот момент, когда производился лом, отслеживая его в режиме реального времени. Справедливости ради следует отметить, что никто и никогда не пытался даже заикнуться о том, что он был непосредственным исполнителем, и отнюдь не из-за недостатка врожденной ковбойской наглости. Просто подобные заявления во все времена были чреваты неприятными последствиями, наподобие сломанных рук, опустошенных банковских счетов и перерезанных глоток.
Выслушивая эти истории, Микроб всегда посмеивался, но никогда не делал попыток рассказать свою версию случившегося, несмотря на то, что на самом деле только его рассказ мог претендовать на достоверность. Во-первых, ему никто бы не поверил, как никто не верил тем трем сотням парней, которые пересказывали эту байку в том же заведении бесчисленное число раз до него, а во-вторых… Здоровье дороже преходящей славы.
Микроб был единственным уцелевшим в результате той операции, скорее исключением, чем правилом, и этим исключением хотел и остаться. Никогда же не знаешь, кто вон тот новый парень рядом со стойкой, тихо разговаривающий с барменом, и не явился ли он сюда по твою душу. Слава славой, а язык надо держать за зубами.
Сакура-4 являлась собственностью корпорации Кубаяши и была отведена под производственные площади и размещение низшего бюрократического сословия, сотрудников или слишком молодых, или слишком старых, или слишком глупых, чтобы в ближайшее время совершить восхождение по скользкой и крутой лестнице дзайбацу. В противовес тем легионам участников, о которых ходили сказки, в реальной операции были задействованы лишь шестеро ковбоев. Двое бессистемно мотались по местной инфосфере, повсюду сея за собой сумятицу и хаос, двое совершали громкие и бесполезные попытки прямого бура, служившие дополнительной акцией прикрытия, и еще двое занимались самим ломом. В числе последних был и Микроб.
Да, можно сказать, что их было шестеро, если не принимать в расчет двухэтажный рейсовый аэробус, под потолок начиненный взрывчаткой, и два армейских грузовика, битком набитые коммандос, в чью задачу входило занять один из наземных терминалов Кубаяши и удерживать соединение на всем протяжении операции, обеспечивая хакерам доступ в локальное пространство корпорации. Операция заняла два с половиной часа реального времени, и все эти два часа коммандос приходилось отбивать атаки киборгов, составляющих костяк охранной службы дзайбацу, и небольших наемных армий, получающих в той же дзайбацу свое жалованье.
Был еще человек с детонатором, который по окончании операции взорвал аэробус в центре города, разнеся на миллиарды мелких частиц и сам терминал, и еще пару кварталов Сити заодно. К счастью, в виду окончания рабочего дня в этом секторе планеты, кварталы были, по большей части, безлюдны, но даже если бы они были полны спешащих по своим делам бизнесменов, это взрыву не помешало бы. В этом Микроб был глубоко убежден. Сам он не видел человека с детонатором, как не видел и остальных своих коллег, как до начала акции, так и после нее, но прекрасно представлял инструкции, на основании которых он действовал.
Что заказчики акции получили в итоге? Полный крах местной экономики, в результате которого исследования Кубаяши в области биогенетики были отброшены на несколько десятилетий назад, приостановлены, а потом и полностью заморожены. Это и являлось конечной целью диверсии для тех, кто платил за нее баснословные деньги.
Для непосредственных исполнителей все обернулось не так хорошо.
Из группы коммандос, подвалившей на двух грузовиках, в живых осталось лишь четверо.
Двум ковбоям выжгло мозг. Один остался дебилом на всю жизнь из-за необратимых повреждений тканей головного мозга, еще один отделался полным нарушением координации движений, настолько серьезным, что до конца дней своих остался прикованным к стальному киберкаркасу, заменившему ему тело.
Микроб и его наиболее удачливый коллега, скончавшийся через полгода после получения гонорара по неустановленным причинам и при весьма загадочных обстоятельствах, отхватили приличный куш. А мелочи, случившиеся с их коллегами, в те времена их особо не трогали.
По большому счету, они никого не трогают и сейчас. Профессиональный риск. Ковбои всегда были расходным и легко восполнимым материалом. Безработных хакеров полно, а мертвых – еще больше.
Личности самих заказчиков Микроба никогда не интересовали. Отношения с нанимателями – это единственное место, где безудержное любопытство, как неотъемлемая часть существования любого ковбоя, уступает место инстинкту самосохранения. Ибо всем известно, что руки у якудзы длинны, ножи остры, а разговоры весьма и весьма коротки.
Визуальный контакт с целью вырвал Микроба из сладостного мира прошлого и бросил в настоящее, всегда более сложное и жестокое.
Для выполнения сегодняшнего заказа надо было поработать… Чуть-чуть. Сущая ерунда, еще лет десять назад Микроб даже не опустился бы до того, чтобы выслушать предложившего контракт посредника. Но сейчас, когда системы безопасности, монтируемые ушедшими на покой ковбоями, слишком старыми для настоящей работы, но весьма опытными в теоретической ее части, знающими все входы и выходы, становились все круче и круче, и хакнуть что-нибудь по-настоящему ценное стало чрезвычайно сложно.
Влезть в аппарат местного избирательного комитета и подтасовать данные последних парламентских выборов в пользу оппозиции – что может быть проще? И что может быть скучнее? А за это оппозиция, уже перестав быть таковой, сделает его почетным гражданином планеты, на что Микробу было совершенно начхать, и, что более приятно, отвалит ему неплохие по местным стандартам деньги.
Микроб вздохнул, произвел короткий осмотр местности на предмет наличия нежелательных свидетелей, и, не обнаружив оных, скинул личину мающегося от безделья школьника на свой обычный строгий и уверенный вид. Он втиснулся в предназначенную для официальных запросов щель и снова осмотрелся. Серость, подумал он, серость и убогость, ну до чего же здесь шаблонно и примитивно. Даже примитивно шаблонно. Действуя по плану, он разделил свою киберкопию на две части. Пустышку отправил туда, куда следует отправляться официальным и пришедшим в установленном порядке запросам, а сам перешел в режим невидимки и на пробу толкнул первую попавшуюся дверь.
Она была не заперта, скорее просто прикрыта. Запирающий ее пароль был настолько простым, что едва ли мог составить проблему для скучающего сотрудника из смежного отдела, решившего порезвиться на чужом поле. Хакеры называли такие пароли «средством от честных людей» и никогда не хвастались тем, как ловко с ними разделались, поскольку подобная «защита» не способна остановить даже имеющего всего двухнедельный стаж ковбоя, и хвастаться тут просто нечем. Он прошел сквозь дверь, как силовой резак через обшивку спасательной шлюпки с потерпевшего крушение корабля…
Оставив в покое метафоры, он миновал еще две закрытые такими же незамысловатыми паролями двери и направился в вотчину счетной комиссии. Ее деятельность была в самом разгаре, данные информационными ручьями поступали со всей планеты, рассортировывались по фамилиям избранников и их принадлежности к одной из трех политических партий.
Для пробы Микроб изъял из потока пачку еще не учтенных бюллетеней. Хотел посмотреть, какая последует реакция. Никакой, как он и ожидал. Прекрасно. Теперь за работу.
Следующая изъятая пачка была повесомее, он подменил ее заранее подготовленными экземплярами из мобильного банка данных, висящего за его виртуальной спиной. Потом вторую. Еще и еще. Он и раньше знал, что все будет просто, но не подозревал, что до такой степени.
Опля! Как только начинаешь думать, что все идет слишком гладко, судьба – или, что бывает еще чаще и неприятнее, полиция – сразу же преподносит неприятный сюрприз. В нижнем левом углу его поля зрения замигал зеленый огонек. Это был сигнал, что Микроб замечен посторонними наблюдателями – скорей всего, охранными системами – и классифицирован как враждебный и осуществляющий незаконное вторжение объект.
Слишком быстро для местных систем слежения. По расчетам Микроба, у него в запасе было еще около получаса. Но все же ничего смертельного. На планете нет защитных систем с обратной связью, это он проверял в первую очередь, а работал он через три передаточных «железа» и основательно запутал свой след в Сети.
Так что при «быстродействии» местных правоохранительных систем для его локализации в «медленном мире» потребуется не меньше сорока минут. И еще примерно столько же, если не больше, понадобится группе захвата для того, чтобы добраться до него самого в «реале». Микроб предельно усложнил их задачу, выбрав в качестве временной базы квартиру в гетто, вдали от основных транспортных артерий города. Дороги по лабиринтам местных улочек порой бывают такими долгими…
Причин для беспокойства нет. Он успеет закончить работу и смыться еще до того, как кто-то сумеет вычислить его наземные координаты. И никто никогда не сможет оспорить результаты выборов по факту фальшивых бюллетеней, потому что бюллетени были настоящими. Только заполняли их совсем не избиратели. Так что либо выборы будут признаны легитимными, либо их придется вообще оспаривать и проводить новые. При дефиците местного бюджета на такой шаг правительство не решится.
Размышляя подобным образом, он схватил еще одну пачку бюллетеней. Но тут зеленый огонек виртуального интерфейса замигал и сменился красным.
Его локализовали, и локализовали чертовски быстро. А это подразумевало подвох. Похоже, что во главе охраны местной системы сидит очень опытный хакер. Возможно даже, из его бывших знакомых или ветеранов, с кем он когда-то имел дело. И этот знакомый контролирует его захват.
Захват? Черта с два.
На миг нахлынула волна паники, грозя поглотить его разум и затопить мозг отчаянием, но он сумел с ней справиться. Об окончании работы уже и думать не приходилось. Нужно было уходить, и уходить быстро.
Некоторая фора у него все-таки есть. Обычное пространство, пригодное для жизни большинства псевдоразумных существ, не зря прозвано ковбоями «медленным миром». Пока группа захвата будет тащиться по его адресу на своих флаерах, скиммерах или вездеходах по улицам, он промчится по Сети со скоростью цунами и сто раз успеет смыться из взятой внаем квартиры, оставив охотником только прокатное, хотя и ценное оборудование.
Он начал сматываться.
Выйти из сектора счетной комиссии, потом из структуры избиркома, ветром пересечь Сити, из магистрали в поток, со всей возможной скоростью, на которую только способно его «железо», и наплевать на ограничения, пусть другие тормозят и сворачивают, а дальше…
Когда влажными от пота и трясущимися от нервного напряжения пальцами он стаскивал с раскрасневшегося лица визор и утирал лоб заранее приготовленным полотенцем, иронически поздравляя себя с первой за всю профессиональную карьеру проваленной акцией, на его плечо опустилась тяжелая рука Закона.
Место действия: Штаб-квартира Гвардии
Точное местонахождение неизвестно
Время действия: примерно полгода после описываемых событий
– Ну и как тебе?
– Честно? Неглубоко. Очень неглубоко и несколько… я бы даже сказал, излишне претенциозно. «Тяжелая рука Закона»! «Мохнатая лапа правосудия» – и то звучало бы не так помпезно. И к тому же недостоверно. На самом деле не существует никаких доказательств, и не только доказательств, но даже самых непроверенных данных из самых недостоверных источников, что Микроб Тейлор участвовал в операции на Сакуре-4. Нельзя искажать факты в угоду публике лишь для того, чтобы сделать газету более продаваемой…
– Очень даже можно. И не искажать, а приукрасить, это, между прочим, не противоречит основным принципам журналистики. Что такое захват одного хакера? Рядовое событие. А публике неинтересны рядовые события, ей нужны сенсации, что-нибудь экстраординарное, из ряда вон выходящее, романтическое…
– «Бесстрашные хакеры бороздят просторы информационного космоса». Ты когда-нибудь видела ковбоя за работой? Видела, какие движения он совершает? Слышала, какие звуки издает? Ощущала, какие запахи испускает? Ничего романтического в этом точно нет.
– …так что, по-моему, получилось очень даже неплохо.
– А по-моему, излишне претенциозно.
– Да что ты взъелся со своей претенциозностью?
– Она, между прочим, не моя, а твоя. Красивое и умное слово, к тому же хорошо подходит для литературной критики.
– Имбецил.
– Сама дура.