Утро в гостевом доме началось с тяжелой, липкой духоты и предчувствия скорого конфликта. Арина проснулась рано, зная, что ей нужно успеть доложить о результатах ночного сканирования, пока Горный не успел восстановить хотя бы часть своего сожженного оборудования и не начал новую волну обвинений. Она упаковала «Глаз Одина» в кейс для фототехники и направилась в небольшую столовую, где уже сидел Шорохов, хмуро изучая карты, разложенные на ламинированном столе. Он выглядел измотанным, но собранным, идеальная мишень для получения директив, которые изменят весь маршрут миссии. Ей нужно было действовать быстро и максимально убедительно, используя исключительно факты и избегая личных оценок, особенно когда речь шла о «микротесла» и «неопознанных амплитудах», чтобы не вызвать у руководителя приступ скепсиса, свойственный всем начальникам. Она подошла к нему, держа в руках свой защищенный планшет, который выглядел скорее как дорогой аксессуар, чем как мощный инструмент, способный пробить защиту любого научного центра. Она знала, что сейчас решает свою судьбу и судьбу поисков своих родителей.
– Владислав Викторович, доброе утро. У меня есть неотложный доклад, –начала Арина, стараясь, чтобы ее голос звучал профессионально и бесстрастно, несмотря на внутреннее возбуждение.
Он поднял глаза, полные недосыпа и подозрительности. Его губы сжались в тонкую линию, пока он ждал продолжения.
– Доложите, Волкова, только кратко. Мы должны выезжать через час по маршруту, – ответил он, не отрываясь от карты.
Арина быстро активировала зашифрованный канал связи, который они условно назвали «Феникс-Эхо», предназначенный для передачи критически важных сведений вне стандартного протокола НИЦ, и вывела на экран результаты ночной триангуляции. Она не стала тратить время на объяснение, как именно ей удалось зафиксировать данные, лишь подчеркнула их силу и уникальность, прекрасно понимая, что Горный уже успел нашептать Шорохову о ее «самопальной» технике.
– Прошлой ночью, в 03:17 по местному времени, зафиксирован мощный электромагнитный импульс. Уровень интенсивности – 1500 микротесла, это в десятки раз превышает естественный фон, – четко доложила Арина, указывая на график вертикальной стены, которая погубила датчики физика. – Я смогла триангулировать точку прихода сигнала. Это не гроза, не военные учения. Это конкретный, точечный выброс. Я назвала файл LILA_01.
Шорохов, услышав цифру 1500, мгновенно напрягся. Он посмотрел на координаты, которые Арина вывела на карту. Точка находилась не на запланированном маршруте, ведущем к периферии Ангкор Вата, а в самом сердце заповедной зоны, в дикой, неосвоенной части джунглей, куда их изначально не пустил бы ни один гид, даже за баснословную плату. Это место было подозрительно близко к тому, где, по последним данным, находилась группа «Энигма» перед исчезновением, и это не могло быть простым совпадением, что именно там произошел такой выброс энергии, способный уничтожить высокоточное оборудование. Шорохов нахмурился, его изначальный план, основанный на анализе спутниковых снимков двухмесячной давности, теперь казался бессмысленным и устаревшим.
– Вы уверены в точности триангуляции? Насколько я помню, ваше оборудование не было сертифицировано НИЦ, – спросил он, его голос был напряженным.
– Вполне, Владислав Викторович. Мои приборы были единственными, которые пережили этот импульс. Думаю, Антон Сергеевич готов подтвердить мощность этого выброса, – парировала Арина, намекая на уничтоженные магнитометры, и позволила себе мгновенную, едва заметную усмешку, которая быстро исчезла, как только она увидела, что Шорохов уже полностью погружен в данные.
Шорохов быстро принял решение. Данные были слишком серьезны, чтобы их игнорировать, а импульс такой силы наверняка был связан с природой аномалии, которую изучала «Энигма». И хотя он не любил, когда кто-то из подчиненных диктовал ему маршрут, эта информация была слишком горячей, чтобы ее упустить, особенно учитывая, что НИЦ требовал немедленных результатов.
– Хорошо, Волкова. Принимается, – его голос стал жестким, рабочим. – План меняется. Мы не можем игнорировать такой мощный выброс. Поиски группы «Энигма» начинаются с этой точки. Мы идем прямо туда.
Он сделал пометку на карте красным маркером, жирной точкой обозначая эпицентр аномалии, который теперь стал их главной целью. Это было первое серьезное отклонение от официального плана, и Арина почувствовала, как по ее спине пробежал холодок удовлетворения. Ее самодельная установка не просто сработала, она переписала миссию.
В этот момент в столовую вошел Сован, камбоджийский гид. Он подошел к столу, заметив, что Шорохов отмечает место глубоко в чаще, и его обычно спокойное лицо мгновенно стало обеспокоенным, его глаза сузились, а руки скрестились на груди. Сован прекрасно знал эту местность и понимал, что такое решение означает только одно – серьезные проблемы с логистикой и, возможно, с безопасностью.
– Господин Шорохов, – его голос был низким и предупреждающим. – Эта точка… вы не сможете проехать. Никакой транспорт не пройдет так глубоко в джунгли. Там нет дорог, только тропы, которые мы используем для охоты. И то они еле проходимы.
Он был категоричен. Сован объяснил, что местность там чрезвычайно плотная, почва болотистая, и в сезон дождей, который вот-вот начнется, даже подготовленный внедорожник застрянет через сотню метров после поворота с главной дороги. Это означало одно: группа должна будет идти пешком, неся на себе все свое тяжелое оборудование, включая генераторы, радиолокационные установки и, что особенно важно, личное снаряжение.
– Нам придется оставить машину у границы национального парка и идти пешком, – резюмировал Сован, покачав головой. – Это будет минимум шесть часов очень тяжелого пути. Может быть, лучше найти обходной путь? – предложил он, явно не желая ввязываться в пешую экспедицию по опасным, почти непроходимым зарослям.
Шорохов посмотрел на координаты, затем на объемные кейсы, в которых хранились приборы, и тяжело вздохнул, понимая, что его ждут не только физические трудности, но и психологическое давление со стороны команды. Но он не мог отступить. Импульс такой силы требовал немедленного расследования. В ту же секунду, будто по команде, в дверном проеме появился Антон Сергеевич Горный, который, очевидно, услышал последние слова Сована о пешем переходе и новом маршруте. Он был бледен от злости и, кажется, еще не до конца оправился от потери своих приборов, которую, как Арина прекрасно знала, он до сих пор целиком и полностью приписывал ей.
– Шесть часов пешком? Вы шутите? – Горный едва не плюнул от возмущения, его слова были громкими, наполненными презрением и яростью, которые всегда проявлялись, когда нарушался его личный комфорт или профессиональные убеждения. – Владислав Викторович, вы собираетесь изменить весь маршрут из-за непроверенных данных?
Он был против физической нагрузки и, что более важно, против того, чтобы Арина стала главным источником информации. Его научная гордость была задета: как могла какая-то «самоучка» со своим кустарным оборудованием, как он это называл, предоставить более ценную информацию, чем его высокоточная и калиброванная техника, разработанная годами? Он был физиком, он занимался серьезной наукой, а не этими «мистическими бреднями о выбросах».
– Если мы идем в такую глушь, мы должны быть уверены в данных, – продолжал Горный, повышая голос. – Мы не пара туристов, чтобы носиться по джунглям по первой же вспышке на ее экране! А что если это просто бракованный кабель или грозовой разряд, который она не сумела отфильтровать? Это лишний риск для миссии и для наших спин, несущих оборудование. Я категорически против пешего марша.
Шорохов помассировал переносицу, чувствуя, как начинает болеть голова от утреннего конфликта, но он остался невозмутим. Он не мог позволить Горному диктовать ему условия, особенно когда были на руках такие сильные доказательства, пусть и косвенные. Петров, историк, который только что вошел в комнату, занял нейтральную позицию, но Грошева, химик, стояла за Горным, скрестив руки, всем видом показывая свое неприятие Арины и нового, сложного маршрута. Для Грошевой, как и для Горного, Арина была аутсайдером, чей диплом появился подозрительно быстро. Но Шорохов уже принял решение, основанное на холодной логике, а не на личной неприязни. На кону стояло расследование, а не репутация его подчиненных. Именно этот выброс мог стать ключом к пониманию, что случилось с «Энигмой».
– Антон Сергеевич, – Владислав обрезал его протест ледяным тоном, – ваш прибор вышел из строя из-за внешнего воздействия. Волкова предоставила единственные чистые данные о природе этого воздействия и его источнике. Это факт. Мы не можем игнорировать источник аномалии, который буквально взорвал нам оборудование. Мы идем пешком. Сбор через тридцать минут.
Арина почувствовала, как по ее венам разливается тепло. Это была маленькая, но значимая победа. Она не просто доказала свою компетентность, запустив старый трекер, как это было на сборах, она заставила руководителя изменить стратегический план миссии, основываясь только на ее данных. Ее взлом системы и невероятный риск, который она взяла на себя, подменяя анкету, теперь полностью оправдался. Ее значимость в группе утверждена, несмотря на неприязнь физика и химика. Теперь они не смогут просто так отправить ее домой.
– Я готова, Владислав Викторович, – сказала Арина, поднимая планшет, ее голос был тихим, но уверенным. Она не смотрела на Горного. Взгляд ее был устремлен куда-то сквозь него, в ту самую точку на карте, где, возможно, она найдет следы своих родителей. Она знала, что сейчас она контролирует игру. Горный скрежетал зубами.
– Увидим, как вы будете «готовы» через шесть часов в болоте, – прошипел он в ее спину, когда она пошла собираться.
Через полчаса группа «Феникс» стояла у внедорожника, нагруженная как вьючные животные. Жара была невыносимой, а влажность делала воздух густым, словно кисель. Петров, всегда пытавшийся разрядить обстановку, тихо посмеивался, осматривая Горного, который был бледен и уже начинал потеть, хотя они еще не вышли из тени.
– Ну что, коллеги, пойдем проверим, какие секреты хранит Лила, – сказал Иван Алексеевич, поправляя рюкзак, наполненный старыми картами и артефактами. – Сдается мне, колдовская легенда о ней куда правдивее, чем мы думали, Антон Сергеевич.
Горный только отмахнулся, но даже он не мог скрыть нервозности. Тяжесть оборудования, которое теперь пришлось нести на себе, была наказанием за его высокомерие, и он прекрасно это понимал. Арина взвалила на спину свой рюкзак, в котором был ноутбук, аккумуляторы и «Глаз Одина», и почувствовала вес не только снаряжения, но и ответственности. Каждый шаг приближал ее к разгадке и к той точке, откуда пришел смертельный импульс. Они оставили машину на узкой лесной тропе. Сован указал рукой направление, и группа, тяжело ступая, двинулась вглубь джунглей, навстречу неизвестности. Их первый шаг в аномальную зону был сделан, и путь назад, согласно решению Шорохова, был отрезан. Теперь миссия полностью зависела от данных Арины.
Джунгли были живым, влажным адом, и каждый шаг давался с невероятным трудом, как будто группа «Феникс» продиралась сквозь толщу горячего, липкого воздуха, а не просто шла по тропе.
Арина, хотя и была в хорошей физической форме, чувствовала, как ее легкие горят от духоты. Рюкзак с «Глазом Одина» давил на спину, но она не смела замедлиться, ведь Горный шел прямо за ней, и его недовольство ощущалось почти физически, как низкочастотный гул, усиливаемый влажностью.
– Если бы мы пошли по плану, мы бы уже работали на периферии, а не несли оборудование через болото, – прошипел физик, едва переводя дыхание. Его лицо было красным, мокрым от пота и раздражения.
– Вы прекрасно знаете, Антон Сергеевич, что периферия не даст нам данных, – парировала Арина, не оборачиваясь. Она старалась сохранить профессиональный тон, но внутреннее напряжение было на пределе.
Шорохов шел в середине группы, его взгляд постоянно метался, оценивая как состояние команды, так и густоту зарослей, что значительно замедляло продвижение. Петров, к удивлению, держался молодцом, периодически отпуская шутки о кхмерских храмах, затерянных во времени.
Сован вел их уверенно, несмотря на практически полное отсутствие видимых троп. Он двигался бесшумно, его глаза постоянно сканировали местность. Внезапно он остановился, подняв руку, и вся группа, словно по команде, замерла, тяжело дыша.
Арина моментально насторожилась.
Прямо перед ними, укрытое спутанными лианами и мхом, стояло огромное дерево, которое резко выделялось на фоне буйной зелени. Его ствол был покрыт толстой корой, но большой участок в основании выглядел неестественно черным, словно его обуглили гигантской паяльной лампой. Арина подошла ближе, игнорируя протестующий стон Горного, который, кажется, мечтал просто присесть.
Оплавление было неравномерным, но выглядело свежим. Это было необычно для удара молнии, кора не была разорвана, а именно расплавлена, словно под воздействием колоссальной температуры. Арина провела пальцем по холодному, стекловидной структуре, и почувствовала себя, как на месте преступления, которое ждало своего часа, чтобы рассказать о трагедии.
В самом центре обугленного участка, там, где энергия, очевидно, была наиболее концентрированной, виднелся идеально ровный, четкий рисунок: древний кхмерский символ.
Это не был случайный изгиб волокон.
Символ был выжжен аккуратно, он выглядел намеренным, как подпись после взрыва. Арина узнала его: такие знаки она видела на старых фотографиях, которые хранились в архивах ее родителей, он был частью какой-то древней печати, о которой они часто говорили.
– Да что там, опять она что-то нашла? – проворчал Горный, подходя к дереву. Он тяжело отставил свой приборный кейс на землю, явно готовясь к очередному спору о некомпетентности.
– Это просто последствия грозы. В этих широтах молнии могут вытворять и не такое. Ничего аномального, просто физика, – поспешно заявил Антон Сергеевич, не желая верить в то, что аномалия уже началась.
Шорохов, однако, проигнорировал его скепсис. Он внимательно осмотрел оплавленную кору, затем перевел взгляд на Арину, ожидая ее мнения. Арина знала, что сейчас нельзя давать волю эмоциям, нужно говорить языком фактов, которые Горный не сможет оспорить, хотя это было сложно, когда сердце так стучит.
– Удар молнии оставляет характерные следы деформации и расщепления. Здесь же кора оплавлена с хирургической точностью, и… видите символ? Если бы это была молния, он бы не сохранился в таком виде, – объяснила она, указывая на идеальные линии кхмерского знака, его контуры были резкими и ясными, несмотря на общий фон разрушения.
Владислав Викторович нахмурился, его тревога нарастала. Он понял, что эта находка идеально коррелирует с мощным импульсом LILA_01, который она зафиксировала. Энергия, достаточная для того, чтобы сжечь датчики, оставила свой след на живом дереве, и это было первое вещественное доказательство их теории.
– Иван Алексеевич, Анастасия Владимировна, отойдите от оборудования. Начните работу, – приказал Шорохов, его голос звучал решительно. – Горный, вы остаетесь прикрывать периметр. Никаких дискуссий.
Историк Петров сразу оживился, почувствовав запах древности и тайны. Он подошел к дереву, осторожно касаясь символа, его глаза, скрытые за стеклами очков, блестели от возбуждения. Он был в своей стихии, вдали от скучных архивов и пыльных книг.
– Какой потрясающий артефакт! Посмотрите на чистоту линий. Это явно не современная резьба, – воскликнул Петров, делая снимки на свой планшет, который, к счастью, не сгорел, – Судя по стилю, это период Джаявармана VII, но не стандартный религиозный символ. Это… это охранная руна. Связанная, скорее, с мирскими силами, а не с божествами, либо с богиней Басакой, которая приносила себя в жертву ради величия храма.
Арина слушала его, анализируя каждое слово. Охранная руна. Это совпадало с ее внутренним ощущением, что импульс, который она зафиксировала, не был просто случайным выбросом, а контролируемым или, по крайней мере, направленным действием, возможно, это был акт защиты или самосохранения.
– Эта руна встречается в древних записях о колдовских ритуалах, связанных с защитой Ангкор-Вата, – продолжил Петров, его голос понизился до шепота, будто боялся, что джунгли подслушивают. – Я бы предположил связь с легендой о Лиле, колдунье-хранительнице. Говорят, она могла управлять стихиями, чтобы защитить город от врагов. Возможно, «Энигма» столкнулась с этой древней защитной силой.
Настя, химик, подошла к дереву с инструментами, ее лицо выражало глубочайшее неприятие мистики, но профессионализм взял верх над скептицизмом. Она развернула небольшой набор для сбора образцов, аккуратно срезая кусочки обугленной коры.
Она работала быстро и эффективно, не обращая внимания на тяжелый взгляд Горного и возбужденный шепот Петрова. Для нее это был просто материал, который требовал анализа, и не более того.
– Температура, необходимая для такого оплавления, колоссальна. И характер следов… не похоже на органическое горение, – пробормотала Анастасия Владимировна, скорее обращаясь к себе, чем к группе. Она упаковала образцы в герметичные контейнеры, наклеив маркировку.
– Я вижу необычные остатки силикатов и возможно, оксидов металлов, нехарактерных для естественного пожара или удара молнии, – добавила она, отходя от дерева. – Мы не узнаем точных следов без масс-спектрометрии, но это точно мощное энергетическое воздействие. Ваше, Волкова, «микротесла» оставило здесь свой автограф, как вы выражаетесь.
Это было максимально близко к признанию ее правоты, на которое была способна Грошева. Арина ощутила прилив энергии. Улика была неопровержима. Это не «бракованный кабель», как предполагал Горный.
Горный лишь тяжело вздохнул, его научная парадигма дала трещину. Он не мог игнорировать физические доказательства, собранные химиком, даже если они подтверждали данные «этой хакерши».
Шорохов быстро зафиксировал точные координаты дерева, отмечая их на карте. Эта точка была ключевой, первой физической зацепкой, которая связывала современную аномалию (импульс) с древним, возможно, магическим или технологическим, наследием (символ).
Арина, глядя на символ, осознала, что ее родители, искали не просто место, где происходят аномалии, они искали исток, ту самую древнюю силу или защиту, которая могла стать причиной бесследного исчезновения. Это был след, который группа «Энигма» оставила или на который наткнулась непосредственно перед пропажей, и это было связано с легендами Камбоджи.
– Значит, не случайность, – подумала Арина, чувствуя, как решимость наполняет ее до краев. Они шли по следу своих предшественников.
Владислав Викторович убрал карту. Настало время двигаться дальше, пока солнце не начало садиться, и жуткие легенды Сована не стали реальностью.
– Хорошо, коллеги. Улика зафиксирована. Продолжаем движение к эпицентру. Вперед, – скомандовал Шорохов. Они снова двинулись вглубь джунглей, теперь с новым, более четким пониманием опасности и природы того, что их ожидало.