Не без брезгливости накинув белый халат поверх шикарного твидового пиджака, Рональд Вайл опасливо покосился на броский знак «биологической опасности», ядовито желтевший на входных дверях лаборатории. Чувства его обуревали не самые радужные. С детства он терпеть не мог врачей и всего, что с ними связано, и ни за что не стал бы посвящать свою жизнь фармацевтическому производству, если бы оно не приносило фантастические прибыли. Но испытывать свою терпимость Вайл старался как можно реже, обычно доверяя инспектирование предприятий надежным людям.
К его огромному сожалению, на этот раз свалить данное мероприятие было не на кого: Вайлу во всем надо было убедиться лично – слишком уж высоки ставки. Еще раз подозрительно оглядевшись, он сунул ладони в карманы халата, твердо решив ни к чему здесь руками не прикасаться. Все-таки гулять по химическому заводу – это одно, а забираться в самое сердце вирусологической лаборатории – совершенно другое. Запросто подхватишь какую-нибудь заразу! Хотя заведующий лабораторией Лобастов и менеджер Сканков изо всех сил старались уверить своего босса в безопасности, американец пропускал их болтовню мимо ушей и оставался абсолютно убежденным, что в каждом углу этого заведения, насквозь пропахшего медикаментами и озоном, таится страшная и невидимая угроза.
– Показывайте, что там у вас, – процедил он сквозь стиснутые зубы, дабы не раскрывать подчиненным своих переживаний. – У меня мало времени.
– Конечно, конечно, мистер Вайл, – засуетился вирусолог. Пригладив выцветшие клоки рыжих волос, обрамляющих блестящую плешь, он распахнул перед высокими гостями двери своей лаборатории. Немного замялся, решая, пропускать ли начальство вперед или же идти первым – показывать дорогу. Нервно поправил очки. Волноваться ему было от чего: финансирование всех исследований напрямую зависело от результатов сегодняшнего визита.
Выручил Сканков. Втягивая голову в плечи и сутулясь, чтобы не очень превышать в росте своего босса, он предложил:
– Господин Лобастов, проводите нас прямо в виварий. У вас ведь все готово к демонстрации?
Ученый поспешно кивнул и снова поправил сползающие очки. Развернувшись на пятках, он стремительно ринулся в глубь своей конторы, тараня воздух лысиной, словно диковинная торпеда. Оба гостя двинулись за ним.
Вайл впервые оказался в лаборатории, где работают с биологическими препаратами первого класса опасности. Хмуро сдвинув брови, он шагал по светлым коридорам, стараясь не думать о том, как они напоминают больничные. Позади шелестел одноразовыми бахилами Сканков. Чтобы скоротать время, американец обратился к нему:
– Вы уверены в исполнимости вашего плана?
Менеджер кивнул, словно Вайл мог его видеть спиной:
– Я все рассчитал. Если не подведет наука, то все будет так, как я вам докладывал.
Мчащийся впереди заведующий лабораторией оглянулся, услышав упоминание о себе. Полы его халата распахнулись, выставив напоказ мятые брюки и потрепанную рубашку.
– Не беспокойтесь, пожалуйста. Мои ребята все сделали точно по заказу. Я сам все проверил и не один раз! Сейчас во всем убедитесь лично. Кстати, мы уже почти пришли!
– Что это за запах! – Внезапно Роналд Вайл нарушил данное себе обещание и резко выдернул руку из кармана, чтобы прикрыть нос платком. – Черт! У вас что, сантехника полетела?
– О, простите, мистер Вайл! – пробормотал Лобастов, озадаченно оглядывая клетки с повизгивающими обезьянами, стоящие вдоль стен вивария в несколько ярусов. – Совсем забыл предупредить, с непривычки может показаться, что мои «крошки» не очень хорошо пахнут...
Сканков приложил среднюю фалангу указательного пальца к ноздрям, стараясь ограничить поступление едких аммиачных паров в свои ноздри.
– Да уж, не фиалки здесь у вас растут, – заметил он. – Не думаю, что стоит здесь задерживаться.
Ученый правильно понял общее желание поскорее покинуть виварий, потому не мешкая зашагал вперед, то и дело пожимая плечами. Вайл на ходу приблизился к Сканкову и прошипел сквозь носовой платок:
– Эти макаки всего в паре футов от нас! Мы ведь рискуем жизнью из-за этого недотепы! Он что, не мог выбрать другого маршрута?!
То, что Вайл так доверительно обращается к Сканкову, было несколько неожиданно, но приятно. Для него это был хороший знак – доверие босса росло. Нужно было его всячески поддерживать. Менеджеру по аналитике пришлось еще больше склониться, чтобы отвечать в самое ухо американца, который не отличался высоким ростом.
– Абсолютно безопасное место. – Поддерживая шепот собеседника, он придал своему голосу самые успокаивающие интонации. – Эти животные еще не участвовали в экспериментах, но уже прошли карантин после отлова. Я специально уточнял. Нам ничего не угрожает! Разве что убийственные ароматы...
Вроде бы подействовало. Вайл успокоился и снова разорвал дистанцию, воспользовавшись тем, что они прошли через очередной шлюз в просторную комнату, где уже находилась пара человек в светло-синих комбинезонах, очках и с масками на лицах. Они сновали около здоровенного прозрачного куба, стоявшего в центре. Заведующий лабораторией остановился прямо напротив этого сооружения, сияя от гордости.
– Вот и цель нашего путешествия, – пафосно начал он, но, заметив колючий взгляд начальника, вонзившийся в ковырявшихся у бокса сотрудников, слегка поостыл. Потешно нахмурившись, он обратился к своим помощникам. – Ребята, погуляйте пока...
Дождавшись, пока в лаборатории останутся только посвященные, Сканков первым шагнул к герметичной переборке, отделявшей людей от сидящего внутри молодого шимпанзе.
Обвешанное датчиками животное преспокойно занималось своими делами, не обращая внимания на столпившихся за стеклом зевак. Лишь когда один из посетителей постучал в переборку костяшками пальцев, шимпанзе поднял на него флегматичный взгляд, каким взрослые обычно одаривают расшалившихся ребятишек.
– Это наш Микки, – представил своего подопытного завлаб. При этом слегка покосился на шефа – не обиделся ли тот на американское прозвище обезьяны? Видя, что тому все равно, Лобастов нехорошо усмехнулся, показав неровные зубы. – Больше всего любит макчикен из соседнего «Макдоналдса». Вчера мы приготовили ему угощение сами...
– И в чем фокус? – поинтересовался Вайл с явным неудовольствием в голосе. – На мой взгляд, самая обычная обезьяна, вполне здоровая и даже счастливая. Если вы меня этим хотели удивить, то надо было ехать в зоопарк. Там хоть воздух почище!
Сканков закусил нижнюю губу и вопросительно поглядел на вирусолога. «Не хватало еще, чтобы демонстрация провалилась! – думал он. – Вайл такого не простит. Ведь обещал же, старый пень, что все пройдет без сучка без задоринки!»
Вместо ответа Лобастов в очередной раз поправил окуляры у себя на носу и подошел к столику рядом с боксом. На жидкокристаллический монитор, установленный там, выводилась вся информация о состоянии подопытного животного. Мельком взглянув на бегущие по экрану графики и числа, вирусолог снова недобро усмехнулся. Крючковатые пальцы забегали по клавиатуре, вызывая из электронной памяти машины нужные данные. Получив их, Лобастов удовлетворенно кивнул и потер ладони:
– Есть! Начинается!
– Хотелось бы узнать, что именно? – Американец уже порядком устал от ожидания. Ему ужасно не терпелось поскорее вырваться из этого проклятого здания, так давившего на его психику.
– Обратите, пожалуйста, внимание на Микки, – пояснил ученый. Но и без этого все уже заметили, что с шимпанзе что-то происходит.
Животное стало беспокойно вертеться на месте, печальные ранее глаза теперь слезились и горели нездоровым блеском. Вскоре обезьяна, нахохлившись, забилась в угол. Тело ее мелко подрагивало, а грудная клетка ходила ходуном от частого дыхания.
– Что с ней? – озадаченно спросил Сканков.
– То, чего мы ждали. У Микки сейчас сильнейшая лихорадка. Температура тела уже сейчас почти сорок, а будет ползти еще выше. Посмотрите, какая тахикардия! В общем, жить ему осталось совсем недолго. Не больше суток.
Похоже, увиденное произвело впечатление. Вайл осторожно отшагнул подальше от прозрачного бокса с несчастной обезьяной.
– Вы заразили его китайским «куриным гриппом»? – спросил он.
– Не совсем, – с готовностью отозвался Лобастов. – Видите ли, работая над вакциной, нам пришлось модифицировать вирус. Нам повезло – мы натолкнулись на удачную мутацию, позволившую преодолеть резистентность организма приматов, а значит, и человека, к «птичьему гриппу». Другими словами, у этого вируса есть особый, коварный ген, который наделяет его страшными свойствами. Инкубационный период – минимальный, клиника стертая, а летальность ужасающая – почти сто процентов!
Вайл вздрогнул и посмотрел на Сканкова с нескрываемым уважением. Тот только довольно улыбнулся – мол, все, как я вам и обещал.
– ...и остановить эпидемию можно будет только поголовной вакцинацией населения. По-го-лов-ной! – закончил свое повествование ученый, сорвал очки и принялся протирать запотевшие стекла.
...Уже направляясь к автомобилям, менеджер по аналитике и его босс вернулись к ранее начатому разговору.
– Я консультировался с орнитологами, – щурясь от яркого весеннего солнца, сообщил Сканков. – Многие перелетные птицы мигрируют из Китая в Восточную Европу через Россию, останавливаются на отдых в Нечерноземье, поэтому, в первую очередь, заподозрят китайцев.
– Отлично. Я все понял. Вы уже подобрали место?
– Да. Есть одно. Очень удобное.
Вайл на свежем воздухе почувствовал себя гораздо лучше, а потому и настроение у него стало необычно благодушным.
– Хорошо. В этом я полностью полагаюсь на вас, – сказал он. – Однако для нашего появления в Нечерноземье требуется уважительная причина. И сделать все надо чужими руками.
Сканков загадочно улыбнулся:
– Можете не беспокоиться. Сейчас крупные международные консорциумы часто спонсируют российскую науку – это не только престижно, но иногда и очень выгодно...