(Звенят китайские колокольчики. Движутся тени. Вечер. РОМИ сидит на диване-качелях, ДЭН работает в оранжерее. ПИТ выкатывает из оранжереи тачку, начинает грузить на нее мешки с удобрениями, лежащие у крыльца. Звенят китайские колокольчики).
РОМИ. Вечером здесь так хорошо. Кролики и птицы. Что ты делаешь? Помимо того, что изо всех сил стараешься игнорировать меня?
ПИТ. Я гружу на тачку удобрения, а чего хочешь ты? Болтать ни о чем? Помоги лучше маме с готовкой.
РОМИ. Я надеюсь, ты помоешь руки перед тем, как мы сядем за стол. Нет, запах удобрений мне нравится, да и пахнешь ты не так, чтобы плохо… Когда мы с Джонни ездили на встречу выпускников, верблюды пахли гораздо хуже… Просто иногда, когда ты передаешь хлеб, на нем остаются эти маленькие коричневые пятна.
ПИТ. Как насчет маленьких коричневых пятен на твоей шее?
РОМИ. Не думаю, что мне это понравится. Возможно, некоторые из девушек, с кем ты встречаешься, от этого в восторге, но вот я… (Он поднимается на крыльцо, направляясь к ней, она заходит за диван-качели). Никакого насилия. У меня гемофилия.
ЛУИЗА (выходит на крыльцо из столовой). Вот ты где, Роми. Я бродила по дому, как Моисей, пытаясь тебя найти. Ты здесь прячешься?
РОМИ. Мы с Питом обсуждали удобрения.
ЛУИЗА. Да, Пит знает, как обаять женщину, совсем, как его отец.
ДЭН (кричит из оранжереи). Пит, куда ты отправился за удобрениями? В Альбукерке? Или ищешь корову, чтобы заполучить навоз тепленьким?
ПИТ. Мне нужно отвезти это отцу.
ЛУИЗА. Скажи ему, чтобы шел к столу. И помой руки.
(ПИТ злобно смотрит на РОМИ и закатывает тачку в оранжерею).
ЛУИЗА. Опять грубил? Хотелось бы знать, куда отправляется его разум. Похоже, просто собирает вещички и уходит. Этим вечером легкий ветерок.
РОМИ. Я обожаю китайские колокольчики. Такое ощущение, что ты в церкви. Дэн купил их вам?
ЛУИЗА. Они всегда здесь были. Я их заметила прежде всего. Когда Пит был маленьким, он часами сидел на этом диване и смотрел на них. Тебе повезло, ты выбрала относительно нормального.
РОМИ. Луиза, я не думаю, что есть нормальные мужчины.
ЛУИЗА. Пит стал странным с того момента, как играл под гладильной доской, и кошка скинула утюг ему на голову. Кстати, где кошка? Это животное обожает Пита, вечно ходит за ним, напрыгивает, выскакивая из-за кустов, смотрит на него часами, спит у него на лице… Похоже, это и меня сводит с ума. Если тебе не нравятся мужчины, зачем выходишь замуж?
РОМИ. Они мне нравятся, просто я им не доверяю.
ЛУИЗА. Пару раз ты делала не лучший выбор, но это не значит, что ты должна перекатиться на спину и изображать мертвую.
РОМИ. Думаю, они хотят, чтобы я перекатилась на спину и изображала мертвую.
ЛУИЗА. Тогда борись с ними, а не заползай в нору, как суслик. Если ты собираешься выйти за Джонни, то должна показать ему, кто у вас босс. И да поможет тебе Бог, если боссом окажется Джонни, потому что он понятия не имеет, что делает. Ну почему они всегда опаздывают?
РОМИ. Потому что глупцы.
ЛУИЗА. Да, но дело не только в этом, есть еще и оранжерея. Джонни нужно пересечь город, чтобы добраться сюда от конюшни, и он всегда вовремя. Дэнни и Питу достаточно пройти четыре фута до крыльца, но прибыть к назначенному времени их не заставят и двенадцать обнаженных девственниц, танцующих под духовой оркестр. Как я понимаю, когда у лошадей день заканчивается, они отправляются в стойла, а цветы остаются на месте и смотрят на тебя. Но днях мне приснилось, что Пит и его отец пустили в оранжерее корни, и нам пришлось выдергивать их, как морковки, чтобы доставить на ужин. А потом мы помяли их с маслом и залили бульоном.
РОМИ. Какой ужас.
ЛУИЗА. Нет, на вкус они оказались очень даже ничего.
РОМИ. Джонни тоже опаздывает.
ЛУИЗА. У него есть уважительная причина. Ему нужно повидаться с Мактаггартом.
РОМИ. Не нравится мне, что Джонни один отправился к этому бесчестному адвокату.
ЛУИЗА. Мактаггарта бесчестным не назовешь. Во всяком случае, совсем бесчестным. Особенно, в последнее время.
РОМИ. Луиза, этот человек занимался моим разводом. Ободрал меня, как липку. Если у меня что и осталось, так это зубы.
ЛУИЗА. Он – хороший человек, ходит в нашу церковь, покупает кустарники, цветы для клумб.
РОМИ. Вы думаете, мистер Анаджанян оставил что-то Джонни в завещании?
ЛУИЗА. У этого человека было много денег, он, вероятно, оставил что-то многим.
РОМИ. Ему нравились далеко не многие.
ЛУИЗА. Конечно, многие. Но его отличала застенчивость.
РОМИ. Какая там застенчивость, он просто всех ненавидел.
ЛУИЗА. Сладенькая, тебе нельзя и дальше оставаться такой циничной по части людей. У тебя уже появляются морщинки возле рта.
ПИТ (выходя из теплицы). Она ничего не может с этим поделать, мама. Все-таки восемь раз была замужем.
РОМИ. Два, только два раза.
ПИТ. Об остальных мы просто не знаем.
ЛУИЗА. Пит, не доставай Роми. Она – милая девушка, собирается освободить нас от твоего брата Джонни, и у нее очень острые коготки. Скажи своему отцу, что ужин готов.
ПИТ. Он знает, мама.
ЛУИЗА. Я знаю, что он знает. Проблема в том, что ему без разницы. У моего мужа нет чувства времени, он словно большая движущаяся картофелина. Господи, я забыла про картошку. Чую запах трагедии.
РОМИ. Я позабочусь о картошке. (Пытается обойти ПИТА). Ну что стоишь столбом? Дай пройти.
ПИТ (отходит, позволяя ей пройти в дом). Почему она всегда исчезает, когда я прихожу?
ЛУИЗА. Не знаю, Пит, может, тебе следует чаще мыться?
ПИТ. А может, у нее что-то с головой?
ЛУИЗА. Если она и нервничает перед свадьбой, так это ее право.
ПИТ. Джон еще не вернулся от Мактаггарта?
ЛУИЗА. Думаю, нет. Наверху тихо. Никто, слава Богу, не играет на гитаре.
ПИТ. Не следовало нам отпускать его к этому типу одного.
ЛУИЗА. Джонни может позаботиться о себе.
ПИТ. Только если речь о физиологических потребностях.
ЛУИЗА. Твой брат – очень талантливый музыкант, и лошади его обожают. Он определенно не глуп. Может, соображает медленно. И будь помягче с Роми, ей сейчас нелегко.
ПИТ. Понимаю. (Садится на диван-качели, смотрит в газету).
ЛУИЗА. Как прошел день?
ПИТ. Продал несколько секумов. Получил удовольствие.
ЛУИЗА. Твой отец говорит, что с растениями ты творишь чудеса. У тебя настоящий дар.
ПИТ. Мне он такого никогда не говорил.
ЛУИЗА. Я хочу, чтобы ты больше времени проводил вне дома. Поженившись, они, возможно, сначала будут жить у нас, и…
ПИТ. Так ты хочешь избавиться от меня?
ЛУИЗА. Я не хочу избавиться от тебя. Я старалась, как могла, чтобы не позволить тебе убежать с этой шлюхой, которая забрала все твои деньги, так? Я просто тревожусь, что ты постоянно дома, у тебя нет друзей…
ПИТ. Я отрабатываю свое проживание. Чего ты от меня хочешь?
ЛУИЗА. Я говорила тебе, что та девушка – дрянь. Я хочу сказать, любая, кто…
ПИТ. Я не хочу говорить об этом.
РОМИ (возвращаясь со сковородой, на которой обугленные картофелины). Говорить о чем? О шлюхе, которая украла твой автомобиль? Упс. Забудь, что я это сказала. А вот и закуска.
ПИТ (глядя на сковороду). И что это, черт побери?
РОМИ. Картошка. Разве нет?
ПИТ. Похоже на куски угля.
ЛУИЗА. Пит…
ПИТ. Прошу прощения. Забылся. Картофелины в лучшем виде. Я возьму шесть.
РОМИ. Почему бы тебе не помыться?
ПИТ. Я мылся.
РОМИ. На прошлой неделе?
ПИТ. Ты что, подглядываешь в ванную?
РОМИ. И перестань называть Джонни глупым.
ПИТ. Ты еще и подслушиваешь? Это дурная привычка. Ухо у тебя врастет в стену и нам придется сделать из тебя вешалку для пальто.
РОМИ. Мне без разницы, просто Джонни не глупый.
ДЖОН (появляясь на авансцене справа). Спасибо, Роми. Мне это приятно. Пит считает, что я глупый?
ПИТ. Привет, Джон. Как все прошло?
ДЖОН. Прошло что?
ПИТ. У мистера Мактаггарта.
ДЖОН (садится на диван-качели, усаживает РОМИ рядом с собой). Полагаю, прошло хорошо. Я устал. Лошадь наступила мне на ногу.
ЛУИЗА. Ох, дорогой. Какая?
ДЖОН. Мерин, думаю. Никакого чувства юмора.
ПИТ. Ее интересует, на какую ногу, Джон.
ДЖОН. Я забыл. (Смотрит на картофелины). Это, черт побери, что?
РОМИ. Расскажи нам, что он сказал, Джонни?
ДЖОН (пытается ее поцеловать). О чем?
РОМИ (ускользая от его губ). О завещании Агаджаняна, глупый.
ДЖОН. Ничего особенно. Думаю, я теперь богат.
РОМИ. Как смешно.
ДЖОН. Нет, я не смешной. Глупый. Смешной Пит. Еще я и богатый.
РОМИ. Он оставил тебе какие-то деньги?
ДЖОН. В каком-то смысле.
РОМИ. Что значит, в каком-то смысле? Он оставил тебе деньги конфедератов?
ДЖОН. Он оставил мне все.
ПИТ. Он оставил тебе весь мир?
ДЖОН. Не совсем.
ПИТ. Он оставил тебе Европу и часть Австралии.
ДЖОН. Он оставил мне дом, деньги, автомобили, мебель, акции, облигации, ружья и все, что ему принадлежало. Он оставил мне все.
РОМИ. Джонни, он был богатым, не мог он оставить тебе все. А как насчет Пита? Он оставил что-нибудь Питу?
ДЖОН. Больше он никому ничего не оставил. Ни семье, ни друзьям, ни благотворительным фондам, только мне.
ЛУИЗА (начинает плакать). Господи…
РОМИ. Не о чем тут плакать, Луиза. Никто не умер или что-то такое. Ладно, Агаджанян умер, но он не в счет. Я хочу сказать….
ПИТ. Пусть плачет, если ей того хочется.
РОМИ. Я рада за тебя, Джонни. Я горжусь тобой.
ПИТ. Он ничего не сделал.
РОМИ. Я знаю, что он ничего не сделал. Заткнись.
ЛУИЗА. Перестаньте цапаться. Питер, твой брат богат.
ПИТ. Я не цапаюсь, она цапается. Не знаю, что ее гложет.
РОМИ. Ничего меня не гложет.
ПИТ. Гложет, и многое.
РОМИ. Лучше мне тебя игнорировать. Луиза, вы в порядке?
ЛУИЗА. Разумеется, я в порядке. И что ты собираешься делать со всеми этими деньгами, Джонни?
ДЖОН. Пожалуй, перееду в дом Агажданяна и выйду на пенсию, присоединюсь праздному классу Терре-Хота. Или уеду в Нэшвилл, буду записывать пластинки и разводить лошадей, как Чарли Дэниелс. А может, открою сеть массажных салонов.
ПИТ. Мама, может, перестанешь плакать?
РОМИ. Пусть плачет, если ей того хочется.
ПИТ. Я думал, ты меня игнорируешь.
РОМИ. Чего бы тебе не пойти куда-нибудь и умереть?
ДЭН (выходит из оранжереи). Пит, я хочу, чтобы завтра ты взял тот фикус и посадил около старого сортира. Он не получает достаточно влаги, отсюда и проблемы. Избыток солнца плохо на него влияет.
ДЖОН. Папа, можешь ты себе такое представить, я – богат.
ДЭН. Готов спорить, если посадить его у сортира, он начнет расти, как и должен. Я, во всяком случае, так думаю.
ЛУИЗА. Дэнни, мистер Агаджанян оставил Джонни свои деньги, и дом, и все остальное. Джонни богат.
ДЭН. Это хорошо, Джон. Я думаю, почва у сортира – то, что и нужно этому фикусу. Луиза, когда захочешь отлить, справляй нужду прямо на фикус, ему нужна влага. Пойду помоюсь. Не хочу обнимать моего богатого сына, пока пахну, как слоновий зад. (Уходит в дом).
ДЖОН. Спасибо, папа. По-моему, он пропустил твои слова мимо ушей.
ЛУИЗА. Нет, конечно, он очень рад, но не любит выказывать своих чувств. Ты это знаешь.
ДЖОН. Да. Мама, если ты перестанешь плакать, я куплю всем обед, хорошо?
РОМИ. Мы только что приготовили обед.
ПИТ. Ты приготовила уголь.
ДЖОН. Да ладно, я хочу купить всем обед.
ЛУИЗА. Не уверена, что твой отец согласится.
ДЖОН. Роми его уговорит. Она может уговорить папу на что угодно.
ЛУИЗА. Я уверена, это все-таки по моей части. Роми, иди в дом и убери со стола.
ПИТ. И возьми с собой эти картофелины. Они вгоняют меня в депрессию.
РОМИ. И хорошо. Пусть остаются с тобой. (Сует ему сковороду и направляется к двери в дом).
ПИТ. Окажи нам услугу, не возвращайся.
РОМИ. Знаешь, Пит… (Пренебрежительно фыркает и уходит в дом).
ПИТ. Как же быстро она соображает. Ум у нее острый, как бритва. Готов спорить, все у нее острое, как бритва.
ЛУИЗА. Вы, мальчики, готовьтесь, а я пойду уговаривать вашего отца.
ДЖОН. Ты счастлива, мама, так?
ЛУИЗА. Да, я счастлива. Я очень счастлива.
ДЖОН. Не выглядишь ты счастливой.
ЛУИЗА. Это не к добру, выглядеть слишком счастливой. Бог заметит тебя. Пит, помойся. Воняешь, как твой отец. (Уходит).
ПИТ (смотрит ей вслед, со сковородой в руке). Да, обязательно, мама.
ДЖОН. Что думаешь, Пит? Это правда или как?
ПИТ. Не знаю. Правда?
ДЖОН. Мистер Мактаггарт говорит, что да. Наверное, так оно и есть.
ПИТ. Почему Агаджанян так поступил?
ДЖОН. Кому какое дело? Я богат, Пит. Могу делать все, что захочу.
ПИТ. Например?
ДЖОН. Могу жениться на Роми.
ПИТ. Ты и так собирался на ней жениться.
ДЖОН. Да, но теперь нет нужды ждать, мы можем пожениться хоть завтра, пригласить всех твоих друзей.
ПИТ. Нет у меня никаких друзей.
ДЖОН. Я тебе их куплю. Я теперь богатый ублюдок, Пит. Я могу купить тебе оранжерею.
ПИТ. Не нужна мне оранжерея. Мне эта нравится.
ДЖОН. Тогда я куплю тебе эту, а папа сможет выйти на пенсию и уехать во Флориду.
ПИТ. Не хочет он уезжать во Флориду.
ДЖОН. Он сможет делать все, что захочет.
ПИТ. Он хочет делать то, что делает.
ДЖОН. Что ж, отлично. Будь счастлив, дружище. Мы богаты.
ПИТ. Ты богат.
ДЖОН. Мы все богаты. Ты, я, мама, папа и Роми. Хорошо? Хорошо, Пит?
ПИТ. Тебе не нужно мое разрешение, Джон. Богатым ты можешь стать и без него.
ДЖОН. Я просто хочу, чтобы все были счастливы.
ПИТ. Ничего себе желание.
ДЖОН.Я не хочу, чтобы ты огорчался.
ПИТ. Я не огорчаюсь.
ДЖОН. Ты – мой брат.
ПИТ. Не волнуйся обо мне, просто наслаждайся жизнью.
ДЖОН. Что, по-твоему, мне нужно сделать прежде всего? Купить вертолет?
ПИТ. Делай все, что принесет тебе радость.
ДЖОН. Думаешь, мне следует жениться на Роми?
ПИТ. Тебе это сделает счастливым?
ДЖОН. Я тебе не нравлюсь, так?
ПИТ. Ты мне нравишься.
ДЖОН. Почему я тебе не нравлюсь? Я же тебе не нравлюсь.
ПИТ. С чего ты решил, что ты мне не нравишься?
ДЖОН. Потому что иногда ты мне не нравишься.
ПИТ. Иногда я сам себе не нравлюсь, Джон. Это нормально.
ДЖОН. Я всегда нравлюсь людям больше, чем ты. Но тебя они больше уважают.
ПИТ. Не уважают они меня.
ДЖОН. Уважают, Пит. Может, ты им не очень-то нравишься, но тебя они уважают.
ПИТ. За что?
ДЖОН. Не знаю. Ума не приложу. Ты думаешь, теперь, когда я богат, они будут уважать меня больше?
ПИТ. Не знаю, Джон. Возможно.
ДЖОН. Но я не буду им нравиться, как прежде.
ПИТ. Не волнуйся ты об этой ерунде.
ДЖОН. На самом деле Роми пугает меня до смерти, Пит.
ПИТ. Не смотри на нее.
ДЖОН. Умные женщины пугают меня до смерти.
ПИТ. Ты с ней справишься.
ДЖОН. Не знаю, Пит. Они такие странные. Впрочем, ты должен знать. Был женат, в каком-то смысле.
ПИТ. Пойду помоюсь.
ДЖОН. Мальчишкой я всегда хотел тебя убить. Не смейся, это правда. Потом ты убежал, и я так надеялся, что ты уже никогда не вернешься. Но однажды ты вновь появился на этом крыльце, и тот день стал самым грустным в моей жизни. (ПИТ смотрит на него, не смеется). Ладно, пойду наверх и переоденусь. Выясни, где мама хочет поесть. Я рад, что все хорошо.
(Сталкивается с РОМИ в дверях, поднимает в воздух, целует, ставит на пол и взбегает по ступенькам. Она пошатывается, но сохраняет равновесие, потом видит, что ПИТ смотрит на нее).
РОМИ. Так и будешь напоминать компостную кучу или все-таки переоденешься?
ПИТ (протягивая ей сковороду). Вот твоя картошка. Давай поглядим, сколько ты запихнешь в свой рот.
РОМИ. В чем дело? Ты не рад, что твой брат разбогател?
ПИТ. Рад, конечно. Почему нет?
РОМИ. Ты гадаешь, почему Джонни заполучил все эти деньги?
ПИТ. Мне без разницы. Не мое это дело.
РОМИ. Я не осознавала, что они были так близки. За все время, пока там работала, в доме видела Джонни только один раз. И у Агаджаняна была большая семья, браться, сестры, племянницы, племянники. Не думаю, что он их привечал, но почему отдавать все Джонни?
ПИТ. Мальчишками мы бывали у него в доме, выкашивали лужайку, он угощал нас колой, говорил о бейсболе и Второй мировой войне. Однажды он встречался с Димаджио, а во время войны служил в разведке. Показывал нам привезенные с войны трофеи. Наблюдал за нами с хитрой улыбкой, словно знал что-то такое, чего не знали мы. В его присутствии мне всегда было не по себе.
РОМИ. Видать, Джонни произвел на него большее впечатление, чем ты.
ПИТ. Не думаю я, что кто-то из нас ему нравился.
РОМИ. Тогда почему он не оставил деньги кому-то еще? Почему Джонни? И если Джонни, почему не тебе?
ПИТ. Это были его деньги. Что мне до этого?
РОМИ. Хорошо, что ты не завидуешь. Большинство людей завидовало бы. Ты выглядишь так, словно завидуешь.
ПИТ. Ты лучше позаботься о том, чтобы женить его на себе до того, как местные девушки узнают про завещание.
РОМИ. И как мне тебя понимать?
ПИТ. Думаю, я выразился достаточно ясно.
РОМИ. Ах ты, грязный сукин сын! (Бросает в него картофелину). Будь я на твоем месте… (Картофелина). Питер… (Картофелина).
ПИТ. Эй, полегче!
РОМИ.Я бы не тратила время на то, чтобы обижать меня… (Целится в промежность).
ПИТ. О-о-о! Ну хватит же!
РОМИ. Я бы попыталась понять, с чего Агаджанян решил, что Джонни – такой умопомрачительный, а ты – полное ничто. (Начинает бить его сковородой).
ПИТ (пытаясь перехватить ее руки). Он был чокнутым стариком. Все это неважно.
РОМИ. Для меня важно.
ПИТ. Да, в этом разница между мной и тобой.
РОМИ. Не смей смотреть на меня свысока, скотина.
(Она бьет его сковородой по голове, он крепко прижимает ее к себе, чтобы обездвижить. На крыльцо выходит ЛУИЗА).
ЛУИЗА. О, как мило, они танцуют.
(ПИТ и РОМИ отскакивают друг от дружки).
ЛУИЗА. Нет, вы не танцуете. Похоже, деретесь.
РОМИ. Мы не деремся.
ЛУИЗА. О, насчет драк я знаю многое, все-таки двадцать пять лет замужем. Если это не танцы, тогда или драка, или секс, и я чувствую, что секс можно исключить, во всяком случае, на крыльце, так что остается только драка.
РОМИ. Мы просто дурачились. Все у нас хорошо.
ПИТ (уходит в дом). Собери эти картофелины.
РОМИ (кричит вслед). Я – НЕ ТВОЯ ЛИЧНАЯ СЛУЖАНКА! (Все еще в ярости, бьет себя сковородой по голове).
ЛУИЗА. Погнешь мне сковороду.
РОМИ. Извините, Луиза, но он действует мне на нервы.
ЛУИЗА (собирает картофелины). Он ничего не может с этим поделать. Как все мужчины, запрограммирован на недочеловеческое поведение.
РОМИ. Я сама. (Сбор картофелин берет в свои руки).
ЛУИЗА. Я могу говорить с Джонни, но не с Питом, особенно, после его возвращения из Лас-Вегаса. Я думаю, та жуткая женщина оставила моего сына себе, а назад прислала призрака. О чем он думает? Иногда я подхожу к нему в оранжерее, так он сидит, как зомби, вцепившись руками в землю. А теперь еще эта история с деньгами, он почувствует себя еще в большей степени отверженным. Мне хочется чем-то ему помочь, но такое ощущение, что говоришь с деревом. Ты говоришь, говоришь, говоришь, а потом вдруг появляется желание взять в руки пилу. А ведь я абсолютно без ума от него. Помню, как он смотрел на китайские колокольчики, спрашивал меня, это звук божьего дыхания, и я чуть не теряла сознание от любви.
РОМИ. Почему, по-вашему, он оставил Джонни все, а Питу – ничего?
ЛУИЗА.Я нахожу, что чувствую себя гораздо счастливее, когда в голове у меня такая же пустота, как в баскетбольном мяче. К сожалению, получается не очень. Ты вот думаешь слишком много… Это приносит множество неприятностей и рушит твою любовную жизнь, поверь мне. Я перестала думать двадцать лет тому назад, и это было лучшее решение, принятое мною. Может, не самое лучшее, но точно второе в списке. Дай им знать, что ты умная, и они начинают тебя ненавидеть.
РОМИ. Потому что я – женщина.
ЛУИЗА. Это тоже, но они также ненавидят всех, у кого голова на плечах, из принципа.
РОМИ. Я думаю, неприятности у меня от того, что я что-то делаю, хорошенько не подумав.
ЛУИЗА. Ты только так думаешь. Пусть они отвезут нас в «Вересковую поляну». Если меня кормят бесплатно, я хочу поесть в красивом и уютном месте. С серой кошкой, которая сидит у клумбы, с собакой, которая лежит у камина. Даже интересно, как он это делают? Собаку, наверное, приклеивают к ковру. Ни разу не видела, чтобы она шевелилась. И девушки с музыкального факультета «Лесного колледжа» так хорошо играют на скрипках и смеются в перерывах. Вжик-вжик, ха-ха. Вон там еще картофелина. А теперь пообещай, что не задушишь Пита. Мы должны относиться к нему по-доброму, показать ему, что он важен для нас, пусть иной раз достает всех. Ты сделаешь это для меня?
РОМИ. Я постараюсь, только для вас. Ни для кого другого делать бы не стала.
ЛУИЗА. Ты очень милая девочка, Роми. Я изо всех сил старалась невзлюбить тебя, но, по большей части усилия мои пошли прахом. И ты нужна Джонни, особенно теперь, потому что, честно говоря, пусть я очень его люблю, между нами говоря, Пит прав, и обаяние Джонни сильно превосходят его умственные способности. Большинство енотов умнее его. Он может обслуживать себя, но едва ли способен на большее. Так что тебе предстоит заботиться о нем, потому что мне это уже не под силу, но, дорогая, если ты должна быть умной, тебе необходимо соблюдать осторожность.
РОМИ. Не уверена, что Джонни хочет, чтобы о нем заботились.
ЛУИЗА. Он не знает, чего хочет, не обращай на это внимания. Я никогда не обращаю. Может, сделаем из этих картофелин бильярдные шары, что скажешь? (На чердаке ДЖОН начинает играть на гитаре). А когда он играет эту ужасную музыку… Вилли Нельсона, Джека Дэниелса. Что случилось с Майроном Флореном? (Обнимает РОМИ и уводит в дом). Не смейся надо мной. У меня хорошая память. И фигура отличная. А где кошка? Клянусь, с кошкой больше хлопот, чем с беременностью, и на протяжении куда как большего срока.
(Они уходят в дом, РОМИ смеется, ДЖОН начинает петь, свет, падающий на дом, меркнет).
ДЖОН (поет):
Алая женщина мне незнакомая,
Касается меня в кровавом свете.
Я заблудился, говорю я ей,
Проведи со мной эту летнюю ночь.
Так мертвец написал
Поваленными яблонями
В пустоши Терре-Хот,
Отплывая в неведомое[1].
(И на несколько мгновений – только звон китайских колокольчиков).
(Китайские колокольчики. Следующий день, позднее утро, оранжерея. ПИТ и ДЭН работают).
ДЭН. Сегодня так хорошо пахнет. Жимолость. Желтой жимолости нужна свежая земля, лесной перегной и торф с добавлением песка. Особого полива не требует. Холода не боится. А вот сладкой жимолости без разницы, где расти, обходится практически без воды, может дорасти до луны, если ей позволить. Как же она разрасталась у сарая. Но у твоей матери в период цветения начинался зуд, поэтому пришлось ее выкорчевать. Не знаю, что с ней сталось. Наверняка где-то растет. Дай мне вот ту лопатку. Нет, которая рядом. Кошка опять насрала в гладиолусы. Ума не приложу, что надо сделать, чтобы не пускать ее в оранжерею.
ПИТ. Как ты подружился с Агаджаняном?
ДЭН. Как-то он пришел за яблонями. Почему-то мы ему понравились. Начал приходить, по вечерам, Луиза готовила ужин, мы играли в шашки. Тебе было четыре или пять.
ПИТ. Я помню, как вы играли в шашки у камина. Он был здесь в тот вечер, когда родился Джон. Тогда повалил сильный снег, да?
ДЭН. Возможно.
ПИТ. Он отвез нас в больницу в своем большом, старом «паккарде».
ДЭН. Вроде бы, да.
ПИТ. Думаешь, поэтому он оставил Джону свои деньги? Потому что присутствовал при его рождении?
ДЭН. Не знаю, Пит. ОН был сложным человеком.
ПИТ. Но не сентиментальным.
ДЭН. Насколько я его знал, да.
ПИТ. И не глупым. Значит, должна быть другая причина. Я представляю себе вас двоих за шахматной доской, позади камин, я на полу, играю с маленькими набивными животными, но не могу представить себе его лицо.
ДЭН. С тех пор ты видел его достаточно часто.
ПИТ. Но я не могу вспомнить, как он выглядел тогда. Кажется, у нас есть его старая фотография. Я помню фотографию, на который ты, мама и он стоите около вишни. Ты знаешь, о чем я?
ДЭН. Давно ее не видел.
ПИТ. Может, мама знает, где она.
ДЭН. Может.
ПИТ. Значит, тебе он нравился.
ДЭН. Не уверен, что так оно и было.
ПИТ. Если он тебе не нравился, почему ты играл с ним в шашки?
ДЭН. Ему это доставляло удовольствие. Он был таким одиноким. Жасмин сильно поливать не нужно. Ты его утопишь.
ПИТ. А когда он перестал к нам приходить?
ДЭН. Не помню. Это значения не имеет. Лучше этого и не вспоминать, Пит. Ты не знал бы, что делать с деньгами, если бы они у тебя появились. Бог свидетель, твой брат не знает.
ПИТ. Не нужны мне деньги. Я просто не понимаю, почему он так поступил.
ДЭН. Многого ты не поймешь никогда, сынок. Женщин. Бога. Почему кошка срет на гладиолусы. А если и попытаешься понять, ничего это не изменит.
ПИТ. Не хочу я ничего менять. Мне просто любопытно. Что-то здесь нечисто. Что именно?
ЛУИЗА (выходит из столовой). Ланч готов.
ДЭН. Придем через минуту.
ЛУИЗА. Идите немедленно. Роми уже накрывает стол.
ПИТ. Почему бы ей иногда не есть ланч дома?
ЛУИЗА. Думаю, потому, что ты с ней так нежен, Пити.
ПИТ. У нас есть фотография Агаджаняна?
ЛУИЗА. Она была в газете, когда он умер.
ПИТ. Нет, я про старую фотографию, на который ты, папа и он около вишни. Она у тебя?
ЛУИЗА. Зачем она тебе понадобилась?
ПИТ. Я подумал, Джон хотел бы ее иметь.
ЛУИЗА. Если ему понадобится эта фотография, я уверена, он попросит отдать ее ему.
ПИТ. Значит, она у тебя есть.
ЛУИЗА. Возможно. Только ее нужно найти.
ПИТ. Могу я на нее взглянуть?
ЛУИЗА. Пит, у меня есть дела поважнее, и нет никакого желания рыться в коробках, чтобы найти то, чего я не видела уже лет двадцать, если не больше. Если тебе нужна эта фотография, найди ее сам, а ко мне с такой ерундой не приставай. (Поворачивается, уходит в дом, поднимается в спальню).
ПИТ. Что это с ней?
ДЭН. Иногда она бывает нервной, это ничего не значит. Принеси мне вон те пионы. Не надо так таращиться на землю, словно видишь ее впервые. Принеси мне красные пионы, которые воняют.
ПИТ. Вернусь через минуту.
ДЭН. Пит, оставь свою мать в покое.
ПИТ. Я не собираюсь ее тревожить.
ДЭН. Собираешься. А я не хочу, чтобы она расстраивалась, это понятно?
ПИТ. Да что, по-твоему, я могу с ней сделать? Избить ее?
ДЭН. Просто будь с ней помягче.
ПИТ. Конечно.
ДЭН. Хорошо. Принеси мне эти красные пионы.
ПИТ. После ланча, папа.
(Уходит в дом, поднимается по лестнице).
ДЭН (смотрит ему вслед, идет за цветами). Не пойму, чего я их выращиваю. Ухода требует большего, чем они стоят, да еще воняют так, словно в них кто-то умер. (Возится с цветами). Красивые конечно. Наверное, поэтому. Да, поэтому. (Улыбается цветам).
(ЛУИЗА в своей спальне, смотрит в ящик туалетного столика. Достает фотографию. ПИТ тихонько подходит сзади).
ПИТ. Можно взглянуть?
ЛУИЗА. Не подкрадывайся ко мне, как змея. Хочешь напугать меня до смерти?
ПИТ. Это та самая фотография?
ЛУИЗА. Похоже на то. Только что нашла.
ПИТ. НЕ так много у тебя ушло на это времени, учитывая, что ты столько лет ее не видела.
ЛУИЗА. Мне пришло в голову, что она может лежать на дне моей шкатулки с драгоценностями. Я посмотрела, там она и лежала.
ПИТ (берет фотографию). Повезло тебе.
ЛУИЗА. Мог бы спросить разрешения.
ПИТ (всматривается в фотографию). Он был симпатичным парнем, да?
ЛУИЗА. Не знаю. Я не очень хорошо его знала.
ПИТ. Ты не очень хорошо знала папу?
ЛУИЗА. Твоего отца я знала очень хорошо. Я подумала, ты про…
ПИТ. Я знаю, что ты подумала. И ты здесь красивая. Ты и сейчас красивая.
ЛУИЗА. Я слишком старая, чтобы быть красивой.
ПИТ. Совсем нет. Он кого-то мне напоминает.
ЛУИЗА. Он напоминает тебе мистера Агаджаняна, потому что это и он и есть. Дай мне фотографию.
ПИТ (фотографию не отдает). Минуточку.
ЛУИЗА. Дай мне фотографию.
ПИТ. Я хочу еще минуту на нее посмотреть. Что такого?
ЛУИЗА. Ничего.
ПИТ. Это всего лишь фотография.
ЛУИЗА. Я знаю, что это фотография. Я знаю, что такое фотография.
ПИТ. Папа его недолюбливал, так?
ЛУИЗА. Он тебе это сказал?
ПИТ. Если папа его недолюбливал, это ты убеждала его сохранять с ним хорошие отношения, иначе вы не оставались бы друзьями так долго.
ЛУИЗА. Я думаю, твой отец всегда хорошо к нему относился, по-своему. Я знаю, что он говорил о твоем отце только хорошее. Просто не один из них не умел выражать свои чувства.
ПИТ. Может, их и не было.
ЛУИЗА. Разумеется, были.
ПИТ. О чем они говорили?
ЛУИЗА. Не знаю, наверное, о шашках. Твой отец, вероятно, мучал его рассказами о пользе торфа. Он был нам дорог, добрый, веселый, обаятельный и… (Она замолкает, осознавая, что Пит пристально смотрит на нее). Нормальный человек.
ПИТ. Как это понимать, нормальный?
ЛУИЗА. Пит, я знаю, ты расстроился из-за всей этой суеты вокруг Джона и денег, но…
ПИТ. Я не расстроился.
ЛУИЗА. Видно, что расстроился, и понятно, почему. Твоя жена украла все твои деньги и бросила тебя, а теперь твой брат разбогател и женится на очаровательной девушке, и…
ПИТ. Все у меня прекрасно, мама, я на вершине мира.
ЛУИЗА. Я только хочу, чтобы ты был счастлив.
ПИТ. Я счастлив, я счастлив, как мне тебе это доказать? Сплясать чечетку?
ЛУИЗА. Тебе опять снятся кошмары?
ПИТ. Мне не снятся кошмары, мне ничего не снится.
ЛУИЗА. Конечно, тебе снятся сны, всем снятся, даже мне, пусть и редко. Когда ты был маленький, тебе всегда снились кошмары перед тем, как ты заболевал. Может, тебе следует сходить к нашему милому доктору, к которому ходит миссис Крэбтри…
ПИТ (смотрит на фотографию).
ЛУИЗА. Нет, он выглядит, как Захари Скотт, у него такие маленькие усики, но миссис Крэбтри говорит…
ПИТ. Нет, я про фотографию, вот как он выглядит, он выглядит, как Джонни.
ЛУИЗА. Естественно, твой отец выглядит, как Джонни.
ПИТ. Не папа. Агаджанян.
ЛУИЗА. А что с ним?
ПИТ. Он выглядит, как Джонни. На этой фотографии.
ЛУИЗА. Какая глупость.
ПИТ. Ее сделали до рождения Джонни, так?
ЛУИЗА. Думаю, я была на втором месяце беременности, да, но я не вижу никакого сходства…
ПИТ. Посмотри. ПОСМОТРИ НА НЕЕ.
ЛУИЗА. Видела я эту фотографию.
ПИТ. На этой фотографии он – как Джонни.
ЛУИЗА. Никакого сходства. Я думаю, тебе нужно успокоиться и…
ПИТ. Он похож на Джонни гораздо больше, чем Джон – на меня или на папу.
ЛУИЗА. Придется мне звонить этому милому доктору с усами.
ПИТ. НЕ НУЖЕН МНЕ НИКАКОЙ ЧЕРТОВ ДОКТОР С УСАМИ. МНЕ НУЖНО, ЧТОБЫ ТЫ СКАЗАЛА МНЕ, ПОЧЕМУ НА ЭТОЙ ФОТОГРАФИИ ОН ВЫГЛЯДИТ, КАК МОЙ БРАТ!
ЛУИЗА. Если фотография так тебя расстраивает, почему бы тебе просто не отдать ее мне, и я… (Она тянется за фотографией, но он отдергивает руку). Дай мне ее.
ПИТ (держит фотографию вне досягаемости матери). Нет, думаю, пока она останется у меня, если ты не возражаешь.
ЛУИЗА. Я возражаю, Пит. Отдай ее мне.
ПИТ. Ты расстроена, мама? Может, тебе следует заглянуть к этому усатому доктору?
ЛУИЗА. Я не расстроена, но тревожусь о тебе. У меня есть право тревожиться о своем сыне, так?
ПИТ.НЕ тревожься обо мне, мама, все у меня тип-топ, мой брат богат. А теперь я спущусь на ланч в столовую и покажу всем эту фотографию.
ЛУИЗА. Пит, нет, не делай этого. (Он спускается по лестнице в столовую). Я знаю, тебе опять снятся кошмары, я это чувствую, я – твоя мать, я, вероятно, в них. Пит? (Она стоит, глядя ему вслед