Однако, как и предполагала Алена, сначала Коля и слышать не хотел о том, чтобы поехать с ними.
– Куда я поеду? Алена, ты чего? Мне сейчас не до общения с людьми. Хочется залечь на дно и зализывать свои раны.
– Этим ты займешься по дороге, – пообещала ему Алена. – Двух-трех часов тебе вполне хватит, чтобы успокоиться и понять, что ничего страшного в твоей жизни не случилось.
– Как же не случилось… От меня жена ушла! Мой ребенок оказался вовсе не моим!
– Просто из твоей жизни ушла обманщица, которая водила тебя все это время за нос. Она забрала у тебя ребенка и кинула тебя на некоторую сумму денег, но я считаю, тебе еще сильно повезло.
– В чем же тут везение?
– А в том, что Виктория открыла наконец тебе свое истинное лицо. Теперь ты знаешь, что эта женщина никогда тебя не любила, а просто использовала в своих целях. И поэтому она никогда больше не сможет тебе навредить, потому что ты ее к себе не подпустишь. Ведь не подпустишь же?
В голосе Алены невольно послышалась тревога. И она еще больше усугубилась, когда Коля покачал головой:
– Даже не знаю, Алена. Если бы она вернулась прямо сегодня, ну, или в ближайшие дни, наверное, я бы ее простил. Все совершают ошибки. – Алена встревожилась еще больше. Если Колю оставить одного в таком настроении, то он никуда с ней точно не поедет. Заявит, что будет сидеть и ждать возвращения Виктории. День за днем, месяц за месяцем, а там и год за годом. Нет, надо было что-то срочно менять. Нельзя давать человеку замыкаться в своем горе. Мир велик, если проехаться по нему, то может статься, что как-то само собой окажется, что горе-то твое не так уж и велико по сравнению с тем величием, что тебя окружает.
И закаленная в борьбе с мужскими капризами Алена решила подойти к вопросу с другой стороны.
– Коля, – взволнованным голосом произнесла она, – я не хотела тебе говорить, не хотела отрывать от семьи, но раз уж так все равно получилось, то я тебе скажу!
– Что, Алена?
– Мне нужна твоя помощь! Очень нужна!
– Помощь? – удивился Коля. – Какая тебе может быть от меня помощь?
– Профессиональная!
– Я же математик!
– Вот именно! И еще… и еще ты увлекаешься криптограммами. Верно?
– Да, занимаюсь потихоньку. Но это всего лишь мое хобби.
– Но это-то мне и нужно.
– А зачем?
В голосе племянника Алена услышала невольную заинтересованность. И это ее сильно обрадовало. Похоже, разговор их потек в правильном русле. Еще немножко, и Коля будет готов окунуться с головой в новый для него мир. Но вот только что бы такое придумать, чтобы окончательно его зацепить?
– Коля, ты же помнишь, я говорила тебе про коня, которого мой муж готовит к скачкам?
– Да, они должны состояться в ближайшее воскресенье. Ты нам говорила это много раз.
– Но я не сказала вам самого главного! А теперь вот скажу!
– Ну, говори. Что-то пошло не так?
– Все не так! Но самое ужасное, что эти скачки кто-то хочет сорвать. Нет, даже не так, они хотят не сами скачки сорвать, а вырвать победу из рук моего мужа.
– Зачем?
– Я не знаю. Но только в адрес Жеребчика пришло несколько угрожающих записок. Все они были написаны от руки каким-то бурым веществом. И вместо подписи внизу была схематически изображена могила с крестом. Тренер, который нашел эти записки одну за другой у дверей конюшни, утверждает, что они написаны засохшей кровью.
– Жуть какая.
– И еще тренер сказал, что той первой ночью, как чувствовал, остался вместе с лошадьми. И ночью он слышал, как в конюшню кто-то скребся. Он спросил, кто там, и все стихло.
– И он не вышел, не посмотрел, кто приходил?
– По его словам, он счел, что это была собака.
– При конюшне есть собаки?
– Там живет много собак.
– Значит, ночью приходил кто-то свой, – покачал головой Коля. – Если бы чужой заявился, собаки подняли бы лай.
– Надо же, – притворно удивилась Алена. – А мы об этом даже и не подумали.
– Предупреди скорее мужа, что в его команде завелась крыса, которая подбрасывает ему записки с угрозами и явно что-то против него имеет.
– Спасибо, предупрежу.
– Ну, я тебе помог? – обрадовался Коля. – На этом все?
– Нет, что ты! – испугалась Алена, видя, что племянник собирается вернуться домой. – Я же тебе самого главного не рассказала.
– Чего?
– Чего…
Мысли Алены беспорядочно носились у нее в голове. Что же сказать? Что же придумать, чтобы убедить Колю ехать с ними?
– А потом пришла еще одна – последняя записка, которая была подписана так же, вот только вместо букв там была какая-то абракадабра.
– Абракадабра, – тут же вставил эрудированный Коля, – это заклинание, с помощью которого изгоняли злых духов из тела больного. Рассказать, как оно действует?
Алена кивнула. Пусть Коля сядет на свой любимый конек, это его немного отвлечет от мыслей о Виктории и, наоборот, привлечет к Алениному рассказу.
– Это очень любопытно происходит, – уже улыбался Коля. – Когда жизнь больного находится в опасности, надо вызвать специального человека, который уполномочен или, скажем так, наделен некой Силой, написать сверху бумажного листка все слово целиком, а потом писать его раз за разом, спускаясь все ниже и ниже и в каждой строчке убавлять всего одну букву.
– Таким образом, получается треугольник, – догадалась Алена.
– Треугольник, расположенный вершиной вниз. И когда останется всего одна-единственная буква, можно считать, что злой дух из тела больного изгнан. Ведь дальше за единицей ничего, только пустота. Бумажку после этого сминают и сжигают. А больной выздоравливает.
– Значит, Абракадабра и есть злой дух?
– Нет, почему? – удивился Коля.
– Но ведь заклинание же уменьшается, одновременно уменьшается и сам злой дух. Значит, они связаны?
– Я об этом как-то не думал, – признался ей Коля. – Но мы отвлеклись, что же ты хотела мне рассказать?
– Да… Так вот я и говорю, принесли записку, а в ней какая-то галиматья. Ничего не понять, но подпись та же самая! Могила и крест. Вот я и думаю, может быть, ты взглянешь на эту записку? А заодно и на другие? Ведь всякие там шифры и ключи к ним – это ведь твое давнее хобби?
– С десяти лет этим увлекаюсь. Даже раньше еще начал. Может быть, я и математиком потому стал, что с детства восхищался магией чисел.
– Очень даже возможно. Но все-таки как насчет моей просьбы?
– Конечно, я взгляну! Почему бы и нет? Давай ее сюда скорей!
Э-э, нет, голубчик! Не все так просто!
– Понимаешь, я не могу тебе дать записку. Она не у меня.
– А где?
– У Василия Петровича.
– Что же ты ее не захватила с собой?
– Я собиралась, но в последний момент забыла. Спохватилась только уже в Питере.
– Не беда, Василий Петрович перешлет тебе записку или записки факсом.
– Нет, невозможно!
Алена была близка к отчаянию. Будь они прокляты, эти современные способы связи! Как это Коля еще про скайп не вспомнил, там ведь вообще очень просто показать что-то человеку, находящемуся от тебя за тысячи километров.
Черт бы побрал этот прогресс! А она-то еще радовалась, что сказка на глазах становится былью. И что скоро ей уже не придется тратить время на нужное ожидание в аэропортах, а потом изнывать от страха в воздухе по многу часов подряд. Скоро она сможет уже переместиться на любое расстояние с помощью аппарата для нуль-транспортировки. Термин уже давно введен фантастами в жизнь. И очень хорошо, что хоть этого еще не используют. А то не отвлечь бы ей Колю от его грустных раздумий ни за что! Смотался бы он на таком аппаратике к Василию Петровичу, да и вернулся назад, узнав, что сегодня все его обманывают, и даже любимая тетя не стала исключением.
Но так у нее еще есть шанс его уговорить поехать с ними. Отдалить его от дома, где все бы напоминало ему о Виктории и о ее измене.
И Алена изо всех сил начала стараться:
– Понимаешь, Василий Петрович просит, чтобы ты приехал со мной. Он надеется, что ты лично проконтролируешь ситуацию. Пришла еще одна записка, она тоже написана шифром. Но ты ведь справишься? Тебе же это раз плюнуть, верно?
– Еще одна записка? И могут быть другие?
– Ежедневно! – закивала Алена. – Даже ежеминутно!
– А скачки уже в воскресенье?
– В это воскресенье! О чем и речь!
– Значит, злоумышленник, если таковой имеется, обязательно захочет предпринять недоброе в эти оставшиеся дни?
– Да.
– Тогда мне надо ехать с вами! – озабоченно произнес Коля.
– Так ты согласен? – обрадовалась Алена.
– Конечно, если надо, я поеду. Ты и Василий Петрович столько сделали для нас. Твой муж всегда так щедр ко мне. И ты делаешь такие прекрасные подарки, явно любишь меня. И я тебя люблю. Если тебе нужна моя помощь, то я готов!
И Коля воодушевленно расправил плечи.
– Я буду только рад оказать услугу твоему мужу.
Алена могла торжествовать. План сработал. Новые эмоции и чувства уже начинали вытеснять в душе Коли пережитое им горе. Не сразу, но по ложечке, по капельке, оно будет уходить в прошлое. А новые впечатления помогут совсем избавиться от пережитого. Это трудно, но в данном случае ситуация была поправима. Никто не умер, от Коли всего лишь ушла жена. Но с ребенком, если Коля захочет, он сможет видеться все равно.
Юридически он считается отцом ребенка. Пока не будет признано иного, именно Коля – отец. И если он сильно захочет, то сможет навсегда оставить за собой это звание. Правда, тут и Олег – любовник Виктории – может заявить свои права на малышку. Но здесь уж как на это спорное дело посмотрит судья. Кого из двух мужчин он сочтет более достойным звания отца?
Колю, который нежно заботился о ребенке все это время? Или же Олега, который, зная о том, что его любовница родила, отнюдь не рвался заявлять о себе? Да он и видел-то ребенка всего пару раз в жизни.
Лично Алене казалось, что ситуация гораздо выигрышнее для Коли, чем для Олега. Тот изначально пренебрег своими отцовскими правами и обязанностями. И должен теперь еще очень постараться, чтобы судьи именно его согласились признать настоящим отцом Крохи.
В пути, в который отправились все также вчетвером, Коля сидел рядом с Ваней – шофером и верным телохранителем Алены и Василия Петровича. Во всех своих странствиях Алена привыкла видеть рядом с собой мощный Ванин торс, которым он прикрывал ее, казалось, со всех сторон. Просто не человек, а каучук, способный при необходимости растягиваться почти в кольцо и быть сразу в нескольких местах.
И когда Алена собралась в Питер, Ваня безмолвно сел за руль машины. Он даже не спрашивал позволения хозяина, он и так знал, что следует предпринять в таком случае. Его место рядом с Аленой Игоревной, потому что она – самое дорогое, что есть у хозяина. Жеребчиков может быть еще много, а Алена Игоревна– одна. Если ей нужно присутствие Вани, то он всегда готов.
Так сказал бы Ваня своему хозяину, вздумай тот у него спросить ответа. Но было и еще кое-что, что таил Ваня глубоко в своей душе. Его чувство, которое он питал к Инге, с годами отнюдь не угасло. И даже то обстоятельство, что Инга жила теперь в гражданском союзе со следователем Залесным, рассматривалось Ваней лишь как досадное, но вполне преодолимое препятствие.
– Замухрышка ведь он, если по сравнению со мной рассматривать, – утешал сам себя Ваня. – Хиленький такой. Сойдись мы с ним, я бы его в первом же раунде уложил на обе лопатки.
И вот поди же ты разберись в женском сердце. К хиляку Залесному Инга питала самые нежные чувства, а мужественного Ваню не желала замечать напрочь. Относилась к нему как к старому знакомому. Держалась с ним приветливо, но и только. Но Ваня не терял надежды, он твердо был уверен в собственном превосходстве над соперником и ожидал, что в конце концов и у самой Инги откроются глаза. Ему лишь надо быть рядом с ней в тот момент, когда это произойдет.
Поэтому очередную встречу с подругой своей хозяйки Ваня ни за что в жизни бы не пропустил. Тем более что Жеребчику ровным счетом никакой опасности не угрожало. Он находился под присмотром многочисленных конюхов, привезенных Василием Петровичем с собой из «Дубочков». И когда Ваня услышал, как его хозяйка заливает своему племяннику по самые уши целые лохани лжи о якобы грозящей Жеребчику опасности, он прямо оторопел.
Но как уже говорилось, Коля сидел рядом с ним на пассажирском сиденье. И обратиться к Алене Игоревне, которая находилась на заднем сиденье, напрямую Ваня никак не мог. Зато это могла сделать Инга. И она первым делом уточнила у Алены:
– В самом деле все так плохо?
– В смысле?
– Ну, ты говорила, что Жеребчику угрожают.
– Не принимай близко к сердцу. Это я специально для Коли все придумала, – прошептала в ответ Алена.
– Как? – ахнула Инга. – Никакой опасности нет?
– Нет.
И покосившись на затылок племянника, вновь погрузившегося в свои мрачные мысли и почти не поднимавшего на дорогу глаз, Алена присовокупила:
– Но если понадобится, то я Кольке эту опасность организую.
– Тебе лучше будет с этим поторопиться, – хмыкнула Инга. – Потому что, едва прибыв на место, Коля первым делом начнет всех расспрашивать. Узнает, что ты его обманула, может вернуться обратно. Он сейчас в таком настроении, что всего можно ожидать.
Алена учла это замечание и на ближайшей остановке отлучилась от компании и позвонила мужу. Обратно она вернулась в приподнятом настроении, Василий Петрович обещал побеседовать с конюхами и объяснить им, что нужно говорить. Также он пообещал порыться в Интернете и найти парочку каких-нибудь простеньких криптограмм, которыми можно будет отвлечь Колю от его собственных трудностей.
– А нет, так я сам ему парочку шифровок накорябать могу, – пообещал Алене супруг, воодушевленный ее скорым возвращением.
– Молодец. И желательно написать их кровью.
– Ну, насчет крови я тебе ничего не обещаю, но бурый фломастер я ради такого случая раздобуду.
В общем, теперь душа Алены была спокойна. Если Василий Петрович пообещал, значит, все будет сделано по высшему разряду. Обман удастся продлить ровно настолько, насколько это потребуется для полнейшего исцеления Коли от его душевной раны.
Если бы только Алена подозревала, какие трудности и опасности подстерегают их Жеребчика в самое ближайшее время, она бы не стала ничего специально выдумывать. Ибо действительность была гораздо круче всех ее фантазий.
Но пока вся компания даже не подозревала о грядущих в их жизни переменах. И в полной уверенности, что самое худшее осталось у них позади, катила в сторону Новгорода. Время в пути пришлось увеличить за счет нескольких остановок. Едва только Алена видела живописное место, она просила Ваню остановить машину и выводила Колю на прогулку.
– Посмотри, какая чудная часовенка! – восклицала она. – Обрати внимание, этим деревьям лет триста. Говорят, что их посадил сам Петр Первый.
Коля послушно смотрел, куда указывала тетя, но особой заинтересованности не проявлял. А когда остановки стали слишком уж частыми, даже и возроптал.
– Алена, надо бы поторопиться. Я хотел еще сегодня до сна увидеть те письма с угрозами, о которых ты мне говорила.
– Ну, какие там письма, – сконфузилась Алена. – Просто записки.
И она не оставила своих попыток развлечь Колю, несмотря на его явное нежелание развлекаться и летящие мимо минуты. Но в конце концов, когда уже основательно стемнело, они все же добрались до Новгорода. Однако в отеле, в котором Алена остановилась с мужем, Василия Петровича не было. И если номер для Инги был заказан им еще утром, сразу после того, как Алена приняла решение привезти подругу с собой, то насчет Коли никаких распоряжений администрация не получала.
– Странно. Мы договорились, что Василий Петрович решает все насчет ужина, потом пойдет и зарезервирует номер для Коли, а после будет ждать нас всех в ресторане.
Внизу в ресторанном зале друзьям подтвердили, что интересующий их постоялец действительно заказал столик на четверых и даже кое-что из меню выбрал, а потом внезапно засуетился, собрался и ушел, сказав, чтобы ужинали без него.
– А куда он ушел?
Увы, этого метрдотель не знал. Друзья съели приготовленный для них ужин, но без особого аппетита. Коля все еще был поглощен своей драмой, а подруги просто были слишком взволнованы. Они чувствовали, что за внезапным исчезновением Василия Петровича кроется нечто угрожающее их планам.
– Как думаешь, что случилось?
– Я не знаю. Звоню Васе уже пятый раз, а он трубку не берет.
Ваня сидел за столиком у дверей и в беседе участия не принимал. В людных местах охранник никогда не позволял себе присоединиться к компании хозяина, расслабиться или куда-то просто отойти. Его бдительности можно было позавидовать. И именно он первым увидел в окно возвращающегося Василия Петровича.
– Алена Игоревна, ваш супруг идет, – предупредил он хозяйку.
Вид у Василия Петровича, когда он влетел в ресторанный зал, был бледный и какой-то взъерошенный. Он быстро подошел, почти подбежал к их столу, налил себе полный до краев стакан воды и залпом выпил ее. Потом налил следующий и точно так же с жадностью его выпил. После чего плюхнулся за стол и уставился перед собой ничего не видящим взглядом.
Перепуганные друзья переглядывались между собой, не решаясь спросить о причине такого странного поведения. Наконец Алена отважилась. Она ласково погладила мужа по плечу и участливо спросила у него:
– Васенька, что-то случилось, да?
Муж кинул на нее страдающий взгляд и кивнул.
– Случилось!
– С лошадьми что-то не так?
Снова кивок. Кроме Жеребчика в скачках должны были участвовать еще две лошади будущей Дубовской породы. Они не демонстрировали таких рекордов, какими баловал хозяина Жеребчик, но в общем у этих двух лошадей результаты тоже были очень и очень неплохими. Поэтому Василий Петрович надеялся взять все три призовых места, что, безусловно, позволило бы ему сразу же громко заявить о своей новой породе.
– Какая-то из лошадей заболела?
– Хуже.
– Умерла?
– Еще хуже.
– Что же может быть хуже?
– Его украли!
И такое нескрываемое горе было в голосе Василия Петровича, что Алена сразу догадалась, о ком идет речь.
– Жеребчика украли? – ахнула она.
– Увели! – взвыл в голос Василий Петрович.
– Как?
– Прямо из стойла!
Как такое могло произойти? Однако Василий Петрович был явно не в настроении пока что-либо рассказывать. И ухватив проходящего мимо официанта, он громко приказал тому:
– Тащи, парень, виски!
– Сколько желаете?
– Все что есть тащи! У меня горе!
Виски появилось моментально. Василий Петрович опрокинул в себя одним махом никак не меньше двухсот грамм, и глаза его немного оттаяли. Сам он тоже изменился – порозовел и перестал напоминать напуганную мумию. Да и дар речи к нему вернулся, так что Василий Петрович смог наконец изложить в деталях все то, чему он стал свидетелем. Впрочем, с эмоциями было справиться не так-то легко.
– Украли! – воскликнул Василий Петрович. – Увели! Умыкнули!
– Вася, Вася, да ты подожди, не убивайся ты так, – засуетилась вокруг мужа Алена.
– Может быть, вы еще не везде смотрели?
Василий Петрович так глянул на Колю, что тот мигом пожалел о том, что вообще сунулся со своим предположением. А Василий Петрович, раскачиваясь, как в трансе, принялся монотонно бубнить:
– Украли, увели, умыкнули. Все лошади на месте, одного Жеребчика нету. Ох, накаркала ты, Аленка! Ох, накаркала!
Коля вновь не выдержал и сунулся:
– При чем тут Алена?
– Ох, молчи, – посоветовал Василий Петрович. – Молчи ты, Христа ради, не делай еще хуже. И так тошно на душе. Это все ты со своей блудной бабой виноват.
– Это вы о Виктории? А она тут при чем?
– Ох, накаркала ты, Аленка! – повторил Василий Петрович.
Еще немного, и он бы выдал Коле, как обманула его родная тетя. Поэтому Алена поманила племянника к себе.
– Ты Васю сейчас не слушай. Он как выпьет, не в себе делается. Мелет не пойми что.
– То-то я и смотрю, что он какой-то странный.
Но, к счастью, в это время Василий Петрович наконец умудрился взять себя в руки. И покачиваясь, как буддийский монах на молитве, начал свой рассказ. Однако, находясь даже в трансе, он не забывал время от времени опрокидывать в себя по стаканчику виски. Несмотря на эти перерывы, рассказ его тек гладко, и скоро все узнали об очередном произошедшем с ними несчастье.
– Конюх мне позвонил, он один дежурным на конюшне сегодня вечером оставался. Позвонил и говорит мне этак с укором: «Зачем вы Жеребчика забрали, Василий Петрович? На ночь-то глядя, коню отдых требуется. У него завтра с утра тренировки».
– Но ты же не брал.
– Не брал. Я ему так и сказал. А он мне в ответ: «Константинов тоже не брал. И Давыдов не брал».
Константинов – это был старший тренер. А Давыдов – ветеринар.
– Они не брали, а где же тогда Жеребчик?
– Вот и я о том же у парня спросил.
Примчавшись на конюшню и обнаружив денник своего любимца пустым, Василий Петрович не стал стесняться в выражениях. Надавав зуботычин обалдевшему от страха парню, он с трудом удержался от того, чтобы не придушить его вовсе. И лишь подоспевшие Давыдов с Константиновым оттянули обезумевшего от ярости Василия Петровича от бедняги конюха.
– Не виноват я, – причитал конюх, поднимая к ним перекошенное лицо.
Физиономия у парня была перекошена не только от страха, но и от того, что начала опухать после беседы с Василием Петровичем. И оказалось, что побил его тот за дело. Потому что факт нарушения служебных инструкций был налицо. И после пристрастного допроса, который занял у трех разозленных мужчин совсем немного времени, выяснилось, что на несколько минут конюх все же оставил конюшню.
– Ну, ей-богу, откуда же я мог знать? – бубнил он в свое оправдание. – Ведь всего на пару минуточек и выскочил.
– Зачем выходил-то? Сигареты купить?
– Нет, зачем вы так, Василий Петрович, – я же помню, вы когда меня на работу принимали, сразу заявили: водка и табак ни-ни. Нельзя, чтобы я на ваших лошадок дымом или перегаром дышал. Я все помню.
– Молодец, – машинально похвалил его Василий Петрович и тут же взревел: – Какой ты к черту молодец! Да тебя убить надо! Зачем уходил из конюшни, говори!
– Да баба у меня тут появилась, – смущенно отвел глаза парень. – Титьки во! Пятый размер, до пупа висят!
– Ты не про титьки, ты про бабу рассказывай. Зачем она приперлась?
– Так для этого самого… – еще больше покраснел парень.
Василий Петрович побагровел:
– Ты что же, сучий потрох, в рабочее время баб на конюшне принимаешь? Или, того хуже, сам к ним шляешься?
– Так я же только на минуточку.
– Не ври! Минутой тут не обойдешься!
И Василий Петрович снова попытался ухватить за горло перепуганного конюха.
– Да не было у нас с ней ничего! Только я пристроился, как она меня из машины выпихнула и укатила.
– Тьфу ты! И что дальше было?
– А дальше я в конюшню вернулся. И как чуял: неладное что-то. Прошелся вдоль, гляжу, а Жеребчика-то нету.
– Так, а когда ты выходил на улицу, то все лошади были на месте?
– Обычный комплект. Торпеда, Буран и ваш любимый Жеребчик ржал.
– И долго ты пробыл на улице? Только не ври, отвечай честно. От этого многое зависит.
Парень сделал над собой усилие и выдавил:
– Минут десять. Может быть, пятнадцать.
– Десять-пятнадцать минут. Выходит, только ты вышел, как они конюшню-то и обчистили.
– И я тоже так думаю, – охотно поддакнул ему конюх.
– Думает он! – едва удержался от очередной зуботычины ему Василий Петрович. – Ты бы лучше раньше думал. Да мозгами, а не тем местом, которое у тебя в штанах!
– Виноват, – совсем поник головой парень. – Да только разве же я мог подумать, что они за десять минут успеют! Видать, рядом где-то поджидали.
Эта же мысль пришла в голову и самому Василию Петровичу.
– Надо нам все окрестности осмотреть.
– А что толку? Они Жеребчика давно уже увезли.
– Конь – не груша, его в карман не положишь. Так просто они его по улицам повести не могли, слишком приметно в наше время, когда лошадь по улицам цокает. Значит, они фургон специальный пригнали. И этот фургон, может, кто-то из местных видел. Надо найти этого человека или…
– Или доказать, что его нет.
– Умный какой! – разозлился Василий Петрович, вновь сжимая кулаки. – Убил бы, да нужен ты мне пока еще. Говори приметы той девки, которая перед тобой хвостом крутила.
– Так я уже говорил. Титьки у ней пятого размера.
– Да ты не про титьки нам говори.
– А я кроме титек-то ничего и не видел, – простодушно признался парень.
– Тьфу ты! – в сердцах сплюнул Василий Петрович. – Ну, как хоть выглядела-то? Высокая или маленькая?
– Высокая, – с готовностью согласился конюх. – Выше меня. Титьки у меня прямо под носом были.
– Брюнетка?
– Вроде светленькая, – неуверенно предположил конюх. – Точно светленькая.
– Одета во что была?
– Ну, чулочки там. Юбка короткая. Куртка яркая такая, красная. Кожаная, красивая, лаком покрыта и блестит.
– А звали как?
– Сказала, что Анжела.
Василий Петрович нахмурился. Кого-то ему описание Анжелы напомнило. Одежда, манера поведения, даже имя… Так выглядят ночные бабочки.
– Ты что, с проституткой снюхался?
– Не, – отказался конюх. – Она не проститутка. Она только выглядит так.
Похоже, его деревенской простотой кто-то воспользовался.
– А на самом деле Анжела – хорошая. Ни про какие деньги разговора у нас с ней не было. Она меня и так хотела. Сказала, что я привлекательный. И что у меня улыбка хорошая.
Учитывая, что двух передних зубов у парня не было, а оставшиеся были частично поломаны, а частично росли криво, комплимент был более чем сомнительный. Но парень этого не замечал. Для него внимание красивой Анжелы было очень лестным. Он не хотел думать о своей подружке худого.
– И как ты с ней познакомился?
– Говорю же, она сама ко мне подошла.
– Где?
– Сегодня днем я в магазин ходил, так вот там.
– Прямо в магазине?
– Ага. Сначала спросила, какие пирожки лучше взять. Я сказал, что с повидлом тут вкусные, хотя лично я больше люблю с капустой.
– А она?
– Оказалось, что она тоже с капустой любит. А потом она мне сказала, что я на ее бывшего парня похож. И что ей нравятся ребята вроде меня.
– А ты чего?
– Ничего, мне приятно стало. Да еще она куртку расстегнула, титьки и вывалились. Тут уж я вообще слышать перестал. Понял только, что она мне предлагает с ней сегодня же вечером встретиться.
– И ты согласился?
– А вы бы на моем месте отказались?
– Вот так прямо подошла и предложила тебе с ней встречаться?
– Ага.
– Сама?
– Ну, говорю же.
В то, что какая-то особь женского пола по собственному желанию могла остановить свой выбор на этом беззубом заморыше, поверить не мог никто из троих мужчин, выслушивающих оправдания конюха. Да еще тем более женщина молодая, красивая и явно вследствие двух своих природных достоинств – правой и левой, мужским вниманием не обиженная. И зачем ей понадобился этот недомерок и недотепа? Ответ имелся всего один. Женщина была подсадной уткой, на которую клюнул селезень.
И это заставило Василия Петровича взяться за конюха еще более яростно.
– Вспоминай все, что знаешь про эту бабу! Уверен, ее наняли специально те, кто увел моего Жеребчика!
– Да как же это? Она ведь все время была со мной?
– Выманила тебя из конюшни, чтобы под ногами у ее дружков не мешался! Говори, как ее найти? Где живет? Работает?
– Да не знаю я ничего, – отбивался парень. – Если она мне там чего и говорила, так я не слышал. У меня кровь в ушах так бурлила, того и гляди башка лопнет.
Василий Петрович выругался. Как же, башка! Кое-что другое у парня собиралось лопнуть. И неизвестно, какую бы страшную кару придумал для своего проштрафившегося дурака-работника Василий Петрович. Наверное, это было бы нечто ужасное. Но ситуацию спас ветеринар Давыдов, который спросил:
– А где же вы с красавицей миловались-то? Неужели прямо на улице? У стены конюшни?
– Зачем же? – обиделся конюх. – У Анжелы машина была. Там и сидели.
– Машина!? У нее была машина?
– Ну, ясное дело, коли мы там с ней сидели.
– Так что же ты молчал об этом, дурья башка!
– А разве это важно?
И что делать с этим кретином? Василий Петрович двадцать раз пожалел, что взял парня к себе на работу. И надо же было такому случиться, что его проверенный конюх как раз накануне отъезда из «Дубочков» свалился с крыши сарая, да еще так неудачно, что упал на своего брата – тоже работавшего с ним на конюшне. В итоге у одного оказалась сломана рука, у другого нога. Парни были согласны ехать даже в гипсе, вот только Василий Петрович не захотел так рисковать.
Лишившись сразу двоих своих ответственных работников, Василий Петрович был вынужден взять с собой этого малого, который хоть и был туповат, но зато считался надежным и проверенным парнем. И вот оказалось, что тупости в нем гораздо больше, чем надежности.
– Вспоминай про машину этой Анжелы все, что сможешь, – велел конюху Василий Петрович. И не удержался, ядовито прибавил: – Надеюсь, у машины-то титек не было?
Титек у машины не было. И Василий Петрович с помощниками узнали, что автомобиль у Анжелы маленький и очень неудобный. На руле изображен ромб, а цвет у машины красный. Похоже, красный – это был любимый цвет Анжелы.
– А номер ты запомнил?
– Не весь. В нем две тройки. А какая цифра посредине, я не помню. Двойка, кажись. Но может быть, что и четверка. Или даже вовсе восьмерка.
– Отчего же ты шестерку пропустил?
– Не, – покачал головой парень. – Шестерка – это две тройки. Это бы я запомнил. А там какое-то несвязанное число стояло.
И предвидя вопросы, воскликнул:
– Четное!
– Что же ты с такими познаниями в математике в институт-то не поступил! – в сердцах воскликнул Василий Петрович. – Чего же тебя ко мне в конюхи-то потянуло!
Но вопрос этот был чисто риторическим. А про себя Василий Петрович понимал: парень ему еще нужен, гнать прочь его нельзя. Он пригодится, чтобы опознать таинственную Анжелу. Девушку же надо было найти, и как можно скорей. Василий Петрович не сомневался: через нее они смогут выйти на людей, укравших его Жеребчика. А вернуть будущего призера Василий Петрович собирался во что бы то ни стало.