Как непостоянен и полон самомнения человек! Вот я, который решил держаться подальше от всех контактов с обществом. Я благодарил судьбу за то, что неожиданно для себя нашел место, где такое общение было более чем невозможным. И что же? Несчастный, слабовольный человек, я боролся с темными духами и одиночеством ровно до наступления сумерек, после чего был вынужден сложить свои знамена. Под притворством получения информации относительно нужд своего хозяйства, я обратился к миссис Дин, чтобы она посидела со мной, пока я не съем ужин, принесенный для меня. Я очень надеялся, что она окажется той еще сплетницей, и тогда она либо пробудит во мне душевный подъем, либо усыпит меня своей болтовней.
– Вы прожили здесь довольно долго, – начал я. – Кажется, Вы говорили, что шестнадцать лет?
– Восемнадцать, сер. Я пришла сюда, чтобы прислуживать молодой хозяйке, когда та вышла замуж. Когда же она умерла, хозяин предложил мне остаться в доме в качестве домоправительницы.
– В самом деле?!
Наступила пауза. Я опасался, что миссис Дин интересуют исключительно разговоры, касающиеся ее собственных дел, но которые вряд ли заинтересуют меня. Она задумалась, сложив руки на коленях, и облако раздумий сгустилось над ее румяным лицом. Через некоторое время она воскликнула:
– Ах, жизнь так переменилась с тех пор!
– Да, – заметил я. – Полагаю, Вы повидали немало перемен.
– И перемен, да и бед тоже, – ответила она.
«О, как бы я хотел обернуть этот разговор на обсуждение семьи моего хозяина, – рассуждал я сам с собой. – И тема подходящая, чтобы завести такую беседу. А эта прелестная молодая вдова? Я бы с удовольствием выслушал ее историю: была ли она из местных, или, что более вероятно, это некое экзотическое существо, какая-нибудь угрюмая туземка, которую не пожелали признавать за родственницу». Намереваясь выяснить интересующие меня вопросы, я спросил у миссис Дин, почему мистер Хитклиф сдает внаем Трашкросс Грендж и предпочитает проживать в таком месте и в таких условиях, которые намного хуже этих.
– Разве он не достаточно богат, чтобы содержать имение в хорошем состоянии? – принялся я наводить справки.
– Богат, сер?! – ответила она. – Да он как никто другой знает, что такое деньги. И с каждым годом их становится все больше. – Да-да, сер, он достаточно богат, чтобы проживать в доме намного лучшем, чем теперешний. Однако он очень не любит расставаться с деньгами, и если у него и было намерение переселиться в Трашкросс Грендж, то как только он прослышал о выгодном арендаторе, так не смог упустить шанс заполучить несколько лишних сотен. Удивительно, как люди могут быть такими алчными, когда они одни-одинешеньки на всем белом свете!
– У него был сын, кажется?
– Да, был один, но он умер.
– А эта молодая леди, миссис Хитклиф, она вдова его сына?
– Да.
– Откуда она взялась в этих краях?
– Отчего же взялась, она дочь моего умершего хозяина. Кэтрин Линтон – вот ее девичье имя. Я вынянчила ее, бедняжку! Я уже просила мистера Хитклифа, чтобы он переселил ее сюда, и тогда мы сможем опять быть вместе.
– Как! Кэтрин Линтон!? – вскричал я, пораженный. Но минутное осознание убедило меня в том, что это была не моя призрачная Кэтрин.
– Значит, – продолжил я, – имя моего предшественника, жившего в этом доме, было Линтон?
– Да, именно так.
– А кто этот Ирншоу, Хертон Ирншоу, который живет с мистером Хитклифом? Между ними есть какая-то связь?
– Нет, он племянник покойной миссис Линтон.
– В таком случае, он двоюродный брат молодой леди?
– Да, и ее муж тоже был ее двоюродным братом, один со стороны матери, другой со стороны отца. Хитклиф женился на сестре мистера Линтона.
– Я видел надпись «Ирншоу» над входными дверями в Грозовом Перевале. Это какой-то старинный род?
– Очень старинный, сер, и Хертон – последний в этом роду. Так же, как наша миссис Кэтти – в нашем, я имею в виду род Линтонов. Вы были на Грозовом Перевале? Я прошу прощения за то, что расспрашиваю, но я очень хочу услышать, как она там?
– Миссис Хитклиф? Она выглядела очень хорошо, к тому же она просто прелестна. Тем не менее, думаю, что она не очень счастлива.
– Дорогой мой, я в этом и не сомневалась! А как Вам понравился хозяин?
– Правду сказать, грубый человек, миссис Дин. Разве не таков его нрав?
– Грубый, как края пилы, и твердый, как кремень! Меньше с ним связывайтесь, и будет лучше для Вас же.
– Должно быть, в его жизни случались резкие подъемы и падения, раз он превратился в такого грубияна. Вы что-нибудь знаете о его прошлом?
– Он ненормальный, сэр, мне известно об этом все. За исключением того, где он родился и кто были его родители, и как он получил свой первый капитал. А Хертон был изгнан из дому еще неоперившимся птенцом. Горемычный парень! Он единственный во всей округе, кто даже не догадывается, как жестоко был обманут!
– Послушайте, миссис Дин, это было бы так милосердно, если бы Вы рассказали мне что-нибудь о Ваших соседях. Я чувствую, что не смогу успокоиться, если прямо сейчас улягусь в постель, а так нам будет вполне достаточно посидеть и поболтать с часок.
– Ну конечно, сер! Я только пойду и возьму себе небольшую швейную работу, а затем я посижу с Вами так долго, как Вы пожелаете. Однако Вы подхватили простуду: я вижу, как Вы дрожите; Вам необходимо поесть немного овсяной каши, чтобы справиться с недугом.
Достопочтенная женщина засуетилась и вышла, а я подвинулся поближе к огню. Я чувствовал, что моя голова была горячей, а тело колотило от озноба. Кроме того, я был чрезвычайно взволнован, практически в шаге от безрассудства, а все благодаря напряженному состоянию нервов и ума. Не могу сказать, что я чувствовал себя некомфортно. Правильнее сказать, я был напуган (этот страх не прошел до сих пор) нешуточным эффектом, который произвели события, произошедшие вчера и сегодня. Миссис Дин вскоре возвратилась, принеся с собой миску дымящейся каши и корзинку с работой. Поставив кашу на плитку, она расположилась на своем сидении, явно довольная тем, что нашла меня вполне общительным человеком.